Нет, поначалу покорябало, помучило, а потом отпустило и забылось.
Почему? Да потому что не могла Ольга Николаевна Лаврентьева встречаться в ресторане с уголовником, имеющим такой послужной список, что с ним на одном гектаре стоять страшно. А тут вдруг обедать ей с ним приспичило! Врал этот самый ее бывший, врал и оговаривал, решил тогда Ростов, поразмыслив. И портретик убрал подальше, хотя запрос на всякий случай в места не столь отдаленные послал. Это чтобы узнать, там еще парень с портрета обретается или вышел по УДО.
И закрутился потом, завертелся. То одно дело, то другое. То прокуратура дергает, то… мать нервы треплет.
Мать в последнее время вовсе распустилась. Взяла моду навещать его вечерами! Только он ботинки скинет, на кухню пройдет и успеет воду для пельменей на газ поставить в старой алюминиевой кастрюльке, как звонок в дверь.
Мать! Да не одна, а с подругой! Маршрут вечерних прогулок у них, видите ли, в последний месяц стал пролегать через его микрорайон, скажите, пожалуйста! Входили, располагались в его комнате, требовали угощать их чаем. Все вроде бы в рамках приличия, с шутками и прибаутками, а его с души воротило от цепкого взгляда маминой подруги, которым она его мебель ощупывала. И от того, с каким милым перемигиванием они пытались как бы невзначай говорить о какой-то Леночке.
Сватают, догадался позавчера Ростов и едва не выгнал их взашей прямо тут же. Выдержал, хвала господу. Но матери потом таких чертей по телефону дал, что, думается, о прогулках через его квартиру она теперь надолго позабудет.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов, – простонал Ростов, цапнув по зеркальному своему отражению пятерней. – Жениться бы тебе, да на ком?!
На обустройство личной жизни времени катастрофически не хватало. Работа, работа, снова работа, потом дежурства, потом редкий выходной, который хоть до сорока восьми часов растяни, все равно ни на что не хватит. И острая, хроническая усталость.
Времена, когда он бегал на свидания в ущерб сну, отводя на него по два-три часа в сутки, давно прошли. И теперь он то ли постарел, то ли обленился, но вечера предпочитал проводить на собственном диване, смолотив порцию не очень хорошо обжаренных котлет из упаковки. Случались, конечно, и у него свидания, но крайне редко и то все больше случайные. Беспорядочные, как любила язвить мать.
А может, пускай будет Леночка-то, подумал вдруг Ростов, обнаружив у себя с десяток новых морщин на лице. Пускай встречает его хорошим ужином, провожает сытным завтраком, щебечет о чем-нибудь, что-нибудь просит, машинку стиральную новую, к примеру, или шубу. А он будет таращиться в этот момент в ящик, слушать ее вполуха и не без тоски вспоминать свое одинокое житье-бытье, когда по выходным не надо было непременно ехать на дачу к теще, когда не волновал старый шкаф в комнате, а ковер под ногами и вовсе смотрелся вполне прилично и замены не требовал.
Нет! Ну ее, эту Леночку. Не хочется так. Не нравился ему этот заезженный маршрут семейного счастья, по которому безрадостно колесили его сослуживцы. Он не знал, как будет у него, но с чего-то верил, что совсем не так, как у них.
– Да и когда еще будет?! – заключил он безрадостно, шлепнув себя по небритым щекам.
Побриться все же стоило, потому что, невзирая на выходной, ему сегодня предстояло поработать.
Да, таким вот безапелляционным тоном вчера было заявлено начальством: хоть ночью, хоть в отпуске, хоть в выходной, но результатов добивайся.
Вот он и станет сегодня метаться по городу в поисках этих самых результатов, хотя в успех и верилось с трудом.
Начать решил с пострадавшей. Сначала переговорил с ее лечащим врачом по телефону, заручился его заверениями, что дела у Светланы Супрунюк идут на поправку и никакое внимание со стороны милиции ей навредить не способно, и направился прямиком по адресу.
Дверь открыла пожилая женщина с усталым лицом и заплаканными глазами.
– Вам кого? – не узнала она его поначалу, потом прочла удостоверение, запоздало спохватилась, принялась извиняться и впустила в дом. – А Стаса нет дома, Дмитрий Николаевич, – вдруг забеспокоилась она, когда Ростов принялся снимать с себя куртку.
– А мне он и не нужен, – улыбнулся Ростов. – Мне необходимо переговорить с пострадавшей.
– Со Светланой?! – ужаснулась женщина. – Но она прикована к постели и…
– Ничего страшного, – разозлился он вдруг. Ему всю душу вынули, а эти люди знать ничего не желают и помогать не собираются, видишь ли. – Я не собираюсь заставлять ее бегать или ездить на велосипеде. Все, что мне нужно, это просто задать несколько вопросов.
