И наступила звенящая тишина…
Кабарда выглянул из-за камня, посмотрел на склон, освещенный двумя «светлячками», и обернулся к Зурабу:
– Вот это да-а-а!..
– Что, всех со склона сдуло?
– Как метлой подмели, земляк…
– Что, не видел такого еще ни разу?
– Не-а!..
– Учись!.. Это называется минная засада – страшная штука, если ее правильно разместить и вовремя использовать… Такие дела, землячок…
– И что, «духи» уже не появятся?
– Они в прямом смысле уже «духи»… – проговорил подошедший капитан Игнатьев. – И не просто духи, а ночные призраки… Теперь они уже беседуют со своим Аллахом в райских садах…
– Вот это да-а-а! – проговорил еще раз пораженный увиденным Кабарда.
А поразиться было чему… Весь склон оказался просто перепахан воронками от взрывов. Снега на нем практически не осталось – его почти весь сдуло к подножию. Зато едва ли не навалом на склоне лежали афганские боевики… Вернее, то, что от них осталось… А осталось от них не очень-то и много…
Так уж получилось у прапорщика-сапера, что взрывать свои мины направленного действия он начал в тот момент, когда от них до моджахедов оставалось метров 10–12…
Взрывами их просто сметало с прохода на минное поле, где «духи», по большей части уже мертвые, падали на свои же мины и подрывались на них во второй раз, разлетаясь во все стороны окровавленными ошметками…
– Здорово поработали, мужики! – проговорил капитан, обращаясь к Кабарде и прапорщику. – Вовремя! Самое оно получилось! Не знаю, сколько их шло сюда, и не знаю, скольким удалось выскочить из этой мясорубки, но… На склоне их осталось рыл семьдесят-восемьдесят!.. И, скажу честно, добрая половина из них, если не больше, на вашем счету, мужики! На твоем, Зураб, и на твоем, младший сержант Каджая!.. А поэтому… от лица командования объявляю вам благодарность!
– Служим Советскому Союзу! – гаркнули земляки в один голос.
– И еще… – продолжил капитан. – После окончания операции я напишу рапорта на имя командира ММГ Дяди Вани о представлении вас к правительственным наградам…
Он посмотрел на догоревшую ракету, а потом вниз на склон, на котором кое-где горел хилыми огонечками, а по большей части тлел прошлогодний кустарник.
– Командирам групп! – проговорил капитан громко. – Обеспечить несение караульной службы личным составом!..
И обернулся к минерам:
– Ну что, герои? Пойдем греться? А то вон наш разведчик Кабарда уже потихоньку начинает постукивать зубами! – И, наверное, впервые за сегодняшний день улыбнулся: – Пойдем, мужики, чай пить!..
9 января 1984 г. Кишлак Парваз Опасные находки
…Шел уже пятый день этой большой войсковой операции…
За это время пограничники уже успели обжиться на своей «пятой заставе», кое-как наладить свой армейский быт…
В самом Мармоле операция была практически закончена – за пять дней боев пограничники уничтожили около 500 «духов» и рассеяли по близлежащим горам огромный отряд моджахедов Забибулло, а сам полевой командир, как выяснил капитан Игнатьев по рации, сложил здесь свою непримиримую голову… Множество «духов» было взято в плен… Но…
Операция закончена не была!.. Теперь оставалось потихоньку «зачищать» те опорные пункты, кишлаки и перевалы, по которым к Мармолю могли подойти другие отряды… Эта работа легла на плечи десантов, выброшенных по периметру Мармольской впадины в десяти точках…
…На «пятой заставе» после того ночного фейерверка жизнь пограничников протекала довольно спокойно… По запросу капитана Игнатьева 6 января на «вертушке» им доставили печи-«буржуйки», продукты, боеприпасы к оружию и все то, что заказал для своей работы прапорщик Шенгелия – различные мины, детонационные шнуры и другие прибамбасы…
В тот день они вчетвером исползали весь склон со стороны Мармоля и определили еще два минных поля моджахедов… А потом до самого вечера переставляли «духовские» мины на новые места… И на следующий день занимались тем же, но уже на том склоне, который вел к кишлаку Парваз… И вовремя! Под утро 8 января «духи» вновь попробовали атаковать пограничников и… как говорится, опять оказались в «пятой точке»!.. Только теперь минеры действовали не наобум, как в первый раз, а продуманно и очень слаженно… Десантникам почти не пришлось стрелять – за них все сделали мины направленного действия…
…А на следующий день, 9 января, командир «пятой заставы» решил отправить в Парваз на разведку и «зачистку» взвод десантников, тридцать человек… И не просто отправить! По предварительной договоренности по радиосвязи, его, как и перевал Шикаф, сначала проутюжило своими ракетами звено «крокодилов», так, на всякий случай…
В эту вылазку, конечно же, пошли и Кабарда, который теперь уже стал чуть ли не штатным минером ДШ, и прапорщик Шенгелия – сам кишлак да и подходы к нему могли быть заминированы…
…Парваз располагался от «пятой заставы» километрах в трех, но был прекрасно виден с плато, особенно в оптику, потому что лежал не у самого подножия той горы, на которой расположились пограничники, а на противоположном склоне, который постепенно перерастал в горный хребет. Между двумя этими горами протекал ручей, который, если разбежаться, можно было запросто перепрыгнуть – всего-то полтора-два метра ширины. Совершенно несерьезное препятствие на пути бойцов!
