Он представил, как набирает номер и спрашивает, а не работает ли у вас Екатерина Мальцева? А его в ответ спрашивают, в каком подразделении она работает, или еще хуже, он слышит в трубке, что это она и есть, и получится, что он ее специально искал. Получится, что дела у него плохи, что бегает по городу, перебирает все фирмы, ищет знакомых, чтобы устроиться. А так не хочется выглядеть олухом в глазах старых знакомых!
И тут в голову пришла простая мысль. Очень элегантное решение, просто красивое. Не зря же Пашка в свое время три года отдал работе в милиции, как в те времена называлось это ведомство. Он отправился на «СтройДвор», где в прошлый раз встретился с Катюхой, прошел по лоткам и магазинчикам, где продавалось то, что имело отношение к ландшафтному дизайну. Удача его ждала в третьем по счету месте – у продавца саженцев декоративных растений. Он представлял какие-то хозяйства по разведению и имел дела с оптовыми покупателями.
– Катя? Мальцева? – наморщил загорелое до черноты лицо худощавый мужчина-продавец. – Сейчас, минуту. – Он выдвинул из столика ящик, в котором лежала черная папка-визитница. – Так… вот – Мальцева Екатерина, заместитель директора. Она?
– Фирма как называется? – напомнил Пашка свой вопрос.
– Фирма «Зеленый двор», ООО. Телефон нужен?
– Очень нужен, – обрадованно ответил Пашка, – просто до зарезу!
Это была удача. То, что Пашка сообразил, как найти Катю Мальцеву, практически ничего о ней не зная, подняло его в собственных глазах и улучшило настроение. Но проблемы начались опять, как только Пашка стал набирать номер телефона, указанный на визитке. Ни в первый, ни во второй раз Катюхи на месте не оказалось. Приятный женский голос уточнил, кто звонит, пообещал передать Мальцевой, но на этом все и закончилось. И только на третий раз ему сообщили, что Мальцева со вчерашнего дня в отпуске и что ей о звонке господина Матвеева сообщали.
Это был даже не удар, это было осознание какой-то дурацкой тенденции. Возникало ощущение, что система, клан удачливых людей не впускал к себе новичка, постороннего человека. С Володькой тупо не удавалось состыковаться по телефону, теперь с его женой та же история. А ведь все казалось таким простым и обнадеживающим. Не получится устроиться к самому Володьке в «Дирекцию», так, может, удастся к Катюхе в ее фирму. Все-таки он строитель, хоть и без образования. Они же все равно какие-то работы для заказчиков выполняют помимо своих ландшафтных дел. Дорожки, фонтаны, бассейны, разводка поливной системы по участку, бетонирование, монтаж ограждений. Да мало ли чего еще!
Вяленькая мысль, что Катюха ушла в отпуск в разгар сезона и что в этом нет никакой логики, промелькнула и исчезла без следа. Остался только неприятный осадок, что богатые могут себе позволить нелогичные поступки.
Владимир Мальцев принял решение добиваться справедливости. И даже не справедливости, а элементарного выполнения своих обещаний. Ему так казалось, что он принял твердое взвешенное решение, а на самом деле он просто ударился в панику, оказавшись, как ему казалось, в безвыходной ситуации. А как известно, даже самый слабый хищник, если его «зажать в угол», становится страшно опасным. Мальцев этого расхожего сравнения не знал, поэтому не сообразил, что своими угрозами «загоняет в угол» несравненно более опасного хищника.
Он мучился две бессонные ночи, изгрыз все ногти, но иного объяснения бездействию своих покровителей и начальников так и не придумал. Единственное, что приходило в голову снова и снова, – никто ради него стараться не хочет, зато все требуют молчания. А ведь это значит взять на себя все, хотя взятка не была его инициативой и ему причитались за помощь сущие крохи. После очередного приступа истерики Мальцев и объявил свою угрозу начать давать показания.
О беде Мальцеву сообщил следователь, который специально приехал в следственный изолятор.
– Дождались, Владимир Евгеньевич! – хмуро заявил он. – Не слушали вы меня, а я ведь вас предупреждал. Единственная ваша защита и надежда – это мы, а не ваши дружки и высокие покровители.
– Что случилось? – севшим от волнения голосом спросил Мальцев.
– Мы перехватили сообщение для вас. У уголовников это называется «малява». Вот почитайте, правда, это ксерокопия, но все равно.
Мальцев взял протянутый ему лист бумаги, на котором в самом верху чернел отпечаток бумажки с грязными сгибами. Печатными буквами было выведено:
«Ты начал угрожать, Мальцев? Пеняй теперь на себя! Твоя жена и дочь сейчас сидят, как и ты, в грязном, вонючем помещении. Сидеть они будут до тех пор, пока ты основательно и тщательно не возьмешь все на себя. Будешь искать виноватых и валить на других свою вину, и твои близкие начнут умирать, одна за одной, в муках».
