— Нормалек! — опустив бинокль, довольно проговорил он. — Одно место будет видно с перевала, но там мы сеть применим. За селение уйдем, а дальше проще.
— Может, задымить местность?
— Задымить? Это можно, но не спецсредствами.
— А чем же? — удивился Шрамко.
— Я видел у танкового капонира три покрышки от грузовика.
— Есть! Давно хотели откатить в ближайший овраг, да все как-то недосуг было. Кто-то забывал, кто-то на них внимания не обращал. Я тоже, честно говоря, собирался, да руки не доходили.
— Так прекрасно, Дима! — воскликнул разведчик. — Если применить спецсредства, зарядить с БМП или танка, то вероятных наблюдателей это встревожит. Если же бойцы подожгут покрышки, что хорошо будет видно через оптику и из «зеленки», и с перевала, то данная процедура не вызовет подозрений. Бойцы поста решили сжечь мусор, обычное явление. Почему вечером? Это уже дело защитников поста, когда что делать.
— Значит, дымим горящими покрышками?
— Да! Ветер как раз с юго-запада, потянет дым через пост к перевалу и «зеленке», заодно отвлечет внимание вероятных наблюдателей.
— А ты хитрец, Валера.
— Иначе давно бы лежал в земле.
Снизу донесся голос связиста:
— Товарищ старший лейтенант, вас на связь вызывает Трал.
— Иду!
Офицеры спустились в командный отсек, Шрамко взял гарнитуру:
— Пихта на связи!
— Я — Трал, идем по серпантину, как обстановка на плато?
— На плато как на рынке в понедельник, — усмехнулся Дмитрий.
— Не понял, повторите!
— Все спокойно. Выходите на плато.
— Понял, до встречи, конец связи!
— Конец! А вот и саперы, — сказал Шрамко, посмотрев на часы, — раньше ориентировочного времени.
— Так оно и определяется ориентировочно.
Медицинская «таблетка», делавшая второй рейс на блокпост в сопровождении бронетранспортера, на броне которого находилось отделение, показалась на плато, прошла мимо селения и приблизилась к посту. К воротам вышел Шрамко. Он показал водителю санитарного «УАЗа», чтобы заходил на территорию, а водителя бронетранспортера остановил:
— Стоп машина! Кто старший?
— Сержант Глухов, — спрыгнул на землю рослый парень-контрактник.
— Вот что, сержант, поставь «коробку» левее и жди саперов. Бойцам не разбредаться, если на то не будет отдельной команды, механику быть в готовности к маневрированию вдоль позиций третьего отделения.
— Есть, товарищ старший лейтенант! — Глухов развернулся к бронетранспортеру, отдал команду, и БТР ушел немного влево, освободив дорогу.
Шрамко зашел за здание, где встала «таблетка».
Около нее уже суетились три бойца, вытаскивая из салона ящики, мотки проволоки, шанцевый инструмент в виде саперных и обычных лопат, ломов и кирок. Грунт здесь был каменистым.
К начальнику поста подошел улыбающийся сапер старший лейтенант Юрий Богатов:
— Привет, Диман!
— Привет, Юра! И чему мы это так радуемся?
— Да просто хорошее настроение.
— С чего? Очередное звание получил? Или, по ошибке, орденом наградили?
— Лучше, Диман, на завтра договорился с комбатом махнуть в Барди.
— И как же он тебя отпустил?
— Так по служебной необходимости, бригада выделила новые миноискатели, формально за ними и поеду. А на «обратке» машина возьмет и «сломается». Что поделать, бывает. За ночь «отремонтируем».
— Ремонтироваться у девочек в общаге будешь?
— В десятку, Диман. Но ладно, давай к теме. Скоро стемнеет, начнем работу с тылового участка, там установим противопехотные мины и растяжки по схеме, что использована у рубежей обороны первого и второго отделения. После этого перекроем поля там.
— Тебе придется работать в условиях задымления местности.
— Ты решил пустить дым?
— Угу! Чтобы разведка скрытно ушла с поста.
— Но если в «зеленке» или на перевале «духи», они просекут, в чем дело.
— Не просекут. У нас есть такие спецсредства, которые подозрения не вызовут.
— Ничего не понимаю.
— Покрышки подожжем.
— Нормально! Это другой разговор. Только не говори, что это ты придумал.
— Какая разница, кто придумал? — буркнул в ответ Шрамко.
Вскоре трое бойцов взвода покатили к оврагу пустые, местами рваные покрышки от «Урала». Через десять минут над плато начал подниматься черный дым, стягиваемый влажным ветром прямо на пост и дальше, охватывая широкую полосу, прикрывающую пост и с юга, и с востока.
