– Отпустите ее, – сказал он телохранителям Дольской, подходя ближе.
– Сдрисни отсюда, урод, пока цел! – зло бросил тот, что крутил Татьяне руки.
Он подкрепил свои слова резким тычком пальцев ладони в глаза Краба. Но Краб голову от удара уберег, пальцы телохранителя Дольской перехватил и резко вывернул его руку наружу, а потом ударом ноги в колено сбоку уронил телохранителя так, что тот, показав чудеса кульбита, с грохотом рухнул на пол. Второй охранник, бросив Татьяну, кинулся на Краба и стал боксировать по воздуху, потому что попасть в лицо отцу Татьяны он не мог.
Стиль боя у него был предельно однообразен и монотонен – два удара левой, а потом один с замахом правой. Краб отступал до поры до времени, а потом одним ударом пробил брешь в обороне противника и стал его мутузить почем зря до той поры, пока тот не отлетел в угол с расквашенным в кровь лицом. В это время поднялся первый, но Краб не дал ему опомниться и ударом ботинка в челюсть снова заставил рухнуть на пол.
Милена, которую ее телохранители подняли с пола, увидев такую картину, поспешила спрятаться за спинами двух своих амбалов, а те, в свою очередь поняв, что голыми руками им с Крабом не совладать, вытащили электрошоковые дубинки. Татьяна залезла с ногами на столик и прижалась спиной к стене. Крабу не хотелось получить удар током, но и умолять о пощаде – было ни в его правилах. Поэтому он решил таки принять этот неравный бой. И неизвестно чем бы он кончился, если бы позади телохранителей Милены не появился вдруг Бальган.
Он увидел нелицеприятную картину и с разбега толкнул в спину своим массивным телом одного из телохранителей Милены – того самого "джентльмена" с белым платочком в кармане. "Джентльмен" толчка сзади не ожидал, оттого растерялся, взмахнул дубиной, поддавшись вперед и налетел прямо на удар Краба ногой в живот. Он согнулся напополам, рухнул на колени, а Краб схватив его за затылок надел его голову на свое колено, а затем выхватил у него дубину.
Второй телохранитель развернулся, чтобы врезать разряд электротока тому, кто толкнул его товарища, но растерялся, увидев Бальгана и замешкался. Ведь именно Бальган когда-то взял его на работу. Этих секунд Крабу хватило чтобы подскочить сзади и опустить боевой трофей – электрошоковую дубинку телохранителю на голову. Охранник пошатнулся и упал. Сражение было закончено безусловной победой сборной "команды" Татьяны. Милена была в ярости.
– Ты мне за это ответишь! – стала кричать она на Бальгана. – Ты никак не можешь прекратить надо мной издеваться!
Продюсер попытался выяснить в чем дело, а когда понял причину конфликта, пояснил, что он тут тоже не при чем – в таком порядке захотел снимать режиссер, но даже это полная ерунда. А может быть и такое, что в эфире при трансляции все выступления вообще поменяют местами, так что их ссора выеденного яйца не стоит. Но Милену Дольскую его аргументы не утешили – у нее был разбит нос, поэтому сниматься ни в первую очередь, ни во вторую она уже не могла, выбежала из гримерки, а за ней поспешили удалиться и все четверо ее телохранителей, поджав хвосты, как побитые собаки.
– Спасибо за помощь, – сказал Краб, подойдя к Бальгану.
– Нет проблем, – ответил тот, собираясь уйти, – я пришел сказать, что пора на площадку. Вы как готовы?
Они оба повернулись на Татьяну. Она слезла со стола, подошла к продюсеру, посмотрела ему в глаза и сказала:
– Ты меня извини, Саша, за вчерашнее. Сам понимаешь, я жить хочу, я все-таки не офицер спецназа, я просто певица и мне страшно, когда в меня стреляют. Я боюсь повторения, ведь киллера так и не нашли.
– Прохоров разыскал киллера, – ответил Бальган, – но взять его не удалось, он улизнул буквально за час до того как приехала группа захвата.
