— Мне, — уточнила Инга, прижавшись к плечу Артема.
— Но у него вышла проблема с вдохновением, и мы поехали сюда.
— Зачем? — не понял майор.
— За вдохновением, — повторила Рыжая. — Захару потребовалось взглянуть на «Вспышку страсти», окунуться, так сказать, в прекрасное.
— Культурный допинг, — добавил наемник. — Мы не нашли картину в нужном зале и побрели искать ее. Ну, а остальное вы знаете.
— Звучит правдоподобно, — признал Корнилов, вертя в руке зажигалку. — Стихи-то хоть написал?
— А как же, — подтвердила Инга. — Причем замечательные, Только я не запомнила ни строчки.
— Понятно. — Майор с сожалением сунул зажигалку в карман и повернулся к пустому дивану: — А что, ваш друг навел морок?
Артем и Инга переглянулись.
— А где Захар?
Муниципальный жилой дом.
Москва, набережная Тараса Шевченко, 3 августа, пятница, 02:17
— Я балдею! Балдею! — прорычал Вовчик, стискивая руками тело Вероники. — Как же с тобой хорошо! Еще! Еще!!
Сидевшая на нем девушка чуть увеличила темп. Она чувствовала, что еще чуть-чуть и… Громкие стоны Сокольникова наполнили спальню. Его пальцы судорожно сдавили ребра Вероники, оставляя на смуглой бархатистой коже красные отпечатки, а затем медленно соскользнули вниз. Вовчик откинулся на спину, расслабился, пару мгновений молчал, пытаясь восстановить дыхание, а затем вытер выступивший на лбу пот:
— Класс!
— Это только начало, милый, — пообещала Вероника. — Тебя ожидает масса сюрпризов.
— Надеюсь, — хмыкнул Сокольников. — Пойдем в ванную.
Вот и все. Минуту назад: «как же с тобой хорошо, класс», и вот теперь суховатое «…в ванную». Девушка ощутила нарастающее раздражение. Впрочем, она ожидала от Вовчика нечто подобное. Вероника послушно соскользнула с любовника, потянулась, продемонстрировав Сокольникову длинные стройные ножки и задорно торчащие вверх полушария груди, и вышла из комнаты.
— Похолоднее, — по-хозяйски распорядился Вовчик, забираясь в треугольную гидромассажную ванну и беря в руки душ.
Девушка покорно повернула ручку крана, устанавливая нужную температуру и напор воды.
— Отлично! — Сокольников направил на разгоряченное тело мощную струю. — Отлично!!
Вероника подождала, пока любовник не закончит плескаться под душем, затем выключила воду, тоже забралась в ванну, присела перед Вовчиком на колени, обняла его бедра и тихонько прошептала:
— Я слышала, холодная вода бодрит…
— Еще как, — подтвердил довольный Сокольников. — Продолжим?
— С удовольствием. — Девушка губами приласкала любовника, потом медленно поднялась на ноги, нежно проведя рукой по напряженному телу Вовчика. — Ты не против маленького колдовства?
— Совсем маленького?
— Но интересного.
— Это и есть обещанный сюрприз?
— Первый из них.
— Тогда я не против.
Он попытался прижать к себе девушку, но ведьма ловко выскользнула из объятий и ласково взяла его за руку:
— Закрой глаза.
Все, что ей было нужно, Вероника изучила еще днем, когда Сокольников был на работе. Металлический карниз, на котором висела огораживающая ванну занавеска, крепился к стене очень надежно, четырьмя длинными шурупами, и оторвать его было бы трудно. Почти невозможно. Тем более что и стены в ванной были не асбестовыми панельками, а настоящими, кирпичными, построенными на века. Девушка взяла с полки припасенные заранее веревочки и быстро привязала руки любовника к металлической трубе.
— Что ты делаешь? — Вовчик открыл глаза.
— Ты же хотел колдовства, — тихо засмеялась Вероника. — Сейчас оно будет. Поверь, тебе понравится. — Она легонько провела губами по лицу и шее Сокольникова и открыла дверь ванной. — Я скоро.
Вернувшийся домой Вовчик не стал проводить инвентаризацию своей собственности, иначе его бы наверняка заинтересовало, куда делись четыре стула из гостиной. И две табуретки. И еще маленький деревянный ящик из кладовой. Девушка деловито принесла в ванную добытые из мебели любовника дрова и сложила их под его ногами.
— Это для чего?
Сокольников вновь открыл глаза.
— Так надо.
Ведьма потерла переносицу, вздохнула и стала медленно читать заклинание:
— Инта эр сиал! Фуак тиман…
Незнакомые слова привели Вовчика в состояние легкой паники.