И еще пограничники в бинокли прекрасно наблюдали тропу, которая уходила вверх и исчезала за «поворотом» склона – скорее всего это и был тот самый путь, который вел на перевал Шикаф и дальше, на высокогорную духовскую базу в кишлаке Джанбулак… Тропа эта была натоптана, исхожена множеством «духовских» ног…
…9.20 АМ…
…Полчаса назад командир «пятой заставы», отправляя после авианалета половину своего личного состава на прочесывание кишлака, лично инструктировал прапорщика Гущина, который шел в этот рейд старшим, и Зураба, и Кабарду – на них была вся надежда…
– Значит, так, Иван… Самое главное – не лезть на рожон! Летуны, конечно, постарались, как могли, но… Вас всего-то тридцать человек, а сколько там, в кишлаке, может быть «духов», которые сумели попрятаться или ранены, – это только Аллах ведает… И еще… Парваз стоит у самой речки и поднимается по склону. Даже отсюда видно, что во всем кишлаке, в каждом дувале есть плодоносные деревья и кусты, а что это значит?
– Что там есть кяризы, Миша… – ответил Гущин. – Мать их, эти сраные крысиные норы!..
– Правильно, Иван! Там просто должны быть кяризы!.. И «духи» могли прятаться от вертолетчиков именно в них!.. Поэтому – башками вертеть на 360 градусов! Вылезти они из своих нор на поверхность могут в любом месте, и сколько этих гадов выползет, нам неизвестно! Сутки назад, когда они опять полезли на плато, их было около двух рот…
– Не меньше…
– За сутки через перевал к ним могло подтянуться подкрепление, а вот «минной засады», как здесь, у вас с собой не будет! Поэтому, Ваня, в прямой бой не вступать! Это приказ, при первом же намеке на сопротивление – организованный отход к плато, чтобы мы могли вас прикрыть, а на Парваз я опять наведу «крокодилов»… Это приказ, прапорщик!
– Ясно…
– Пацанов наших надо уберечь, Ваня… Поэтому… Тактика продвижения в кишлаке следующая… Разобьешь людей на боевые тройки, старшим должен быть опытный боец!
– Сделаем – сержантов и «дедушек» хватает…
– Действия троек такие – двое входят в дувал, один прикрывает калитку. При обнаружении колодца кяриза ни в коем случае не совать в него морду! Сначала в него надо бросит «эфку»! Проинструктируй людей, Иван, чтобы не было глупых потерь… На весь рейд и прочесывание кишлака – три часа…
– Что ищем?
– Как всегда, Ваня, как всегда – схроны с оружием… А они здесь есть! Не может не быть! Очень уж этот Парваз на хорошем и удобном месте для «духов» расположен…
– Три часа может не хватить, командир…
– Это предварительное, контрольное время, прапорщик… Но иногда случаются неожиданности! Да ты и сам знаешь, чай, не первый день «замужем»… А поэтому… Если что… Доложишь по рации, и будем думать… Все ясно?
– Так точно… Эх, бля! – сказал в сердцах прапорщик. – Как же мне уже эти кяризы сраные надоели! А сколько пацанов из-за них в войсках потеряли!.. Нарыли тут, как крысы, и живут в своих норах, падлы!
– Ничего не поделаешь, Ваня… Что есть – то есть…
Кяризы… Уникальное сооружение! Присущее только горным или предгорным районам… С древнеперсидского, буквально – подземный оросительный канал. Сооружение для сбора грунтовых вод и вывода их на поверхность. Состоит из одной или нескольких водосборных галерей высотой в метр-полтора и шириной в пятьдесят-шестьдесят сантиметров, с укрепленными стенками, проложенных в водоносном пласте…
Эти кяризы, особенно в печально знаменитой «Баграмской зеленке», да и в других местах, например в «Баракинской зеленке», в районе Газни и Калата, да мало ли было таких «зеленых зон», доставляли огромное количество не просто хлопот и неприятностей, потому что сказать так – это не сказать ничего!..
Проводит «зачистку», скажем, какая-нибудь рота… Прошли через кишлак, постреляли или нет – это неважно, главное, что вроде бы вот и все, согнали «бородатых» с их мест и погнали подальше отсюда, куда-нибудь в горы. А они, подлюги, возникают у роты за спиной, расстреливают «шурави» и опять исчезают.
