Вице-адмирал слегка кивнул.
– Хороший вопрос. Здесь как раз начинается самое интересное. Действительно, каким это образом простым рыбакам удается выторговывать многомиллионные выкупы? И я бы добавил сюда еще одно: почему они так точно выбирают наиболее интересные в коммерческом плане суда среди их огромного количества? Что скажете, товарищи разведчики?
– Напрашивается вывод, что их кто-то консультирует, – ответил Невзоров. – Ведь их аппетиты растут год от года, как вы сами сказали.
– Совершенно верно, консультируют... Годовой доход небольшой африканской деревушки Эйл подбирается к пятидесяти миллионам долларов. Согласитесь, весьма неплохая сумма для африканской провинции. Наше мнение таково – большую роль в развитии пиратского бизнеса играют информаторы, что засели в крупных корабельных компаниях, например, в Лондоне. А также всяческие посредники. Так вот, эти посредники наиболее влиятельные люди в переговорочном процессе. Думаете, что переговоры проходят где-нибудь на берегу Африканского Рога на какой-нибудь полузатопленной шхуне? Ничего подобного! Они проходят в фешенебельных офисах Дубая, Найроби или, к примеру, Лондона. И ведут их весьма опытные адвокаты, имеющие солидную клиентуру. В переговорах они весьма неуступчивы, так что с ними очень трудно иметь дело.
– А вы можете сказать, какие именно структуры выходят на контакт с пиратами и кто именно представляет пиратов?
– Как правило, владельцев судов представляют компании, которые специализируются на морской безопасности. Со стороны пиратов это в подавляющем большинстве представители сомалийской диаспоры за рубежом, которые по рождению принадлежат к пиратским сомалийским кланам. Но среди переговорщиков встречаются и белые специалисты, весьма искушенные в юридических вопросах и имеющие большое влияние. После переговоров деньги перечисляются на счета адвокатских фирм, имеющих клиентов сомалийцев. А те в свою очередь переправляют их уже на родину.
– Как же им это удается?
– Чаще всего они используют неформальную систему денежных переводов, так называемый хаваль. Именно через нее иммигранты-мусульмане перечисляют на родину часть своих заработков. Но пираты становятся не только нахальнее, но и алчнее. В последнее время они стараются обходиться без посредников и требуют, чтобы выкуп доставлялся наличными прямо в Сомали.
– Вы могли бы назвать кого-нибудь среди переговорщиков?
– Разумеется. Особенно нас интересует адвокат по имени Абу Рахим, он директор компании, специализирующейся на ведении переговоров об освобождении заложников и захваченных судов. Весьма влиятельная фигура в этом бизнесе, от него многое зависит. Мы предполагаем, что у него весьма серьезные источники информации и имеются наблюдатели в каждой серьезной морской компании. Эти наблюдатели есть у него и на Суэцком канале – ни одно судно не проходит мимо их внимания. Так что, когда оно подходит к берегам Сомали, то пираты уже знают, какое это судно, что оно перевозит, его водоизмещение, количество членов экипажа и другие важные вещи. Благо, что электронные способы доставки информации позволяют и сфотографировать судно, и понять, что за груз оно перевозит. Кроме того, эти ребята еще и потому весьма успешные переговорщики, что они стараются заполучить любую информацию, могущую повлиять на переговорочный процесс и усилить их позиции.
– Каковы все же наши действия?
– Ситуация в Сомали, как я уже сказал, весьма непростая, там существует множество политических группировок. Юридические институты там отсутствуют, если, конечно, не считать шариатские суды. Пиратов можно было бы выдавать любой африканской стране, где существует смертная казнь, но они могут попросить политического убежища, и такая просьба может быть удовлетворена. Договариваться с какой-нибудь одной из сторон тоже нельзя, потому что такой разговор может привести к серьезным политическим последствиям. Поэтому мы решили вести переговоры с Переходным правительством Сомали, которое выдало нашему кораблю «Смелый» разрешение вести против пиратов военные действия. Кроме того, временное правительство дает нам базу в районе Аденского залива. Так что со временем число наших кораблей может быть увеличено. – Широко улыбнувшись, он добавил: – Нас ожидает очень интересная работа, товарищи офицеры. Но вместе с тем в нашу задачу входит уничтожение наиболее влиятельных лидеров кланов. В первую очередь лидера клана Дарод. Зовут его Юсуф Ахмед, фотографии его у нас, к сожалению, нет, но достоверно известно, что он наш с вами коллега и когда-то учился в Каспийском военно-морском училище. Я бы хотел поделиться с вами планами предстоящей операции под кодовым названием «Сомали». У нас уже имеются кое-какие наработки, но для ее успешного осуществления нам нужен человек, который прекрасно знает Африку и владеет английским в совершенстве. Кажется, у меня есть подходящая кандидатура...
