девушка, переведя дух, прижала ладошку ко рту, глядя как лихо всадник с ним
справляется). Прицельно посланная улыбка пропала впустую – всадник в мундире
лейтенанта южно-мальтийских войск нетерпеливо пришпорил лошадь, и та из прыжка
сразу перешла в галоп. Девушке достался только взгляд – мельком, но заставивший
заалеть шихтайской розой.
Пьяница-лорд недовольно крякнув, погрозил удальцу кулаком и, проследив взглядом,
удивлённо покачал головой – всадник осадил коня у дома Боттеров, у которых вот уже лет
десять как гостей не бывало. Оттого и ворота оказались заперты, и всадник о них чуть не
расшибся, а потом долго-долго и очень громко стучал, пока их не отворили.
Колокол на ратуше отсчитал один «полу удар», пьяница-лорд уткнулся носом в калитку, горничная поймала экипаж, и улица вновь погрузилась в выжидательную тишину – до
двенадцати ударов.
***
- Господин, нижайше прошу прощения, но Его Светлость сейчас не принимает, -
дворецкий, пожилой мужчина с модными в этом сезоне бакенбардами, тщетно пытался
успокоить незваного гостя.
Сам гость – юноша, небритый, в мятой рубашке, забрызганных дорожной грязью
форменных брюках и распахнутом кителе – выпутался, наконец, из стремян, швырнул
поводья мнущемуся рядом конюху, отодвинул дворецкого и, не слушая, бросился в дом.
- Господин! Господин, немедленно вернитесь, или я буду вынужден позвать Ночную
Стражу! - дрожал от волнения дворецкий, а за «гостем» уже бросилась парочка дюжих
лакеев. Впрочем, не в дверях, ни на широкой мраморной лестнице невежливого вояку-
лейтенанта не поймали.
А гость, тем временем, идиотски улыбаясь, распахнул первую же дверь на втором этаже –
украшенную резьбой в виде герба Боттеров. Совершенно случайно она вела в хозяйский
кабинет, и совершенно случайно сам герцог был там – удивлённо привстал из-за стола, когда грубиян-гость ворвался внутрь с криком: «Рэйан!».
Лакеи замерли в дверях, нарвавшись на торопливый знак рукой – «Всё в порядке,
уходите». Но ещё пару мгновений они смотрели – просто чтобы убедиться, что с хозяином
всё в порядке. Чудной гость, похоже, пытался его задушить, но это было так же легко, как
душить дерево, фамильный дуб в саду, например. Дрогнет, но устоит.
- Рэй, я так скучал! - оторвавшись, выдохнул гость.
И угрюмый, спокойно-холодный герцог де Боттер улыбнулся, беря его руку и крепко
сжимая – попутно толкнув лежащий на столе кинжал обратно в ножны.
Остолбеневших от удивления лакеев растолкал трясущийся от ярости дворецкий.
- Господин герцог, я.., - и, быстро оценив ситуацию, заискивающе улыбнулся, - я велю
подать чай в малую гостиную, - тут же, не дождавшись ответа, цыкнул на слуг. – Ну, что
замерли, остолопы, кыш отсюда. И велите приготовить гостевые покои!
Чай потребовали принести в кабинет, к нему добавили плотный ужин и всё это
расположили на ковре у камина, отослав слуг, чтоб не видели безобразия и вопиющего
нарушения всех норм мальтийского этикета.
- Бездна и все демоны! – жадно уплетая мясо, в который раз воскликнул Ланс. Снова
оглядел обшитый деревянными узорчатыми панелями потолок, убранное шёлковыми
занавесками окно, золотые фигурные канделябры. – С ума сойти! Не, Рэй, не думай, я
помнил, что ты лорд, герцог и всё такое, но – бездна и все демоны! – как же у тебя
красиво! И богато – прямо с ума сойти!
Лежащий рядом на животе герцог улыбался, подперев щёку кулаком левой руки, а
пальцами правой «танцевал» по пушистому ковру.
- Не, у моего опекуна не так, - отмахнулся Ланс несчастной утиной тушкой, щедро облив
жиром скатерть и рукав Рэя. – Э-э-э… Извини. Да, я в курсе, что я неотёсанный недотёпа.
Что, ещё и солдафон? Когда только успел… Ой, ну испачкали Ваше Благородие, прямо с
ума сойти! Десять плетей мне, негодяю!
Рэй фыркнул, пряча улыбку и старательно вытирая рукав салфеткой.
- У тебя пальцы дрожат, - вдруг тихо заметил Ланс, подсаживаясь ближе к другу и чуть не
опрокидывая кубок с разбавленным вином. – Нет, не как обычно. С тобой что-то
случилось? Что? Кто?
Рэй покачал головой, снова сделав знак пальцами.
