— Ваха, ты где английский изучал?
— Я два года жил в Лондоне.
— И чем ты там занимался?
— Жил…
— А почему вернулся?
— МИ-6… [37]
— Что они?
— Они считали, что, раз уехал из России, я враг своей родине. Но мы с Россией сами должны разбираться. Без англичан. А они этого понять не могут. Они, как всегда, везде лезут. Моему народу все равно, что русские, что англичане, что американцы.
— Мы для вас все — куффары?
— Конечно.
— И даже те, кто помогает вам?
— Если бы вы помогали нам! Вы помогаете только себе, и нас при этом используете, заявляя, что помогаете. Вот и все. И мы это прекрасно понимаем.
— Тогда почему же ты согласился работать на меня? — удивился капитан Лосовски.
— Мне нужно жить. Мне нужно детей кормить. Их у меня много.
— Это уважительная причина. А что МИ-6? У них другие требования?
— С тобой мы отработали и расстались. И больше не увидимся. А на них придется работать всю оставшуюся жизнь. А мне мало осталось жить. Так я и хочу прожить эти годы, не будучи ничьим рабом, кроме Аллаха.
Лосовски кивнул, удовлетворившись таким объяснением.
— Ты ваххабит? — из-за плеча капитана спросил лейтенант Принстон.
— Нет. Я не слишком вникаю в тонкости религии. Я знаю, что должен любить Аллаха и жить по совести. И пока мне не стыдно за мою жизнь. А это значит, что Аллах хорошо примет меня на небесах, когда пробьет мой час.
Проводник, идущий впереди, что-то закричал и руками замахал.
Отряд остановился. Причина остановки стала ясна сразу. Воздух наполнился отдаленным гулом вертолетных двигателей.
— Ложись! — скомандовал Ваха. — Сворачивайтесь, чтобы сверху на камни походить.
И он показал, как надо сворачиваться.
Но вертолеты, как вскоре стало видно, пролетали далеко в стороне. С такого расстояния различить камни и людей было вообще невозможно.
— Это не по нашу душу? — спросил Ваха. — Три вертолета. Они могут принести чуть меньше сотни человек. Нас со всех сторон обложат.
— Нет. Это мы по их душу, — улыбнулся Лосовски.
* * *Испытатели приняли меня чуть не с распростертыми объятиями. Но я сразу понял, что в их радости был свой собственный интерес. Судя по тому, как они посматривали на капитана Бекбулатова, едва переводящего дыхание, да и на других, мой вид их вдохновлял. Хотя, конечно, мой экзокостюм и отличался от их экзоскелетов функциональностью, весом, все же принцип действия у них был один, и испытатели уже оценивали свои возможности, глядя на меня. Я-то выглядел совсем не уставшим, хотя в действительности тоже устал. Экзокостюм убирал привычную маршевую нагрузку, но давал свою, в первую очередь эмоциональную, которая тоже утомляла сильно.
Я не стал распространяться о своих ощущениях и сразу потребовал:
— Посылка от полковника Михайленкова…
Принесли ящик и вскрыли его. В ящике было сорок гранат с непривычным пластиковым корпусом. Сверху лежала инструкция по применению, которую я тут же и стал с любопытством просматривать.
Кевларовая граната Б-10 [38] нелетального действия была создана на украинском научно-производственном предприятии «ВАЛАР». С разработками этого НПП я был знаком только понаслышке. Там был создан автоматический гранатомет «Валар» [39], по своим характеристикам кратно превосходящий все существующие в мире автоматические гранатометы. Только вот пользоваться им мне пока не доводилось. В любом случае, слава гранатомета тенью ложилась и на эти пока таинственные гранаты Б-10, и это порождало естественный дополнительный интерес. И я стал изучать инструкцию.
Граната представляла собой полый цилиндр с пороховым зарядом и стабилизирующим парашютом внутри. При осуществлении броска парашют автоматически придает гранате вертикальное положение, и это обеспечивает активацию взрывателя и срабатывание порохового заряда при встрече с поверхностью земли или асфальта. Внешний слой цилиндра гранаты разделен на отдельные обрезиненные сегменты и разламывается при взрыве на отдельные попарные составляющие, соединенные между собой гибкими шнурами из прочного материала «русар». Сегменты при встрече с телом человека обвиваются вокруг него и полностью сковывают его движения, лишая возможности бегства или сопротивления. Масса гранаты составляет 0,5 килограмма, и средняя дальность броска составляет 30–40 метров. Радиус поражения гранаты составляет 10–15 метров. Начальная скорость осколков при разрыве — 21 метр в секунду и имеет энергию в 100 джоулей, что позволяет приравнять попадание осколка напрямую в человека к действию слабого травматического пистолета.
