Демирис долго молчал.
– Откуда… Спирос узнал?
Риццоли усмехнулся:
– Какая разница. Важно то, что я теперь держу тебя за яйца.
Поднадавлю – и ты евнух. Придется тогда тебе остаток жизни пропеть сопрано в тюремной камере. – Тони Риццоли взглянул на часы. – Бог мой, да мои две минуты давно истекли. – Он встал. – Даю тебе шестьдесят секунд, решай: или я ухожу отсюда твоим партнером, или пеняй на себя.
Казалось, за несколько минут Константин Демирис постарел лет на десять. В лице не осталось ни кровинки. Он ничуть не заблуждался относительно того, что произойдет, если вся правда относительно суда выйдет наружу. Газетчики съедят его с потрохами. Все будут видеть в нем чудовище, убийцу. Кому-нибудь может даже прийти в голову поинтересоваться обстоятельствами смерти Ставроса и Чотаса.
– Твое время истекло.
Константин Демирис с трудом кивнул:
– Ладно, – прошептал он. – Ладно.
Тони Риццоли одарил его жизнерадостной улыбкой:
– А ты не дурак.
Константин Демирис медленно встал.
– Так и быть, один раз я тебе уступлю, – сказал он. – Не хочу знать, как ты это устроишь и когда. Пущу вашего человека на одно судно. Это все.
– Договорились, – сказал Тони Риццоли. И подумал: «А может, ты так и умен. Разочек перевези контрабандный груз героина, и ты на крючке, крошка Коста. Теперь никуда ты от меня не денешься». Вслух он повторил: «Конечно, договорились».
***К себе в гостиницу Тони Риццоли возвращался в приподнятом настроении. «Блеск! Этим агентам по борьбе с наркотиками и в голову не придет заняться флотом Константина Демириса. Господи, да теперь ни один его корабль не уйдет без моего груза! Деньги так и посыпятся. „Снежок“ и „Старье“ прости, Виктор, (он рассмеялся вслух) древности».
Риццоли вошел в телефонную будку на улице Стадиоу и дважды позвонил. Первый звонок был в Палермо, Питу Люкке:
– Можешь забирать отсюда своих горрил, Питт, и отправлять их в зоопарк, где им место. Груз готов к отправке. Морем.
– Ты уверен, что все будет в порядке?
Риццоли рассмеялся:
– Надежнее, чем в Британском банке. Расскажу, когда встретимся. Есть еще хорошие новости. Отныне мы сможем отправлять посылку каждую неделю.
– Прекрасно, Тони. Всегда знал, что на тебя можно положиться.
«Так я тебе и поверил, козел вонючий».
Затем он позвонил Спиросу Ламброу:
– Все прошло как по маслу. Мы теперь в вашим родственником партнеры. – С чем и поздравляю. Рад был слышать, мистер Риццоли.
Вешая трубку на рычаг, Спирос Ламброу улыбался. «Отдел по борьбе с наркотиками тоже будет рад это слышать.»
***Константин Демирис засиделся в своем кабинете далеко за полночь, раздумывая над новой проблемой. Он отомстил Ноэлли Пейдж, и теперь она снова тянулась к нему из могилы. Он открыл ящик стола и достал фотографию Ноэлли в рамке. «Привет, сучка. Бог мой, как же хороша! Значит, решила, что можешь меня уничтожить. Что же, поглядим. Поглядим».
Глава 15
Сент– Мориц был просто очарователен. Многомильные лыжные спуски, дорожки для пеших прогулок, трассы для бобслея и санок, соревнования по водному поло и еще дюжина всякой всячены. Когда Кэтрин впервые увидела маленькую деревню, расположенную на берегу сверкающего озера в долине Энгадайн на южном склоне Альп, между Целериной и Пиз Наиром, у нее захватило дух от восторга.
Кэтрин и Кирк Рейнольдс остановились в знаменитом отеле «Палац». Вестибюль был заполнен туристами из многих стран.
Кирк Рейнольдс обратился к дежурному:
– Для мистера и миссис Рейнольдс был заказан номер.