По этим подземным галереям-тоннелям «духи», которые их прекрасно знали, могли преспокойно и безболезненно передвигаться в любом направлении и возникать совершенно в любом месте, как призраки!.. Выскочили из-под земли, нагадили, как сумели, да и опять нырнули в свои норы!.. И длиться это могло до бесконечности, всю систему не сломаешь – пупец развяжется, да и не хотели «шурави» уподобляться средневековым варварам! Русские солдаты в Афганистан пришли не разрушать, а, наоборот, помогать строить и созидать! Особенно то, что могло помочь подъему сельского хозяйства и животноводства этой отсталой и нищей страны… А что может помочь? Правильно! Вода, доставленная в нужные места! И если уж сами ничего нового не придумали, то уж ломать сложившееся веками было запрещено! Политика такая, мать ее!.. Скольких пацанов в этой «зеленке» потеряли из-за этих тоннелей-кяризов…
В Афгане, где ценился каждый более или менее плоский участок земли, он заботливо возделывался трудолюбивыми руками крестьян. Здесь были и виноградники, и сады, и даже небольшие лоскутки полей…
На все это «земледелие» было интересно смотреть с высоты, с плато. Парваз лежал в крохотной долинке, напоминавшей шахматную доску, только ее «клетки» не были четко расчерчены и имели разные размеры… Каждая такая «клетка» была огорожена каменным дувалом, примерно в метр высотой, и принадлежала какому-то одному хозяину, который и выращивал на ней то, что хотел. Ну и охранял соответственно!
Непонятно, почему, в общем-то, миролюбивые афганцы, которые по сути своей были земледельцы и скотоводы, брались за оружие против русских «шурави»… Вероятно, они думали, что защищают от захвата свои поля, размером с носовой платок… Непонятно другое – они, такие гордые и свободолюбивые, особенно из горных племен, добровольно уходили едва ли не в рабство к новоиспеченным баям, чтобы воевать под их началом и ничего с этого не иметь, кроме презрения и смерти!.. Но тут уж… Всем историкам известно, что нет более загадочной и непредсказуемой души, чем душа афганца!.. Вот как, к примеру, объяснить то, что кочевые племена пуштунов почти всю эту войну не просто помогали русским солдатам, а даже воевали иногда вместе с ними, устраивая засады на пакистанские караваны в пустыне Регистан? Потому, что в Регистане один песок, и у них не было своей плодоносной «недвижимости»? А так ли это?..
– Теперь минеры! – Капитан Игнатьев обернулся к Зурабу и Кахе: – Вы, мужики, к моему десанту, можно сказать, случайно прибились, но я этому, признаться, очень рад! Если бы не ты, Зураб, со своими минами, и не ты, Кабарда, со своим «летным» пулеметом, то за это время, что мы здесь торчим… Кто знает, может быть, уже от нашей «пятой заставы» ни хрена и не осталось бы, кроме воспоминаний. Я очень благодарен и тебе, сапер, и тебе, разведчик-пулеметчик… Поэтому к вам особая просьба в этом рейде!.. – Капитан замолчал на минуту и продолжил: – Постарайтесь уж, земляки, найдите мины и «растяги»! В том, что они там есть, я уверен! Их не может не быть! Просто надо сделать так, чтобы никто не подорвался! А для этого вам опять придется…
– Идти впереди всех… – закончил мысль командира Кабарда.
– Да, сержант… Впереди всех… И не просто впереди… Вам придется идти впереди головного дозора, мужики… Ваш отрыв должен быть не меньше тридцати метров от дозора, чтобы…
– В случае если мы что-то провороним и будет подрыв, то чтобы осколки не долетели до дозора? – спросил прапорщик Шенгелия. – Тогда расстояние должно быть не меньше пятидесяти метров, Миша!
– У «озээмки», насколько я знаю, радиус сплошного поражения 25 метров, а у «помки» и того меньше!
– «Сплошного»! Это ты правильно сказал, командир! Но есть еще и «веер рассеивания»! А его радиус намного больше!
– Зураб! – Капитан грустно улыбнулся. – Всего предусмотреть невозможно! У «Ф-1» радиус разлета осколков до 200 метров, а эти гранаты очень популярно используются и нами, и «духами» для «растяжек»! Так что, отпустить вас двоих на двести метров вперед от головного дозора?!
Прапорщик вопросительно посмотрел на Кабарду, и тот понял его взгляд.
– Так будет совсем хорошо, командир! – заговорил он с горячностью истинного горца. – Мы на склон с Зурабом два раза ходили мины устанавливать совсем одни! И до этого, еще в самом начале, когда пацаны подорвались, тоже только вдвоем!.. Мы сможем, да!..
