Главные вопросы всё равно оставались без ответа. Главные вопросы, без которых, подозревал я, не докопаться и до тех, кто устроил эти милые шутки с Кипящим Котлом; но, самое главное — не докопаться до истинной причины, их породившей.
Причина, Познавший Тьму. Причина. Исходный толчок. Это ведь тебе не какие-то там «Безумные Боги», на самом деле настоящими Богами, конечно же, никогда не бывшие. Мы с Ракотом слишком привыкли объяснять всё властолюбием, жаждой бессмертия или на худой конец мстительностью — если речь шла о «компании на „Я“». Мотивы Дальних я пока что объяснить не мог, но за их атаками совершенно определённо выстраивалась некая логика.
Те же, кто затеял опасные — нет, опаснейшие! — игры с Кипящим Котлом, раз уж сумели до него добраться и протянуть от него неведомо куда ведущую жилу — не могли не понимать, с чем они имеют дело. Не могли не видеть, куда уходит магия Котла, не могли не знать о существовании Неназываемого.
Не могли не чувствовать границу. Медленно вминаемую чудовищной мощью иномирового страшилища всё глубже и глубже во плоть Упорядоченного.
Не могли не чувствовать, колотилось у меня в сознании. Нет, не догадываться — знать. Именно что знать, подобно тому как обычный человек, в здравом уме и трезвой памяти не может не видеть каменную стену прямо у себя под носом — днём, при ярком солнце.
И, значит, они куда хуже всех ямертов, жаждущих мести, новых магов, злых и испорченных, словно донельзя избалованные дети, и Дальних, закоснелых в своём предвечном назначении, не желающих ни повестить об оном, ни прибегнуть к компромиссу — всей этой компании, вместе взятой.
Мы пленники на невесть сколько тысячелетий…
Пока не появится некто, ещё более сильный или дерзкий, и не свергнет нас…
Я повторял эти слова бесчисленное множество раз. Предсказание, сделанное для себя самого. Упорядоченное не может остановиться, не может замереть, не способно пребывать в покое. Значит, не могут оставаться неизменными, несменяемыми и те силы, что «поставлены распоряжаться», поддерживать баланс и равновесие, следить за великими Весами и блюсти Закон Равновесия.
Наш час не может не настать. Точно так же, как для смертных и долгоживущих во множестве миров каждый день наступает час заката. И точно так же властительная ночь сменяется радостным днём, лето — осенью и так далее. Конечно, есть миры, охваченные вечной зимой; есть иссушенные столь же «вечным» жаром — однако настанет время, изменятся дающие свет и тепло звёзды, неважно, огромные пламенные шары или крошечные магические кристаллы, свершающие извечный путь по хрустальным небесным сферам, и не останутся прежними сами «неизменные» миры.
Мы ждём своего часа, я и Ракот. И оттого столь пристально вглядываемся в каждого, кто восстаёт против нашей «тирании»; правда, доселе никого, и впрямь способного «свергнуть» нас, так и не сыскалось.
Если, конечно, не считать милейшего нашего Игнациуса. Архимага Игнациуса Коппера и его треклятой ловушки, и впрямь ловко измысленной. Но «ловкость рук» ещё далеко не всё, что потребно для нашего свержения.
Так или иначе Хагену пришло время вернуться, вновь подумал я. Едва ли в Долине сейчас отыщется «новый Игнациус», способный доставить столько же беспокойства. Особенно если вспомнить о его «наследстве».
Я шёл, и Межреальность послушно разворачивалась, тропы сами ложились под ноги, и казалось — всё, случившееся у Кипящего Котла, есть просто нелепость, игра случая, простое переплетение сил, причуды дикой магии. Такое порой происходит. Редко, но происходит. Упорядоченное слишком сложно, чтобы предусмотреть и предугадать движение сил в любой точке пространства и времени с абсолютной, совершенной точностью. Я к этому стремлюсь, но цель всё ещё очень далека.