— Ты спятила! — Он резко рванул карниз. Бесполезно. — Развяжи меня, идиотка!
— Кимил кимал кол! Слак мариа те…
Стены ванной комнаты быстро покрывались белым налетом. Сокольников ошарашенно огляделся, дотронулся плечом до кафельной плитки и удивленно вскрикнул: тело обжег пронзительный холод. Белый налет оказался инеем. Очень холодным инеем.
— Что происходит?
— Это заклинание называется «Белая метель», — спокойно ответила Вероника. — Оно прячет все, что происходит внутри, и нам никто не помешает.
— Не помешает чему? — Голос Вовчика предательски сорвался.
— Не помешает колдовству, — объяснила ведьма. — Ты же хотел.
— Выпусти меня!!
— Не кричи. — Вероника улыбнулась. — Поверь, милый, тебе стоило подумать о том, почему мои глаза стали золотыми.
— Ты психопатка!
— Нет, — отрицательно качнула бритой головой девушка. — В отличие от тебя я полностью отдаю себе отчет в происходящем.
— Тебе нужны деньги? Возьми…
— О чем ты говоришь. — Вероника поморщилась. — Все, не мешай.
— На помощь! На помощь!!!
Ведьма раздула костер, удовлетворенно хмыкнула, увидев, как вспыхнувшее пламя примеривается к обнаженным ногам Сокольникова, прошептала еще одно коротенькое заклинание, и дым послушной струйкой устремился в вентиляционное отверстие. Девушка знала, что, подчиняясь ее воле, он сразу же найдет путь на улицу, где незаметно растворится в московском смоге, и никто в доме не почувствует запах гари, доносящийся из квартиры Вовчика. Вероника очень хорошо подготовилась.
— Спасите!! На помощь!!
Крики Сокольникова усиливались по мере того, как разгорался огонь, но сбить ведьму с толку они не могли: девушка полностью отрешилась от окружающего мира. Наступал самый главный момент, тот, ради которого она и затеяла все это. Наступал обряд Разделения Ужаса.
Вероника опустилась на колени и протянула к пламени руки:
— Нгоам сибат кур! Бешера киф каздаам! Ур кубатай!
Визг Вовчика наполнял маленькое помещение ванной. Несчастный пытался освободить руки, но веревки только глубже впивались в кожу, оставляя кровоточащие следы, а снизу тело Сокольникова пожирал огонь. Языки пламени стали синими. Подчиняясь заклинанию, они поднимались все выше и выше, яростно облизывая тело Вовчика.
— Твой ужас питает Великого Господина и детей его!
Твой ужас проклинает кровь Гипербореи!
И наполняет ее силой!
Твой ужас служит Великому Господину и крови его!
Вероника поклонилась, вскочила с колен, схватила заранее подготовленный шприц со «стимом» и ввела наркотик в набухшую на шее Сокольникова вену. Глаза Вовчика наполнились золотом Кадаф. Крики умолкли. Синий огонь погас, и Вовчик быстро покрылся инеем. Но не белым, как стены ванной, а синим. Геометрически правильными кристалликами синего гиперборейского льда.
— Ужас жертвы вечен!
Кровь Великого Господина вечна!
Раздели с нею свой ужас, о Жертва!
Взойди к чертогам страха!
И наполни кровь своим проклятием!
Золотые глаза Сокольникова превратились в бурую слизь. Вероника осторожно сняла ее большой столовой ложкой и с жадностью проглотила.
Муниципальный жилой дом.
Москва, улица Большая Тульская, 3 августа, пятница, 04:19
— Классно получилось! — возбужденно рассмеялся Гореслав. — Наемники думают, что кровососа увезли Птиций и Муба, а те уверены, что он остался с наемниками!
— И у нас есть время, чтобы разобраться с гадом, — закончил Велемир и с уважением посмотрел на Крутополка.
— Именно так я и предполагал, — со скромной гордостью кивнул ротмистр. — Блестящая импровизация — лучшее развитие событий любой операции. — Он посмотрел на сереющее небо. — Недолго ублюдку осталось.
— А что с ним будет под солнцем? — спросил Велемир. Он был самым молодым из дружинников и еще никогда не убивал вампиров.
— Сгорит, — коротко ответил Крутополк.
— В кошмарных мучениях, — усмехнулся Гореслав. — Солнечные лучи для масанов что-то вроде кислоты. Вопли всю округу разбудят.
— Отомстим за Рукомира как полагается, — подытожил ротмистр. — Давайте готовиться.