– По-моему, все довольно красноречиво, – проворчал следователь, отбирая бумажку. – Это доказательство того… одним словом, думайте, долго думайте. Мы будем искать вашу жену и дочь, постараемся помочь вам, но и вы сообразите, наконец, что правосудие сильнее, чем любая мафия, любая преступная группировка.
– Я хочу видеть своего адвоката, – сиплым голосом проговорил Мальцев.
– Адвокат! – язвительно процедил следователь сквозь зубы. – Он больше надзирает за тем, что вы говорите и думаете, чем помогает вам. Он вообще не вам помогает, а вот им!
Следователь потряс в воздухе ксерокопией записки, сунул ее в папку и, не прощаясь, вышел из комнаты допросов. Мальцев сидел и думал, что оказался не в положении человека, который помочился против ветра, а в положении человека, который вышел ночью в туман помочиться на скоростную трассу, и его просто смахнуло с широкой и понятной дороги огромным беспощадным грузовиком, который даже не заметил препятствия на своем пути. Он размазал человека по асфальту, превратил в мокрое место, в амебу.
Бершенин сидел напротив и всем своим длинным лошадиным лицом выражал недовольство. Он был прав, он считал себя правым, и поколебать его могло только землетрясение. Да и то не факт. Воропаев, красный от возбуждения, промакивал платком свою лысину, шею вокруг воротника белой рубашки и продолжал полыхать негодованием:
– Ты спятил, Никандрыч! Ты совсем заигрался в Сицилию! Какого хрена ты все это сделал? Ты разницу видишь между…
– Лешка, заткнись! – брезгливо процедил сквозь зубы Бершенин. – Всякое сопротивление надо давить! В зародыше! Иначе тебе самому же на шею сядут. Крутиться надо, вертеться, а не в разговоры и убеждения играть. Теперь он пришипился как ежик и молчит. И ты на меня не дави! Сказал – так будет, значит, будет. Если понадобится, ему в пробирках любимые пальчики его близких в СИЗО передавать начнут!
– Дурак ты, Никандрыч, ой, дурак! Это же бандитизм, это же…
– Называй как хочешь, но я свои деньги спасать намерен любой ценой. А ты готов отдать? Если готов, то скажи прямо. Я один управлюсь, и один все получу. Только уж ты потом не канючь, не скули, что ты свой вклад вносил, что тоже участвовал. Вспомни вот эту минуту, как плевался и платком утирался. И вспомни, кто решение принял, кто все на себя взял.
– А если он на сотрудничество со следствием пойдет, если там следователя вдруг поменяют, если какой-нибудь хлыщ в Москву стуканет, и оттуда бригаду пришлют?..
– Леша, ты чего этими делами занялся, если всякого чиха боишься? Я сказал тебе, что в полиции все решается так, как я велел? Сказал. Там все не просто на контроле, там все на кукане сидит. И этот твой Мальцев – козявка! Сломался он уже, пополам сломался! Ты думаешь, что я дам всякой шушере рот раскрывать? Ты как хочешь, а я за свои «бабки» кого угодно удавлю. И бабу его, и девку…
– И меня, – криво ухмыльнувшись, закончил мысль Воропаев.
– Предашь, так и тебя не пожалею. Я люблю людей, пока они со мной в одной команде, в одной лодке, а не по другую сторону баррикад. Не люблю баррикад. Я вообще никакие препятствия не люблю. И запомни, Леша, что обещать ты Мальцеву можешь хоть золотые горы, но за угрозы я на него очень обозлен. Ни хрена он не получит, когда выйдет. А будет дергаться, то совсем не выйдет.
Уже в коридоре Бершенин вытащил мобильный телефон и набрал номер. На том конце оказалось занято, и он, нажав отбой, решительно направился к лифту. Из лифта на первом этаже почти выбежал, быстрым шагом направляясь к стоянке служебных машин, и тут телефон завибрировал в кармане пиджака.
– Да, Владимир Никандрович, – послышался голос Боруцкого. – Вы мне звонили сейчас?
– Звонил! – в привычной своей злой манере ответил Бершенин. – Слушай меня, Сергей. Мне тут обстановка не очень нравится, а я этого терпеть не могу. Обязательно какая-нибудь сука все испортит! Подчисть там хвосты, особенно чужие. Успокоится наш друг или не успокоится, а рисковать не будем. Рано или поздно, все равно это придется делать. Так уж лучше заранее. Понял меня?
