Копии… У меня есть их копии…
А почему не устроить так, чтобы у меня остались только единственные экземпляры?
В виде маленькой мести за то, что было со мной содеяно! И, может статься, месть получится не самая маленькая. Вдруг в этих файлах очень важная для Долохова информация? Для Долохова и его подельников… Небось у них на железной дороге работает целая преступная группировка. Вдруг с помощью этих файлов я получу возможность не только доказать свою невиновность, но и разоблачить преступников?
Снова открываю «Проводник» и начинаю «грохать», то есть отправлять в «Корзину», все файлы, копии которых только что послала себе. Наконец на дисках С и D остаются только программные файлы. Тогда я задаю команду «Очистить корзину», и в первый раз этот неприличный звук, которым сопровождается данный процесс в компьютере (будто спустили воду в унитазе!), не вызывает у меня раздражения. Напротив, я в полном восторге! Пойди найди тот ножичек, господин Долохов!
Каков сюжетный ход, а? Если выпутаюсь из этой истории, непременно наваляю детективчик, в котором героиня содеет что-то подобное. И потом будет диктовать свои условия банде… кого? Ладно, после придумаю. Сейчас не до творческих порывов.
Велико искушение взять что-нибудь тяжелое, к примеру, вот ту чешскую красную вазу, и грохнуть ею по монитору и модему. А само железо пару-тройку раз уронить на пол. Но я удерживаюсь. Это грубо и неэстетично. Вот «грохнуть» файлы – это да, это красиво! Ну а чтобы на меня не могло пасть даже и тени подозрения, я решаю в буквальном смысле слова уничтожить все следы своей деятельности. Для начала иду в ванную, где на миг столбенею среди изобилия дороженной косметики. Даже у меня, женщины, нет такого количества тональных кремов, теней и всяких прочих прибамбасов. Небось у него вулканические прыщи и пигментные пятна рассеяны на каждом квадратном миллиметре физиономии!
Стоп… а может, он «голубой»?! Еще не легче… Тогда наказать его – и хорошо наказать! – сам бог велит. В смысле, творец, который создал мужчину и женщину не для того, чтобы какие-то извращенцы забывали о различии полов! С внезапно пробудившейся расчетливостью думаю, что наказание «голубого» не может не быть зачтено творцом. За это пошли чудо, господи! Пошли чудо, которое спасет меня!
В ожидании вознаграждения небес я причесываюсь, ибо на голове у меня сделалось сущее воронье гнездо, потом нахожу спиртовой тоник (зря им пользуется Долохов, спирт сушит кожу!), беру несколько лепестков ваты, смачиваю их тоником и тщательно протираю мышку, а также всю клавиатуру компьютера. Вроде бы я больше ничего тут не трогала. Мало шансов, что у Долохова сыщется под рукой средство для дактилоскопической экспертизы, но вдруг!
Для завершения процесса обтираю еще и щетку, которой причесывалась, и сам флакон с тоником, а ватки спускаю в унитаз. Нет, писание детективов – определенно полезная вещь!
Несколько минут стою, законно гордясь собой и ожидая вознаграждения свыше, однако ничего такого не происходит. А время между тем идет. Летит! За этими манипуляциями прошел почти час, вот-вот появится «золотко», которое я заранее ненавижу. Старшая по званию! И тогда шансы выбраться отсюда сравняются с нулем.
А почему не взять вот эту вазу, не притаиться за дверью комнаты и не шарахнуть по голове это самое «золотко», когда оно войдет?
Мысль хорошая, хоть и не оригинальная, а как сюжетный ход – и вообще бородатая. Но плевать на вторичность! Главное – я не уверена, что у меня хватит сил ударить по голове женщину. Незнакомую. И ничего дурного мне пока не сделавшую. Ваза тяжелая, я вполне могу ей голову проломить… как проломили тому несчастному в купе.
Меня начинает тошнить при одном только воспоминании. Судорожно сглатываю противную слюну, отгоняю эти мысли, а также нелепые, но неотвязные подозрения: а что, если того несчастного навернула бутылкой все же я?!
Нет, не я. Я не могу ударить «золотко» вазой – значит, и того мужчину ударила не я. Так гласит элементарная логика. И покончим с этим.
Вторая причина, которая отвращает меня от засады, та, что «золотко» может прийти не одна. Почему бы и нет?
Кажется, придется все-таки вызывать подмогу. И я знаю кого! Не милицию, не МЧС, а пожарных! Кстати, мысль о них первой пришла мне в голову. Вызову пожарных. Позвоню и стану кричать, что я не могу открыть дверь, замок заело, а тут все полыхает! У них на станции тоже определяется номер звонившего. По нему они узнают адрес и приедут, обязательно приедут. Причем не станут тратить время на разговоры и расспросы! Пожарники сломя голову мчатся на все вызовы, даже заведомо ложные. Они работают по принципу: «Лучше перебдеть, чем недобдеть». Между прочим, мне это известно из собственного опыта.
