Появившись в синагоге вместе с Бергельсоном[284], Фефером, Квитко[285] и другими (Михоэлс в Москве отсутствовал), я во время богослужения обратил внимание на прошедший в зале шум в результате появления в синагоге нескольких групп незнакомых мне лиц. Все они прошли на почетное место в синагоге и присутствовали там в процессе всего богослужения. На мой вопрос — кто эти лица, Квитко мне ответил, что среди пришедших в синагогу присутствуют артист Академического Большого театра Рейзен[286], академики Трайнин[287] и Тарле[288], еврейский артист Зускин[289], а также несколько генералов, фамилии которых я не знаю.
Мне особенно бросилось в глаза появление женщины, одетой в траурное платье, которая была с почетом встречена членами правления общины и проведена не на хоры (второй ярус помещения), предназначенный по религиозным обычаям синагоги для женщин, а на возвышенность в первом этаже, где читают тору (пятикнижие Моисея), причем эта возвышенность предназначена только для почетных евреев мужчин.
Заинтересовавшись причиной отступления от вековых обычаев, установившихся на молебствиях в синагоге, я спросил сидевшего рядом со мной Квитко, кто эта женщина. Квитко мне с гордостью ответил, что это близкий нам человек — Жемчужина Полина Семеновна. Рядом с Жемчужиной в синагоге находился пожилой мужчина, который, как заявил один из служащих синагоги, вступивший с нами в разговор, является братом[290] Жемчужиной. Характерно отметить, что до прихода Жемчужиной служба в синагоге не начиналась, несмотря на истечение времени, назначенного для начала молебствия…»[291]
К сожалению, научного исследования роли Жемчужиной в ЕАК и ее националистической деятельности в СССР в целом не существует. Приходится пользоваться обрывками воспоминаний и слухами.
Из пяти комитетов, образованных при Совинформбюро, только ЕАК оказался коммерческим, остальные четыре изначально задумывались как затратные, предназначенные для пропаганды. За годы войны ЕАК выпросил у мировой еврейской диаспоры около 35 млн долларов США, более тысячи санитарных машин и прочих автомобилей, большое количество медикаментов, одежды и иную помощь. За это комитету огромная благодарность от всего народа. Активисты комитета (а это в основном были известные писатели, журналисты и артисты) сочинили тысячи агитационных материалов, выступали с концертами на фронтах, создавали художественные и документальные фильмы в алма-атинской ЦОКС[292].
Однако с первых же дней работы ЕАК руководство СССР столкнулось с дикими для военного времени проявлениями национализма. Об этом прекрасно рассказал советский и российский публицист А. И. Ваксберг[293]: «Непосредственную задачу, поставленную перед комитетом, — сбор денег на оборону, — его руководители осуществляли неукоснительно, как, впрочем, это делали и разные другие “общественные” организации, не имевшие к еврейству никакого отношения. Свидетельством их активности является телеграмма, отправленная в город Куйбышев на Волге, куда был эвакуирован из Москвы Еврейский Антифашистский Комитет: “Председателю Еврейского Антифашистского Комитета в СССР народному артисту СССР товарищу Михоэлсу… прошу передать трудящимся евреям Советского Союза, собравшим дополнительно 3 294 823 рубля на постройку авиаэскадрильи ‹Сталинская дружба народов› и танковой колонны ‹Советский Биробиджан›, мой братский привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин”.
Такие телеграммы, составленные по одной и той же модели, под которыми шлепались сталинские факсимиле (скорее всего, он сам понятия не имел об их тексте), сотнями отправлялись по разным адресам: кампания по сбору средств на оборону ширилась с каждым днем. Но можно поручиться, что, по сравнению с вышеприведенной, в них не было и не могло быть лишь одного аналога. Немыслимо представить себе, чтобы хоть в одной телеграмме Сталин передал благодарность “трудящимся армянам Советского Союза”, “трудящимся якутам…”, “трудящимся башкирам…”. И кому могла бы быть адресована такая странная благодарность? Кому еще, кроме евреев, у которых был “свой” комитет?»[294]
Ваксберг, бесспорно, пишет как типичный озетовец — без стыда и совести, в расчете на незнание читателя. Он вынужден признать, что советские люди постоянно делали личные материальные вклады в борьбу против фашистов — каждый в меру своих сил и возможностей: школьники целых городов и даже областей собирали средства на покупку танка или самолета; были семьи, которым удавалось на заработанные деньги купить для Красной Армии военную технику (семейный самолет-истребитель «Леночка — за папу»); были даже одиночки вроде знатного колхозника-пчеловода Василия Викторовича Конева, купившего на скопленные деньги знаменитый самолет-истребитель Ла5ФН «Георгий Конев»[295], на котором воевали летчики-асы Иван Кожедуб, а затем Кирилл Евстигнеев и Павел Брызгалов. Никому из жертвователей даже в голову не приходило педалировать свою национальность или давать машинам свои имена. Каждый боролся за одно общее дела — за победу.