Согласно данным производителя, одна кевларовая граната при применении полицией во время массовых беспорядков заменяет действия десяти полицейских. Испытания показали эффективность Б-10 при захвате противника живьем в условиях боевых действий.
Я перебросил из руки в руку вытащенную из ящика гранату. В руку она ложилась удобно. А бросать ее с помощью моего экзокостюма, вероятно, можно и на значительно большее расстояние, чем предусматривает инструкция. Главное, чтобы парашют не сильно тормозил движение в воздухе и не искривлял траекторию. Я выпрямился, посмотрел на испытателей.
— Пробовали бросать?
— Пока бросать было некуда.
— Хочу свой «скафандр» испытать, — сказал я в свое оправдание, размахнулся и бросил гранату, не срывая кольцо с чеки, следовательно, и не допуская взрыва. На прикидку, граната улетела раза в два дальше, чем это было сказано в инструкции. Молодой офицер испытательной бригады сдвинул с шлема монотрубу и прижал ее к глазу.
— Сто два метра двадцать сантиметров. Хороший бросок. Поздравляю, товарищ старший лейтенант. Так редко кто бросит.
— У нас в бригаде есть капитан, который бегущему в атаку противнику с тридцати метров гранатой в орущий рот попадает. Я так никогда не умел. А сейчас вместо меня бросает экзокостюм. Он сильнее человека, и бросок резче. Теперь нужно проверить гранату на противнике.
— Это скоро, — сказал командир группы. — Группа бойцов внутренних войск уже должна б высадиться в конце ущелья. Бандиты должны были видеть вертолеты. Высадка велась демонстративно. Не исключаю, что они уже двинулись. Тогда и испытаем.
— Тогда будете испытывать вы. И гранаты, и экзоскелеты. Я же пока должен отдать долг одному человеку, который меня в этот экзокостюм упаковал. Думаю, что скоро мы вернемся. Бекбулатов, что у нас с Ахматханом? Далеко до него?
— Он идет прямо сюда. Словно знает место.
— Это место трудно не определить. В округе больше негде вертолетам сесть. Далеко до него? Быстро идет?
— Около шести километров. Идет не быстро.
— Мы пойдем быстро. Нужно встретить Айтмырзаева на нужной точке. Место встречи вот здесь, — я ткнул пальцем в карту на мониторе. — Засаду лучше делать среди скал, чем на открытом месте. За мной! Вперед! Последний рывок, потом отдохнуть сможем…
* * *Ахматхан не торопился. Он прекрасно знал, что его время — это ночь. Он сумеет незамеченным подобраться к испытателям и захватить экзоскелет. Хорошо бы, чтобы люди были в экзоскелетах. Ахматхан не знал, снимал ли капитан Лосовски свой экзоскелет на ночь там, в Афгане. Но даже если бы и знал это, сам факт ничего бы еще не говорил, потому что у русских и американцев могут быть разные методы испытаний. Но подобраться на дистанцию ближнего боя Ахматхан рассчитывал. Ранить кого-то или убить и унести, пользуясь темнотой. А там, где-то в стороне, уже можно будет и раздеть человека. Просто снять с него всю оснастку и унести ее. Хотя, конечно, хорошо было бы знать, какая именно принадлежность экзоскелета нужна американцам. Тогда не пришлось бы тащить на себе весь этот хлам. Отчего было не позвонить капитану Лосовски?
Ахматхан вытащил трубку и набрал номер.
— Капитан, ты уже ушел за границу?
— Нет еще, Ахматхан, только приближаюсь. В любом случае границу буду переходить ночью. Проводники говорят, так безопаснее. А что ты хотел?
— Я тут вот о чем подумал… С психотронным генератором ты меня обманул. Надо же мне как-то компенсировать свои финансовые потери!
— Ты считаешь, что я должен тебе что-то компенсировать за то, что ты ничего не сделал и вместо боеспособной группы привел компанию, которой не хватит даже для полноценной партии покера? Мне кажется, я тебе ничего не должен.
— Значит, будешь должен.
Айтмырзаев не угрожал, он просто утверждал и этим вводил Лосовски в недоумение.
— Не понял.
— Я сегодня ночью добуду себе экзоскелет. Правда, не вполне уверен, что он сможет мне пригодиться. Поэтому предлагаю тебе купить у меня эту кучу металлолома.
Капитан громко, так, чтобы собеседник слышал, усмехнулся в трубку:
— Ты, без помощи моей группы, собираешься добыть экзоскелет?
— А почему бы и нет.
— Да просто потому, что любой экзоскелет работает в одной системе с беспилотниками, и беспилотник сообщит о твоем приближении еще за пару километров.