– Я звоню сыну! – заявила вдруг женщина строго и грудью встала у двери в спальню Светланы. – Вы не имеет права!!!
– Звоните кому хотите, – позволил Ростов с ехидной ухмылкой. – Это ничего не изменит. Ваша сноха обязана ответить мне на несколько вопросов, нравится вам это или нет… Так я зайду, пока вы станете звонить?
Она, конечно, отступила, но через мгновение уже названивала своему сыночку.
А что он ему? Тот вообще должен был быть Ростову благодарен за рвение. Столько времени бездействовал, скрывался, а тут вдруг сам явился.
Видимо, сын дал «добро», потому что женщина, несколько сконфузившись после телефонных переговоров, пригласила его в спальню к Светлане.
А она неплохо, кстати, выглядела для тяжело больной. И румянец на щеках присутствовал, и худобы болезненной не было. Первые дни после тяжелой операции Ростову на нее было больно смотреть, а теперь дела явно шли на поправку, доктор не соврал.
– Вы узнали меня, Светлана? – сразу перешел он к делу.
– Да, – кивнула она осторожно, глядя с непонятной тревогой. – Вы зачем пришли? Что-то узнали?
– Нет, но с вашей помощью надеюсь узнать. – Ростов разложил бланк протокола на коленках, подсунув под него твердую дерматиновую папку. – По заверениям вашего лечащего врача, амнезией вы не страдаете и…
– Что?
Она с непониманием заморгала, и Ростову это совершенно не понравилось. Дамочка снова начинала играть, это было очевидно. Только теперь водить его за нос у нее вряд ли получится. В первые дни после операции, когда ее стерегли муж и доктора и все в один голос утверждали, что ее память, возможно, блокирована страшным потрясением, он сдался. Не поверил, но сдался, не желая никого травмировать.
Но теперь!..
– Так не пойдет, Светлана, – строго проговорил Ростов, внимательно наблюдая за переменами в ее лице. – Вы намеренно что-то скрываете от нас. Вы не желаете сотрудничать со следствием, ссылаясь на то, что…
– Я ничего не помню! – вдруг крикнула она с надрывом и закашлялась, то ли притворно, то ли на самом деле горло надсадила. – Понятно вам? Ничего!
– Это неправда, – спокойным голосом парировал Ростов и сделал знак свекрови убраться обратно за дверь (она при первых звуках голоса Светланы возникла из коридора как сторожевой пес). – Об этом говорят и ваши врачи, об этом говорит мне и моя интуиция.
– Да?! – откликнулась она с сарказмом, и лицо ее при этом сделалось очень неприятным и злым. – А о чем еще шепчет вам ваша интуиция?
– О том, к примеру, что вы по какой-то причине покрываете человека, совершившего нападение.
– Ух ты! А еще? Может, и имя преступника нашептывает?!
Не будь уверен Ростов в том, что она неподвижна, всерьез опасался бы теперь, что вскочит на ноги и набросится на него с кулаками, такой ненавистью были полны ее взгляд и каждое сказанное слово.
– А вы вот это видели?! – Ее рука метнулась вправо и одним движением смахнула все пузырьки и ампулы с прикроватной тумбочки. – Это все, чем я теперь живу и питаюсь! Во всем этом теперь моя жизнь! А вы!.. Вы говорите, что я его покрываю, вашего преступника! С какой стати мне это делать?!
– Не знаю, потому и спрашиваю, – Ростов улыбнулся ей тепло и открыто. – Хотя, опять же, не могу не догадываться.
Его совершенно не тронуло то, как она гневалась и сметала с тумбочки лекарства. Он не верил ей. Ни в амнезию ее не верил, ни в гнев ее.
Она просто боялась, вот и бесилась! Очень сильно боялась кого-то, и он готов был отпуск свой, не то что выходной, спустить на то, чтобы узнать – кого. Ведь она даже мстить не пыталась тому, кто уложил ее на многие месяцы на больничную койку, пускай и стояла она в доме. И это было странно, весьма странно.
– Да ну?! А ну-ка догадайтесь! – фыркнула она с чувством.
– Попытаюсь. А вы меня в нужном месте поправите, идет? – Она никак не прореагировала на его дружелюбие, и он был вынужден продолжить без поддержки. – Поначалу мы подозревали в нападении на вас Лаврентьеву Ольгу Николаевну. И даже взяли ее под стражу до выяснения обстоятельств.
– Почему? – безо всякого выражения спросила Светлана, отвернув подбородок к стене.
– На вас напали возле ее подъезда. И у нее был мотив ненавидеть вас, Светлана. Вы увели у нее мужа.
– Они не были женаты, – тихо возразила она, но снова без всякого чувства. – Они просто жили вместе и все.