— Проход в минном поле со стороны перевала оставишь в прежнем месте или пробьешь новый? — поинтересовался у Богатова Козин.
— Оставим прежний. Найдешь его в темноте?
— По ориентиру флагшток!
— Слабый ориентир, я прикажу своим обозначить проход, вставив металлические скобы, только пусть твои ребята снимают их по мере продвижения к посту.
— Так, а если придется заходить с тыла? Или от «зеленки»?
— Нет проблем, от «зеленки» обойдешь минное поле, выйдя на тридцать метров правее тылового капонира. Там тоже будут указатели, ну, и с тыла оставлю проход. Чего не сделаешь для друга!
— Ты передай своим, чтобы скобы видны были, а то вобьют по самую головку, высматривай их.
— Все будет о’кей, Валера. Минные поля вы пройдете, доберитесь только благополучно до них. Тьфу, твою мать, чертова копоть! Дышать нечем.
Едкий дым затянул весь блокпост.
— Бляха муха, и одного ската хватило бы. Прокоптимся все, — поморщился Шрамко.
— Зато для «духов» все естественно, — рассмеялся сапер. — Какой дурак станет жечь баллоны ради маскировки? Только по глупости.
— Ты за базаром-то следи, Юрик, а то так можно нечаянно и в «репу» получить.
— Не обижайся, Диман, я же ведь только сказал, что по поводу такого задымления могут подумать боевики.
— Нечего трепаться! Стемнело уже, работай!
— Минуту, Дим, а ты чего охранение мое на броне держишь?
— Я их ссажу мозолить глаза любопытным «духам», когда ты выйдешь на поле перед наблюдателями.
— Понятно. Ладно, мужики, мы начали.
— Ну, и мы двинулись, — сказал Козин.
— Ты, Валера, связь со мной держи и, если что, по возможности, отходи, обозначив себя. Отсечем огнем боевых машин от «духов» или, по крайней мере, попытаемся сделать это, — придержал его Шрамко.
— Постоянно связь держать не могу. Только в экстренном случае. И буду выходить на твою портативную станцию. У меня, сам знаешь, Р-159 нет.
— Да хоть по сотовому телефону, лишь бы я знал, что предпринять.
— Хорошо, Диман. До встречи. Надеюсь, к рассвету будем здесь.
— Удачи, Валер!
— Хоть не нравится тебе слово, но прорвемся, — подмигнул Шрамко Козин.
Он отдал команду уже окружившим командира бойцам, облаченным в маскировочные халаты, ему передали такой же костюм, и они скрылись в черном дыму оврага.
Шрамко поднялся на смотровую площадку. Внизу посапывали бойцы.
— Копылов! — позвал он связиста.
— Я, товарищ старший лейтенант, — ответил рядовой.
— Через двадцать минут передай приказ сержанту Шустрому залить водой эти чертовы покрышки.
— Есть!
Спустя двадцать минут покрышки затушили, дым, усилившийся ветром, снесло к перевалу, и можно было вздохнуть свободно. Разведчики молчали, где они сейчас были, неизвестно, саперы быстро накрыли полосу вдоль позиций третьего отделения, по одному перебрались на два основных минных поля.
«Роют, как кроты, с поста едва заметны, не говоря уже о перевале или «зеленке». Даже через «ночники», — думал Шрамко. — Хорошо хоть на посту можно было дышать нормально. А вот умыться не мешало бы. Но это потом. Сейчас не отвлекаться. Козин может выйти на связь в любую минуту. Впрочем, до этого наверняка ночную тишину разорвут выстрелы. Черт бы побрал этого Мадраса! Не сиделось ему в Грузии. Пил бы вино, жрал шашлык вместе со своим отрядом. Нет, потянуло в Россию. Но здесь ты, сучонок, и останешься. Любому везению когда-нибудь приходит конец».
Глава четвертая
Главарь крупного бандформирования, прорвавшего границу, прекрасно видел все, что происходило на посту, находясь в лесном массиве в удобной лощине, окруженной кустарником, вооруженный прицелом снайперской винтовки. Он видел, как приезжали и уезжали к объекту машины в сопровождении бронетехники, как на крышу здания блокпоста выходили офицеры и внимательно осматривали «зеленку», перевал, ущелья. Отряд Мадраса вышел в массив около полудня, поэтому главарь не мог определить, являлось ли подобное движение обычным или только сегодня было таковым.
Из «зеленки» главарь банды не мог рассмотреть только то, что происходило с западной части здания. Поэтому после выхода на пост санитарной машины и бронетранспортера он связался поочередно с командирами групп, направившихся в ущелье и там среди камней устроивших пункты наблюдения.
