В жизни Софьи Львовны наконец-то зажегся волшебный фонарь. Серость и скука развеялись. Она сидела за роскошным столом, горели свечи, в бокалах искрилось изысканное вино, а напротив сидел неординарный мужчина. Она чувствовала себя королевой. Или почти королевой. Не хватало только вечернего платья цвета пьяной вишни.
– Вы просто красавица, – с улыбкой сказал Ройзен, поцеловав кончики ее пальцев перед тем, как проводить к столу. – Ума не приложу, почему такая роскошная женщина осталась одна? И куда смотрели мужчины?
– Я не одна, я с вами, – лукаво улыбнулась она.
– Вина? – предложил он.
– С удовольствием.
Неслышно появилась Магдалена Карловна. Сразу стало не по себе. Влюбленная женщина сердцем угадывает соперницу. Роль Магдалены Карловны сам доктор Ройзен определил двумя словами: моя собака. Но собака умеет кусаться, если разозлится. И вцепиться в глотку, если почувствует смертельную опасность для хозяина. Софья Львовна всерьез опасалась, что в бокале окажется яд. Она ведь собиралась сделать Ройзена своим рабом, и Магдалена небось сердцем это угадала. В комнате повисло напряжение, но Ройзен словно не замечал этого. Улы-бался и не отрывал глаз от сидящей напротив женщины. Вторая тенью ходила вокруг стола с яствами.
Бутылка была открыта весьма ловко, вино полилось в бокалы тугой струей. Руку Магдалена Карловна обернула салфеткой, как заправский сомелье. И так же неслышно исчезла, когда профессор Ройзен слегка нагнул подбородок, что, видимо, означало: оставь нас.
– Я хочу выпить за начало нашего сотрудничества, надеюсь, долгого, – сказал он, высоко подняв бокал.
Тост ее слегка разочаровал. Она хотела услышать: «за начало наших отношений». Но ведь и вечернее платье осталось в шкафу. А юбка с блузкой – это сотрудничество.
Софья Львовна сделала небольшой глоток. Вино было великолепным! Соломенного цвета, в меру охлажденное, с богатым послевкусием. И к нему действительно подали устриц. Ройзен не шутил. Состояние его и в самом деле было немалое, раз он мог позволить себе доставить в глушь такие деликатесы и накрыть стол с истинной роскошью.
Богатство ударяет в голову женщине сильнее, чем вино. Как бы сдержанна в своих чувствах она ни была, сколько бы ей ни было лет, двадцать или сорок, воображение сразу рисует частный самолет, уносящий ее на волшебный остров с дожидающейся в море белоснежной яхтой. Бокал шампанского, многообещающие поцелуи, а за иллюминатором – облака. Софья Львовна слегка опьянела.
– Как вам вино? – с улыбкой спросил Марк Захарович. Ах, да что там! Просто Марк!
– Очень вкусное!
– Вы достойны всего лучшего, – он говорил то, чего она больше всего хотела услышать.
Все испортила Магдалена Карловна, которая принесла горячее. «Слишком рано», – поморщилась Софья Львовна.
– Это вкусно, – заметил движение ее губ профессор Ройзен. Он, кажется, все замечал. – Попробуйте.
– Что это?
– Я обещал фуа-гра, но потом подумал, что после устриц хорошо бы отведать лобстеров. Вы любите лобстеров?
– Я уже забыла, что это такое.
– Как можно? – покачал головой он. – Вы созданы для роскоши.
– Вы меня разыгрываете.
– А если нет? – вкрадчиво спросил Ройзен. – А если… покупаю?
– То есть?
– Мои эксперименты запрещены, и я вербую вас в союзники.
– А чем вы взяли Магдалену Карловну? – затаив дыхание, спросила она.
– Я как-нибудь расскажу вам ее историю. Мы до этого еще не дошли.
– Но в обед мы уже были на «ты».
– Я не смею, – сказал он, опустив тяжелые веки. – С женщинами я ужасно робок.
– Да ну, не смешите! – ее голос зазвенел как серебряный колокольчик.
– Тогда на брудершафт? – он поднял бокал.
– Что, и целоваться будем? – лукаво спросила она.
– Ах, Сонечка, с вами хоть куда! Хоть в адово пламя!
– Наверное, уже с тобой? – сказала она, отхлебнув вина. Поцелуй вышел холодноватым, но многообещающим. Они встали на первую ступеньку лестницы, уходящей в небеса.
– Согласен! Можешь называть меня Марком. Но не на людях.
– Я соблюдаю субординацию.
– Поговорим о наших пациентах, – он промокнул губы салфеткой. – Как думаешь, не пора ли нам их познакомить?
– Вы хотите выпустить Брагина? – она не сразу смогла сменить тему и назвать его Марком. – То есть ты? Ты его хочешь выпустить? Но ведь он готовит побег!
– Да пусть его.
– Он спрятал банан!
– И яблоко. А за ужином исчезло печенье.
– Да он нам такой цирк устроит!
– И пусть. Я предлагаю начать групповые консультации.
– Но, Марк… – она смешалась. – Тамара Валентиновна думает, что ее пригласили в качестве семейного доктора. А Татьяна уверена, что она здесь прислуга.
– Пусть они так думают.
– Но Брагин с Самсоновым скажут им правду! Они-то ее знают!
– Давай посмотрим, как это будет выглядеть. Десерт?
– Спасибо, но… Моя фигура.
– С ней все в порядке.
– Нет, я, пожалуй, воздержусь. Я очень уважаю тебя как специалиста, но все это очень рискованно. Наш милый дом рискует превратиться в дурдом.
– Давай все же попробуем, – Ройзен потянулся к бутылке, в которой еще оставалось вино. На этот раз он не позвал свою собаку. Софье Львовне заметно полегчало.
– Чуть-чуть, – попросила она. – Я уже пьяна.
– Что скажешь о Татьяне? – спросил он, разлив вино. Ей чуть больше. Но она не возражала, опьянение уже стало проходить. Они говорили о работе.
– Эта Кабанова ненормальная! Она же не останавливается ни на секунду!
– Может, просто старается? Хочет угодить?
– Нет, ее определенно надо остановить.
– Ну, попробуй, – сказал он лениво.
– То есть ты доверяешь ее мне?
– Да, попробуй с ней поработать.
– Спасибо! – искренне обрадовалась Софья Львовна.
– А Влад?
– Законченный наркоман! Я имею в виду, интернет-наркоман.
– Как ты объясняешь его поведение? Спит, словно младенец.
– Лекарство подействовало, – пожала она плечами.
– Одна-единственная таблетка? Довольно слабое успокоительное.
– Смирился?
– Нет, Сонюшка. Он поверил в игру.
– Не поняла?
– Он считает, что эта клиника ненастоящая, – пояснил Марк. – Что это игра. А мы с тобой сутенер и хозяйка борделя. Пару дней это должно удерживать его от бунта. Будет забавно наблюдать.
– Но ведь ему скажут.
– Кто? Брагин? Скажет, что его пытали? – Марк рассмеялся.
– У него, похоже, галлюцинации, – озабоченно сказала она.
– Несчастный, – с иронией вскинул брови Ройзен.
– Не надо так. Он и правда больной человек.
– В самом деле? Ну-ну, шучу. Я тоже слегка опьянел.
Они на время замолчали. Первой очнулась она.
– Значит, групповые сеансы?
– Сначала ты. Присмотрись к ним, познакомь. Ну а потом уж я присоединюсь. Не хочу их спугнуть.
– Согласна. – Она допила вино. – Ужин был великолепен.
– Это согласие?
– Что?
– На чашечку кофе у меня или у тебя в комнате.
– По-моему, ты спешишь, – она встала, сделав вид, что рассердилась.
– Согласен! – рассмеялся он. – Когда ты наденешь вечернее платье, я сочту, что это знак.
– Откуда ты знаешь, что я привезла с собой вечернее платье? – вздрогнула она. – В моей комнате что, тоже…
– Нет, конечно, нет. Просто я надеялся… Что, ошибся?