Глава 11 Я ПОДПИШУ ВСЕ 31 АВГУСТА
Приоткрыв дверь, Сара спросила:
– Когда мы увидимся?
Путь свободен, дверь открыта, нужно только протиснуться в проем, произнести нечто невразумительное и исчезнуть еще дней на десять, не удостоив девушку содержательным ответом. Но слова, тщательно подобранные, споткнулись о широко распахнутые зеленые глаза. Даже изумруд в сравнении с ними выглядел всего лишь жалкой бижутерией.
Прежде Сара не задавала подобных вопросов. Существует мнение, что у женщин невероятно развита интуиция. Неужели она что-то почувствовала?
В какой-то момент Мартынов осознал, что ему не удастся отделаться дежурной фразой: «Я тебе позвоню». Сейчас Сара ожидала от него нечто большее, чем обыкновенные обещания. Мартынов понимал: если сейчас он не оправдает ее ожиданий, эта дверь закроется для него навсегда.
Терять такую женщину не хотелось, они ведь не чужие. По этой лестнице он поднимался на протяжении трех последних лет, так что по отношению к девушке у него появились некоторые обязательства. Не то чтобы он ее приручил, но все-таки...
– Давай сделаем вот что... Ты завтра свободна? – по-деловому спросил Герасим.
Зеленый цвет ее глаз загустел. Дважды вспорхнули ресницы, девушка явно не ожидала подобного продолжения.
– Завтра я работаю до шести... Но могу отпроситься, меня отпустят.
– Не нужно, я заеду за тобой к шести. На Пушкинской открыли приличный итальянский ресторан. Его хвалят.
– А ты там бывал?
Еще один неожиданный вопрос. Однако Мартынову хватило сил, чтобы не раздражаться.
– Один раз… Мне там понравилось. И успокойся ты, наконец! Я там был с друзьями и без женщины.
– Не о том ты говоришь, – девичье лицо оттаяло. Подобное ей слышать было приятно. – Иди!
Мартынов вышел во двор, испытав невероятное облегчение. Верный признак того, что с этой женщиной следует расстаться. Прощальный поход в ресторан – вполне достойное завершение столь захватывающего романа.
Сняв «Лексус» с сигнализации и плюхнувшись в кожаное кресло, он почувствовал, что невероятно устал. На сегодня довольно приключений, добраться до постели и спать! До дома он добрался быстро, за каких-то полчаса! Уже вынимая ключ из замка зажигания, Мартынов увидел, как на капот упала длинная тень и, обломившись о бампер, длинной узкой дорожкой устремилась к корням могучего тополя, где и затерялась.
Герасим поднял голову, чтобы взглянуть на подошедшего, и увидел, как темный силуэт распрямился, сделавшись, как ему показалось, невероятно высоким, а в следующую секунду он осознал, что в руках у неизвестного длинный металлический прут, и тотчас ржавый конец этого прута с силой ударил в лобовое стекло. Вскинув руку к лицу, Герасим почувствовал, как множество мелких осколков царапнули руки, а несколько из них, уколов его в шею, скатились за шиворот, царапая и покалывая.
Сквозь образовавшуюся в стекле дыру он увидел худощавую физиономию (где-то ему приходилось ее видеть, вот только никак не мог понять, где именно) совершенно невозмутимого мужчины. Невольно создавалось впечатление, что разбивать прутами стекла машин для того своего рода хобби. Вот сейчас размозжит и кузов, сверкающий новой краской и двинется к «БМВ», стоящему неподалеку.
– Что ты делаешь, сволочь! – яростно выкрикнул Герасим.
Следующий замах был еще более внушительным. Мартынов увидел, как задралась короткая кожаная куртка незнакомца, оголив его плоский живот. В какой-то момент прут застыл. Мартынову даже подумалось, что второго удара не будет. Их взгляды на какой-то момент пересеклись, лицо незнакомца, ломая симметрию, дрогнуло в ехидной усмешке, и в следующий момент машина содрогнулась от могучего удара. Остатки стекла брызнули в салон, больно уколов лицо.
– Я тебя, гада, сейчас урою! – распахнул Герасим дверцу.
И в тот же момент почувствовал, как кто-то бесцеремонно ухватил его за шиворот, пережимая дыхание, а другая пара рук, столь же бескомпромиссная, подхватила его и без труда выдернула из автомобиля, будто морковку с грядки.
– Я тебя, гада, сейчас урою! – распахнул Герасим дверцу.
И в тот же момент почувствовал, как кто-то бесцеремонно ухватил его за шиворот, пережимая дыхание, а другая пара рук, столь же бескомпромиссная, подхватила его и без труда выдернула из автомобиля, будто морковку с грядки.