– Понял, Владимир Никандрович. Займусь. А может, нам нашего друга заткнуть прямо там, в четырех стенах? Вот вам и решение всех проблем одним махом.
– Я тебе дам «решение»! Теоретик! Гибко надо работать, гибко.
Глава 7
Со слов Быкова Антон понял, что следить за Боруцким довольно сложно. Или у него опыт большой в таких делах, или талант прирожденный, или чутье практически звериное. Использовать оперативное подразделение для наружного наблюдения полковник тоже не мог, потому что формально Боруцкий не был работником полиции. А организовывать слежку и разрабатывать другого человека – на это нужны объяснения. А если придется как-то объясняться, то начнется утечка информации, и вся операция рухнет. Приходилось использовать своих же подчиненных, но и тем Быков строго-настрого приказал при малейшем намеке на то, что «объект» засек слежку, сразу бросать его. Еще больше Быкову не хотелось вспугнуть Боруцкого.
Антон все это знал и страшно переживал, что мог оказаться виновником провала операции. Боруцкий уже несколько дней Антона не тревожил, и молодому оперативнику начинало казаться, что в его «услугах» уже не нуждаются. Означать это могло только то, что его подозревают, ему не доверяют, и виноват в этом он сам, его неосторожное поведение.
Очень не хотелось Антону провалить первое же серьезное дело, подвести Быкова. Здесь он был при очень важном и нужном деле, он мог заниматься тем, что теперь составляло смысл его жизни, – борьба с оборотнями в погонах, борьба с криминалом в полицейской среде. Если Быков сочтет его несостоятельным работником, не поверит в него, тогда сидеть Антону с бумажками до пенсии. А он хотел хватать за руку, хотел обвинять, карать. Хотел непосредственной оперативной работы, чтобы вариться в самой гуще, вплотную подойти к преступной среде.
Даже слежки Антон за собой уже не замечал. Это тоже могло означать, что Боруцкий все про него понял и теперь старается держаться подальше. Сколько раз Антона буквально подмывало взять телефон и набрать номер Боруцкого. Об этих минутах слабости он не рассказывал никому. Ни Быкову, ни тем более Полине.
Когда внутреннее напряжение, казалось, достигло наивысшей точки, Боруцкий, наконец, позвонил. Голос его был какой-то усталый, равнодушный.
– Дело есть, Антоша. Давай-ка увидимся с тобой у Администрации Кировского района.
Антон постарался не выдать напряжения и радости в голосе. Он отвечал односложно, так же равнодушно и вяло. Боруцкий, кажется, это уловил, возможно, ему даже показалось настроение своего агента наигранным. Но на его вопрос Антон нашел убедительный ответ, сославшись на то, что только что встал с постели и никак не продерет глаза. Боруцкий отнесся к этой информации снисходительно и отключился.
Через час Антон сидел в его «Тойоте» и старательно делал равнодушный вид. Есть дело – скажут, не соскучился же шеф по нему. Сегодня Антон решил рискнуть, полагая, что ему теперь уже верят по-настоящему. Во внутреннем кармане куртки у него лежал включенный немецкий цифровой диктофон, который он купил пару дней назад за личные деньги. То был не вынужденный акт, он мог убедить Быкова в необходимости такого приобретения, и тот выдал бы ему казенный диктофон, или выделил казенные деньги на приобретение. Но Антону во время этого изматывающего ожидания надо было что-то предпринять, сделать какой-то собственный вклад в операцию. Хоть такой, хоть купить диктофон. Ничего не делать он уже просто не мог.
– Ну, Антоша, пора тебе браться за серьезное дело, – сказал Боруцкий, откинувшись плечом на дверцу машины и сидя от этого немного боком. – С Лисовским все прошло нормально – парень купился. За это тебе с барышей я подкину премию, коль скоро в этом и твоя заслуга. Очень я удивился, что у Паши Лисовского морда не побитая. Хвалю! Орешек он крепкий, но ты к нему ключик нашел. Это твой плюс, умеешь работать головой, а не другими частями тела.
– Что за задание? – вежливо вернул Антон разговор в русло нового дела из русла бестолковых похвал.
– Задание? – задумчиво переспросил Боруцкий. – Задание сложное. Голова тебе снова понадобится, но и не только голова. Ну, соответственно заданию и гонорар – я полагаю, что несколько «лимонов» нашими деревянными тебя устроит.
– Несколько «лимонов»? Хороший кусок, – с усмешкой кивнул Антон. – А я все думал: доверите вы мне настоящее дело или нет? Значит, я теперь киллер, да?
– Именно. Если ты против, то наши дорожки сейчас разойдутся, и навсегда. Если согласен, то работать придется до конца. В этом деле нет условностей и нет дороги назад. Взялся за заказ, все – причин не выполнить его просто не существует. Вот так!