Краб поинтересовался – куда приехала группа захвата и кого они, собственно говоря, ловили? Бальган ответил, что ловили они, само собой Коваленко, а отсиживался киллер в подмосковном кафе "Жемчужина Мамонтовки" – играл там на клавишных и пел. Но буквально за час до того как в это кафе приехал Прохоров с бойцами ОМОНа, там случилась массовая драка и Коваленко сбежал. Татьяна поинтересовалась – что там была за драка, на что продюсер ответил, что, мол, местные чего-то не поделили между собой.
Краб понял, что "братве" было позорно признаваться в том, что их шестерых побил один пришлый какой-то мужичонка, поэтому они решили поведать Прохорову о том, что драка случилась между ними. Бальган, как показалось Крабу, так же как и майор Прохоров был уверен, что в гримерке в Татьяну стрелял Коваленко – или он просто старался подставить музыканта, чтобы снять подозрения с себя.
Краб до конца так и не поверил Бальгану, не смотря на то, что тот помог ему в драке и на то, что он сейчас делал честные глаза. Он вспомнил как однажды читал какую-то статью, где шоу-бизнес назвали "клубком целующихся змей" и понял, что в этой "мирной" компании, пожалуй, страшнее, чем на войне. На войне по крайней мере знаешь кто твой враг, а кто твой друг, который тебя закроет в случае опасности. А здесь же верить никому нельзя было.
Глава 4
Татьяна выступила на съемке с триумфом. Из-за того, что разъяренная Милена уехала с площадки, ей пришлось спеть две песни, чтобы заполнить свободное эфирное время. Телеведущий Андрей Вальш с любопытством "пришвартовывался" к Татьяне, чтобы она рассказала в подробностях о покушении на нее в гримерке. Но Татьяна ответила ему в резком тоне, что в клубе от выстрелов киллера погиб ее друг и телохранитель, поэтому смаковать детали этой истории она не будет, потому что это гадко хотя бы по отношению к погибшему Александру.
– Но теперь же вам же ничего же не угрожает? – со слащавой улыбкой приставал к певице высокорейтинговый телеведущий.
– Как и вам, – ответила Татьяна, – всем нам что-то угрожает. На вас, например, может упасть софит.
Андрей Вальш обиделся, отвязался от Татьяны и переключился на женщину, приехавшую из Смоленска у которой в курятнике жила курица с двумя головами – практически герб России. Когда запись программы закончилась, Татьяна с отцом поехали домой. Отношения с Бальганом вроде бы опять наладились. Конечно, прежней доверительности между ними уже не было, и быть не могло, но нужно же было как-то работать, ведь времени было потеряно уже слишком много – а, как говорится – кто стоит на месте, тот отступает назад.
А в это время кто-то ведь шел вперед, обходя их в рейтинге. Итак уже песня "Поцелуй змеи" во многих хит-парадах сползла на второе место из-за того, что Бальган не знал – делать ему финансовые вливания в продажную ротации на радио и ТВ или же не делать? Татьяне, опять же, срочно нужно было записать новые треки на студии, поэтому Бальган назначил время на сегодняшний вечер – инструментальная фонограмма была уже готова и сведена – Татьяне осталось только спеть партию голоса.
Поэтому, отдохнув от съемок программы дома, Татьяна с отцом подъехали на студию звукозаписи вечером на такси. Марина накануне позвонила Татьяне и сказала, что ей нужен ее автомобиль – она собралась съездить в Тулу – навестить свою мать. По ее голосу Татьяна поняла, что Марина чем-то сильно расстроена – она пыталась выяснить чем она расстроена, но жена Бальгана ничего рассказывать не стала. Понятно было, после того, что случилось в клубе, после этой стрельбы у всех, кто хоть как-то соприкасался с этой историей, у всех были нервы не в порядке. Краб и Таня вышли из такси, расплатились с таксистом и пошли в арку дома, где находилась студия звукозаписи Бальгана. Краб попридержал дочь, прошел первым, огляделся на всякий случай, а только потом они вошли в арку. Татьяна понимала меры предосторожности, которые предпринимал ее отец – они нужны были, поэтому лишних вопросов не задавала.
– Слушай, Таня, – спросил отец, когда они миновали арку и вошли во двор, – все время забываю спросить – а где был Бальган, когда в тебя стреляли в клубе?