Кэтрин опустила глаза: «Надо было надеть обручальное кольцо». Ей казалось, что все вокруг смотрят на нее и обо всем догадываются.
– Совершенно верно, мистер Рейнольдс. Номер 215. – Дежурный протянул ключ коридорному, который сказал: «Сюда, пожалуйста».
Их проводили в премилый, просто обставленный номер, из окон которого открывался чудесный вид на горы.
Когда коридорный вышел, Кирк Рейнольдс обнял Кэтрин:
– И сказать не могу, как я счастлив. – Надеюсь, я тебя не разочарую, – ответила Кэтрин. – Это… все было так давно, Кирк.
– Не волнуйся. Я не буду тебя торопить.
«Он такой милый, – подумала Кэтрин, – но что он скажет, когда я расскажу о моем прошлом?» Она никогда не говорила ему ни о Ларри, ни о судебном процессе, ни о других ужасных вещах, которые с ней случились. Ей хотелось считать его близким человеком, довериться ему, Но что-то ее удерживало.
– Распакую-ка я вещи, – сказала Кэтрин.
Медленно, слишком медленно раскладывая одежду, она вдруг осознала, что тянет время, боясь, что не останется ничего, чем бы себя занять, а больше всего боясь того, что может последовать дальше.
Она услышала, как из другой комнаты Кирк позвал: «Кэтрин…»
«Господи, вдруг он сейчас скажет: давай разденемся и ляжем в постель». С трудом она нашла в себе силы ответить: «Да?»
– Почему бы нам не выйти на улицу и осмотреться?
Кэтрин почувствовала огромное облегчение.
– Прекрасная мысль, – сказала она с энтузиазмом. «Что это со мной? Я здесь, в одном из самых прекрасных мест на земле, с приятным мужчиной, который меня любит, а дрожу от страха?»
Рейнольдс посмотрел на нее как-то странно:
– Ты в порядке?
– В полном, – весело ответила Кэтрин. – В полном порядке.
– У тебя обеспокоенный вид.
– Да нет. Просто думала… о лыжах. Говорят, это опасно.
Рейнольдс улыбнулся:
– Не волнуйся. Мы начнем завтра с покатых склонов. Пошли.
Они надели свитеры и теплые куртки и вышли из гостиницы. Воздух был чист и прозрачен.
Кэтрин глубоко вздохнула:
– Просто чудесно! Мне здесь ужасно нравится, Кирк.
– Ты еще ничего не видела, – усмехнулся он. – Летом тут намного лучше.
«Захочет ли он видеть меня летом? – задумалась Кэтрин. – Или я его полностью разочарую? Почему я никак не могу перестать беспокоиться?»
***Деревенька Сент-Мориц была очаровательна, эдакое средневековое чудо с маленькими лавчонками, ресторанами и шато, разбросанными среди величественных Альп.
Они бродили по магазинчикам, где Кэтрин купила подарки для Эвелин и Уима. Они заходили в кафе и ели мясо, жареное в кипящем масле.
Во второй половине дня Кирк нанял сани, в которые была запряжена гнедая лошадь, и они долго катались по заснеженным дорожкам между холмами, и снег скрипел под железными полозьями.
– Нравится? – спросил Рейнольдс.
– Очень, – Кэтрин посмотрела на него и подумала: «Я позабочусь о том, чтобы ты был счастлив. Сегодня. Обязательно сегодня. Ты будешь счастлив сегодня».
***В тот вечер они ужинали в ресторане в Стибули, напоминавшем старую деревенскую таверну.
– Эта комната была построена в 1480 году, – сказал Кирк.
– Тогда хлеб лучше не заказывать.
– Что?
– Просто пошутила. Извини.
«Ларри всегда понимал мои шутки. Почему я все время о нем думаю? Потому что не хочу думать о сегодняшнем вечере. Чувствую себя Марией-Антуанеттой перед казнью. Не буду есть торт на десерт.»