Люды расположились на крыше длинного, словно анаконда, здания, протянувшегося от Даниловского рынка до Велозаводского моста. Более высоких строений рядом практически не было, и дружинники не сомневались, что самые первые лучи восходящего солнца достанутся все еще спящему Захару.
— Оставим его здесь? — поинтересовался Велемир.
— Я хочу видеть, как эта тварь умрет, — процедил Крутополк.
— Я тоже, — добавил Гореслав. Люды осторожно положили Треми на крышу, аккуратно расстегнули его шелковую рубашку и переглянулись:
— Пора?
— Пора.
Ротмистр вытащил короткий деревянный кол и, сильно размахнувшись, вонзил его в грудь Захара. Масан выгнулся дугой.
* * *— Муба сказал, что они оставили Захара в музее, поскольку никто не соглашался тащить его в машину! — сообщила Инга, складывая мобильный телефон.
— А где они? — спросил Артем.
— В «Ящеррице». Отмечают победу.
— Черт! — Наемник скрипнул зубами.
«Круизер» нарезал бесполезные круги по пустым улицам в районе Третьяковки. Потеряв Треми, Артем никак не мог решиться покинуть это место.
«Что делать?»
— Может, все не так страшно, — неуверенно произнесла девушка. — Может, Захар проснулся и отправился домой?
— Его мобильник не отвечает, — напомнил Артем.
— Он мог его отключить.
— Ты запустила поиск?
Рыжая склонилась над встроенным в приборную панель джипа компьютерным монитором. Помимо всего прочего, «Тиградком» предлагал своим пользователям нехитрую услугу: определение местонахождения мобильных телефонов. Сканеры Тайного Города отслеживали даже отключенные трубки в Москве и всей области, но сейчас в правом верхнем углу монитора горела пустая строка.
— Они не могут найти его трубу.
— Значит, кто-то ее разбил, — буркнул наемник.
— Или он сам…
— Будем предполагать худшее.
— Но кто мог напасть на епископа Треми? — пробормотала Рыжая. — Это же самоубийство!
— Ты не забыла, в каком он состоянии? Он бы не проснулся, даже если бы ему перерезали горло.
— Но кто…
— Какая разница кто? — отрезал наемник. — Захар взрослый мальчик, у него полно врагов.
Спорить с этим заявлением было бессмысленно: смерти давно живущего масана мог желать кто угодно, начиная от вампиров из Саббат, враждебной секты, члены которой изредка появлялись в Тайном Городе, до мага Великого Дома, пожелавшего отомстить боевому епископу клана за какое-нибудь прегрешение в ходе последней войны. Или предпоследней. Треми жил очень долго.
Рыжая опустила плечи:
— И что мы будем делать?
— Думай, лапочка, думай, на тебя вся надежда. — Артем тяжело вздохнул. — Скоро взойдет солнце.
Инга наморщила лоб.
— Если бы у нас было хоть что-нибудь… Хоть волосок…
— Захар ехал в Третьяковку в нашем джипе, — вспомнил наемник.
— Точно!
«Круизер» резко остановился. Девушка выскочила из машины и распахнула заднюю дверцу.
— Он лежал здесь!
— И что?
— Алкоголики, — нежно произнесла Рыжая. — Пьяницы несчастные! Кретины! Какие же вы молодцы!
В том месте, где покоилась голова масана, на сиденье виднелось едва заметное влажное пятно.
— Он обслюнявил чехол, — с облегчением рассмеялся Артем. — Пьянь! Этого хватит?
— Вполне. Дай зажигалку.
Наемники так же, как все обитатели Тайного Города, не курили, но приспособления для добывания огня держали под рукой обязательно: довольно много широко применяемых заклинаний требовали наличия пламени.
Инга чиркнула колесиком, поднесла горящий язычок к влажной обшивке и быстро прочитала аркан. Над сиденьем поднялось маленькое серое облачко. Заклинание поиска позволяло найти любое существо по его уникальному генетическому коду. Магу требовалось совсем немного: волосок, капелька крови, частичка кожи объекта или, как в данном случае, остатки его слюны.
— Он совсем рядом! — прошептала Рыжая, пристально глядя внутрь облака. — Он рядом!! Проклятье! Он на крыше и не может уйти!!
* * *Последняя звезда, задорно сверкнув, растаяла на светлеющем небосклоне. Еще несколько мгновений красные глаза епископа Треми искали ее, а затем переместились на закрывающее горизонт ограждение крыши. Ранний рассвет, единственный, кроме лунного, доступный масанам свет. Незащищенным масанам. Некоторые из них, облаченные в плотные комбинезоны и шлемы, иногда позволяли себе прогуливаться по городу днем, но Захар не относился к их числу: бессмысленный риск не привлекал епископа. Да и какой в этом смысл? Искаженный фильтрами солнечный свет все равно скрывал от взгляда вампира свою подлинную сущность. Только дразнил.
