— Так чего они парятся в салоне?
— А почему я привез их в «таблетке»?
— Не было других машин? — пожав плечами, предположил Шрамко.
— Ответ неправильный, — покачал головой Сорокин. — Если банда Мадраса решит прорываться в долину через это плато, то она уже находится либо в «зеленке», либо на перевале. Либо там и там. Днем «духи» будут отдыхать, что не означает отсутствие наблюдения за постом. Мадрас, перед тем как совершить прорыв, все посмотрит, оценит, спешить не станет, даже если ограничен по времени. Следовательно, что? Следовательно, вполне вероятно, блокпост сейчас внимательно изучается. Так что пока не будет готово место для временного размещения разведчиков внутри здания, они останутся в машине.
— Где же мне их разместить? — воскликнул Шрамко. — Пост рассчитан на взвод!
— Потеснишься. Отдай команду своему заместителю, чтобы установил пять дополнительных кроватей вторым ярусом.
— Но если «духи» ведут наблюдение, то они засекут и саперов, и разведчиков, люди же выйдут за пределы поста, — заметил Середин.
— Они применят маскировку. Разведка уйдет балкой сначала к Марты и уже от селения начнет работу. Если обнаружат противника, вернутся тем же путем и останутся на усилении поста, если не обнаружат, выйдут с севера.
— Значит, у меня еще и саперы останутся? — спросил Шрамко.
— Нет. Как закончат, уйдут на базу. При обнаружении противника мы подтянем сюда взвод Середина.
— Вот почему я сижу здесь и слушаю то, что вроде меня не касается, — кивнул Роман.
— Не только поэтому. Тебе через неделю заступать на блокпост. До этого Мадрас может продержать банду в горах. Его планы нам неизвестны. Но то, что он прорывается в долину, — точно.
— Может, не пойдет этим плато?
— Может, и не пойдет. Но тогда ему придется делать обходной маневр километров этак шестьдесят-семьдесят, преодолевая перевалы. Двести рыл с оружием, дополнительным снаряжением и арсеналом тащить по перевалам и тяжело, и опасно. Заметит авиация, и, как говорится, кранты, разбежаться не успеют, как «Ми-24» накроют банду. Или дальняя артиллерия. Поэтому данное плато — самый удобный для Мадраса вариант выхода в долину.
— Это не считая блокпоста. Его, как ни старайся, мелкими ли группами, крупными или единым отрядом, никак не обойти. Нет, конечно, небольшая группа может зайти в тыл. Но только для нападения, для продвижения дальше пути нет, балка тыловая, выходит на плато в трехстах метрах от поста, — сказал Середин.
— Вот именно, для нападения группа «духов» в тыл зайти может. А он у нас не прикрыт минным заграждением. Это и направление. Ты, Шрамко, чего сидишь? — повернулся комбат к Дмитрию. — Я же сказал, подготовь места для разведчиков.
— Уже ушел.
Когда Шрамко вышел, Сорокин кивнул Середину:
— Ты выдвигаешься на базу со мной! Заодно обеспечиваешь охранение. И держишь взвод в полной готовности выдвинуться сюда в случае появления боевиков Мадраса.
— У меня взвод всегда готов.
— Промолчать не мог?
— Мог, конечно.
Комбат достал пачку сигарет, закурил и, выпуская облако дыма, неожиданно произнес:
— Хреновая обстановка, старлей. Чую, Мадрас ударит по посту. Вопрос, когда?
— Вы что-то об авиации говорили?
— Комбриг поставил задачу приданному звену «крокодилов» с завтрашнего дня совершать облеты территории района. Что это даст, не знаю. Здесь плотная «зеленка», да и горы покрыты растительностью, особенно много ее в ущельях. Но по-любому Мадрас будет знать, что, в случае необходимости, пост будет прикрыт и с воздуха.