Ракот сейчас в Хьёрварде, вместе с Гелеррой. Должны отправиться — или уже отправились — на поиски Мимира. А я возвращался домой и собирался потолковать с Хагеном. Былому тану предстояло вспомнить прошлое, но сперва закончить дело в Долине Магов.
* * *Седой воин с прямым жёстким взглядом. Старый волк, сбросивший надоевшую личину одутловатого целителя Динтры, большого любителя жирной еды, мягких перин и молоденьких служаночек. Разумеется, если быть точным, ничем этим по настоящему «целитель Динтра» не занимался, хватало пары-другой пущенных слухов, а людская молва и привычка верить скверному довершили остальное.
Мой последний Ученик.
Чёрная грубошёрстная куртка, какую носят мореходы Северного Хьёрварда, высокие сапоги из кожи панцирного кита. Жёсткое, иссечённое шрамами лицо, короткая седая борода.
Я не мог даровать Хагену истинное бессмертие. Он старел, хоть и очень, очень медленно. Живущим в том же Хьёрварде он показался бы пятидесятилетним.
Другое дело, что мощью тела Хаген превосходил любого смертного тана в расцвете лет. Не говоря уж о магии.
— Слушаю и повинуюсь, Учитель.
Я вздохнул.
— Ты понимаешь, что я от тебя хочу, Хаген?
Он молча кивнул. Когда такое случалось, чтобы он — и не понял?
— Я надеялся на помощь Старого Хрофта. Однако они с валькирией куда-то запропали, их никак не отыскать — до сих пор.
— Я справлюсь, — кратко отмолвил Хаген. — Один.
— Один там не справится никто, даже я сам, — с досадой вырвалось у меня. — Даже мы втроём с Ракотом и Сигрлинн. Твоё дело там совсем в ином.
Хаген едва заметно пожал плечами.
— Я в долгу перед тобой, Учитель.
У меня едва получилось не всплеснуть руками, словно какая кумушка, прослышавшая о внезапной беременности юной родственницы.
— Если ты про Утонувший Краб…
— Я про архимага Игнациуса, — холодно перебил Хаген. — Целитель Динтра… не справился. Спасибо тебе, Учитель, что избавил меня от той жизни. Тьфу, пропасть! Думал, совсем там размякну. Сейчас бы на «дракона», да чтобы ветер в паруса, да верная дружина на вёслах, да… — Он оборвал себя, угрюмо потупившись. Глаза утонули в тени.
— Хаген, ты совершил то, на что не способен никто из моих подмастерьев. Моя благодарность тебе безмерна, и я…
— Не надо, Учитель.
Он прав. Не надо. Его унижают мои извинения.
— Хорошо, — я поднялся. — В наставлениях ты уже не нуждаешься. Возьми потребное и выступай немедленно. Теперь нужды в такой секретности, как раньше, нет, у тебя будет с собою мой кристалл, я должен знать, что там творится.
Просветлевший Хаген отрывисто кивнул.
— Исполню всё, Учитель. Позора, что с Игнациусом, не повторится.
— Надеюсь, — сказал я с лёгким ледком. Хаген считает, что я должен если не гневаться на него, то, во всяком случае, испытывать некое недовольство. И давать ему понять. Что ж, пусть так. — В Долине… ты оставил всё, как подобает?
— Замысленное тобой и… и Сигрлинн, Учитель, исполнено мной в совершенной точности.
Он до сих пор не знает, как её именовать. Как вообще к ней относиться. Когда-то ведь, ещё мальчишкой, он готов был вспороть Сигрлинн живот — и сделал бы это или умер, пытаясь.
Конечно, потом многое изменилось. Они сражались вместе, плечом к плечу с Си, против её бывших учениц, Ночных Всадниц, такое не проходит бесследно.
Но и детское остаётся тоже. Где-то там, глубоко-глубоко, но остаётся. И об этом нельзя забывать тоже.
— Прекрасно. Ловушка расставлена. Не думаю, что кто-нибудь угодит в неё прямо сейчас, но, на будущее…
— Да, Учитель. Всё будет именно так.
Я кивнул, поднимаясь.
— Тебе потребуется что-то особое?
Хаген сощурился.
— Да, Учитель.
* * *— Тебе повезло с ним, ты знаешь это?
Мы с Си стояли, обнявшись, подле бурлящего Урда. Ни дать ни взять — влюблённая пара. Волосы она заплела в длинную косу, заставив её отрасти чуть ли не до пола и расцвести живыми венчиками.
— Знаю. Оттого-то так… больно, когда его вижу.
— Мой Хедин. Ты стал винить во всём только самого себя. — Она порывисто обернулась, закидывая руки мне на шею, и от ладоней её словно потекли тёплые чуть щекочущие струйки. — Ты решил, что в ответе за всё. За существование Хагена, за то, что он пережил собственных детей, и внуков, и правнуков, что видел падения и гибель стольких из своего рода…
— Всё верно, но его род не погиб! — запротестовал я. — Линия не прервалась. Таны, потомки Хагена, по-прежнему выходят в море, они…
— Выходят в море… на тех же многовесельных «драконах»… Сколько тысяч лет не меняется жизнь в Хьёрварде, мой Хедин?
— Там, где есть магия, жизнь и впрямь остаётся такой, как и раньше, — признался я. — Изощряются в придумках только закрытые миры, её лишённые. Но мы с Ракотом помогали! Лекари… новые заклинания… школы…
— Не оправдывайся, я не Упорядоченное, — она засмеялась. — Знаешь, не могу отойти от Урда. Вот не могу, и всё тут. Когда мы вернулись от Кипящего Котла, когда я старалась… отыскать себя, или, нет, вернуть себя прежнюю, я…
— Не оправдывайся, я не Упорядоченное, — она засмеялась. — Знаешь, не могу отойти от Урда. Вот не могу, и всё тут. Когда мы вернулись от Кипящего Котла, когда я старалась… отыскать себя, или, нет, вернуть себя прежнюю, я…
— Я помню. Ты отправлялась в Хьёрвард, «разбираться с дикарями». А также искать память о Ночных Всадницах. Скажу честно, не ожидал тебя столь скоро.
Урд журчал мягко, негромко, безмятежно. Радуги вспыхивали и гасли, чтобы вновь вспыхнуть мгновение спустя. Самое прекрасное, что есть в Упорядоченном, хотя на вид сейчас он предстаёт обычным источником. Вода бурлит, клокочет, но никуда не вытекает из каменной чаши, остаётся в ней, вечно свежая, чистая, незамутнённая и нетронутая.
— Да, — с сожалением призналась она. — Столько всего хотелось сделать! И Всадницы, и Орден… И с нападавшими разобраться не вышло…
— Но Ракот-то с полком Гелерры ушли оттуда? На поиски Мимира?
— Ушли, — кивнула Сигрлинн. — Последний бой, судя по всему, выдался тяжким.
— Почему же не послали весть? — Я выпрямился. Ох, Ракот, Ракот! Никогда и ни за что не попросит о помощи. И даже не сочтёт нужным отправить послание.
Сигрлинн пожала плечами.
— С точки зрения нашего названого брата, не случилось ничего достойного упоминаний. Они одержали победу и ушли.
— А те, кто нанимал варваров?
— Все порталы взорваны. Все дороги стёрты, мой Хедин. Во всяком случае, какое-то время они никого не потревожат.
— Но никто не попал тебе в руки живым и способным говорить?
Она кивнула, однако улыбка быстро исчезла.
— Одна попалась. Маленькая колдунья по имени Орши. Но, увы, почти ничего не знающая. Тот, кто нанимал её и ей подобных, прекрасно умел прятать концы в воду.
— О да. Они доказывают это раз за разом, — я с привычной досадой глядел на зачарованную воду. — Всякая победа оборачивается…
— Да, и ещё… У нас потери. Без вести пропала Гелерра.