Как-то раз – несколько лет назад – я посмотрела в окошко своей кухни и увидела, что снизу поднимаются клубы густого белого дыма. Он выглядел жутко, просто-таки валил. Я дико перепугалась, бросилась к телефону и набрала 01. «Пусть помнит каждый гражданин пожарный номер 01!» Заикаясь от ужаса, выпалила, что в моем окне дым, и бросила трубку. Пометалась по комнатам, прикидывая, что спасать в первую очередь, как вдруг до меня дошло, что белые клубы-то я вижу, но дымом они не пахнут. Почуяв неладное, я выскочила на площадку и кинулась вниз, на четвертый этаж (а надо сказать, что в ту пору мы еще жили на пятом этаже панельного дома на улице Провиантской). Начала звонить, стучать. Чуть ли кулаки в кровь не сбила, и вот наконец мне открыла соседка – красная, потная, растрепанная. И в ответ на мой испуганный вопль сообщила, что… кипятит белье на кухне, а окно открыто – жарко! – ну вот пар и валит. Дело было в октябре, день выдался прохладный, так что понятно, почему пар валил такими крутыми белыми клубами. Но как я буду объяснять это пожарным? Я помчалась домой – позвонить им, отменить вызов, – как вдруг в окно моего пятого этажа заглянул человек в шлеме и асбестовом скафандре. Второй такой же ворвался в квартиру через дверь с криком: «Где горит?» И в руках у них обоих были топорики, какие я раньше видела только на стендах противопожарной защиты… Лучше не вспоминать, как я от них потом отбрехивалась. Диво, что они меня в гуляш этими топориками не изрубили!
Между прочим, эту сцену я через некоторое время описала в одном своем детективе, правда, не помню, в каком именно, потому что наваляла их огромное количество.
Так что я на своем опыте убедилась: пожарные сперва приезжают и врываются в квартиру и только потом спрашивают, что случилось. Это во-первых. Во-вторых, они не только в дверь стучат, но и пытаются проникнуть через окна. Значит, если машина подъедет и огнеборцы увидят открытое окно и дым-огонь за ним, они сразу поднимут лестницу к этому окну. И немедленно эвакуируют человека, который будет оттуда махать руками.
Человеком этим буду я.
И как только окажусь на земле, я немедленно смоюсь в неизвестном направлении – прежде чем мои спасители поймут, что произошло.
Я осматриваю оконные запоры и убеждаюсь, что открыть этот стеклопакет очень просто. Потом выхожу в коридор и на полке для обуви обнаруживаю то, что есть практически в каждом нормальном доме, – пачку старых газет. С кухни приношу спички. Это растопка для будущего «пожара». Надо найти что-то еще, чтобы горело помедленнее, чем газеты, и дымило… Вот это полотенце подойдет.
Зажгу огонь не раньше, чем увижу красную машину под окном. Не хочется наносить большой ущерб квартире. Я и так достаточно наказала неведомого мне Долохова, опустошив его компьютер. А пожар – это дело вообще уголовно наказуемое…
Ну, пора действовать.
Подхожу к телефону, набираю 01 – и устраиваю такой крик-ор, что потом, положив трубку, начинаю опасаться, как бы сюда не примчались вообще все пожарные города. Если вспомнить мой прошлый опыт, ждать придется не больше десяти минут. Надо принести еще тазик с водой. Просто на всякий пожарный случай, чтобы стихия не вышла из-под контроля. Вдруг у огнеборцев вода в шлангах кончится, к примеру! А что, такие случаи даже в специальной литературе описаны! Хотя ведь они теперь пеной гасят пламя… Ладно, вода не повредит!
Приношу из ванной пластиковый таз с водой, ставлю под окошко. Так, теперь самое время привести себя в боевую готовность и занять, так сказать, огневую позицию. То есть надо одеться и стать под окошко.
Но в то мгновение, когда я протягиваю руку к моей куртке, небрежно перекинутой через спинку стула, вдруг раздается уже слышанный мною ранее звук.
Это звук открываемой двери!
Кто-то входит в квартиру. Господи, неужели я опоздала?!
D-x-NVИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ПОЛУЯНОВА МИХАИЛА МАРКОВИЧА(продолжение)Расшифровка видеозаписи.