— Если «духи» не вступят в контакт с бойцами поста. И если у Мадраса нет на вооружении ПЗРК. Сами же говорили, погранцы докладывали о помощниках в банде, что тащили ящики. А в них может быть что угодно. И «Мухи» и «Шмели», и выстрелы к РПГ, и ящики с патронами, и переносные зенитно-ракетные комплексы. По патрулирующим «вертушкам», понятно, они стрелять не будут, себе дороже выйдет, но при штурме, при наличии ПЗРК, обязательно выставят зенитные расчеты и «приземлят» все «Ми-24» одним залпом.
— Не каркай!
— Да тут, товарищ майор, хоть каркай, хоть не каркай. Плохо, что у нас нет данных о вооружении «духов». Внешняя разведка должна бы отслеживать ситуацию в пограничных районах соседнего государства.
— Не все может и внешняя разведка. Но СВР — это СВР, у нас же своя, конкретная задача — не допустить прорыва бандформирований в долину, и мы обязаны ее выполнить.
— Ну, если должны, товарищ майор, то выполним, — улыбнулся Середин.
— Сейчас поставят второй ярус, на складе оказалось восемь кроватей, столько же матрасов и подушек, но без белья и одеял, — доложил вернувшийся Шрамко.
— Ничего, одеяла сейчас не нужны, да и без простыней и наволочек обойдутся. Когда будет готов отсек отдыха?
— Замкомвзвода доложит.
— Сразу же по готовности лично проводишь разведчиков в отсек. Туда же доставь им и обед, и ужин, они не должны светиться на территории. Понял, Шрамко?
— Так точно, товарищ майор!
Комбат затушил сигарету, ударил ладонями по столу, встал.
Поднялись и молодые офицеры.
— Середин, готовь своих и выводи следом за «таблеткой» к воротам, — приказал Сорокин, затем повернулся к Шрамко: — Тебе, Дима, усилить, но скрытно, наблюдение за перевалом, в частности, за ущельем и «зеленкой». Боевому охранению смотреть и за тылами. Вопросы?
— Никак нет, товарищ майор.
— По разведке?
— Все ясно.
— По саперам?
— Ясно.
— Удачи, Шрамко!
— Благодарю.
Роман поднял руку, прощаясь с другом, и вскоре колонна из командирской машины, санитарного «УАЗа» и БМП-2 в замыкании пошла дорогой через Марты к серпантину, выводящему в долину.
Разведчики по одному прошли в сектор отдыха.
Командир группы старший лейтенант Валерий Козин, убедившись, что подчиненные устроены, прошел на командный пункт, в сектор начальника блокпоста. Он хорошо знал Шрамко, в одном батальоне служили. Поприветствовали они друг друга раньше, как только группа покинула санитарный «УАЗ», поэтому разговор продолжался без предисловий:
— Ты сам-то, Дим, что-нибудь подозрительное замечал за прошедшие сутки? Я имею в виду зону ответственности.
— Нет. Да особо и не разглядывал ни перевал с ущельем, ни «зеленку», бойцы охранения ни о чем странном или подозрительном не докладывали. А ты, Валера, тоже считаешь, что «духи» пойдут через наше плато?
— Да, Дим. И без штурма блокпоста не обойтись. Не пройти его окольными путями, и на то, что Мадрас решится на сложный марш в обход плато на примыкающий перевал, чтобы по-тихому влиться между постами, рассчитывать не приходится. Слишком загружены «духи», чтобы сайгаками прыгать по горам.
— Это я уже слышал. Как ты собираешься проводить разведку?
— Отойдем балкой в тыл, оттуда в обход селения к «зеленке». Посмотрим, что там. Если чисто, то разделимся и двумя подгруппами перевалим за Герди, оценим ущелье на удалении до трех километров на север. Никого не встретим, вернемся со стороны Атылюха.
— А если встретите, и уже в «зеленке»?
— В первую очередь сообщу тебе об этом, ну, а затем… — Старлей вдруг запнулся: — Но зачем тебе специфика нашей работы?
— Специфика не нужна, я думаю, как вы за темное время сможете и «зеленку» обследовать, и перелезть через перевал, и посмотреть ущелья. В прошлый раз разведка только на ущелье целый день потратила, а он гораздо длиннее ночи.