— Это у вас они работают с беспилотниками. В России беспилотники не котируются. Они вообще считаются ненужным хламом, дающим большой заработок компаниям, их производящим, и не больше. Я недавно читал статью в Интернете. Россия вообще считает развитие беспилотной авиации тупиковым ходом. И потому отказалась от закупки израильских самолетов, как хотел прежний министр обороны.
— Интересно. Не телефонный разговор, но попытаюсь у тебя спросить. И чем же русские хотят заменить беспилотник?
— Они предпочитают спутники. У них целая программа, называется «боеприпас-ударно-разведывательный комплекс». И уверяют, что это на семьдесят процентов дешевле содержания целого флота беспилотников, как в США. У вас их, кажется, тысяч десять…
— И где русские могут такое оружие сделать? У России нет достаточного военно-промышленного потенциала для создания такой техники. Это слишком сложно для вашей страны.
— Значит, еще есть где сделать и кому сделать, — с непонятной ему самому гордостью за Россию сказал Ахматхан. — Министерство обороны заключило договор с МГТУ имени Баумана. Там целая лаборатория теперь трудится на армию. Начиная со студентов и аспирантов, кончая маститыми учеными. Они же разрабатывают программу «средства ближнего боя» по применению термобарических зарядов в городских условиях. Аналитики считают, что это будущее войны, а война с протяженными фронтами уже канула в прошлое. Лаборатория разработает. Умные головы у нас еще не перевелись. А промышленность в России подключается быстро. Была бы воля сверху.
— И открыто говорят об этом?
— Я, например, читал в Интернете. Наверное, ваши аналитики тоже это читают и делают выводы. Хотя у вас правят бал те, кто другое оружие делает.
— Может быть, ты в чем-то и прав. Но ты не о том речь ведешь. Я повторяю. Тебя просто не подпустят к экзоскелетам. Не советую даже соваться.
— Ты же сам хотел сунуться.
— Я планировал сунуться после использования психотронного генератора. Когда на всех испытателей нападет неудержимая диарея, им будет не до охраны экзоскелетов. Но я в любом случае рассчитывал на большее количество людей с твоей стороны. Там ведь, насколько я знаю, находятся не только испытатели, но и войска.
— Ты не понимаешь самих наших методов работы. Мы пройдем незамеченными. И я добуду этот экзоскелет, чего бы мне это ни стоило. И потому повторяю вопрос: сколько ты мне за него заплатишь? Это первый вопрос. Второй. Можно ли притащить только какую-то важную часть, не забирая все остальное.
— Можно. Главное — шлем с подшлемником, генератор и силовая установка. То есть аккумуляторы. Все остальное нас мало интересует. Можно только предположить, что там какой-то примитив типа велосипеда. Главное я назвал. Это на всякий случай. Хотя не верю, что тебе удастся что-либо сделать.
— Первый вопрос, капитан…
— Сто тысяч…
— Баксов?
— Не рублей же.
— Триста.
— Тогда сойдемся на ста пятидесяти тысячах. Это согласно правилам восточной торговли. Расчет при передаче. Но не сразу. Мне нужно будет сходить в Грузию за наличными деньгами. Понадобится не менее суток, причем в банк я должен попасть в дневное время.
— Хорошо, — согласился Ахматхан. — Жди моего звонка. Как сделаю, позвоню. И сразу отправляйся за деньгами. Встретимся на самой границе, чтобы тебе сюда не ходить. И еще — не доверяй проводникам, если узнают про деньги, тебя убьют и деньги заберут. Это чеченцы.
Он убрал трубку и посмотрел на небо. Небо хмурилось тучами, кстати, обещая темную ночь. Как раз такую, какая была Ахматхану и нужна…
* * *Согласие капитана Лосовски было вызвано чисто практическими соображениями. Он специально сделал уточнение, что Айтмырзаеву придется подождать, когда капитан сходит в Грузию и вернется с деньгами. Такое подробное уточнение дает иллюзию правдивости разговора. Но иллюзия правдивого разговора никогда еще не была по-настоящему правдивым договором. И капитан Лосовски прекрасно понимал значение термина «военная хитрость». И тут же подозвал к себе Ваху.
— Айтмырзаев хочет сам напасть на испытателей и добыть экзоскелет. Говорит, что чеченцы народ ненадежный, воевать не умеет…
Ваха только усмехнулся и ответил совершенно спокойно, с полной уверенностью в себе и в своих силах. Так может отвечать лишь человек, не имеющий сомнений и стоящий выше оскорблений, которых он за свою жизнь, возможно, наслушался и знает им цену.