- Ла-а-адно, но потом ты всё расскажешь, - недовольно протянул Ланс, снова накидываясь
на утятину. – Не, а чё на границе, на границе всё как обычно. Чёрно-жёлтые прут что
мошкара по вечерам, кровопийцы. Прут, и это у них называется перемирием. Помнишь, я
тебе писал, как на заставе в Зелёной Яме…
Рэй кивал, не особенно слушая, но не сводя глаза с разулыбавшегося, рассказывающего
очередную байку друга. Ланс не мог долго говорить о стычках и резне, всё переводя в
шутку. Как он воевал – тоже с прибаутками? Но Рэй видел и рассечённую щеку с уже еле
заметным шрамом – это там, да, в Зелёной Яме, Ланс писал. А сам Рэй наводил справки, как некий юный выскочка в прямом смысле выскочил невесть откуда с отрядом таких же
неоперившихся юных удальцов, мечтающих погеройствовать у Загреба. Ланс геройствовал
непосредственно перед носом у безоружного к тому времени генерал-фельдмаршала,
защищая. И после этой «стычки» получил первое звание, забавно повторяя судьбу
опекуна. И да, Лансу повезло больше его тогдашних товарищей-удальцов, чьи могилы
сейчас «украшают» пригород Загреба. Или вот ещё куда более интересный тонкий шрам
на шее – года три назад ещё рядовым. Ланс снова попёр в атаку вперёд всех и помирал
потом в обозе, пока их маленькая Южно-мальтийская Армия улепётывала обратно к
границе, подальше с овидстанских территорий. Рэй забросал тогда и фельдмаршала и
немногочисленных друзей Ланса письмами, хотя ясно было и так – с подобным ранами не
живут. Ланс, везучий, неразумный глупец выкарабкался, а запивший в тот месяц юный
герцог Рэйан впервые смог нормально заснуть, получив от него очередную пару каракуль:
«Да всё отлично, нормально меня залатали, и тут та-а-а-акие целительницы!».
И так все пять лет – удалец-выскочка быстро прыгал по военной лестнице, получил с
десяток больших и мелких наград. И вот сбылась голубая мечта идиота – Ланса вызвали в
столицу получить освободившееся капитанского звание аж в королевской гвардии. Жутко
почётно, безумно интересно – для интригана, очень престижно – для любого сынка лорда.
Рэй отлично представлял, что будет, когда Ланс появится среди Золотых доспех –
безродный выскочка, вечный чужак. И попытается ими командовать.
Самого Ланса это как будто абсолютно не беспокоило. Он взахлёб рассказывал о том,
какой чудесный король Валентин, какой он образец для подражания всех и вся, какое он
совершенство… Однажды, ещё в Школе Рэй спросил Ланса, почему всё-таки он так любит
короля. Неужели правда верит, что Валентин настолько безупречен? Ланс тогда улыбнулся
и бросил: «Рэй, ты не понимаешь. Он же король». Рэй действительно не понимал. И
сейчас, вместо того, чтобы слушать этот бред, смотрел, впитывал в себя образ друга, понимая, что в столице он точно долго не задержится. Такие, как Ланс быстро
нарываются, быстро теряют интерес, скучают, им нужен кураж, нужен риск, им они
живут… Рэй смотрел и удивлялся, как спустя столько лет на войне Ланс умудрился
сохранить мальчишеский взгляд и эту детскую живость и восторженность. Он сам бы
дорого отдал за возможность воспринимать мир вот так, открыто и взахлёб. Верить в чудо
вроде справедливого короля, мечтать – жадно и одержимо, просто жить…
И кто бы сказал Рэю семь лет назад, что огрызающийся мальчишка-воспитанник,
первокурсник элитной Школы, станет таким.
- Не-не-не, даже не думай, у тебя я не останусь, ещё тебя я не объедал, - возмутился
новоиспечённый капитан королевской гвардии в ответ на предложение задержаться. – И
вообще, меня в казармах ждут…
Ждут его… Рэй яростно стучал пальцами по его руке, уговаривал, и Ланс, наконец, сдался
– но только на эту ночь, только сейчас, а потом – точно в казармы, а то «совсем у тебя тут в
комфорте размякну».
- Во, гляди, - улыбаясь всё той же светлой мальчишеской улыбкой, протянул руку Ланс, когда Рэй проводил его в гостевые покои. – Знаешь, сколько раз твой амулет меня спасал?
Вот, а это тебе защита от меня. Я его даже в храме освятил и всё такое.
Рэй удивлённо смотрел на миниатюрную саблю-подвеску.