– В прошлый раз вы описали, как Роман Карташов познакомил вас с цыганом по имени Буса, которому вы привезли из гаража в Сормове запасное колесо и отвезли туда аналогичное. Вам приходилось еще раз оказывать Роману Карташову или Бусе услуги такого же рода? Я имею в виду доставку автомобильных колес из Сормова?
Это звук открываемой двери!
Кто-то входит в квартиру. Господи, неужели я опоздала?!
D-x-NVИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ПОЛУЯНОВА МИХАИЛА МАРКОВИЧА(продолжение)Расшифровка видеозаписи.
– В прошлый раз вы описали, как Роман Карташов познакомил вас с цыганом по имени Буса, которому вы привезли из гаража в Сормове запасное колесо и отвезли туда аналогичное. Вам приходилось еще раз оказывать Роману Карташову или Бусе услуги такого же рода? Я имею в виду доставку автомобильных колес из Сормова?
– Приходилось.
– Сколько раз?
– Не знаю, я не считал. Раза четыре или пять.
– Возможно, больше?
– Не знаю, я же говорю, не считал.
– Возникало у вас когда-нибудь подозрение, что в этой ситуации что-то не так? Что колеса на самом деле таковыми не являются?
– Да что я, колес не видел? Это были самые обыкновенные колеса.
– Поставим вопрос иначе. Возникало у вас подозрение, что колеса на самом деле могут являться контейнером для перевозки тайного груза?
– Нет.
– Вы когда-нибудь останавливались во время их транспортировки? Осматривали колеса? Пытались разобрать их?
– Нет, зачем?
– То есть никогда не проверяли их содержимое?
– Нет.
– Вы рассказали, что первый раз привезли колесо на бензозаправку в районе поселка Большое Доскино, где у вас его забрал Буса. Это было постоянное место ваших встреч?
– Нет. Мы встречались в разных местах, но, как правило, на бензозаправках.
– Всегда ли приезжал именно Буса? Присутствовал ли при встречах Роман?
– Роман больше не появлялся, я так понял, что он передал меня Бусе напрямую. Два раза вместо Бусы появлялся какой-то парень, его звали Антоном. Фамилия мне неизвестна.
– Тоже цыган?
– Нет, он такой бледный, волосы белобрысые. Обыкновенный, в общем-то, только у него два золотых зуба. Это как-то дико в наше время смотрелось, я думал, может, он зону прошел, но он такой тихий, спокойный, не похож на уркагана. Может, студент. У него были руки нормальные, не битые, как у работяг.
– Откуда вы знали, что этому Антону можно доверять?
– Мне Буса его показал, предупредил, что иногда вместо него будет появляться Антон.
– Расскажите, что произошло во время вашего последнего рейса в Сормово.
– Все было как всегда. Я забрал у мужика в гараже колесо…
– Минуту. Вы говорите: забрал у мужика. Это был тот же самый человек, что и прежде? Вы виделись с ним уже не единожды, вы узнали, как его зовут?
– Нет, мы с ним не разговаривали практически. Я бурчал что-то, ну, типа «привет», он или кивал, или вообще отмалчивался. Я так понял, что он какая-то «шестерка» в этой колоде, вообще нижний этаж. Передал, отдал, принял. Кладовщик какой-то.
– Если вы помните, Роман называл его шефом. Вы сами про это рассказывали.
– Да ну, я ж говорю, это в шутку было. Ну вот когда берут такси, к примеру, говорят: «Поехали, шеф!» А какой же и кому таксист – шеф? Это просто слово такое, понимаете?
– Ну, будем считать так. Продолжайте.
– Короче, я забрал у этого толстого колесо, погрузил в багажник, поехал. На сей раз мне нужно было привезти груз на заправку при выезде из города, как раз на окончании Щербинок, но не на лукойловскую, а на ту, где заправляется в основном общественный транспорт. Я, как обычно, отъехал в сторону и открыл багажник. Машины еще не было.
– Вы ждали какую-то конкретную машину?
– Ну, я был уверен, что придет «Лада» Антона. Колеса, что характерно, всегда были именно те, которые подходят к той или иной модели. Или к «мерсу», или к «Ладе». Так что на сей раз вроде должен был появиться Антон. Но его не было. Я ждал около часу, но никто не приехал. Я не знал, что мне предпринять. Подумал, что произошла какая-то накладка. Сначала я решил отвезти колесо в Сормово. Приехал туда, но гараж был закрыт. Я пошатался под окнами, думал, меня увидит тот мужик и выйдет. Постучал в однудверь, потом в другую в том подъезде, откуда он выходил раньше, но никто не открыл. И, главное дело, двор был пустой, спросить не у кого. Какая-то бабища мимо прошла, я ее начал про гараж спрашивать, но она со мной даже разговаривать не стала. Тогда я решил оставить колесо в машине и увез в свой гараж. Подумал, вдруг Роман со мной свяжется.