– Ладно вам пугать-то, – сказал Антон и только что не зевнул во весь рот. – Работа как работа. Если голова на плечах есть, то и риск минимален.
– Это точно, – согласился Боруцкий.
Антон боковым зрением уловил, что его работодатель искоса смотрит на него, быстро повернул голову и успел ухватить взгляд Боруцкого. Взгляд подозрительный, недоверчивый, беспощадный. И он понял, что слишком расслабился, слишком уверовал в доверие к себе, вызванное пустяковыми заданиями для мелких хулиганов. Еще бы немного, и засыпался бы, еще немного, и потерял бы доверие, которое так тщательно зарабатывал. Нужна была срочно какая-то естественная реакция, присущая ситуации и его образу.
– Только… – Антон немного замялся и опустил глаза.
– Что «только»? – оживился Боруцкий.
– Только, я надеюсь, вы понимаете, каким я располагаю опытом и на что я могу быть способен. Если вы мне заказываете клиента очень высокого уровня, то у меня просто может не получиться именно из-за отсутствия опыта. Мне бы не хотелось выглядеть самонадеянным и завалить вам все дело.
– За Васю из сельпо меня держишь? – рассмеялся Боруцкий, и Антон почувствовал, что напряжение с его собеседника слетело. – Разумеется, объект по твоему опыту. Или, скажем так, объект именно для нарабатывания у тебя необходимого опыта. Все простенько, никакой личной охраны, никакого чувства опасности. Это будет как охота на кроликов.
– И кто «кролик»?
– Краюхин, – равнодушно бросил Боруцкий.
Антону даже показалось, что его шеф сам готов был зевнуть, называя эту фамилию. И кто же больше тут «ваньку» валяет?
– Андрей Краюхин? – разрешил себе удивиться Антон. – Я полагал, что он… Хотя не мое это, конечно, дело. М-да… Значит, Краюхин.
– Ты что-то имеешь против? У тебя особые симпатии к нему?
– Нет, просто удивление. По большому счету мне далеко плевать, кто будет этим человеком.
– Так уж и плевать? – мелькнуло опять во взгляде Боруцкого подозрение.
– Не то чтобы уж совсем плевать, – пожал плечами Антон, демонстративно глядя в окно, – но я предпочел бы, чтобы клиентом оказался человек мне абсолютно незнакомый. Но дело есть дело. Считайте, что заказ принят. Я справлюсь.
– Хорошо. Гонорар получишь у самого клиента. – Боруцкий посмотрел на удивленного Антона и рассмеялся: – В том смысле, что у него будет сумка с деньгами. Все, что в этой сумке, твое. А будет там несколько миллионов. Если не будет, то скажешь мне. Я компенсирую. И еще, Антоша, чтобы тебе не думалось. Краюхин – не мой человек, не такой уж я зверь беспринципный. Просто изменилась ситуация таким образом, что на Краюхина кое-кто может выйти, а через него на меня и на тех, кто повыше меня. Он опасный свидетель, и он практически «под колпаком». Поэтому от того, насколько быстро ты с ним разберешься, зависит и наша с тобой безопасность. Понятно тебе?
Антон вылез из машины Боруцкого и неторопливо пошел вдоль по улице. Если за ним будут следить, то пусть пока развлекутся, он не собирается отрываться. Помимо самого факта задания, Антон получил еще и важную информацию. Дурака свалял Боруцкий, что стал ему объяснять что-то, оправдывать это готовящееся убийство. Самому, что ли, неприятно сознавать все это, или беспокоился за Антона, что тот не поймет, сорвет выполнение? И насчет денег понятно. В сумке у Краюхина будут деньги из банка, предназначенные клиентам, обналичивающим через него большие суммы. Чтобы все было правдоподобно, нужно выбрать такой день, когда Краюхин точно будет снимать со счетов деньги.
Не прячась от возможных наблюдателей, Антон решил первую стадию подготовки начать вполне легально. Он направился к офису Андрея Краюхина. Для начала надо разыграть что-нибудь, что заставило бы человека, который считает себя Антону обязанным, согласиться посидеть с ним в кафешке, выпить. Можно и не в кафешке, а дома. Дома у Нины тоже можно. В любом случае, Краюхина стоит прощупать, может, удастся почувствовать или вытащить из него что-то полезное, что связано с «изменившейся ситуацией», как ее назвал Боруцкий.
Стоя возле парковки офисного центра, Антон увидел машину Краюхина. Значит, Андрей в офисе. Он достал телефон и позвонил… Быкову. Не доложить нельзя. Ситуация очень важная, очень серьезная. Решение принимать Быкову.