Мартынов упал, больно ударившись подбородком о бордюр. Он поднялся и тотчас получил удар в живот. Теперь, согнувшись в три погибели, жадно пытаясь вдохнуть порцию живительного воздуха, он имел возможность рассмотреть обувь своих мучителей. Их оказалось трое, двое были в обыкновенных серых кроссовках (весьма удобная вещь, чтобы пинать неугодного и, в случае необходимости, дать деру), а вот третий оказался франтом – надраенные туфли сверкали даже в темноте, стрелка на брюках выглядела до того отглаженной, что об нее можно было порезаться. Внутри Мартынова, наконец, будто бы открылся какой-то клапан, струя живительного воздуха просочилась по трахее, наполняя кислородом скукожившиеся альвеолы. Сделав глубокий вздох, он нашел силы поднять голову, чтобы взглянуть на обладателя дорогого костюма, и натолкнулся на насмешливый взгляд Авдеева.
Заложив руки за спину, тот с кривой улыбкой наблюдал за потугами Мартынова. На вершителя судеб даже в своей дорогой одежде, безукоризненно отглаженной, Афанасий не тянул, но вот хребет сломать вполне мог.
– Надеюсь, Герасим Витальевич, ты на нас не в обиде, что мы тебе машину поцарапали? Знаешь, как-то стихийно получилось.
Мартынов подавленно молчал, перевес сил был явно не на его стороне. Не биться же врукопашную с этими ребятами, они ведь способны и ноги поотрывать. Теперь он вспомнил, где именно встречал человека с металлическим прутом: в проходной офиса! Правда, сейчас вместо черного костюма с галстуком на нем были коричневая кожаная куртка и спортивные брюки, столь неузнаваемо изменившие его. А потом, ведь за Мартыновым не водилось привычки запоминать обслуживающий персонал: когда заходишь в подъезд, разве запоминаешь, в какой именно цвет выкрашены его стены?
– Хотя чего тебе обижаться, – продолжал Авдеев. – Она ведь тебе не принадлежит.
Оба охранника стояли рядом с Мартыновым (явно не случайно), один из них был вооружен все тем же металлическим прутом. А размахивать этой штукой, как успел убедиться Мартынов, он умел прекрасно.
– И знаешь почему?.. Потому что ты купил ее не на свои деньги, а на деньги Ефимцева.
Только сейчас до Мартынова начинал доходить смысл происходящего. То, что минуту назад казалось ему абсурдом, дурным сном, теперь приняло форму реальности. Никогда прежде он не чувствовал себя столь беззащитным.
– Я позвоню Ефимцеву, надо выяснить это недоразумение...
Авдеев отрицательно покачал головой; он вдруг стал вежлив и официален:
– Ничего не выйдет. Вы уволены. У нас достаточно материала, чтобы возбудить против вас уголовное дело. Вы систематически воровали у Ефимцева на протяжении последних лет. Если вас интересует, у нас есть записи ваших телефонных разговоров. Все это мы можем предъявить на суде.
Мартынов сник.
– Меня невозможно уволить, на мне числится половина имущества компании.
– Вас не должны тревожить такие мелочи. Сейчас вы все перепишете на Ефимцева.
– Я никогда этого не сделаю.
– Герасим Витальевич, давайте не будем трепать друг другу нервы. Все решено! Обратного пути не существует. Я так думаю, лучше дожить в бедности до самой старости, чем помирать молодым, но очень богатым. Мне предстоит сегодня сделать еще массу важных дел, так что не хотелось бы терять время и размениваться по пустякам. А потом, хотелось бы как следует выспаться перед завтрашним рабочим днем. Он будет тяжелым.
– У меня нет с собой бумаг...
– По этому поводу вам тоже не стоит беспокоиться. Все необходимые документы мы взяли с собой. Мне нужна только ваша подпись. Мы, конечно же, могли бы ее подделать, но я принципиально против всякого рода подлогов и незаконных акций. – Афанасий Авдеев кисло поморщился. – Все должно оформляться законно. Думаю, вы не будете возражать, Герасим Витальевич, если мы сейчас пройдем в нашу машину?
Авдеев говорил весьма деликатно, но иначе, как издевательством, подобную манеру не назовешь. С обеих сторон Мартынова подпирала охрана, лишая возможности побега. Кто-то небрежно, явно поторапливая к дальнейшим действиям, слегка подтолкнул его в спину. Ага, значит, есть еще и четвертый. Странно, что он не заметил его прежде, наверняка тот стоял за машиной.