- Это мой трофей, - гордо сообщил Ланс. – Такие игрушки ихний южный принц, который
младший, делает, типа, когда ему заняться нечем. Правда, чудной? И вот, знаешь, какая
редкость? Я ради тебя достал. На удачу… И ты мне расскажешь о себе, Рэй. А то, извини, в строчках пара слов «всё в порядке» меня не устраивают. Дождёшься, слуг твоих
редкость? Я ради тебя достал. На удачу… И ты мне расскажешь о себе, Рэй. А то, извини, в строчках пара слов «всё в порядке» меня не устраивают. Дождёшься, слуг твоих
расспрошу, сам знаешь, мне-то расскажут.
Рэй с улыбкой покачал головой. И, не выдержав, обнял пахнущего утиным жиром,
лошадиным потом и пылью друга. Ланс фыркнул ему в макушку – вымахал, столб
фонарный. Теперь Рэй еле-еле мог с ним сравняться, даже стоя на цыпочках.
- Скажи мне сейчас, - тихо, не отпуская, попросил Ланс. – С тобой, правда, всё в порядке?
Просто «да» или «нет», детали мы потом обсудим.
Рэй кивнул. «Всё хорошо».
Ланс ещё какое-то время, не отрываясь, смотрел ему в глаза, но, так ничего не прочтя, отступил.
- Милость матери с тобой с тобой, Рэй. И этого… Визера. Бездна, уже и забывать их всех
стал, - бормотал он, закрывая дверь. – Только не заставляй меня снова совершать
паломничество в храм, Ворий мне не простит…
Рэй, не слушая, сжимал серебряную саблю-подвеску. Конечно, всё хорошо. Простой и
открытый Ланс мог быть воином, но интриганом – никогда. Знать, что действительно
творится в стране, а тем более в столице и как в этом замешаны Боттеры, ему совершенно
необязательно. Он же, к сожалению, так любит своего короля.
Рэй, вздохнув, покачал головой. Ланс никогда не узнает, никогда ничего не узнает. И, когда
власть сменится, в столице его быть не должно. Ещё год-два на рубежах, и он лично увезёт
друга-героя из ссылки. И пусть все, вся столица видит, что они друзья, чтобы никто, ни
одна крыса потом не посмела…
О том, что Ланс его, скорее всего, возненавидит, Рэй старался не думать. На всё милость
Матери.
***
(Из личного архива герцога Ланса де Креси)
Я думал, что стоит мне получить назначение в королевскую гвардию и мне нечего будет
больше желать, не с кем и не за что бороться. Дальше я просто не загадывал.
В реальности всё оказалось куда запутанней.
Жизнь в столице была… непривычной. Для начала – я уже забыл, что такое спать на
громадной, утопающей в одеялах и подушках кровати, которая величиной, как обычная
комната в квартире. Принимать ванну с деятельным участием слуг – у Рэя были
вышколенные, не спорю, преданные, но очень навязчивые слуги. Со мной обращались как
с лордом, и, наверное, мне надо было к этому привыкать – я всё-таки стал лордом. Но на
границе титул так не чувствовался – ни о какой роскоши там не стоило и мечтать. Нет, некоторые господа, конечно, таскали с собой шатры и сундуки с утварью. Я не понимал
только – зачем? Что, они этим хотят кому-то доказать свою исключительность? Разве что
южанам, которым всё это в итоге и доставалось при отступлении.
Столица отличалась от границы как бездна и Небеса. Я только никак не мог определиться, что из них бездна.
У Рэя оказался очень роскошный особняк. Старинный – видно с первого взгляда. Дорогой, представительный и пустой. В таком должна жить большая богатая семья, может, целый
род. А Рэй в нём смотрелся привидением – бледный, хрупкий, усталый. Я глядел на него и
с трудом узнавал. Никак не мог привыкнуть: раньше он всегда был выше, под его глазами
не было «мешков», и тонкие девичьи пальцы сжимали моё плечо крепко-крепко,
отстукивая слова. А сейчас еле-еле дотрагивались до запястья.
От этого было непривычно и больно. Не таким я представлял друга – осунувшимся,
усталым, отстранённым. Скрытным. Ясно же как день, что его надо спасать – но он даже
не говорил от чего. И на первый взгляд всё у него действительно было хорошо.
Он вёл уединённую, очень спокойную жизнь затворника – к этому я тоже не мог
привыкнуть. Рэй, первый подначивавший меня сбежать из Школы в город – затворник?
Здесь явно было что-то не то. Конечно, я решил, что выясню, но это оказалось не так-то
просто.