Первым был Талмас, чья банда засела в ущелье Джекум.
— Талмас?! Я!
— Да?!
— Ты видишь пост?
— Только сторону, где в капонирах стоят БМП и танк, а точнее, сторону, обращенную к перевалу.
— Как оцениваешь объект?
— Слишком много суеты. Но в целом крепкий опорный пункт, охранение несет службу бдительно, солдаты смотрят на «зеленку» и перевал беспрерывно, меняя друг друга. Судя по осмотру, русские рассчитывают вести оборону с этих направлений.
— А то, что происходит с западной стороны?
— Та часть здания, что смотрит на плато, мне недоступна для наблюдения.
— Понял тебя.
— Разреши отдых бойцам, Мадрас!
— Разрешаю, но не всем сразу.
— Само собой.
— Бодрствующим носа из ущелья не показывать.
— Да.
Вторым главарь всего бандформирования вызвал на связь Наби, чья группа находилась в ущелье Атылюх:
— Наби?!
— Слушаю.
— Видишь западную сторону поста?
— Это куда подъезжала санитарная машина?
— Да.
— Только часть.
— Что скажешь по санитарному «УАЗу»?
— Из него выходили люди, наблюдатели засекли трех человек.
— Трех? — переспросил главарь.
— Да.
— Они возвращались перед отъездом машины?
— Этого сказать не могу, наблюдатель в то время менял позицию.
— Плохо. Смотреть за постом внимательно и отправь человека западнее, откуда он мог бы видеть всю западную часть блокпоста.
— Это сложно. Рельеф плохой.
— Но надо. Выполняй.
— Да.
Мадрас передал гарнитуру радиостанции связисту:
— Ты уверен, Каха, что русские не могут перехватить наши переговоры?
— Уверен, командир.
— Почему?
— Для перехвата радиопереговоров необходима специальная аппаратура.
— Разве ее не может быть внутри здания?
— Может, но для перехвата необходимо выставить антенну, которая ловила бы сигналы наших станций, а такой антенны на посту не выставлено.
— Ты можешь ее не видеть?
Связист усмехнулся:
— Нет, Мадрас. Она имеет форму дуги, выставленной метра на три. Не заметить ее невозможно.
— А если антенна на западном участке?
— Нет, она должна быть выставлена на крыше здания.
Мадрас проговорил:
— Да, на крыше ничего подобного нет.
Главарь повернулся к заместителю Умбету Сарагу:
— Умбет, я отдохну, ты будь здесь. Фиксируй все, что будут делать русские.
— Да, командир.
Мадрас отошел в глубь лощины, бросил на траву развернутый спальный мешок, прилег на него.
Проспал он до 7 часов. Встал, умылся из фляжки, после чего подполз к заместителю:
— Ну что?
— Ничего. Пост как пост. Ты уже решил, как будем ликвидировать его?
— Решил, но пока оставлю решение при себе. Посмотрим, как пост подготовится к несению службы в темное время.
— Понял.
— Отдохни. Я оставил спальник в глубине лощины.
— Хорошо, — кивнул Сараг и направился на место отдыха.
Мадрас вновь поднес к глазам прицел. На посту ничего особенного не происходило. Перестала дымить полевая кухня, бойцы собрались за зданием поужинать.
В 21.10 сработала сигналом связи радиостанция банды. Связист кратко ответил:
— Каха!
— Это Наби, мне нужен Мадрас.
— Подожди!
Главарь уже взял гарнитуру:
— Говори, Наби.
— Наблюдатель, которого я по твоему приказу послал на склон перевала западного ущелья, доложил, что пять минут назад в здание были доставлены котлы с пищей, чай в термосе.
— Что в этом странного? Начальник решил поужинать позже подчиненных.
— Возможно, но в пост занесено пищи человек на десять, полный чайник, стопка тарелок, куча ложек, сосчитать их, понятно, наблюдатель не мог, но не две-три, намного больше.
— На посту лишние люди?
— Скорее всего. И люди, которые не выходят из здания. По нашим данным, на посту взвод русских, тридцать один человек, включая повара. В охранении десять, ужинало восемнадцать в две смены, затем после смены караула десять караульных старой смены. Две порции повар мог отнести командиру и связисту, кому остальная пища?
— Ты у меня спрашиваешь? Это я должен спросить у тебя, сколько лишних человек на посту?
— Как их просчитаешь, если они не выходят из здания?
— Даже в туалет?
— В туалет они могли выйти под видом бойцов охранения.
— Я понял тебя. Твоему человеку продолжать наблюдение!