Обреченно, как невиновный человек, приговоренный к эшафоту, он двинулся к массивному внедорожнику, стоящему чуть поодаль. Замешкался малость, словно ожидал любезности в виде услужливо распахнутой двери. И, догадавшись, что подобного не случится, потянул на себя ручку.
В салоне автомобиля было просторно и прохладно, будто в склепе. Мартынов невольно поежился от пришедшего на ум сравнения. Устраивало лишь кресло, мягкое и невероятно удобное, впрочем смахивающее больше на электрический стул. Авдеев уже щелкнул замками портфеля, действовал он, как заправский клерк из заштатной конторы: шелестел ворохом бумаг, деловито вытянув губы трубочкой, несколькими легкими ударами о крышку портфеля выровнял вылезающие листы.
Разложил аккуратно бумаги на три стопки.
– Вам нужно будет подписать вот здесь, – показал он концом ручки в угол страницы. – Потом вот здесь... И вот здесь.
– В салоне темно, – невесело буркнул Мартынов. – Мне нужно прочитать, что здесь написано.
– А вы большой оригинал, – хмыкнул Авдеев, передавая ему ручку. – Впрочем, я всегда уважал профессионалов, должны же вы, в конце концов, понимать, что теряете.
Щелкнув тумблером, Афанасий включил в салоне свет. Едва Мартынов прочел первые несколько строчек, как его невольно бросило в жар. Он даже приподнялся, словно и вправду сидел на электрическом стуле и почувствовал первый разряд. Ему стало жарко. А ведь какую-то минуту назад его просто колотило от холода.
Ворот рубашки сделался необычайно тесным, того и гляди, удавкой пережмет гортань. Он судорожно расстегнул пуговицу, ослабив давление. Дышать стало легче, а разбежавшиеся было мысли приняли направленный характер.
– Вы хотите, чтобы я это подписал?
– У вас просто нет другого выхода.
– По этому договору я теряю все… даже то, что оставил себе на черный день.
Охранники стояли снаружи и о чем-то энергично разговаривали. Пару раз через плотно закрытые окна прорывался приглушенный смех. Авдеев давал понять, что существуют вещи, о которых нижнее подразделение знать не должно.
В какой-то момент Мартынов решил использовать шариковую ручку, как оружие: ткнуть заостренным концом, ломая белоснежные зубы, в ухмыляющийся рот Авдеева, а потом отомкнуть запор и броситься со всех ног подальше отсюда. Однако, взвесив ситуацию, осознал, что его собственные возможности против этих тренированных ребят равны нулю. Парни все свое свободное время проводят в спортзале. Нельзя уповать даже на эффект неожиданности: они зорко следят за тем, что происходит в салоне автомобиля. Короткие, но красноречивые взгляды свидетельствовали о том, что эти люди подмечают каждое его движение.
Не было никаких шансов на то, чтобы даже выбраться из машины: они просто сунут в мешок сложенное пополам тело, после чего без особой почтительности сбросят куда-нибудь в топкое болото.
– Не прибедняйтесь, вы не столь бедны... Кое-что на черный день вам удалось отложить. Считайте это подарком от Ефимцева, отступные, если хотите. А потом, у вас будет главное – жизнь! Я бы на вашем месте не особенно раздумывал. Считаю, что вам крупно повезло, Ефимцев не тот человек, чтобы прощать обиды. Я полагал, что наказание для вас будет куда более строгим.
– Например.
Авдеев невольно усмехнулся:
– Вас интересуют подробности? Например, он мог бы распорядиться проломить вам череп. До убийства бы дело не дошло, но и это вполне серьезное наказание... После мы подкинули бы ваше искалеченное тело куда-нибудь поближе к клинике. Умереть в больнице вам бы не дали, но вот дебилом пришлось жить до конца ваших дней. Не думаю, что вас устроила бы такая перспектива. А сейчас, когда у вас голова на плечах и еще много сил, вы сумеете заработать себе на жизнь... Хм, странная получается ситуация – возникает такое впечатление, что я заставляю вас подписывать договора. Хотя в мои обязанности подобные вещи не входят.
– Хорошо... Я подпишу.
Взяв ручку, Мартынов размашисто расписался там, где ему было указано. С этого момента все его богатство составляли тапочки, которые он оставил у любовницы, да вот еще золотой перстень на безымянном пальце.
Ему не раз приходилось слышать о том, что богатство связывает человека по рукам и ногам, что тот превращается в раба, обслуживающего собственный капитал, и свобода наступает только тогда, когда освобождаешься от груза этих неотвязных обязанностей. Однако никакого облегчения он сейчас не почувствовал: потеря миллионов, казалось, отобрала у него остаток сил, и Мартынов всерьез задумался о том, а хватит ли их, чтобы выползти из салона.