Что касается ЕАК, то через комитет Сталин добивался финансовой помощи у той диаспоры, в руках которой вот уже скоро шестьсот лет находится бОльшая часть мирового капитала. И это понимали и понимают все. Причем здесь названные Ваксбергом якуты или башкиры, ведь даже американским миллионерам армянского происхождения объемы богатств транснациональных корпораций даже не снились? Тем более странно, почему популярный в свое время публицист (сам читавший далеко не всю присланную ему в газету почту да и на прочитанное не желавший самолично давать ответы) предъявляет претензии Председателю Государственного комитета обороны, Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами СССР за то, что тот в годы войны не имел возможности знакомиться с делами частных лиц или даже организаций и лично подписывать отправлявшиеся от его имени письма и что кремлевская канцелярия рассылала ответы корреспондентам с факсимильной подписью вождя — ведь благодарность лично от руководителя страной за помощь обществу в лихое время была так важна духовно для каждого человека.
Необходимо отметить и тот факт, что благодарность была выражена не ЕАК за выпрошенную за границей помощь, а простым людям, собравшим личные средства на приобретение столь необходимой армии техники. Видимо, комитет выступил организатором сбора денег, от его имени было направленно в правительство сообщение о проделанной работе, потому и телеграмма была направлена Михоэлсу… Ну и что из этого вытекает? Искренняя благодарность и никакого подтекста.
О националистических выпадах членов ЕАК можно прочитать преимущественно в мемуарной и современной публицистической литературе еврейских авторов. Сведения там даны урывками, с многочисленными оговорками, оправданиями и доказательствами справедливости таких требований. В целом они сводятся к следующему:
а) требование различных преференций для евреев, как самого страдающего от рук нацистов народа;
б) требование направлять средства, выпрошенные ЕАК за рубежом, преимущественно на создание более высокого уровня жизни для еврейской диаспоры в СССР без учета военных тягот и положения других народов воюющей страны;
в) требование особого признания холокоста евреев (без каких-либо уточнений) как центрального события Второй мировой войны и игнорирования факта холокоста советского народа.
Все это и многое другое возмущало руководителей страны (Совинформбюро, в частности) и не только их. Серьезные опасения такая несправедливость к страданиям людей других национальностей вызывала возможностью спровоцировать в советском обществе антисемитские настроения. Об этом неоднократно предупреждали руководство ЕАК, особенно преуспел в таком беспокойстве глава Совинформбюро А. С. Щербаков. Результат оказался ожидаемый — все возмущавшиеся и беспокоившиеся уже в 1940-х гг. были прозваны антисемитами, представляют их таковыми и в современной еврейской литературе. Пример. В 1944 г. писатели из ЕАК создали т. н. «Черную книгу», в которой рассказали о страданиях исключительно еврейского народа в годы войны. Однако, по признанию того же Ваксберга, «Сталин никак не хотел выделять страдания только одного народа, тем самым как бы умаляя меру страданий других». Известный английский историк С. С. Монтефиоре вторит Ваксбергу: «Вождь постановил, что все советские граждане в равной мере страдали в результате оккупации и что никого нельзя выделять»[296]. Потому в СССР отказались от публикации этой книги, что стало очередным доказательством в копилке сталинского «антисемитизма». Правда, знаменитый историк Ж. А. Медведев утверждает, что «ни антисемитом, ни тем более юдофобом Сталин не был. Юдофобия — это болезненная ненависть к любому представителю еврейской нации… У Сталина этого не было. Нет ни одного высказывания — ни в официальных его выступлениях, ни в архивных документах, которое можно было бы процитировать как антисемитское»[297]. Впрочем, для «обличителей» Сталина подобные уверения все равно что горох об стенку.