Мадрас бросил микрофон с наушниками связисту.
— Что-то не так, Мадрас? — спросил тот.
— Не знаю. Если русские получили усиление, то человек десять. Это отделение. Но почему бойцы усиления маскируются, от кого? Они должны были открыто занять позиции либо находиться у здания. Внутри поста душно. Почему они поступают так?
— Это известно только русскому офицеру, — пожал плечами связист.
— А если это не усиление?
— Разведка?
— Да.
— Тогда она выйдет с поста.
— Выйдет, но когда и куда пойдет? — тряхнул седой головой Мадрас.
— «Зеленку» не оставит без внимания, — усмехнулся связист.
Мадрас строго взглянул на Каху, и ухмылка мгновенно исчезла с лица связиста.
Прошел час. Главарь продолжал наблюдать за постом, когда Сараг доложил ему:
— Командир, русские покатили в балку три покрышки от грузовой машины.
— Ну и что? Начальнику поста заняться нечем, решил устроить уборку территории, возможно, в ближайшие дни ждет начальство.
— А это не помешает нам?
— Чем, Умбет? Ранним утром мы разгромим пост, распотрошим селение, пройдем серпантин и двинемся мелкими группами по долине, используя естественные укрытия. Населенные пункты, что мы должны уничтожить, расположены на небольшом удалении от предгорья. Пройдемся рейдом, возьмем заложников и пойдем обратно, в обход перевала, примыкающего к Герди.
— За нами могут устроить охоту.
— А заложники? Русские пожертвуют десятком мирных жителей, женщин и подростков? Да их после этого местные разорвут на куски. Нет, Умбет, русские ничего нам не сделают, если у нас будут заложники. И пограничники откроют границу, несмотря на то что питают к нам далеко не дружественные чувства.
— После того, как мы уничтожим половину их заставы, конечно.
— Что там еще на посту?
Мадрас лежал на переносном спальнике, а заместитель, ведя разговор, продолжал наблюдение.
— Оп-па! — вдруг воскликнул он.
— Что случилось? — приподнялся главарь банды.
— К посту опять идет санитарная машина, в сопровождении бронетранспортера, на броне шесть человек.
— Что-то зачастила она сюда. Это явно не медики.
— Машина подходит к посту, так, прошла ворота, бронетранспортер остановился раньше. Санитарка опять зашла за здание.
— Каха! Связь мне с Наби, — приказал связисту Мадрас.
Главарь банды, засевшей в ущелье Атылюх, ответил тут же:
— Слушаю!
— Это я тебя слушаю, Наби, что передает твой наблюдатель, смещенный на запад?
— Минуту, он пробивается на связь по портативной станции.
— Хоп. Я подожду.
Спустя несколько минут Наби вновь вышел на связь с Мадрасом:
— Наблюдатель доложил, что из «санитарки» вышли три солдата и один офицер, он сразу подошел к начальнику поста, и они что-то оживленно обсуждали. Потом русские подожгли покрышки.
— Куда дует ветер?
— На юго-запад.
— Значит, и на нас, и на перевал.
— Да, дым пока накрывает сам пост.
— Что это за маневр?
— Не знаю, но, скорее всего, задымляют местность.
— Для этого у них есть специальные заряды, на тех же БМП, танках, да и дымовые шашки.
— Наверное, решили не светиться специальными средствами.
— Глупость. Если бы русское командование просчитало, что мы выйдем именно к этому посту, то по «зеленке» и ущельям ударила бы артиллерия. Русские не знают о нас. Зачем же тогда в ночь задымляют местность, используя сжигание мусорного балласта? Только затем, чтобы с поста мог кто-то незаметно уйти. Это может быть только разведка. И если она обнаружит нас, то русские начнут действовать на опережение. Хоп, Наби, продолжай наблюдение, всем бойцам подъем, если еще отдыхают, привести их в готовность к быстрому отходу.
— Понял!
Тот же приказ Мадрас передал и Талмасу, находившемуся с бандой в ущелье Джекум. Ахат, командир ударной группировки банды, находился рядом с главарем и заместителем, ему не надо было отдавать приказ, он сам все понял и отправился к своей сотне головорезов.
Не прошло и двадцати минут, как Наби вызвал Мадраса:
— Командир, обстановка прояснилась, на «санитарке» прибыли саперы, они готовятся пойти на территорию, примыкающую к посту с тыла. Туда же в балку ушла группа из шести человек, в маскировочных халатах, у них с собой и массеть.
— Разведка, — выдохнул Мадрас и спросил: — Твой наблюдатель может контролировать перемещения разведчиков?