– Он в этот день был занят в другом месте, – ответила Татьяна, – не было его в клубе. А что?
– Ничего, так – размышляю, – ответил Краб.
Они зашли в железную дверь, приготовились и Татьяна приступила к записи, а ее отец ждал в одиночестве на диванчике в комнате отдыха, попивая крепкий чай. Бальган деловито суетился, вникая во все тонкости сведения фонограммы, то сам хватался за гитару, то присаживался за клавишные. Процесс записи песни Крабу был малопонятен, а журналы, грудой наваленные на столе со всякими гитарами, пультами, усилителями и премудростями звукоизвлечения из большого барабана были ему неинтересны, поэтому отец Татьяны откровенно скучал. Однообразно повторяющаяся кольцом мелодия, доносящаяся из студии утомила его, поэтому Краб плотно прикрыл дверь.
Комната отдыха сообщалась с коридором и с кабинетом Бальгана. Через вентиляционное отверстие Краб услышал, что в кабинете продюсер с кем-то говорит и это был женский голос. Причем говорили они на повышенных тонах и поэтому Краб подумал, что Марина, не поехала в Тулу, а вернулась в Москву и теперь вот приехала в студию к мужу. Видимо они крепко поссорились, раз так горячо выясняли отношения. Краб прислушался. В другой ситуации он не стал бы так нагло подслушивать, но обстоятельства были чрезвычайными и каждая капля информации могла оказаться той недостающей, что могла "наполнить чашу". Он встал на стул и приник ухом к вентиляционному отверстию, как какой-то шпион.
– Я тебе запрещал сюда приезжать! – громком шепотом восклицал Бальган. – Ты же "спалишь" наши отношения и что потом?
– Отношения? – переспросила женщина и Крабу показалось, что это была не Марина. – А мне, между прочим, надоело уже скрывать наши отношения! Ты обещал мне, что до Нового года скажешь своей мымре, что у тебя есть я!
"Это точно не Марина", – подумал Краб и еще плотнее припал ухом к вентиляции, – она мымрой называет жену Бальгана. Стало быть, это его любовница". Открытие было неожиданным и вызвал живой интерес у Краба.
– Ну, зайка, – примирительным тоном произнес Бальган, – ты же понимаешь, что сейчас не время. Ты же знаешь, что у нас случилось. В Татьяну стреляли, убили Сашку ее телохранителя. Сейчас итак такая сложная ситуация, все на нервах, убийца еще не пойман.
– А мне плевать на ситуацию! – воскликнула Зайка. – И на убийцу тоже! И на твою Татьяну плевать! По мне так лучше бы ее застрелили! У меня вот сложная ситуация из-за тебя, это да! У меня угроза выкидыша из-за того, что ты никак не можешь сказать своей бесплодной мымре о том, что у тебя есть я и что я беременна уже на третьем месяце.
– Но погоди, зайка, – пытался утихомирить разбушевавшуюся любовницу Бальган, – это не так просто. Мы с Мариной прошли и огонь, и воду, и медные трубы, она мне верит, она меня любит. Для нее это будет ударом. Надо все как-то подготовить…
– Ты уже полгода твердишь мне, что все надо как-то подготовить! – вспылила беременная Зайка. – А может быть, ты меня просто водишь за нос? Может быть, у тебя кто-то еще есть? А может быть ты спишь с этой своей рыжей певичкой? Признайся, спишь?
"Гм, – подумал Краб, – вот впутался я в дела! Не хватало еще узнать, что моя дочь спит с этим боровом".
– Я никогда не смешиваю работу и личную жизнь, – ответил Бальган, – с Татьяной у меня чисто деловые отношения.
– Так я тебе и поверила!!! – воскликнула Зайка. – Как будто я не знаю как эти "молодые таланты" на сцену пробиваются! Все через постель! Я тебя люблю, а она тобой пользуется! Ну, оставь ее, Бальган, миленький, я же тебя люблю, а она пользуется, чтобы пробиться наверх. Я ее ненавижу, я ее убить готова!