Еда была великолепна, но Кэтрин так нервничала, что ей было безразлично, что она ест. Когда ужин подошел к концу Рейнольдс предложил: – Поднимемся наверх? Я договорился, что с тобой позанимаются лыжами завтра рано утром.
– Конечно. Прекрасно.
Когда они поднимались наверх, Кэтрин все время ощущала, как сильно бьется ее сердце. «Сейчас он скажет: давай сразу ляжем в постель. И почему бы ему так не сказать? Для этого я сюда и приехала, так ведь? Не на лыжах же кататься».
Они подошли к номеру, Рейнольдс открыл дверь и зажег свет. Они прошли в спальню, и Кэтрин не могла отвести глаз от огромной кровати, которая, казалось, занимала всю комнату.
Кирк внимательно наблюдал за ней:
– Кэтрин, тебя что-то беспокоит?
– Что? – она слегка рассмеялась. – Конечно, нет. Я… просто я…
– Просто что?
Она безмятежно улыбнулась ему:
– Ничего. Все в порядке.
– Прекрасно. Тогда давай раздеваться и ложиться спать.
«Именно так я и думала. Разве обязательно было это говорить? Можно вполне обойтись и без слов. Все называть своими именами – это… как-то грубо».
– Что ты сказала?
Кэтрин сразу и не поняла, что говорит вслух.
– Ничего.
Она подошла к кровати. Такой большой она никогда не видела. Сооружение только для любовников, и никого больше. Для спанья она не годилась. Это была кровать…
– Ты раздеваться собираешься, дорогая?
«Действительно? Когда же это я последний раз спала с мужчиной? Больше года назад. И этот мужчина был моим мужем».
– Кэтти?…
– Да… («Я разденусь и лягу в постель, и ты будешь полностью разочарован. Не люблю я тебя, Кирк. Не могу спать с тобой.») Кирк…
Уже наполовину раздевшись, он повернулся к ней:
– Да?
– Кирк… Я… прости меня. Ты меня возненавидишь, но я не могу. Мне ужасно жаль. Ты, наверное, думаешь, что я…
Она видела, как он разочарован. Но все же он попытался улыбнуться:
– Кэтти, я же сказал, что буду терпелив. Ты еще не готова, я понимаю… Все равно нам здесь чудесно.
Она с благодарностью поцеловала его в щеку.
– О, Кирк! Спасибо тебе. Я понимаю, что смешна. Не знаю, что это со мной.
– А тем временем, – вздохнул он, – мне придется спать на диване в гостиной.
– Ничего подобного, – объявила Кэтрин. – Поскольку я виновата в этой идиотской ситуации, то должна хотя бы позаботиться о твоем комфорте. Я сплю на диване, ты – на кровати.
– Категорически отказываюсь.
***Кэтрин долго лежала, даже не пытаясь заснуть, и думала о Кирке Рейнольдсе. «Смогу ли я когда-нибудь спать с другим мужчиной? Или Ларри выжег из меня все это? Может быть, Ларри удалось-таки убить меня в определенном смысле?» Наконец она заснула.
***Среди ночи Кирка Рейнольдса разбудили крики. Он сел на диване, но поскольку крики не прекращались, он ринулся в спальню.
Кэтрин билась в постели, глаза ее были плотно закрыты.
– Нет, – кричала она. – Не надо! Не надо! Оставьте меня! Кирк опустился на колени, обнял ее, прижал к себе.
– Тихо, – прошептал он. – Все в порядке. Все в порядке.
Тело Кэтрин сотрясали рыдания, и он держал ее, пока она не успокоилась.
– Они… пытались меня утопить.
– Тебе все приснилось, – старался он ее успокоить. – Просто плохой сон.
Кэтрин открыла глаза и села. Тело ее била дрожь.
– Нет, это не сон. Так все и было. Они пытались меня убить.
Кирк с недоумением смотрел на нее:
– Кто пытался тебя убить?
– Мой… мой муж и его любовница.
Он покачал головой:
– Кэтрин, просто тебе приснился кошмарный сон, и…
– Я говорю правду. Они пытались разделаться со мной, и их за это казнили.