Всё оказалось непросто. Например, с моей мечтой о гвардии. Да, я догадывался, что
остальные гвардейцы меня невзлюбят, но что они так меня разочаруют, у меня и в мыслях
не было! Их конечно набирали по протекции – как иначе в королевскую (боги,
королевскую!) гвардию попадали такие кретины? Да, когда-то где-то все они воевали –
глубоко в тылу, на какой-нибудь спокойной тихой границе, попивая винцо в трактире и
изредка вынимая меч – вздуть обидчика на дуэли. И все они были лет на пять-десять
старше меня – то есть, как бы опытней. Смотрели свысока, о дисциплине не имели ни
малейшего понятия и первое, что сделали – дружно вызвали меня на дуэль. Я озверел,
полез бить морду здесь и сейчас – в итоге моя собственная мордашка немного помялась, а
половина противников выбыла из строя (мне повезло, что дело было под носом у короля, и
нас быстро «остудили»). На следующий день хмурый Рэй упрямо явился на место дуэли
секундантом, и эти щенки тут же поджали хвосты и принялись уверять почему-то герцога
де Боттера, что они же, хм, не знали. Чего они не знали? Это я явно что-то не знал, а из
Рэя, бездна, слова не вытрясешь.
В общем, с гвардейцами у меня не сложилось. И как короля до сих пор не убили с такими
идиотами-телохранителями? Когда всё более-менее устаканилось, я попытался сделать из
них хоть какое-то подобие нормальной гвардии, но в итоге добился лишь того, что в мою
смену всегда было спокойно, потому что у двери короля в дозоре я стоял лично.
А так – столица бурлила. Я чувствовал, что кто-то мутит воду – но кто? Когда в
королевскую спальню посреди ночи прилетел арбалетный болт, я не выдержал и выпросил
у Его Величества разрешение создать собственный полк для охраны – а эти золотые
дворянчики пусть дальше цветочки нюхают вместо караула.
Своих гвардейцев я набирал из проверенных, бывалых солдат, с которыми воевал на
южной границе. У них не было титулов и званий выше сержанта, и денег тоже не было и
не предвиделось. И они были преданы мне по-дружески, по-товарищески, а не по приказу
и из-под палки. И им, конечно, очень хорошо заплатили – так что не один не отказался
приехать.
И тогда всё вроде немного успокоилось. Лорды, конечно, ворчали: ужас, короля и
наследника трона охраняют мужланы! Но король на совете Лучших Родов объявил, что он
нынче доверяет только мужланам, и тему закрыли.
А я подозревал, что воду мутил кто-то из лордов – а ведь присягали, все королю
присягали, гады!..
С казармами тоже вышло всё… не так. Пока я со старой гвардией разбирался, не было и
речи жить рядом с ними – я ночевал у Рэя. Неприятно, и деньги этот гордец брать
отказывался. А то я не знаю, сколько его шикарные ужины стоят!
Но во дворце я проводил целый день – вместе с королём. Там меня однажды и сцапал
опекун.
Его Величество принимал послов из Овидстана, я обходил караул, проверяя, всё ли в
порядке, и столкнулся с лордом Джереми нос к носу.
И всё, как раньше – стальной захват на локте, рывок и приказ: «За мной!». Устраивать
сцену в королевских покоях – за гранью приличий даже для меня, так что пришлось
позволить себя увести.
Милорд втолкнул меня в одну из пустых зал, запер дверь и принялся расстёгивать ремень.
- Штаны снимай.
Я опешил. Даже за меч с жару схватился. Но сэр Джереми быстро меня осадил:
- Снимай! И считать не забудь.
Предложи мне что подобное кто-то другой, зубов бы он быстро не досчитался. Но
спокойному, равнодушному голосу, не терпящему возражения, я не подчиниться не мог.
Привычка.
- Ты вёл себя, как мальчишка, - говорил милорд, размахиваясь. – И получаешь, как
мальчишка.
После, задрав голову (когда он стал ниже меня?), сумрачно меня рассматривал – долго, внимательно. А я стоял перед ним навытяжку, только что честь не отдавал. И ждал.
- Держи, - сказал он, наконец, ткнув в меня свитком. - Читай.
Я прочёл. Вслух, как раньше, когда он приказывал, я всегда читал вслух. Но раньше это
были учёные трактаты, а сейчас – документы на усыновление.
- Понял? – мрачно поинтересовался он. – Теперь ты де Креси. Со всеми вытекающими. И
хватит по чужим углам шариться, у тебя свой дом есть. И я тебя там жду.
Кроме дома, солидного состояния и прочих привилегий я получил место в Совете Лучших
родов. А это было ого-го какое достижение, потому что именно Совет Лучших и проводил
политику, то есть мог решить дать королю деньги на реформу, например, налогов, или не
стоит.
- Ну, - представив меня обалдевшим советникам, поинтересовался мой опекун. – Ещё кто-
нибудь сомневается, что чернь – тоже люди?!
- Мальчишка просто исключение! – брякнул сидящий во втором ряду папочка рыжего де