Я не сразу осознал, что сказала Сигрлинн. Сказала тихо и со смущением, отводя взгляд.
— Гелерра пропала. Не нашли ни её тела, ничего. Словно похитили.
— Не может быть! — вырвалось у меня.
Неужели ещё один памятник?!
— Не может быть… — Сигрлинн по-прежнему избегала моего взгляда. — Однако случилось. Именно так, как я тебе сказала. Я знаю, она… многое для тебя значила.
Гелерра. С которой мы вместе угодили в ловушку в Кирддине. Пламенная и верная, готовая идти до пределов возможного. При этом — бывалая, опытная, видавшая виды. И угодила в плен? Была похищена?!
— Не нашли не только тела, не нашли никаких следов в более тонких областях. Вот почему я и сказала — похищена.
— Проклятье! — всё, что я мог сейчас сделать.
— Ракот, конечно, перевернёт небо и землю, чтобы её найти, но, Хедин, боюсь, надежды мало. Боюсь в такое поверить, но как бы вся эта заварушка с быкоглавцами в Хьёрварде не оказалась придумана лишь для того, чтобы захватить живой одну из лучших твоих… последовательниц.
Я угрюмо кивнул. Да, в словах Си имелся смысл. Сражавшиеся в моих полках, случалось, погибали, но в плен доселе не попадал ни один.
— Её кристалл остался в лагере…
— Не удивляюсь. Тайны «великого Хедина» должны оставаться тайнами. Но…
— Её надо найти.
— Само собой, её надо найти! Ракот…
— Восставший сам сделает всё, что надо, мой Хедин. Не считай его хуже тебя. Или бессердечнее.
— Его отряд нужен в мире Источника.
— Весь?
— Боюсь, что да. Если Мимир, к примеру, стал добычей тех же, кто захватил Гелерру…
— Хедин. Ты преувеличиваешь. Старый Ётун исчез, мы знаем, невесть сколько времени тому назад. И мы не нашли никаких следов боя. В отличие от случившегося с адатой. В конце концов, он мог уйти и сам — один или с кем-то. Однако… — она покачала головой, словно споря сама с собой, — на месте сражения и товарищи Гелерры, и Ракот сделали всё, что могли. Если даже нашему неистовому братцу не удалось ничего найти.
— Поэтому не вздумай кидаться туда?
— Я этого не говорила, — покачала она головой. — Гелерру надо спасти, но… я честно признаюсь, что не представляю, как. Где та темница, откуда её надо вытащить?
— Заклятия поиска?
— Все испробованы. Право же, мой Хедин, надо больше доверять тем, кто рядом с тобой. Если адату украли, то украли настолько умело и запрятали так глубоко, что ни Ракот, ни я, ни ты до неё сейчас не дотянемся.
— Это, — процедил я сквозь зубы, — мы ещё посмотрим.
— Посмотрим, — кивнула она. — И я помогу всем, чем только смогу. Сама отправилась бы на поиски, но… это ведь и впрямь — «поди туда, не знаю куда».
Я промолчал.
— Нам надо найти Мимира. Пусть кто-то из отряда Ракота останется и…
— Ты не слышал, что я говорила? — нахмурилась Сигрлинн. — Ты не понял, что всё нам доступное уже испробовано?
— Читающие.
— Ты сам сказал, что им доверять нельзя!
— Нельзя. Но нельзя и дать им — а, главное, их хозяевам! — понять, что их игра для нас уже не тайна.
— Ты в этом так уверен? Что есть уже и «хозяева»?
— Нет. Не уверен. Но не предположить подобного — весьма неразумно.
— Ох, Хедин… — Сигрлинн прижала пальцы к вискам. — От твоих головоломных построений поистине всё перед глазами плывёт. Так что же с Читающими и Гелеррой?
— Могут навести на след. Даже ложью.
Она только покачала головой.
— Очень, очень сложно. Если ты не доверяешь Читающим, то как…
— Но не сидеть же без дела! Си, ведь там с ней сейчас…
Она прижала прохладную ладонь к моим губам.
— Что с ней сейчас могут сделать, я знаю лучше тебя, поверь. Я тоже женщина. И я достала б её со дна морского, если бы…
— Мой долг, будь он проклят.
— Что? Ах, долг… Да. Долг. Я ждала, когда ты о нём вспомнишь.
— Ты права, — я едва выталкивал слова из гортани. — Вы с Ракотом сделали всё мыслимое и немыслимое. И я не могу кидаться сейчас успокаивать себя, мол, делаю всё, что в моих силах. Не в том дело, достойно это Истинного Мага или Нового Бога, а в том…
— Перестань изводить себя, мой Хедин. Ни я, ни Ракот в здравом уме и трезвой памяти не скажем тебе, что, мол, Гелеррой надо пожертвовать во имя высших целей. Во имя, скажем, Упорядоченного. Удел Богов — принимать жертвы, не приносить их самому. И нельзя сказать, который из двух жребиев тяжелее. По мне, так первый. Быть может, Гелерры нет в живых, но — буде таковое стряслось — она умерла счастливой. Верь мне.
— Счастливой… Как?
— Она верила в тебя, как в Бога, нет, больше, чем в Бога. Она знала и видела ту правду, что стоит за тобой, наверное, яснее, чем все другие твои ученики. Кроме, быть может, Хагена. Она сражалась за дело, выше, благороднее и справедливее которого для неё не было ничего. Смертные благословлены Творцом — они могут умирать счастливыми.
Я опустил голову. Жжёт, жжёт изнутри и не отпускает. И недостойно Бога «облегчать душу» бранью. Кто знает, если ли у нас она вообще, эта душа? Или просто почти неистребимое первоначало, что способно выживать — как Си — даже за гранью смерти?
— Мы сделаем всё, мой Хедин. Пошлём к Читающим. Полагаю, тебе самому не стоит, мол, почти рутинное дело. Кстати, тогда они скорее скажут правду. Врать — если они врут — такому, как тебе, надо лишь в особо важных случаях, иначе утратят твоё доверие и поминай, как звали вся их интрига. А пока же — давай помнить, что война идёт не только в Хьёрварде, и сражается не одна Гелерра, — голос Сигрлинн затвердел, стал суровее.
— Но всё, что там стряслось за последнее время… это… — осторожно начал я.
— Поражение, мой Хедин? Нет, о, нет!
— Удивляюсь твоей весёлости, Си.
— Это потому, что кое-кто тут вообразил, будто каждый миг обязан думать только и исключительно об Упорядоченном, — она хихикнула.
— Ты хочешь сказать, что враг напуган? Что он бежал от одного твоего вида, сжигая мосты и бросая осадные машины? Взрывая порталы, открытие которых наверняка потребовало массы сил и времени?
— В том числе и… — невеселая усмешка помаленьку истаивала. — Они понимают, что не могут победить. Иначе бы не бежали. Новых Богов не одолеть тайными интригами. Даже хитроумный, если судить по твоим рассказам, Игнациус Коппер, достигший большего, чем все остальные, вместе взятые, не смог остаться в тени. Ему пришлось самому засучить рукава. За что наш герой и поплатился. Пока от тебя бегут опрометью, не принимая боя — тебе нечего бояться.
— Си, но… они — не знаю, кто, но всё равно — они копят силы. Наносят удары то там, то здесь. Вынуждают нас метаться, растягивать наши немногочисленные полки. Наносят потери, пусть небольшие, но тем не менее…
— Понимаю. — Она коснулась нежными пальцами моей щеки. — Мастеру тайных планов Хедину видится такой же план врага. Неведомый пока что план. И мой Хедин не находит себе места, пока не выстроит всё по линеечке, чтобы следствия вытекали из причин, а причины давали начало следствиям. И всё это в строгом, строжайшем порядке!.. Но, Хедин, рассуди сам — Дальние, наш самый опасный ныне враг, если не считать козлоногих, чего они добились? Их атаки отражаются. Они…