— Ничего, пройдем, лишь бы результат был.
— Ты говоришь так, словно только и мечтаешь о том, чтобы встретиться с «духами».
— Такова моя задача, определить, вышла банда Мадраса в район плато или еще собирается в кучу где-нибудь в горах.
— Но если вы нарветесь на боевиков, то шансов выжить у вас нет, это ты понимаешь?
Козин присел на стул и, прикурив сигарету, сказал:
— Отвечаю на твой вопрос. Я все прекрасно понимаю, Дима, но на то мы и разведка, чтобы не нарываться по глупости на «духов». Встречный бой вероятен только в случае, если и Мадрас пустил вперед небольшие разведывательные дозоры. Вот на них налететь можно очень даже легко. Ну, что ж, их группа, моя группа, побегаем, постреляем, отойдем к посту.
— Если дадут отойти. Я тебе, даже если будешь погибать на виду, помочь не смогу. Ну, разве что огневой поддержкой орудий танка и БМП.
— И на том спасибо. Но, думаю, все обойдется. Ребята у меня опытные, все контрактники, на боевые ходили не один десяток раз. Прорвемся.
— Кто бы знал, как я не люблю это «прорвемся». Не прорываться, Валера, мы должны, а наступать, по всему фронту. Вот почему в этом районе рассредоточили только батальон? Ведь ясно, что батальонных сил недостаточно, чтобы держать такой сложный рубеж. Почему не два батальона, не три? Почему не усиливают погранзаставы? Сложно подсадить к ним в тыл по мотострелковой роте, пусть даже без техники? Если бы сделали это, хрен бы Мадрас прорвал границу. Да и не стал бы он соваться к нам, зная, что и граница на замке, и все выходы в долину перекрыты так, что мышь не проскочит, а та, что проскочит, будет уничтожена авиацией. Если усиливать границу, то усиливать по-настоящему, а наше командование хренью какой-то занимается. Шесть человек посылают на разведку трех, можно сказать, отрезанных, удаленных друг от друга труднопроходимых районов. Это как? Умно?
— Не заводись, Дим. Вот станешь большим начальником, тогда и наведешь порядок по своему разумению. Хотя к этому времени и войны все закончатся.
— Ага, жди!
— Что, не закончатся?
— И войны не закончатся, и я большим начальником не стану. Вот думаю перевестись на Украину. Все же родина, и полегче там. Устроюсь в какой-нибудь районный военкомат комиссаром и буду в почете. В райцентрах военкомы большие люди. И «бабки», кстати, делают неплохие.
— А усидишь в военкомате, Дим? С твоим-то характером?
— А я и сидеть не буду. Работают пусть заместители и сотрудники по штату. Начальнику положено руководить ими.
— Не уверен, что на такое «хлебное» место где-то ждут не дождутся старшего лейтенанта Шрамко. На эти места, Дим, другие люди в очереди стоят. И на Украине, и у нас, да и везде.
— Ну, тогда пойду в армию. Ее, по сути, и нет на Украине. Земляк звонил недавно, как раз перед выходом на пост, говорил, что попал служить в Севастополь, в какую-то часть материального обеспечения. Майорская должность, а личного состава пять солдат да три прапора. Так он в своей части организовал автомойку. Прикидываешь? И клиентов полно, потому как оборудование армейское, правда, со списанных катеров славных Военно-морских сил Украины позаимствованное, но эффективней и надежней гражданского. Потом боксы, строить ничего не надо. Вода под боком. В общем, развернулся, сейчас думает расширяться, покрасочный цех сделать.
— И командование ему позволяет самоуправствовать?
— А кому он нужен? Есть часть на бумаге, личный состав. Чем-то занимается, неважно чем, даже одного бойца дежурным по КПП выставляют, и все! А скорее всего, Тарас отстегивает своему непосредственному командованию украинские «тугрики».
— А по-моему, брешет твой Тарас.
— Может, и брешет, но все одно, службу на Украине и здесь, в России, не сравнить, — пожал плечами Шрамко.