– Ну, знаешь! – рассердился продюсер. – Хватит уже! Езжай домой, а я ночью к тебе приеду. Моя жена уехала к маме в Тулу, поэтому сегодня я у тебя до утра останусь. Не сердись, зайка, я тебе все объясню. Я же тебя одну люблю.
В комнату отдыха открылась дверь и зашла Татьяна. Она, увидев своего отца стоящего на стуле и приникшего ухом к вентиляции, очень удивилась. "Тс-с!", – сказал ей Краб, приложив палец к губам, но слушать уже было нечего, потому что диалог в кабинете был закончен и продюсер выпроваживал свою любовницу восвояси. Отец Татьяны соскочил со стула и осторожно выглянул в щель в двери. Он успел заметить высокую, полногрудую блондинку, типа, фотомодель с обложки, от которой Бальган шел по коридору на почтительном расстоянии, дабы скрыть их связь. Когда девушка скрылась за дверью, Бальган вытер со лба пот и сказал так: "Уф!". Краб вышел из комнаты отдыха, якобы в туалет и, проходя мимо продюсера, сказал, кивнув на дверь:
– Симпатичная девочка.
– А-а, – растерянно протянул Бальган, натянуто улыбаясь, – это танцовщица из кордебалета… Милены Дольской… хотела к нам на работу устроится, так ведь у Татьяны нет кордебалета…
– М-м, – понятливо промычал Краб, наблюдая за тем как продюсер врет ему в глаза и зашел в туалет.
Врать Бальган умел – ни одна мышца лица его не выдала, что это была никакая не танцовщица из кордебалета, а любовница Бальгана – поэтому где гарантии, что продюсер не врет во всем остальном? А его "Зайка" так люто ненавидит Татьяну, что готова ее убить. Это просто были слова, сказанные в сердцах или же что-то большее? В сложившейся ситуации каждое слово было на вес золота – ничем нельзя было пренебрегать. Краб вернулся в комнату отдыха.
– Что ты там делал? – спросила Татьяна, ткнув пальцем на вентиляцию.
Вспомнив о том, что дочь его не может сдержать в себе информацию, а выплескивает ее наружу, Краб решил на этот раз не посвящать ее в то, что ему удалось услышать и ответил, что хотел подслушать о чем говорит Бальган у себя в кабинете. Татьяна поинтересовалась – что же он услышал? А Краб ответил, что ничего особенного, ничего касающегося их общего дела он не услышал. Просто какая-то девушка-танцовщица приходила к Бальгану наниматься в кордебалет, но продюсер ей отказал, ведь у Татьяны нет кордебалета.
– Еще кордебалета мне только и не хватало, – пробурчала Татьяна, – пусть у Дольской идет ногами махать.
– Бальган так же и сказал, – подтвердил отец.
– Ладно, тогда, – махнула рукой Татьяна, – пойду в студию, третий куплет допишу и уже домой поедем. Устала я за сегодняшний день.
* * *
Завершив запись, Татьяна вызвала такси и они с отцом поехали домой. По дороге Татьяна вспомнила, что дома-то холодильник пустой, а есть хочется, предложила отцу съездить в ресторан поужинать. Но Краб, который не имел финансовой возможности ужинать в ресторане каждый день, а питаться за счет дочери ему было неловко, уговорил Татьяну зайти в магазин, купить продуктов, пообещав приготовить свой фирменный плов – с чесноком из баранины. Дочь согласилась, сказав, что тогда неплохо было бы взять и вина. На том и порешили.
Таксист довез их до ближайшего к дому супермаркета, попросил у Татьяны автограф для жены, попрощался и уехал. Через двадцать минут Татьяна и Краб уже шли по дороге к дому, нагруженные пакетами и веселые от предвкушения не только вкусного ужина, но и самого процесса приготовления плова, похожего на важную церемонию. Татьяне нравилось смотреть как отец в переднике с засученными рукавами тельняшки деловито помешивал жарящееся мясо. Он совсем не был похож в эти минуты на человека, который прошел в своей жизни и через войну, и через тюрьму, оставшись при этом не шизанутым.
К подъезду дома тропинка вела мимо гаражей и мусорных баков. Татьяна шла впереди о чем-то болтая, отец позади нее, неся в обеих руках по пакету с продуктами. Фонарей в этом месте не было, царил полумрак и поэтому Краб даже не сразу заметил человека, который внезапно появился перед ними на ведущей к дому тропинке. Нет, он не шел им навстречу – он выскочил из-за гаражей.