Она, не отвечая, направилась к выходу. Магдалены Карловны, на которую она боялась натолкнуться, в холле не было. Зато Марк следовал за ней как тень.
– Нет, – повторила Софья Львовна, закрыв перед ним дверь. И какое-то время стояла, прислушиваясь.
Похоже, он ушел. Она медленно стала расстегивать блузку. Щеки пылали. Этот человек видит людей насквозь. Он страшный и… великий. Она трепетала.
А он тем временем, смеясь, бежал по лестнице на третий этаж. Ужин доставил ему истинное удовольствие. Теперь работать…
Магдалена Карловна встретила его на самом верху лестницы.
– Все в порядке? – спросил он.
– Пока без эксцессов, – она скупо улыбнулась.
– Все получилось, но пора двигаться дальше. Завтра важный день. Лена, надо их подготовить. С ней я уже поработал. Ты с утра займешься Брагиным. И слегка «поможешь» Тамаре Валентиновне. А я… Я займусь остальными. И… – он глазами указал на дверь в конце коридора.
Она молча кивнула и стала спускаться. Из всех женщин, которых он знал, эта была лучшей. Он предпочел бы их всех видеть такими. Работать проще.
Вообще проще…
Групповая консультация
Проснувшись, Анатолий Брагин первым делом проверил свои запасы. Яблоко, несмотря на то что с пятницы лежало под подушкой, на вид ничуть не изменилось. Не подгнило, не стало мягче и совсем не усохло. Хотя в комнате было довольно жарко, топили здесь хорошо.
«Пичкают всякой дрянью», – поморщившись, подумал Брагин. И тут же вспомнил, что и сам в положении этого яблока, его тоже пичкают черт-те чем.
«Бежать, срочно бежать…» Но сначала найти союзника. Завербовать, если надо – подкупить. Наобещать что-нибудь. Для этого надо из-под замка выбираться.
«Пичкают всякой дрянью», – поморщившись, подумал Брагин. И тут же вспомнил, что и сам в положении этого яблока, его тоже пичкают черт-те чем.
«Бежать, срочно бежать…» Но сначала найти союзника. Завербовать, если надо – подкупить. Наобещать что-нибудь. Для этого надо из-под замка выбираться.
Магдалену Карловну он встретил смиренно. И даже сказал:
– Доброе утро.
– Что с вами, Брагин? – слегка опешила она.
– Как видишь, исправляюсь.
– Это похвально. Решили все же отдать долг?
– Я хотел бы э-э-э… Поторговаться. Согласитесь, квартира в центре – это слишком много. Она стоит не один миллион долларов. Я должен гораздо меньше.
– А проценты?
– Оставьте мне хоть что-нибудь! Я же должен где-то жить? – взмолился он.
– То есть вариант, который предлагал банк, вам уже кажется приемлемым? А ведь вас предупреждали.
– Слушай, давай договоримся! Серафим Кузьмич… Он здесь, в доме?
– Да.
– Могу я с ним поговорить?
– Можно, конечно. Но он любит, когда к нему приходят с готовым решением. У вас есть решение, Брагин?
– Я что, должен отдать все?
– Теперь да.
Он чуть не завыл от горя. Это же грабеж! Брагин с трудом взял себя в руки.
– Я вижу, вы пока не готовы, – сказала Магдалена Карловна. И собралась уйти.
– Постой… Ты говорила вчера, что, если я буду послушен, мне разрешат ходить по дому.
– А вы послушны?
– Да!
– Хорошо.
– Здесь много таких, как я?
– Хватает.
– Что, тоже много Былю должны?
– Поменьше, чем вы. Но да. Должники у Серафима Кузьмича имеются.
– А чего они упрямятся?
– А вы почему упрямитесь?
– Да я на то, чтобы завладеть этой квартирой, жизнь положил!
– Вот и подумайте об этом.
– Так я могу выйти из комнаты?
– Можете.
Брагин судорожно сглотнул. Первый шажок сделан. Маленький шажок к свободе.
– А вчера – это что было? – спросил он. – Почему мне сказали, что я псих? Та брюнетка – она кто?
– Помощница доктора Ройзена.
– Ага. Ассистентка палача. Хорошо вы здесь устроились. Психическое давление, значит. Вадик Копылов мне говорил. Я понял: если не отдам долг, вы сведете меня с ума. Тогда моя дочка получит надо мной опеку и квартиру все равно продаст. А деньги будут ваши. Не мытьем, так катаньем.
– Я вижу, вы неглупый человек.
– Ловко. Это покруче, чем паяльник в задницу. Ловко, – повторил он. – Ладно, я готов. Ведите меня к людям…
…От выходного Татьяна решила отказаться. Поднялась ни свет ни заря, Магдалена Карловна, видимо, еще спала, кроме охранника, Татьяне никто не встретился. Тот молча посторонился, когда она прошла в ванную комнату. Времени у нее было много, и Татьяна с удовольствием вымылась под душем, вдыхая запах незнакомого ей шампуня. Все вещи, которыми пользовались в этом доме, были ей незнакомы. Она подозревала, что вещи эти жутко дорогие, не из простых магазинов. От шампуня волосы сделались такими мягкими и пушистыми, что она испугалась.
«Осподи, чем же мы голову моем?»
Мы – это семья Кабановых. На полочке в ванной шампунь «Травяной», мыло «Душистое» и крем «Детский». Все наше, отечественное. Известное еще с тех времен, когда проезд в метро стоил пятачок. Выходит, они, Кабановы, застряли в прошлом. Надо как-то из этого выбираться. Татьяна принялась изучать иероглифы на флаконе с шампунем, пытаясь их запомнить.
Из ванной она пошла прямиком на кухню. Открыла холодильник и с удовлетворением отметила, что борща осталось еще полкастрюли. Значит, первое готовить не надо. А завтра Карловна обещала достать бочковые огурцы. Домашний творог хорошо бы еще раздобыть, для сырников. Наверняка есть поблизости фермы. Не всех же коров в округе перевели!
– Я вижу, вы тоже рано встаете, – раздался вдруг голос хозяина.
Татьяна вздрогнула. Марк Захарович смотрел на нее с улыбкой.
– Я вам не помешал?
– Это же ваш дом, – ответила она растерянно. – Ходите куда хотите.
– Мне не хотелось бы вас стеснять… Могу я выпить кофе?
– Осподи! Я кофе-то варить не умею!
– Ничего, я вполне обойдусь растворимым.
Он был одет по-домашнему, в длинный полосатый махровый халат, и у Татьяны немного отлегло от сердца.
– Жена еще спит, – сказал Марк Захарович, присаживаясь к столу. – А я пташка ранняя.
Она кинулась включать чайник. Он сидел, ждал. Когда Татьяна набодяжила кофе, все с той же ласковой улыбкой предложил:
– И вы присаживайтесь. Попейте со мной кофейку.
Она не посмела ослушаться. Села к столу, уткнулась в чашку с кофе. И только потом вспомнила, что не предложила добавить сливок.
– А сливки-то! – Татьяна вскочила.
– Сидите. Я пью так. Без сахара и сливок.
Тут она вспомнила, что забыла и сахар положить, и совсем смутилась. Зажмурившись, отхлебнула несладкий кофе без молока, отродясь так не пила. Но ослушаться не посмела. Ведь это был САМ! И он пил ТАК!
– У моей жены характер не подарок, – вздохнул Марк Захарович. – Я хотел вас об этом предупредить.
– Сердитая, да?
– И сердитая, и со странностями. У нас гостят ее друзья. Она играет с ними в странную игру.
– Ну да. Чем еще заняться-то? В шашки, что ли? Или в карты?
– В психологию.
Татьяна смутилась:
– Вы извините, я женщина простая, этого не понимаю.