— Затоскуешь там, Дим.
— Затоскую — женюсь.
— Во как. А без тоски не женишься?
— А зачем, пока молодой? Лет до тридцати погуляю, а дальше видно будет. На хрена мне такая обуза — жена, ребенок, неустройство личной жизни, семейная общага, писк детишек. Нет, Валера, уволь, это пока не для меня. Это для Ромы Середина. Тот со своей Алиной и в шалаше был бы счастлив и детей нянчил бы, сопли им утирал.
— Так почему он не женится?
— Потому, что погибла его Алина, три года назад. Автокатастрофа. А Рома, кроме нее, ни на кого больше смотреть не хочет.
— Понятно, а я-то думал, чего он, как отшельник, все на базе да на базе, с парнями к дамам в Барди не ездит? А тут вон оно что. Но это пройдет.
— За три года не прошло.
— Три года, Дима, в таких случаях — не срок. Все равно отойдет. Встретит хорошую женщину, согреет та его, он и отойдет.
— Дай-то бог.
— Ладно, пойду и я со своими посплю.
— А обед?
— И обед, и ужин — все вместе, в отсеке после подъема в 21.00.
— Предупредить дневального, чтобы поднял?
— Не надо. Сам подниму. А у меня сон как компьютерная программа. Просыпаюсь, когда надо, даже если до выхода полтора часа.
— Ну, ладно. Давай отдыхай, камикадзе.
— Эх, Дима, мы все тут камикадзе. Думаешь, от Мадраса легко отделаться? Как бы не так. «Духи» пыхнут анашой и навалятся двумя сотнями, притупив страх. А двести хорошо вооруженных и подготовленных боевиков — это серьезно.
— Может, и мне послать бойца в Марты?
— Зачем? — не понял командир разведгруппы.
— За анашой. Тоже забьем «косяки», благо папиросы на складе еще остались, и пыхнем всем взводом. И не в оборону, а в наступление…
— Балбес ты, Дима!
— Иди, не теряй времени.
— Давай!
— Спокойного сна!
Проводив разведчика, Шрамко поднялся на смотровую площадку и, поднеся к глазам бинокль, метр за метром стал ощупывать «зеленку». Лес стоял сплошной высокой стеной в окантовке кустарника. Красиво, черт возьми, подумал Дмитрий, только и снежный барс красив, но не дай бог, встретиться с ним на одной тропе. Так и «зеленка», что за кустами и деревьями. Та же видимая красота, а среди красоты бородатые рожи наемников, торчащие ножи, чтобы резать ненавистных русских на проклятом посту. Ну, да черт с ними, с «духами». Похоже, в «зеленке» никого нет, ни одного движения в кустах, ни птиц, поднимающихся при шевелении чужого для леса человека.
Шрамко перевел бинокль на перевал. Долго смотрел, ведя оптику с северо-востока строго на восток. Он видел входы в ущелье, где тоже все тихо и спокойно. А что глубже? На это и должен дать ответ Валера Козин. Отчаянный парень, для него разведка — обычная работа, а ведь будет на каждом шагу рисковать жизнью. Столкнется с «духами», и придется принимать бой, который закончится быстро, ровно тогда, когда опустеют магазины автоматов, винтовок, пистолетов, закончатся ленты в пулемете. И тогда… тогда остается одно, достать из кармана гранату, помолиться, если хватит времени, выдернуть кольцо предохранительной чеки, прижав гранату к сердцу. К еще бьющемуся, здоровому сердцу и разжать пальцы, когда «духи», торжествуя, встанут полукругом возле поверженного врага.