Каха посмотрел на прапорщика Гущина, который шел в рейд за старшего, и опять обернулся к капитану:
– Скажи прапорщику, командир, чтобы мы далеко вперед ушли! С нами ничего не случится! У меня пулемет есть! – Кабарда встряхнул «ПКМом», с которым теперь уже не расставался ни на секунду. – И еще автомат! Отобьемся, если что, пока наши подоспеют!
– И как ты только все это на себе таскаешь, младший сержант? И «ПКМ», и автомат, и «эфок» полные карманы… Сколько их у тебя?
– Семь…
– А положено три…
– Это на всякий случай, товарищ капитан… Вдруг «растяжки» ставить придется, а нечем… Да и вообще! «Лимонка» в кармане никогда лишней не бывает!.. А насчет оружия… Автомат мой «штатный», за мной числится, мне его потерять никак нельзя! А пулемет не мой, но я обещал…
– Да-да! Помню эту твою сказку! Слямзил из вертолета полковника, командира авиаполка, пулемет с тремя боекомплектами, а ему самому навешал лапши на уши, что скоро вернешь!..
На это замечание капитана заулыбались все, кто был сейчас в «штабном» блиндаже. Все, кроме самого Кахи… Он свел на переносице густые брови и грозно посмотрел на командира:
– Зачем так говоришь, командир? Я мамой клялся, что верну пулемет! Я – мужчина! Мужчина сказал – должен сделать! И я сделаю!
– Ладно-ладно!.. Не обижайся – это я так сказал… – Капитан обернулся к прапорщику Гущину: – Значит, сделаешь так, Ваня… Саперов наших отпустишь вперед, на дальность визуального контакта! А уж сколько это в метрах получится, на месте разберетесь!.. Они постоянно должны быть на виду!.. Пулемет пулеметом, а «духи» могут выскочить из кяриза неожиданно и за вашей, Кабарда, спиной!.. Всяко бывает… Не хватало нам еще, чтобы пограничников в плен взяли!..
– Я не дамся!
– Я знаю, сержант… Но тебя, как и Зураба, могут ранить и захватить уже без сознания… И что тогда? «Без вести пропавшие»? Не-ет, мужики! У пограничников еще такого не было, и начинать эту традицию мне совсем не хочется! Наслышан я уже про эти дела… А матерям и женам каково, когда неизвестность?! Нет, мужики, только на удалении визуального контакта и не дальше – это приказ! Ясно?
– Так точно…
– Ну, вот и добре… – Игнатьев как-то странно вздохнул и сказал очень тихо: – А то… Видел я уже вот таких «соломенных вдов» в Москве… Год назад… Перед тем как сюда попасть… Это страшно, мужики… Эти женщины, они как живые трупы…
…Все это было полчаса назад… А сейчас разведчики, младший сержант Каджая и прапорщик-сапер Шенгелия, шли вдвоем по узенькой, едва заметной в слежавшемся снегу, тропинке к кишлаку Парваз вдвоем…
За их спиной шагали три десантника, штатные разведчики штурмовой группы, это был «головной дозор», но… Они оставались метрах в ста позади… «Настоящим головным» дозором были именно они, эти двое… И только теперь Кабарда понял, насколько оказался прав капитан, предупреждая их и приказывая не отрываться от основной группы!..
Здесь, у подножия плато, в тени гор, все было каким-то серым, угрюмым и зловещим! Казалось, что вот прямо сейчас выскочит из-за ближайшего камня пара-тройка замаскировавшихся в засаде «духов» и набросится на наших отчаянных разведчиков. А маскироваться среди камней с помощью серых войлочных покрывал они умели – десантники в этом убедились воочию.
Ребята волей-неволей вертели головами во все стороны так, что порой похрустывали шейные позвонки.
«…Вот это, бля, место!.. – думал Кабарда, ощущая, как по его спине от затылка и до самых пяток, пробравшись через голенища сапог, побежали несколько тысяч мурашек, а под шапкой потихонечку начинали шевелиться курчавые смоляные волосы. – Да здесь, наверное, сам шайтан живет!.. Хоть бы ишак закричал, что ли, или хоть бы пернул – уже спокойнее было бы!.. Мать твою!..»
Тишина стояла такая, что казалось, будто им затолкали в уши по огромному комку ваты и теперь ничего не слышат только они, а вокруг все происходит так, как и должно происходить!..
Даже речушка-ручеек, до которой они наконец-то добрались, несла свои воды без единого всплеска!.. Тишина стояла такая нереальная, что от нее можно было запросто двинуться мозгами!..
– Ш-щелк-к-к! – Кабарда нервно передернул затвор пулемета, и эхо подхватило этот звук и понесло по горам: – Олк-олк-олк-олк-олк-олк– олк!!!