Если с 1927–1929 гг. перед сторонниками Сталина стояла задача восстановить и укрепить «единую и неделимую Россию», то во второй половине 1930-х гг. они столкнулись с более сложной проблемой, решение которой пришлось ускорить в связи с трагическими событиями первого года Великой Отечественной войны.
Всю историю своего бытия русский народ главенствовал в собственной стране. Даже онемечивание и офранцуживание национальной аристократии сказывалось на русских весьма относительно — житейские, политические и особенно военные коллизии перемололи аристократическую спесь и принудили правящие круги страны вернуться в русскость. Однако в феврале 1917 г. буржуазный переворот, ныне трактуемый как Февральская революция[298], впервые в истории лишил русских статуса «государство образующего народа». Одновременно русский язык де факто утратил статус «государственного языка», оставшись «языком делопроизводства». С этого начался Первый развал русского государства — Российской империи.
Настоящая революция, случившаяся в октябре 1917 г., поначалу была сориентирована на мировую революцию и интернационал народов, а потому только усугубила ситуацию и узаконила Первый развал. На начальном своем этапе социалистическая революция объективно носила характер «еврейской» революции, и если бы в то время сохранялся статус «государство образующего народа», то на него могли бы безосновательно претендовать галутные евреи России. Это в свою очередь наверняка привело бы к гораздо большему кровопролитию, чем случившееся в Гражданскую войну, и революция гарантированно потерпела бы крах. Не зря именно в те годы получили широкое распространение т. н. «двойные фамилии», что впоследствии чрезвычайно раздражало И. В. Сталина. Как было уже показано выше, русские фамилии у еврейских революционеров сбивали с толку малообразованных солдат и крестьянство, которые автоматически полагали их носителей русскими, восставшими против еврейского правительства капиталистов во главе с Керенским.
С другой стороны, развал Российской империи сопровождался первым геноцидом русского народа, осуществленным националистами вышедших из состава империи малых народов при поддержке правящих кругов большинства западноевропейских стран. Этот факт обычно замалчивается, прикрывается стенаниями о страданиях российских дворянства, интеллигенции и белой эмиграции в целом, якобы с распростертыми объятиями принятых националистами вновь образовавшихся государств.
Здесь проявилось пока еще мало изученное (а вернее, вообще не изучаемое по сей день) свойство численно больших и численно малых народов. А именно: у численно больших народов социальные противоречия обычно преобладают над национальными противоречиями, а потому их представители скорее поддерживают своих социальных единомышленников и агрессивно настроены против собственных единокровцев из иных социальных слоев; у численно малых народов национальные противоречия превалируют над социальными противоречиями, а потому их представители чаще предпочитают поддерживать своих единокровцев (интересы каких бы социальных слоев они не представляли) — при неизбежности выбора такие люди чаще отказывают в поддержке своим соратникам по социальному противоборству в пользу единокровцев. Подобные тенденции особенно присущи либеральной интеллигенции малых народов. Что касается либеральной интеллигенции больших народов, то она в значительной мере склонна к национальному предательству, отрицая при этом социальные противоречия. Объясняется это тем, что либеральная интеллигенция тяготеет к ложно понимаемому национальному равноправию и справедливости в пользу численно малых народов. На деле же такие национальные «равноправие» и «справедливость» оборачиваются геноцидом численно большого народа, а интеллигенты-либералы оказываются для своего народа псами-загонщиками в западню и оправдывателями геноцида. При этом такие интеллигенты-либералы обычно отсиживаются в национальных столицах больших народов.
Это свойство следует признать базовым при осуществлении геноцида больших народов руками националистов малых народов. Такой геноцид становится возможным только при дроблении государства большого народа на малые части — государства малых народов, власть в которых захватывают, как правило, местные националисты. Как показывает история, начинаются такие процессы дробления с лишения большого народа статуса государство образующего народа.