— Я надеюсь, что мы с ним встретимся. Пусть добывает. Мы посмотрим за этим. А потом перехватим его. Тогда и разберемся, кто умеет воевать и кто умеет убегать, забыв про честь.
И спокойно пошел к своим товарищам, объясняя им что-то на своем языке. Проводники даже не возмутились. Они только высокомерно усмехнулись.
Лосовски оглянулся на лейтенанта Принстона. Тот улыбнулся понимающе. Он слышал весь разговор и все понял. Слегка напряженно ждали разрешения ситуации лейтенант Кириленд и сержант Уайт. Они тоже поняли, что произошло. Только один сержант Лукас сидел чуть в стороне и переобувался. Разговоры Лосовски с Ахматханом и с Вахой прошли мимо сержанта.
— Продолжаем движение, — дал команду капитан и вытащил трубку.
Он набрал номер старшего агента ЦРУ Льюиса Канта и попросил его, как они раньше и договаривались, отследить через технический отдел местонахождение трубки. И передал номер трубки Ахматхана Айтмырзаева.
— Ориентация по моему номеру, — уточнил Лосовски. — Изменения докладывать каждые четверть часа. Просто координатами на карте. Можно сразу передавать точку на компьютер.
— Нет проблем. Сделаю. С моим агентом еще не встречался?
— Он еще не звонил. Но я нахожусь в районе.
— Жди звонка. Я потороплю его…
* * *Звук двигателя нового вертолета я услышал, кажется, первым, несмотря на то что не снимал с головы шлем от своего экзокостюма. Но внешние микрофоны «скафандра» были, наверное, более чуткими, чем человеческое ухо. Пришлось остановить взвод и вернуться до выяснения обстоятельств. Обстоятельства эти казались мне странными.
— Кто-то еще должен прилететь? — спросил я старшего группы испытателей подполковника Соколова.
— Не было такого разговора. Сейчас поинтересуюсь у «краповых»…
Он ушел к сидящим особняком спецназовцам внутренних войск, с минуты на минуту ожидающим команды к выступлению, но вернулся быстро.
— Никого не должно быть.
Оставалось надеяться, что это не какой-нибудь вертолет из Грузии залетел, чтобы нас разбомбить. Но летел с севера… Ни в моей группе, кстати, ни в отряде «краповых» не было оружия против вертолета. А стрелковое против него бессильно. Я боялся опоздать к месту засады.
К нам подошел «краповый» майор, вяло козырнул, представляясь:
— Майор Василевский. — И нахмурил густые, как сибирская тайга, брови: — Кого еще нелегкая принесла?
Прошло три минуты. Наконец, вертолет появился над плато.
— Гражданский, — констатировал Василевский, рассмотрев машину в бинокль. Может, почту возит.
— Может быть, — согласился я. — Но нас должны были бы предупредить, что здесь проходит трасса. А меня лично никто не предупреждал. И вообще, мне кажется, он намерен посадку совершить. Иначе выше летел бы.
— Да, похоже, — согласился Василевский. — Встретим…
— А я тогда двину на операцию. Опаздываю…
Майор плечами пожал. В мои дела он не вмешивался, как и я в его. Задания у нас были разные, и получали мы их отдельно друг от друга.
На сей раз я в самом деле взял серьезный темп, компенсируя вынужденную задержку. Оставалось надеяться, что вертолет был замечен и бандитами, их тоже заставил залечь. Это уравняло бы шансы. Но в боевой обстановке строить свои действия исходя из надежды — занятие порочное и опасное. И потому я спешил. Хорошо хоть расстояние было невелико. Около четырех километров. И преодолели мы его до того, как кто-то успел показаться на горизонте.
— Занять позицию! — дал я команду.
По паре гранат Б-10 выделил старшему сержанту Серегину и старшему лейтенанту Золотареву, при этом предупредил, что я бросаю первым и с расстояния, на которое им рассчитывать не следует. Они могут их применять только в крайнем случае.
Все остальное произошло буднично и почти скучно. Трое бандитов шли быстрым шагом прямо в нашу сторону. У них была возможность обойти скопление камней по кругу, но они этого делать не хотели. Капитан Бекбулатов дал мне прослушать последний разговор Айтмырзаева с капитаном Лосовски. Разговор велся на арабском языке, и я снова был рад, что какие-то азы его усвоил и понял почти все. Главное, что я понял, — Айтмырзаев планирует напасть ночью. Наверное, он хотел до ночи среди камней затаиться. И потому сам шел нам навстречу. Разговор Лосовски с кем-то в США я прослушивать не стал, но Бекбулатов передал мне содержание. Значит, американцы имеют возможность, как и мы, контролировать местонахождение трубок. Нас это, впрочем, не волновало. Как только бандиты попали в зону видимости, я дал тихую команду: