– Товарищ подполковник. К соседям подъехала колонна машин. Четыре «уазика» и БМП. Майор Сапожников предполагает, что вернулся подполковник Буслаев.
– Если вернулся, позвонит… – решил Капустин, но все же подошел к окну на лестнице, откуда можно было издали рассмотреть здание, занятое спецназом ГРУ. Расстояние не позволило увидеть, кто приехал.
– Бинокля нет? – спросил Игорь Евгеньевич дежурного.
– Внизу остался… У майора Сапожникова…
Капустин хотел было спуститься, когда услышал шаги – Сапожников сам поднялся к ним. С биноклем… И первым стал рассматривать машины, стоящие у парадного крыльца.
– Нет, – сообщил он. – Это менты…
– Полковник Башаев собирался сегодня проверить, как спецназ ГРУ устроился. Жалко, Буслаев в отъезде… Кстати, Башаев может и к нам заглянуть… На всякий случай, будьте готовы…
* * *Андрей Васильевич не зря так торопился. Автобус и БТР чеченского ОМОНа пожаловали меньше чем через пять минут. Подполковник сделал знак рукой. Автоматическая пушка башни БМП перемещалась по мере приближения колонны и держала БТР под прицелом. ОМОН такая встреча в дороге не сильно смутила, хотя сначала скорость заметно снизилась. Но опасаться было нечего, видимо, решили омоновцы. Грозный рядом, да и нет у боевиков тяжелой техники. Подъехав ближе, рассмотрели и армейскую экипировку. Остановились рядом, при обгоне. Из автобуса вышел только один человек. Сразу определил в подполковнике Буслаеве командира, подошел и небрежно козырнул. Буслаева тут же прикрыли с двух сторон капитан Ламберт и старший прапорщик Волосняков. Подполковник отодвинул товарищей и остановился против чеченца.
– Помощь нужна? – спросил тот с сильным акцентом.
Он не представился, как полагается, и Буслаева по званию не назвал, хотя тот был без бронежилета и знаки различия на погонах было видно отчетливо.
– Нет, спасибо, – небрежно ответил подполковник. – Я только сегодня принял команду, проверяю технику своего отряда… Устроил небольшой мотобросок… Сейчас разворачиваемся, и – назад, в казарму…
Омоновец посмотрел на поднятый капот «уазика», на людей, столпившихся перед машиной, и только сейчас, кажется, рассмотрел нарукавную эмблему с летучей мышью.
– Спецназ ГРУ? – спросил.
– Спецназ ГРУ, – подтвердил Буслаев.
– Ваши люди в районе есть? – Вопрос прозвучал, как на допросе, грубо и с вызовом. Но Буслаев знал, что чеченцы обладают такой манерой разговаривать. Первое время подобная манера вести себя вызывала у Андрея Васильевича встречную агрессию. Потом привык и уже не обращал внимания.
– Из моего отряда – нет… Но если бы и были, я бы тебе, браток, все равно не сказал…
– Почему? – не понял омоновец.
Андрей Васильевич по возрасту определил уровень образованности этого человека. В первую чеченскую он, должно быть, был еще подростком и уже тогда взял в руки автомат, чтобы пойти воевать, как все его сверстники. Естественно, в школу тогда уже не ходили и ум свой учением не обременяли. Отсюда и плохое знание русского языка. Учить русский пришлось позже, должно быть, после амнистии, когда такие вот парни пришли, сложили оружие в одном дворе и тут же получили его за соседним забором, чтобы воевать против своих же вчерашних товарищей, которые еще не додумались сложить оружие или просто боялись это сделать, потому что оставили за собой много кровавых следов. Объяснять такому человеку что-то на пальцах – не интересно…
– Потому что наши люди выезжают с базы только по конкретному заданию командования. Даже на профилактическое перманентное патрулирование дорог – это тоже конкретное задание, и, как у всякого задания, район действия не подлежит разглашению. И объяснять человеку, которого я не знаю и знать не хочу, где находятся в данный момент мои люди, я не собираюсь…
Сказано было строго и достаточно конкретно.
Чеченец думал почти минуту. Должно быть, для его словарного запаса русского языка фраза была слишком длинной и сложной, и перевод на родной язык давался с трудом. Не решив, как себя вести, омоновец пожал плечами, еще некоторое время в чем-то посомневался, потом, не попрощавшись, пошел к автобусу. Автобус тронулся, за ним потянулся БТР.
* * *На улице быстро стемнело…
Полковника Башаева ждали, хотя и не показывали готовности к торжественной встрече. Майор Сапожников принес в кабинет командира армейскую семисотграммовую фляжку со спиртом, оставленную на столе сменившимся отрядом.
– Я выставил в верхнем окне наблюдателя с биноклем. Если к нам поедут, сообщит, – доложил он Капустину.
– Пусть едет… Полы для него намывать все равно не будем… Их и без того нам чистыми оставили. Не знаешь, кто у Стриженова полами заведовал?
– Уборщица днем приходит. Мне начштаба рассказал. День один этаж убирает, день – другой, день отдыхает, потом опять по этажу в день… Из местных… Потому рекомендовал уборку проводить под присмотром дежурного…
– А оплачивает кто?
– Сбрасывались по мелочи, чтобы три тысячи в месяц выходило…
– Это что, зарплата?
– Здесь такие зарплаты…
– И как на такую жить? – недоуменно спросил Игорь Евгеньевич.
Николай Юрьевич ответить не успел. Они оба резко встали, потому что раздался долгий и громкий звук выстрела из тяжелого гранатомета, потом выстрелы из подствольных гранатометов с их характерным звуком и разрывающихся гранат, а потом и автоматные очереди.
Переглянулись.
– Это у спецназа ГРУ, – по звуку определил Сапожников.
– Похоже… Поднимай тревожную группу. Я поеду… На двух машинах… Остальных тоже – по тревоге, ждать команды в полной боевой готовности… Сам на связь садись…
И быстро стал натягивать на плечи тяжелый, надоевший за день бронежилет, на бронежилет «разгрузку», в карманах-подсумках которой – запасные рожки к автомату и гранаты. Автомат подполковника был здесь же, под рукой…
Сапожников не ждал, пока Капустин соберется. Он уже спешил отправить в машинах тревожную группу, и поднять весь отряд по тревоге…
* * *Капот «уазика» закрылся с громким стуком.
Подполковник Буслаев поправил микрофон. Кашлянул, призывая всех к вниманию.
– Я – Первый, разворачиваемся, следуем прежним маршрутом, голос звучал негромко, но по-деловому, спокойно и уверенно. – Новая машина идет ведущей. Остановка в условленном месте, по договоренности… Поехали!
Дорога была не слишком широкой – два встречных автомобиля с трудом могли разойтись. Автобусу из-за длины салона здесь было бы трудно развернуться, но «уазик» в несколько маневров мог справиться с задачей. С БМП, внешне неуклюжей, вообще проблем не возникало – одна гусеница стопорится, вторая работает, и машина разворачивается на месте. Сразу после разворота двинулись вперед неторопливо, чтобы к условленному месту прибыть уже в наступающей темноте, поскольку неизвестно чьи глаза будут наблюдать за дорогой в светлое время.
Мощности «подснежника» не хватало, чтобы связаться с базой. Из зоны устойчивой сотовой связи они тоже уже выехали. Но, в принципе, Андрей Васильевич и не обещал своему начальнику штаба поддержку постоянной двусторонней связи. Можно будет выйти на разговор уже после того, как посадят в машину двух офицеров и пленника, которые должны быстро преодолеть перевал. Только хватило бы скорости… Что такое идти с пленником, Буслаев из своего опыта знал. И в Афгане случалось, и здесь, в Чечне, тоже дважды приходилось совершать подобные марши. А однажды необходимо было даже нести человека, который сопротивлялся.
– Я – Первый. Тетерев, как слышишь?
– Я – Тетерев, слышимость есть, хотя и с помехами… Нас каменная гряда разделяет. Она экранирует.
В горах со связью всегда так… Но и малым приходится довольствоваться.
– Как успехи? Где обещанный олимпийский рекорд?
– Рекордсмен задает темп, еле успеваем… Он, кстати, сначала сильно упирался – и даже припугнул нас… У него, дескать, двоюродный брат, заместитель министра внутренних дел, и нас всех вскоре сотрут в порошок… Мы объяснили почти вежливо, без переломов конечностей… Он оказался сообразительным… Первый, министра тоже будем брать?
– Заместителя министра… – поправил подполковник.
– Я согласен и на заместителя…
– Скорее всего, будем брать… – больше себе, чем кому-то другому, не постеснялся сказать Андрей Васильевич. Не постеснялся, зная, что его слова разойдутся по бойцам отряда уже сегодня же. – Спроси-ка у него, этого брата случайно зовут не Ачемез Хасанович?
Ответ последовал быстро.
– Он самый… Шамилька спрашивает, кто здесь у нас его знакомый?
– Все мы его, объясни, немножко знаем… Можно сказать, лучший наш друг… Еще спроси, он не знаком ли с подполковником Буслаевым?
– Мы уже спрашивали, товарищ подполковник. Это для него табу, язык откусить готов, но говорить на эту тему не желает…
– А про Шарани Гочияева спрашивали?
– Тоже спрашивали. Тот же результат… Язык его жалко, он нам еще пригодится…
– Передай, что Буслаев пулей кастрировал Гочияева… И Гочияев очень обиделся на того, кто дал ему заказ на подполковника спецназа ГРУ, не предупредив, что этот подполковник такой нехороший и неаккуратно стреляет. Сейчас Шарани показания дает… Его еще вчера арестовали. На зоне он с вашим Шамилькой встретится…
Наушник доносил слабый голос. Видимо, Тетерев отодвинул ото рта микрофон.
– Первый… Это было для него жестоким ударом… Как кулаком по затылку… Он упал и весь дрожит от страха… Припадок натуральный… Как выводить будем?
– Пинками… – посоветовал «подснежнику» капитан Ламберт. – Это хорошее лекарство. Обычно помогает…
– И побыстрее, – попросил подполковник. – Чтобы нам на дороге не стоять…
– Нам до перевала двадцать шагов осталось. Шамилька, мать твою, давай-давай… Топай…
* * *Около здания казармы спецназа ГРУ, кажется, шел бой… Раздавались короткие очереди. Пламя, вырывающееся из автоматных стволов, разрезало темноту. В окнах второго этажа виднелось пламя, но оно освещало только ближайшие подступы к зданию. А по зданию и по стоящим у здания машинам стреляли из темноты. Машины еще не горели, хотя в свете пожара в здании было видно, что стекла многих из них были выбиты.
В такой обстановке подъезжать без предварительного предупреждения было просто опасно. И Капустин приказал водителю просигналить миганием фар. Спецназовцы народ сообразительный, догадались, откуда идет помощь. Мигание заметили, определили направление и сразу из нескольких окон вылетели очереди трассирующих пуль. Военные разведчики показывали, откуда ведется по ним огонь – это в стороне от дороги, и, если не сворачивать с разбитого асфальта, две машины с сотрудниками ФСБ просто отдалялись бы от бандитов. Пришлось остановиться.
Капустин взялся за микрофон рации, щелкнул тумблером.
– Второй, я – Первый. Оставь десять человек на охрану здания. Остальных высылай в поле… Надо отрезать бандитов от города… Они туда отходят… Отрезай на уровне стройки…
Естественно, отходить в сторону казарм батальона чеченского спецназа бандиты не собирались. Их путь лежал через строящиеся здания. И бойцы отряда ФСБ, за счет удаленности своей казармы, имели небольшое преимущество во времени, чтобы успеть занять позицию и не дать возможности проскочить к стройке, где легко спрятаться и вести бой из укрытия.
– Я – Второй, понял…
– Мы начинаем преследование…
Капустин первым покинул машину. Увидел, как другие сотрудники выскочили за ним в поле. И в это время со стороны казармы спецназа ГРУ с шипением и брызгами в небо взлетели сразу две осветительные ракеты. Ракеты надолго зависли в воздухе, описывая быстрые и широкие круги. И в их свете Капустин увидел, что спецназ ГРУ тоже начал преследование широко развернутой цепью. А с другой стороны приближались два грузовика, запирая бандитов с третьей стороны. Четвертая сторона была пока еще свободна, и бандиты отступали туда. Их было два десятка, перебегали они не слишком умело, но явно стремясь оторваться от погони как можно быстрее. И потому почти не отстреливались. Пока горели ракеты и было хорошо видно, Капустин прижал к плечу рукоятку автомата и сделал почти горизонтальный выстрел из «подствольника». При этом излишне торопился, но старался прицелиться получше и прижал к автомату щеку. При отдаче автомат ударил в скулу не хуже кулака профессионального боксера, и подполковник еле удержался на ногах. Но следом раздалось еще несколько таких же выстрелов. Гранаты ложились плотно, заставляя бандитов падать в ожидании очередного взрыва.
Ракеты догорели, и им на смену поднялись в воздух две новые. Теперь уже огонь велся из автоматов. Бандитов стало по крайней мере на треть меньше, и бежали они уже не так быстро. Преследование продолжалось. При свете третьей пары ракет покинули грузовики новые преследователи. Игорь Евгеньевич догадался, что вступил в бой чеченский спецназ, быстро сориентировавшийся. Теперь огонь велся с трех сторон. А четвертая пара ракет показала, что и последняя сторона для отступления закрыта. Бойцы отряда ФСБ вышли на позицию и встретили плотными очередями убегающих, заставив их залечь. Больше всего Капустин сейчас боялся, что никто в его малоопытном отряде не догадается предупредить об опасности ведения такого боя. Отряд ФСБ и отряд спецназа ГРУ стреляли в сторону друг друга и могли нанести друг другу потери большие, чем противнику. Но, видимо, и с той, и с другой стороны нашлись специалисты, которые поняли, чем грозит подобный бой. Автоматная стрельба прекратилась, только полетели навесом гранаты.
Да и группа самого Капустина тоже занимала не самую лучшую позицию, поскольку по другую сторону находился чеченский спецназ.
– Не стрелять! – предупредил Игорь Евгеньевич. – Только гранатами, навесом…
Но раньше, чем он договорил эту команду, она начала выполняться с трех других сторон. На пустыре никто уже не поднимался и никто не отстреливался.
– К машине! – дал Игорь Евгеньевич команду возвращааться.
К зданию казармы спецназа ГРУ они ехали со всеми зажженными огнями, чтобы кому-то не взбрело в голову дать по ним очередь. Около крыльца, как Игорь Евгеньевич увидел еще раньше, стояло много машин. Значит, полковник Башаев еще не успел уехать… Это вообще путало все карты выстроенной версии…
* * *Погрузка пленника заняла меньше минуты.
– Первый, я – Тетерев… Мы в двух шагах. Куда прятать Шамильку?
– В БМП. Там место приготовили…
Через пару минут дело было сделано. Два человека пробежали мимо «уазика» подполковника Буслаева и заскочили в ведущую машину.
– Я – Тетерев. Готово. Мы уже в своей машине… Едем…
– Вперед! Можно добавить скорость.
Но ночная дорога не позволяла сильно разгоняться даже при том, что местность была не слишком гористая, и поворотов было не так много, как бывает в более высоких горах. По времени ночной путь занимал в два раза больше времени, чем днем. Но теперь и надобности не было рисковать, и гнать…
А минут через пятнадцать, когда уже подъезжали к блокпосту на окраине Грозного, машины вошли в зону уверенной работы сотовой связи, о чем сообщил мобильник на поясе подполковника Буслаева. На дисплее высветился номер подполковника Чередниченко.
– Мы возвращаемся, Сергей Сергеевич, – сказал Буслаев.
– У нас ЧП, Андрей Васильевич…
– Что случилось? Башаев отстранил тебя от должности или ты арестовал его?
– Башаев убит. Я – ранен. Правда, пока держусь на ногах… Меня как раз сейчас перевязывают…
– Серьезно? – первое, что спросил Буслаев. Не о событиях, в казарме произошедших, а о ранении своего начальника штаба.
– Осколок в голову по касательной. Кусок черепа выдрало… Второй осколок в руку, третий в ногу, четвертый и пятый в приклад автомата, и еще куча осколков в бронежилете…
Судя по голосу, Сергей Сергеевич был зол, значит, бодр. Буслаева этот голос успокоил.
– Докладывай обстановку…
– Приехал полковник Башаев со своей компанией. Я встретил, поговорили, показал, как мы устроились, высказал свои претензии… Сели за стол. А тут с пустыря из «РПГ-7»[17] нам в окно… Потом по другим окнам из «подствольников», потом из автоматов поливать… Завязался бой… Вовремя соседи вмешались…
– Кто?
– Слева чеченский спецназ… Справа и с тыла парни Капустина пути отхода перекрыли… Короче, гранатами всех накрыли… Двадцать два бандита… Трое из них еще еле-еле живы, но их братья по крови увезли… Значит, можно тоже в покойники списывать…
– Потери есть? Из наших…
– Шестеро раненых. Осколками. Как я… Убиты Башаев, и с ним вместе прибывшие милицейский майор и старший лейтенант. Они, можно сказать, собой меня от осколков прикрыли… Сидел я удачно… Иначе и меня бы…
– Устроили мне праздничную встречу… Я на подъезде. Будем у вас через десять – пятнадцать минут… Сообщи в РОШ. Пусть РОШ сам с прокуратурой связывается… Убитых принесите в нашу казарму. Никому тела не отдавать… Зря ты раненых отдал…
– Я не отдавал… Меня не спрашивали… Увезли допрашивать… Обещали приехать с протоколами допросов… На каком только языке будут протоколы писать…
– Разберемся… Нам их все равно не читать… Это дело прокуратуры… Ты того… Держись, старина… Водки, что ли, выпей… В госпиталь я тебя все равно не отпущу…
– Ты же знаешь, на мне все, как на собаке… Заживет… А у тебя водка есть?
* * *Подполковник Капустин успел поговорить и с подполковником Чередниченко, и с какими-то двумя полковниками из чеченского спецназа, узнал результаты нападения и всего боя, и только после этого сам позвонил дежурному по республиканскому управлению ФСБ и сообщил о нападении на казарму спецназа ГРУ. Когда дежурный называл себя, Капустин не расслышал фамилию, потому что рядом громко разговаривали, удалось только звание разобрать – тоже подполковник.