У отца Тани промелькнула мысль, что нормальный люди из-за гаражей просто так не выскакивают, поэтому он бросил пакеты, схватил Татьяну за плечи и отпрянул вместе с ней в сторону. Он это сделал очень вовремя, потому что человек, выпрыгнувший из-за гаражей, выстрелил в них из пистолета. Пуля не попала в цель, просвистела мимо. Краб и Татьяна уже падали, но отец сумел удержать равновесие, подтолкнул ошарашенную Татьяну в щель между гаражами и шепнул ей: "Беги!". Татьяну уговаривать не пришлось – она протиснулась в свободное пространство между двух металлических стенок, выскочила на другой стороне, упала, побежала и спряталась за бачками.
Киллер выстрелил в Краба, но тот успел отпрыгнуть, перекатиться и скрыться за ржавым остовом "Запорожца", который гнил тут же недалеко от гаражей, припорошенный снегом. Краб услышал как убийца громко ругнулся матом – ведь стрелял он почти в упор – это был стопроцентный шанс, но киллер его упустил – в Краба попасть ему не удалось. "Ты не знаешь, гад, с кем связался", – прошептал Краб, он сам был настроен уложить киллера. Но и тот, вероятно, решил уже больше не отступать и дело свое закончить. Он крался ближе, чтобы застрелить отца Татьяны, а Краб отползал вокруг "Запорожца", скрываясь от него, но все равно плана как напасть с фронта на вооруженного пистолетом убийцу у него не было. Если бы сзади, да неожиданно, то он бы с ним совладал – а так – как бы не был медлителен киллер по сравнению с Крабом – пуля – она быстрее.
– Эй, придурок, я тут! – неожиданно крикнула Таня, высунувшись из-за мусорных бачков за гаражами. – Я же тебе нужна, говнюк, так иди сюда!
Киллер оглянулся и это было его ошибкой. Краб, как ураган вылетел из своего укрытия и сшиб с ног киллера. Тот полетел в снег, Краб накрыл его своим телом, перехватив за запястье руку с пистолетом и несколько раз ударив ей о твердый наст. Но киллер оружия не выпускал и даже нажал на курок. Пуля ударилась об угол гаража и отрекошетила рядом, взорвав снег маленьким смерчем. Тогда Краб перехватил пистолет за дуло и вырвал его у убийцы. Но тот в то же мгновение ловко вывернулся, скинул с себя Краба и ударом ноги выбил свой пистолет у него из рук. Он хотел перехватить оружие на лету, но Краб снова кинулся на убийцу и свалил его с ног. Пистолет упал рядом, но ни тому, ни другому было не достать его. На лице киллера была надета маска с прорезями для глаз и рта, какие одевает на операции спецназ. Краб хотел эту маску сорвать, а убийца этому препятствовал.
Но в рукопашном бою Крабу было мало равных, поэтому двумя ударами в лицо он опрокинул киллера и уже готов был оголить его физиономию, когда вдруг неожиданно упругая струя слезоточивого газа ударила ему в глаза. Киллер вооружился до зубов, не забыл даже баллончик с газом – Краб схватился за лицо и отпрянул в сторону. Убийца бросился искать свой пистолет в снегу, а на проспекте уже завизжали милицейские сирены. Киллер торопливо рылся, стараясь найти оружие, оглядываясь на Краба, временно лишенного зрения и старался побыстрее найти пистолет, чтобы пристрелить его. Когда его рука нащупала рукоять, он торопливо перехватил оружие и повернулся на тропинку, где только что пытался придти в себя его противник. Но тропинка была уже пуста. Из-за угла выскочил милицейский "козелок" с мигалкой, киллер не стал терять времени, побежал по снегу, перескочил через забор детского сада и понесся через территорию с качелями и каруселями. Он перелез через забор с другой стороны, нырнул в припаркованные неподалеку старенькие зеленого цвета "Жигули" шестой модели, сорвал с себя маску, выругался трехэтажным матом и дал по газам.