«Сегодня я впервые увижу настоящий свет Солнца».
Боль в груди перестала быть пронзительной, превратившись в тупое напоминание о собственном бессилии. Деревянный кол, загнанный дружинниками прямо в сердце, не мог убить — организм масана был слишком крепок. Но он лишал Захара возможности двигаться и, что самое страшное, возможности применить магию крови. Ему оставалось только лежать. Просто лежать на грязной крыше в ожидании восхода солнца. В ожидании смерти.
Хорошая месть. Красивая. Придумана со вкусом. Демонстрирует великолепные познания мстителя в том, что касается особенностей физиологии жертвы.
Епископу уже доводилось попадать под солнечные лучи: когда-то давным-давно, спасаясь от преследования, он выскочил на улицу, позабыв о разорванном рукаве. С тех пор его левое плечо украшал уродливый шрам.
— Ты умрешь не сразу, — пообещал Крутополк, кивнув на одежду вампира. — Мы поставим над твоей головой тент, и ты увидишь, как сгниют твои руки, ноги, а уж потом — все остальное.
— Тебя высушат, урод, — презрительно прохрипел Треми. — Высушат. Я обещаю.
Небо стремительно серело, возвещая о приближении убийственного солнца.
— Кто? — Ротмистр низко склонился над Захаром. — Кто узнает, что это сделал я? И кто будет мстить? Ты совсем один, кровосос. Ты никому не нужен.
* * *— Он здесь, на крыше! — крикнула Инга, держа в руках захваченный из джипа плед. Заклинание поиска показало, что масан не может покинуть крышу, и наемник приказал девушке на всякий случай взять с собой плотное полотно.
— Знаю! — Метка Темного Двора на правом плече Артема слабо пульсировала, сообщая хозяину о слабом фоне магической энергии, излучаемой Захаром. Но в то же время по лопатке царапала когтями еще одна колдовская татуировка, «Королевский ястреб настороже», которая предупреждала об опасности.
— Ты видела, кто с ним?
— Нет!
— Ладно, разберемся позже. — Наемник передернул затвор «вихря» — под сиденьями джипа можно было найти много интересных вещей — и улыбнулся. — Если останется, с кем разбираться.
— А если там маг?
— Ты его чувствуешь?
— Нет, — качнула головой Рыжая. — Но у меня почти не осталось энергии! Я не смогу применить магию!!
— Солнце вот-вот взойдет!
Артем выбил дверь на крышу и, не раздумывая, дал длинную очередь в сторону стоящей у края крыши группы белобрысых мужчин.
— Это всего лишь люды!!
— Наемники!!
Реакция дружинников была молниеносной. Гореслав бросился на землю и, выпуская длинные очереди из короткого автомата, стал перекатываться к ближайшему вентиляционному коробу. Крутополк, выхвативший из-под одежды тяжелый, но надежный «АПС», заставил Артема спрятаться за дверью, а сам одним прыжком скрылся за параболической антенной.
И только Велемир остался стоять возле распластанного Захара: первая же пуля, наудачу выпущенная наемником, пробила молодому люду голову. Он покачнулся, дотронулся рукой до окровавленного лба, пару секунд удивленно смотрел на испачканную ладонь, а затем, мягко перевалившись через край крыши, полетел вниз.
— Велемир!!! — Отчаянный крик Гореслава потонул в автоматных очередях.
* * *— Ортега, это Инга Волкова! — торопливо прокричала девушка в телефонную трубку. — Ортега…
— Здравствуй, красавица. — Нав, судя по всему, широко зевал.
— Нам срочно нужна помощь!
— Влипли?
Ради самих себя наемники вряд ли позвонили бы ближайшему помощнику комиссара, но сейчас был особый случай: епископ Треми занимал видное положение в семье Масан, входящей в Темный Двор, а потому вмешательство навов было более чем естественным.
— Захар Треми в беде!
— А у вас там стреляют, — наблюдательно сообщил медленно просыпающийся Ортега.
— Пришли кого-нибудь…
— Не выключай телефон, — проворчал нав. — Мы наведем портал по твоей трубе. Сейчас будем.
По синим окнам стоящей напротив высотки Налоговой инспекции запрыгали первые солнечные зайчики. Диска еще не было видно, но Артем понимал, что он может появиться каждую секунду.
И тогда Захару конец.
— Прикрой меня!
— Что ты делаешь?!
Артем выхватил у девушки плед, рывком распахнул дверь и бросился к распластанному на крыше Захару.