— Черт! — тряхнул головой Шрамко. — Что за мысли? Все будет нормально. И вообще, так ли надо было посылать шестерых парней в неизвестность? Ну, объявились «духи». Ну, пошли бы живой волной. У взвода достаточно огневой мощи, чтобы сбить их пыл. Тридцатимиллиметровые орудия БМП-2, спаренные с ними пулеметы ПКТ с трех позиций в первые же минуты ополовинили бы банду. К тому же и танк имеется. Тот тоже порвал бы на куски не один десяток «духов», да и сам взвод на позициях, в окопах, за блоками стен, на этой смотровой площадке. А там и помощь подошла бы. Артиллерия работала бы по наводке. Нет, напрасно комбат решил провести разведку в такое мутное время, когда может произойти все что угодно. Ладно, нечего загоняться, как говорится, чему быть, того не миновать. — Настроение Шрамко заметно упало, и с тревогой в сердце он вернулся в командный отсек.
— Товарищ старший лейтенант, на связь выходил начальник штаба батальона, — доложил сержант Вдовушкин.
— Что ты ответил, где я?
— На смотровой площадке. Спросил — вызвать? Начальник штаба сказал, нет, к нам пошли саперы с бронетранспортером сопровождения.
— Давно вышли с базы?
— Ориентировочное время прибытия к нам — 22.20.
— Понятно.
— Вызвать начальника штаба?
— На хрена?
— Сами с ним поговорите?
— О чем, Костя? О том, что к нам пошли саперы с БТРом сопровождения и ориентировочно в 22.30 должны прибыть на пост? Так я это уже знаю.
— Не в 22.30, а в 22.20, — уточнил сержант.
— А что, это так важно, на десять минут раньше или на десять минут позже подойдут саперы?
— Не могу знать, товарищ старший лейтенант! — пожал плечами Вдовушкин.
— Тогда молчи, если не спрашивают. Понял?
— Так точно. — И сержант уткнулся в радиостанцию.
Шрамко посмотрел на часы и прилег на топчан. У него было полчаса на отдых.
— А как насчет ужина, товарищ старший лейтенант? — спросил связист.
— Поужинаем вместе с разведчиками, ты повара предупредил?
— Никак нет, вы ничего не приказывали.
— Дурдом. Бегом к повару, чтобы в 21.00 был ужин для разведчиков и для нас с тобой.
— Но Сутанов не успеет.
— Ты перегрелся в этом бункере? — рывком поднялся с топчана Шрамко.
— Никак нет!
— Тогда пулей к повару и предупреди, не будет ужина в назначенное время, я время перенесу, а в котле прикажу сварить его самого. Пищу подать в сектор отдыха!
Сержант, ухмыльнувшись, скрылся в коридоре. Вскоре он вернулся:
— Все в порядке, товарищ старший лейтенант, ужин в 21.00.
— Остальные?
— Поужинали по распорядку.
В 21.00 в сектор вошел командир разведвзвода:
— Привет всем!
— Давно не виделись, — ответил Шрамко. — Отдохнули?
— Нормалек.
— Ужин?
— Давай!
Поужинали вместе, за исключением связиста, тот взял свою пайку в командный отсек, так как не мог оставить радиостанцию без присмотра.
После ужина офицеры вновь поднялись на смотровую площадку.
Козин на этот раз лишь бегло осмотрел «зеленку» и перевал, больше времени уделил тропе, по которой группе следовало выйти с поста.
— Нормалек! — опустив бинокль, довольно проговорил он. — Одно место будет видно с перевала, но там мы сеть применим. За селение уйдем, а дальше проще.
— Может, задымить местность?
— Задымить? Это можно, но не спецсредствами.
— А чем же? — удивился Шрамко.
— Я видел у танкового капонира три покрышки от грузовика.
— Есть! Давно хотели откатить в ближайший овраг, да все как-то недосуг было. Кто-то забывал, кто-то на них внимания не обращал. Я тоже, честно говоря, собирался, да руки не доходили.
— Так прекрасно, Дима! — воскликнул разведчик. — Если применить спецсредства, зарядить с БМП или танка, то вероятных наблюдателей это встревожит. Если же бойцы подожгут покрышки, что хорошо будет видно через оптику и из «зеленки», и с перевала, то данная процедура не вызовет подозрений. Бойцы поста решили сжечь мусор, обычное явление. Почему вечером? Это уже дело защитников поста, когда что делать.