– Они не были женаты, – тихо возразила она, но снова без всякого чувства. – Они просто жили вместе и все.
– Тем не менее прожили они вместе три года и выглядели вполне счастливой парой, пока вы…
– Если бы счастье их было таким безоблачным, Стас бы ее не бросил. – возразила она теперь уже со вздохом, то ли покаянным, то ли усталым, поди разберись в женской душе.
– Вы увели у нее мужа, – поставил жесткую точку подо всеми препирательствами Ростов и продолжил: – Она страдала. Очень страдала, и вполне очевидно, что ненавидела вас. Это и могло стать мотивом для нападения.
– Чего тогда ждала так долго? – Светлана подергала плечами, упакованными в красивую ночную сорочку. – Это изначально было глупо – подозревать ее.
– Я тоже так подумал, но ваш муж со мной не согласился.
– Да вы что?! – Она в первый раз за все время разговора удивилась вполне искренне.
– Мало того, он просто землю носом рыл, чтобы отыскать доказательства вины для нее.
– Нашел? – снова сникла она.
– Пока не знаю, давно не виделись. Но вот однажды… – тут он достал сложенный вчетверо фоторобот уголовника и поднес к ее глазам. – Не узнаете?
Она смотрела мгновение, не более, и не узнала, в этом Ростов был уверен.
– Он примчался к нам с известием, что Ольга встречалась в ресторане с этим вот малоприятным типом и теперь мы просто обязаны ее арестовать.
– Не вижу связи, – Светлана еще раз взглянула на портрет и снова равнодушно качнула головой. – При чем тут он?..
– Я тоже такого же мнения, – обрадованно подхватил Ростов, удивившись самому себе. – А ваш муж пытался доказать нам, что этот тип и есть тот самый человек, что напал на вас.
– Почему? Откуда такая уверенность? – Ее голос снова стал безжизненным и вялым.
– У него такой не было, потому что он еще не знал, что это за человек, – осторожно заметил Ростов.
– А что? – не без раздражения, будто подталкивая, спросила Светлана.
– Это известный рецидивист, в настоящее время, по моим сведениям, отбывающий срок в колонии строгого режима.
– Да ну! Так если он сидит, разве Ольга могла с ним встречаться? И как Стас мог их видеть? Он что, следил за ней? Так я и знала… – Она рассмеялась зло и неприятно. – Стоило огород городить, да… Ладно, что там за путаница? Этот уголовник, он что – сбежал?
– Нет, он никогда не был склонен к побегам. Как раз напротив, всегда бывал дисциплинирован, иногда освобождался условно-досрочно.
– И что тогда это значит?
– Это значит, что либо он уже освободился и в самом деле встречался с вашей подругой в ресторане, где их видел ваш муж. Либо… – Он ведь на ходу все это додумывал, на ходу, и все, что додумывал, ему очень даже нравилось. – Либо он все это сочинил нарочно, с целью оговорить свою бывшую жену. Но для этого он должен был знать этого преступника в лицо.
– А откуда? – удивилась Светлана, повернув к нему встревоженное лицо.
– Оттуда, что он мог сам нанять этого уголовника для нападения на вас, а потом перевести стрелки на Лаврентьеву.
– Стас нанять?! Но зачем?! – Светлана пошарила ладонью по одеялу, нашла лист бумаги с портретом рецидивиста, который Ростов и не думал убирать, и снова впилась в него глазами. – Чтобы он встречался с уголовником для того, чтобы его нанять… Зачем?!
– Например, чтобы убить вас, Светлана.
Вот он, его звездный час! Вот он, момент истины, к которому он и не шел и не полз даже. Он вообще его не ждал, а как сложилось, а! Плел, плел паутину словесную, и кажется, она в нее и угодила.
– Это бред! – закричала она так громко, что ее свекровь снова опасливо сунулась из коридора в спальню. – Это полный бред, понятно?
– Нет, не понятно, – пожал он плечами и продолжил: – Вы не можете быть уверены в том, что Стас не желал вам смерти. Он мог нанять убийцу и…
– Не мог, не мог! Он не мог желать мне смерти, он не мог нанимать убийцу из числа уголовников, потому что он никогда не водил с ними дружбы! – продолжала кричать Светлана, постукивая крепко сжатыми кулачками по одеялу.
– Мог познакомиться ради такого случая. У него достаточно влиятельных друзей, – спокойно возразил Ростов и решил все же добить ее, так и не дождавшись самых главных слов. – Ради того, чтобы избавиться от вас, он мог…
– Это не тот человек, который напал на меня, понятно? – Она снова нашарила бумажный портрет и скомкала его одним движением. – Это не тот человек, не тот, не тот, не тот!!!
Верить или нет?
Ростов задумался.
Она могла говорить правду, не узнав в нарисованном лице того, кто напал на нее. А могла и врать, чтобы спасти мужа от тюрьмы. Срочно нужна встреча с Ольгой, срочно! Она-то не соврет, потому что не сможет.
– Понятно, – кивнул Ростов перед тем, как проститься. Дожимать ее смысла не было, Светлане стало совсем худо, да и свекровь засуетилась над ней, какой теперь разговор. – И еще мне понятно, что своими словами вы подтвердили мои подозрения.
– Да в чем же, господи, в чем?! – Светлана уже рыдала, отталкивая руки свекрови, пытающиеся удержать ее на подушках.
– В том, что вы знаете того человека, что напал на вас…
Глава 13
С утра ему позвонили и сообщили, что все распечатки телефонных разговоров, которые ему были так необходимы, готовы и он может подъехать за ними. Да, и о деньгах пускай не забудет.
Да не забывал он! Он вообще в последнее время ни о чем не забывал, помнил все. Вспомнил! И от воспоминаний этих, увиденных теперь совершенно под другим углом, ему хорошо не было.
– Ма, я мразь, – обронил он накануне вечером после ужина, когда Светлана давно спала, а мать убирала тарелки со стола.
– Да о чем же ты, сын?! – ахнула мать, роняя посуду в раковину.
Она упорно игнорировала посудомоечную машину, считая это блажью и излишним расточительством.
– Не смей себя корить! Ты ни в чем не виноват! То, что случилось со Светой…
– Ну, договаривай, – поторопил он.
Ему небезынтересно было знать ее мнение, между прочим. Человек проводит с его женой дни и ночи напролет, что-то могла и узнать, о чем-то могла и догадаться. Тут еще следователь, оказывается, сподобился их посетить. Интересно…
– То, что с ней случилось, Стас, думается мне, случилось только по ее вине, – окрепшим после паузы голосом сказала мать.
– Это следователь так сказал?
– О чем он говорил, я не знаю, не слышала, не позволил он мне там быть. Но я вижу, как она себя ведет. Слышу ее телефонные разговоры с кем-то… – мать виновато глянула на него поверх очков. – Они ведь продолжаются, Стас! Она говорит с кем-то по телефону и ругается, спорит. А когда я захожу, замолкает и сердится, хотя и старается вести себя вежливо. Здесь что-то не так! И еще… Хоть это и гнусно, я услышала финал разговора Светланы со следователем.
– И?!
Вот это было уже интересно, да еще как. Мать не стала бы без нужды заниматься таким грязным делом – подслушивать под дверью. Что-то подвигло ее на это и движет теперь, когда она решила признаться в своем грехе.
– Он что-то показывал ей, какую-то бумагу, – зашептала мать, опасливо косясь на кухонную дверь. – А она кричала, что не знает этого человека.
Фоторобот, догадался Стас. Заработали наконец-то, господа следователи. Но тут же и испугался.
Ольга! Она обедала с человеком, портрет которого они совместными усилиями сотворили. Что, если он был прав и эта морда как-то причастна к преступлению?
– Нет, – мать затрясла головой. – Нет, на бумаге был кто-то другой, не тот, кто покалечил Свету. Следователь все настаивал, что это ты мог нанять убийцу.
– Я?! – вытаращил глаза Стас.
Вот такого поворота он не ожидал. Додумались, что называется! Доработались! Давайте, господа, хватайте теперь всех без разбора! То сидели, сидели без дела, теперь рвение начали проявлять. Его теперь решили под стражу заключить, так? Ольга, стало быть, на роль подозреваемой не очень подошла, или пожалели ее. Решили теперь к нему прицепиться. Как в фанты играют, мать их!..
– Да, все на тебя намекал. И не намекал даже, а говорил вполне открыто. Мол, если это не Ольга наняла убийцу, значит, муж ваш, Светлана. А Ольгу он мог просто оговорить.
– Вот логика! – покрутил головой Стас, ухмыльнувшись.
Типа, он дурак и сам себя сдавать бы стал, примчавшись составлять словесный портрет предполагаемого преступника. Вот торопиться-то не стоило, ах как поторопился!
– Но Света закричала, что это не тот человек, что напал на нее! – с трагизмом прошептала мать и уставилась на него виноватыми, полными слез глазами. – Ты понимаешь, сынок, что это может значить, а?!
Стас молча кивнул.
Это могло значить только то, что Светка прекрасно знала нападавшего. Знала и покрывала, не желая выдавать. О чем-то таком Стас догадывался и сам, тут ему даже помощь следователя не понадобилась и откровения матери.
Только все это запоздало. Как и его раскаяние. Такая мешанина из боли, вины, обиды в душе, что хоть вешайся.