– Вы держали колесо в своем багажнике?
– Нет, я его там припрятал в углу под всяким хламьем.
– Почему вы его спрятали? Вы прячете все запасные детали?
– Ну… оно же чужое было… я подумал, что если сопрут чужое, то придется за него платить…
– И вы тогда не предполагали, что колесо является контейнером для перевозки другого груза?
– Нет.
– А когда вам пришла в голову мысль вскрыть колесо?
– Это не мне такая мысль пришла, а моему другу, Артему Черемухину.
– Как это случилось? Вы рассказали Артему про колесо? Почему?
– Довольно много времени уже прошло, недели три. Я Роману несколько раз на сотовый звонил, а там все один ответ: «Абонент временно заблокирован». Ну, думаю, он забыл заплатить за телефон, что ли? Я чуть не каждый день ходил в тренажерный зал, примерно в то время, когда Роман там обычно появлялся, но его не было. Спросил у тренера, у Костика, у которого тот занимался, но он буркнул, что не знает, где Роман, и вообще, типа, кто это такой. Я начал злиться. Главное, колесо-то я привез, а денег мне не заплатили. И я стал подозревать, что с Романом что-то случилось. Мне уже как-то неприятно стало его вещь у себя держать, а куда девать? Думаю, может, в Ольгино смотаться, к цыганам? Но связываться с ними неохота было, уйдешь, на фиг, без штанов. Может, Буса вообще не из этой гоп-компании. И тут ко мне пришел приятель, Артем Черемухин, я ему говорю, так, мол, и так, дело сделал, а гонорар не получил. Как думаешь, может, в автосервис толкануть нам это колесико? Не знаешь, говорю, почем и кому можно отдать его? Артем говорит, а может, оно бракованное. Давай посмотрим, все ли у него в порядке? Типа, камера нормальная ли, и все такое. Ну, мы пошли ко мне в гараж, разобрали колесо, Артем говорит, точно, какая-то камера ненормально тяжелая. Мы ее вскрыли, смотрим, а там уложены такие пакеты полиэтиленовые…
* * *Валентина вылетела из лифта и нажала на кнопку звонка. На всякий случай принялась шарить в сумке, отыскивая ключ. Правильно поступила: дверь никто не отворял. Отперла ее сама и еще с порога оценила ситуацию: на вешалке, загроможденной пальто и плащами (убрать ненужные в сезон вещи у Валентины никогда руки не доходили, а домашним было на это глубоко плевать), нет мужниной и дочкиной дубленок – значит, и дома никого нет. Ну, Залесский на работе, это понятно, а дочка где бегает? Валентина влетела в квартиру, стащила пальто, сапоги, схватила с трюмо щетку, не глядя, провела по голове и, отметив краем глаза приколотую к обоям записку: «Мама и папа, я пошла в кино с Ирой Ивашкиной. Аня», – ринулась в ванную.
Вкус водки в сочетании со столовским винегретом, перенасыщенным луком, вот уже добрых полчаса мучил ее ужасно. Почистила зубы, прополоскала рот, потом подумала – и почистила зубы еще раз. Стало легче, правда, все еще голова болела, ладно, ничего, пара таблеток цитрамона – и все будет в порядке.
По-хорошему, пить не следовало, но ведь все это было на станции, среди своих. Никак не откажешься. Пришлось и выпить, и закусить, и киселя глотнуть. Святое дело! Потом Геня Павловна и другие все не хотели Валентину отпускать, жаждали поговорить, но, на ее счастье, пошли вызовы один за другим, врачи стали разъезжаться, и она воспользовалась случаем сбежать, хотя это нехорошо было, конечно. А все из-за Долохова! Валентине очень не хотелось уходить, она так разнежилась в компании бывших подружек, хотя повод для сборища был, конечно, ужасный. Она даже не дослушала эту жуткую историю про убийство Алеши Хромова. Про то, что его несколько дней подряд спрашивал какой-то человек – якобы корреспондент газеты, который хотел про Хромова статью написать как про бывшего «афганца». И наконец он дозвонился до Алеши, встретился с ним – а потом парня обнаружили мертвым у крыльца. И не понять, то ли корреспондент его застрелил, то ли кто другой.
Милиция, конечно, всех расспрашивала про этого загадочного журналиста, однако никто и в глаза его не видел, а из какой он конкретно газеты, припомнить никто не мог. То ли из «Губернских ведомостей», то ли, может, из чего-нибудь «Нижегородского» – «Рабочего» ли, «Вестей», «Новостей»… Совершенно непонятная история. Необъяснимая!