– Вам и не надо. Просто имейте в виду, – он отхлебнул кофе. – И… не обращайте внимания. У нас часто меняется прислуга, вот я и пригласил вас на один месяц. Больше у нас, признаться, никто не выдерживает.
– Я выдержу! – заверила Татьяна. – Только вы меня домой отпускайте.
– Это не проблема. Лишь бы вы здесь прижились. Я готов платить в два раза больше против того, что сейчас. Лишь бы вы ей угодили.
Она чуть не ахнула. Сто тысяч! Ведь это же больше… Подумать страшно! Больше, чем зарабатывает Петя!
– Да как же ей угодить-то?
– Работать, Татьяна, работать. Много работать.
– Это я могу, – вздохнула она с облегчением.
– Она вам будет говорить, что ничего делать не надо, а вы не слушайте. У нее манера такая. Если прислуга ей не нравится, Софья говорит: ничего не делай, отдыхай. А потом жалуется мне: вот, опять нанял лентяйку.
– Да разве ж так можно?
– Нельзя, но… Такие у Софьи методы. Я ее тактику давно уже понял. Поэтому и предупреждаю вас: не поддавайтесь на провокацию. Чем больше она будет заставлять вас отдыхать, тем больше работайте. Это значит, что она заимела на вас зуб и вам ни в коей мере нельзя играть по ее правилам.
– Ага. Поняла, – кивнула Татьяна. – Чем больше, тем больше. То есть чем меньше, тем больше. Совсем запуталась! – огорчилась она. Потом спохватилась: – А Карловна?
– Вот ее надо слушаться, – серьезно сказал хозяин. – Магдалена Карловна на самом деле здесь главная.
«Любовница, что ли? – насторожилась Татьяна. – Да не мое это дело».
– Мне вы нравитесь. И готовите вы вкусно, – похвалил хозяин.
– Понравился, значит, борщ? – расцвела Татьяна.
– Безумно! Но от нее вы похвалы не дождетесь.
– Меж двух огней, значит, – она тяжело вздохнула. – Ну, за такие деньги можно и потерпеть.
– Я рад, что вы все поняли, – он допил кофе и встал. – Полагаю, мы поладим. Пойду работать.
– И я! – подхватилась Татьяна.
– Похоже, мы оба с вами труженики. Это сближает.
Он ушел. «Ну и попала я в переплет, – покачала головой Татьяна. – Любит ее, значит, коли живет с такой стервой. Или так живет, по привычке. А любовница под боком. Управляющая, как же! Да не мое это дело». Она с энтузиазмом принялась драить плиту.
…Тамара Валентиновна не сразу распознала этот звук. А потом подскочила, словно подброшенная пружиной из распоровшегося от ветхости матраса: будильник!
Завтрак! Она глянула на часы и опешила: десять часов утра! Как же так?! Она хотела встать в восемь! И поставила будильник на восемь! Почему же он зазвонил в десять?! Нежели не разобралась в программе? Она торопливо принялась нажимать на кнопки. Будильник номер один, будильник номер два, номер… О господи! Сколько же их! Звонят через каждый час! Неужели она сделала что-то не так?
Десять часов!!!
Она, как была, в пижаме, растрепанная, выскочила в коридор. И у двери в ванную комнату наткнулась на Магдалену Карловну, которая с улыбкой сказала:
– Не торопитесь. Завтрак подогреют и отнесут к вам в комнату.
– Не надо мне никакого завтрака! Проспала, так мне и надо!
– Все в порядке. Никто над вами с хронометром не стоит, – попыталась успокоить ее Магдалена Карловна. – Вы дышите так, словно пробежали стометровку. Никто не требует, чтобы вы ставили рекорды.
– У вас тишина, как в могиле! – пожаловалась Тамара. – А у меня соседи беспокойные! Как выяснилось, в результате хроническое недосыпание!
– И кто вам мешает? – участливо сказала управляющая. – Спите себе.
– Но я же на работе!
– Лишь бы вы справлялись с обязанностями. А во сколько вы встаете, никому нет дела.
– Как это нет! – разгорячилась Тамара. – Мне есть дело! Я человек ответственный!