Другими словами, националисты малых народов, невзирая на свою кажущуюся малочисленность и слабость, с успехом осуществляют геноцид больших народов — не сразу целиком, но частями, отрывая от большого народа отдельные группы (в силу сложившихся обстоятельств оказывающиеся запертыми во вновь образованных малых государствах) и расправляясь с ними по своему усмотрению. Благо, что такие группы всегда численно малы и находятся в неожиданно ставшей для них чужеродной общественной среде. Происходит это подобно тому, как группы дельфинов отбивают от огромных косяков сардин небольшие стаи, которые потом поголовно пожирают как сами дельфины, так и привлеченные ими бакланы — с неба, акулы и касатки — из океанских глубин. Биологам известны случаи, когда от таких многомиллионных косяков сардин в конце концов не оставалось ни одной рыбешки — всех съели по частям алчные хищники. Подобные процессы, как правило, проходят под уверения руководителей ослабленных государств больших народов в необходимости жертвовать малым ради выживания целого большого, но заканчиваются полным физическим исчезновением больших народов и их государств. Ярчайшим примером тому служит гибель таких великих народов, как древние римляне и византийцы. Можно назвать и другие народы (тех же монголотатар), но я намеренно использую знаменитую триаду из «Москва — третий Рим, а четвертому не бывать». Первый Рим был основан великим римским народом, который ушел в небытие, будучи поэтапно разодранным в мелкие клочья и отдельными частями подвергнутым геноциду со стороны тогда еще малых народов. Ту же картину наблюдаем и в судьбе Византии, столицей которой был Константинополь — второй Рим.
Москва — третий Рим. Сегодня русские переживают то же, что и их предшественники по триаде. Другое дело, что исторически мы находимся в самом начале длительного процесса гибели народа. Совсем недавно произошел Второй развал русского государства — СССР. Оно уменьшилось еще на несколько частей, в каждой из которых теперь орудуют националисты малых народов. Летом 1989 г. (когда состоялся знаменитый горбачевский I съезд народных депутатов СССР) русские второй раз де-факто утратили статус государство образующего народа, после чего развернулся их третий геноцид — националистами отколовшихся республик при участии правящих кругов Западного мира[299].
Наивно полагать, что развал и тем более геноцид русских остановлены в начале XXI в. Просто в границах одной человеческой жизни они мерещатся несостоявшимися, хотя на самом деле просто не завершены, но имеют все перспективы победоносного завершения в силу удачного приспособления носителей развала и геноцида к сложившимся обстоятельствам. К тому же сегодня статус государство образующего народа русским не возвращен даже в Российской Федерации. Свидетельством этому может служить ставшее знаменитым благодаря Н. С. Михалкову заявление генерального продюсера и заместителя генерального директора редакции спортивного холдинга «Газпром-медиа» Т. Г. Канделаки: «У меня все время создается ощущение, как будто мы говорим о России как о стране русских. Русские, поднимите руку. Кто вы здесь? Где вы здесь?.. Нет уже давным-давно русских. Это уже давным-давно всеми доказанный факт, что российский этнос изменился, и он не состоит из русских. Он многонационален, точно так же, как и американский народ»[300]. В этих словах нет ни оскорбления, ни отрицания русского народа. В эмоциональном порыве дамочка всего лишь констатировала очевидный факт того, что Российское государство лишило русских статуса государство образующего народа со всеми проистекающими из этого последствиями. Таков один из главных признаков неразрывно единой системы власти — горбачевщины-ельцинщины. А потому и развалы, и геноциды неизбежно будут периодически и поэтапно повторяться, пока с разодранным в клочья русским народом не будет покончено навсегда — останутся только мертвый русский язык на специализированных кафедрах нескольких иноземных университетов да элементы национальной, прежде всего советской культуры, о которых опять же единицы будут помнить, что творцами их были русские.
Впрочем, сегодня и возвращение русским статуса государство образующего народа вряд ли поможет, поскольку в стране сохраняется капиталистическое общество. Капитализм от природы несет в себе потенциал геноцида собственного народа. Этот неизлечимый порок был временно законсервирован социалистической революцией в России, а точнее — явлением сталинской социалистической державы, столь ненавистной и оплеванной нынешней мировой буржуазией и тявкающими из-под полы ее собольей шубы маломыслящими российскими недоумками-либералами. Не было бы сталинского СССР — не было бы и социальных благ современного капиталистического мира. Развалили СССР — и теперь мировой капитал ринулся на ликвидацию социальных государств не только на постсоветском пространстве, но и повсеместно.