На лице Кирка отразилось недоверие:
– Кэтрин…
– Я тебе раньше не рассказывала, потому что… мне больно об этом вспоминать.
Внезапно он осознал, что она говорит вполне серьезно.
– Что случилось?
– Я не давала Ларри развода, а он… он любил другую женщину, вот они и решили меня убить.
Теперь Кирк был весь внимание:
– Когда это было?
– Год назад.
– А что с ними случилось?
– Их казнили.
Он поднял руку:
– Подожди. Ты хочешь сказать, что их казнили за попытку тебя убить?
– Да.
– Я не специалист по греческим законам, – сказал Рейнольдс, – но готов поспорить, что в Греции не приговаривают к высшей мере наказания за попытку убийства. Тут какая-то ошибка. У меня есть знакомый юрист в Афинах, государственный обвинитель. Позвоню ему утром и все выясню. Его зовут Питер Демонидес.
Когда Кирк проснулся, Кэтрин еще спала. Он тихонько оделся и вошел в спальню. Постоял, глядя на спящую Кэтрин. «Я так ее люблю. Надо выяснить, что же на самом деле случилось, и избавить ее от этих кошмаров».
***Кирк Рейнольдс спустился в холл гостиницы и заказал разговор с Афинами.
– Я хотел бы поговорить лично с Питером Демонидесом, – сказал он телефонистке.
Его соединили через полчаса.
– Мистер Демонидес? С вами говорит Кирк Рейнольдс. Не уверен, помните ли вы меня…
– Разумеется. Вы работаете у Константина Демириса.
– Правильно.
– Чем могу быть вам полезен, мистер Рейнольдс?
– Извините, что беспокою. Я тут узнал кое-что весьма странное. Касательно греческих законов. – Я немного знаком с греческими законами, – весело сказал Демонидес. – Буду рад помочь.
– Есть ли закон, по которому можно приговорить к смертной казни за попытку убийства?
На другом конце провода долго молчали:
– Не могу ли я узнать, почему вас это интересует?
– Я знаком с женщиной, которую зовут Кэтрин Александер. Так вот она считает, что ее мужа и его любовницу казнили за попытку ее убить. Тут что-то не так. Понимаете?
– Разумеется. – Голос Демонидеса звучал проникновенно. – Понимаю, что вы имеете в виду. Где вы сейчас находитесь, мистер Рейнольдс?
– В отеле «Палац» в Сень-Морице.
– Я все проверю и перезвоню вам.
– Буду очень вам признателен. Дело в том, что у мисс Александер, как мне кажется, игра воображения. Вот я и хочу все выяснить и облегчить ей душу.
– Понимаю. Обещаю вам перезвонить. Воздух был чистым и звенящим, а красота окрестностей помогла Кэтрин забыть ее ночные видения.
Они позавтракали в деревне, и Кирк предложил:
– Давай пойдем на склон и превратим тебя в снежную бабу.
Он проводил Кэтрин на склон, где занимались с новичками, и нанял для нее инструктора.
Кэтрин надела лыжи и встала:
– Просто смешно. Если Бог считал, что мы именно так должны выглядеть, то нашими отцами должны были быть деревья.
– Что?
– Ничего, Кирк.
Инструктор улыбнулся:
– Не беспокойтесь. И оглянуться не успеете, как будете кататься не хуже профессионала, миссис Рейнольдс. Начнем со склона для новичков, где полегче.
– Ты сама удивишься, как быстро войдешь во вкус, – уверил ее Рейнольдс.
Он посмотрел на лыжный спуск вдалеке и повернулся к инструктору:
– А я сегодня попробую склон Фуоркла Грища.
– Звучит превосходно, – сказала Кэтрин.
Ни тени улыбки.
– Так называется лыжный спуск, дорогая.
– О! – Кэтрин постеснялась признаться, что она пошутила. «Не надо мне этого делать при нем», – подумала она.
– Грища довольно крут, – заметил инструктор. – Лучше начать с Корвиглия Стэндард Маргунс, чтоб разогреться, мистер Рейнольдс.
– Неплохая мысль. Я так и сделаю. Кэтрин, встретимся в гостинице и пойдем обедать.
– Договорились.
Рейнольдс помахал рукой и ушел. – Желаю хорошо провести время, крикнула ему вслед Кэтрин. – Не забывай писать письма.
– Что же, – сказал инструктор, – пора браться за дело.
***К удивлению Кэтрин, ей понравилось заниматься. Сначала она нервничала. Казалась себе неуклюжей, двигалась неловко.
– Немного наклонитесь. Концы лыж должны смотреть вперед.
– Скажите это им. У них что-то свое на уме, – заявила Кэтрин.
– У вас неплохо получается. Теперь поехали вниз. Согните ноги в коленях. Добейтесь равновесия. Поехали!
Кэтрин упала.
– Еще раз. У вас прекрасно получается.
Она снова упала. И еще раз. И вдруг она обрела его, это самое чувство равновесия. Как будто у нее выросли крылья. Она поехала вниз по склону, и сердце ее замерло от восторга. Казалось, она летит. Ей нравился хруст снега под лыжами и ветер, бьющий в лицо.
– Замечательно! – воскликнула она. – Неудивительно, что люди привыкают к лыжам, как к наркотикам. А когда мы перейдем на склон побольше?
Инструктор рассмеялся:
– Сегодня останемся здесь. А уж завтра – на Олимпийские игры.
Это было чудесное утро.
***Когда Кирк Рейнольдс вернулся с лыжной прогулки, она уже ждала его в гриль-баре. Кирк был оживлен, щеки покраснели от мороза. Он подошел к столику Кэтрин и сел.
– Ну как? – спросил он.
– Потрясающе. Ничего важного я себе не сломала. И упала только шесть раз. И знаешь, – заявила она с гордостью, – к концу урока у меня уже неплохо получалось. Тренер, вероятнее всего, заявит меня на участие в Олимпийских играх.
Рейнольдс улыбнулся:
– Замечательно. – Он стал было рассказывать Кэтрин о своем звонке Питеру Демонидесу, но в последний момент передумал, не желая вновь ее расстраивать.
После обеда они долго гуляли по заснеженным улицам, изредка заглядывая в маленькие магазинчики. Кэтрин почувствовала, что устала.
– Наверное, мне стоит вернуться в номер, – сказала она, – и немного вздремнуть.
– Хорошая мысль. Здесь довольно разреженный воздух, и пока не привыкнешь, быстро устаешь.
– А ты что будешь делать, Кирк?
Он посмотрел на дальний склон:
– Наверное, съеду все же по Грище. Я раньше там не ездил. Хочется попробовать.
Кэтрин взяла его за руку:
– Кирк, насчет вчерашнего вечера. Мне очень жаль. Я… Я постараюсь исправиться.
– Забудь об этом. Пойди в гостиницу и поспи.
– Уже иду.
Кэтрин смотрела ему вслед: «Он просто замечательный. Не понимаю, что он нашел в такой идиотке, как я?»
Кэтрин хорошо выспалась и никаких снов не видела. Когда она проснулась, было уже почти шесть часов. Скоро должен был вернуться Кирк. Кэтрин приняла душ и оделась, все время думая о том, что ждет ее вечером. «Нет, не вечером, – призналась она самой себе, – ночью. Сделаю все, чтобы ему было хорошо».
Она подошла к окну. Начинало темнеть. «Кирк, наверное, увлекся, подумала Кэтрин. Она взглянула на крутой склон в отдалении. – Это и есть Грища? Интересно, я смогу когда-нибудь съехать оттуда?»
В семь часов Кирка все еще не было. На улице совсем стемнело. «Не может же он ездить на лыжах в темноте, – рассуждала Кэтрин. – Готова поспорить, что он зашел в бар, чтобы выпить.»
Она уже направилась к двери, как зазвонил телефон.
Кэтрин улыбнулась. «Я была права. Он звонит, чтобы предложить мне присоединиться к нему в баре».