Инка, почесав ручкой кончик носа, коротко вывела: «Деньги на съем квартиры в Москве», «Работа».
– Не хочешь уточнить – какая именно работа тебе нужна? – спросила Ася.
– Я не особо представляю, чем мне хочется заниматься, кроме танцев, – пожала плечами Инопланетянка. – Поэтому выбирать не приходится.
Я же, памятуя о прошлом опыте, решила быть конкретнее в желаниях. Вывела: «Хочу, чтобы Тим снова относился ко мне как в первый год брака» и «Хочу получить заказ на книгу от крупного издательства». Последнее желание было выписано как лекарство для самолюбия: на фоне ухудшающихся отношений с Тимом моя самооценка стремительно падала. Необходимы были кризисные меры для ее спасения.
Ответ Вселенной номер два
Первой Золотая тетрадь откликнулась на желание Инопланетянки. Она позвонила мне на следующее же утро, по счастливой случайности оказавшееся субботним.
– Привет, дорогая. Представь себе, работает! – с ходу выпалила Инка.
– Что работает? Прости, я еще не проснулась, и мои способности к телепатии несколько притуплены.
– Асина тетрадь работает!
– А за предыдущий месяц ты не убедилась в этом?
– Ну, те события слишком легко было списать на совпадение, – усмехнулась Инка.
– Все чудеса, происходящие в этом мире, можно легко списать на совпадение, – пафосно изрекла я. – Каждый получает по своей вере. Но что тебя все-таки убедило?
Инка давно дожидалась этого вопроса и жарко заговорила в трубку. Голос у нее, как и руки, был всегда танцующий, выделывающий па на тонах и полутонах.
– Я сегодня утром проснулась с отвратительным настроением, голова забита одной мыслью – где взять деньги? Просто как пропеллер Карлсона в ухе: пытаюсь чем-нибудь заняться, зарядку сделать, принять душ, а в голове все равно неотвязно жужжит – деньжат-нет, деньжат-нет, деньжжжат нет и не будет… И квартирный вопрос встал для нас ребром. Те добрые люди, у которых мы жили с приезда в Москву, вчера попросили меня поскорее найти другую квартиру. Их не упрекнешь: квадратные метры понадобились для их собственных нужд. Но когда тебе излагают такую просьбу, ты за несколько секунд понимаешь, что значит быть бездомным. Две недели на то, чтобы найти новое жилье и переехать… Боже мой, Ангел, ты не представляешь, как я ненавижу переезды! Коробки, пакеты, распотрошенные шкафы, куча хлама, в котором, помимо накопившейся ерунды, непременно пропадет что-нибудь важное и дорогое. Но, впрочем, дело даже не в этом. Главная проблема, от которой меня тошнило, как от гамбургера, – деньги. Ты же знаешь, чтобы найти сейчас квартиру – даже самый дешевый вариант, – требуется в один миг выложить шестьдесят штук рублей!
Я хорошо понимала панику Инопланетянки. Аренда жилья в Москве, даже если речь идет о самой захудалой «хрущевке» в спальном районе, – это всегда роскошь. Ее не каждый работающий человек может себе позволить, не говоря уже о двух безработных. Впрочем, проблема не только в высокой стоимости самого жилья, но и в том, что за один раз нужно выложить тройную сумму: оплата за первый месяц, залог и комиссионные риелтору. У Инопланетянки таких денег никогда не водилось. А тем более сейчас, она же прибыла из Одессы вообще без гроша в кармане.
– У меня совершенно не было сил, – продолжала Инка. – Попыталась поговорить с Костей, но ты же его знаешь. Он никогда не думает о таких вещах…
– Да, поскольку за него всегда думают другие.
– Не в этом дело. – Инопланетянка проигнорировала мой намек на несовершенство ее мужчины. – Он – настоящий даос. Когда я начинаю делиться с ним своими страхами – что нас вот-вот выселят, и нам некуда будет пойти, – он только отмахивается. Мол, относись к этому легче, и деньги придут… У него всегда так и происходит.
– Деньги не ходят сами по себе. Полагаю, их кто-нибудь приносит.
Второй намек Инка тоже пропустила мимо ушей.
– Но он оказался прав!
– Да ну?
– Да! Представь себе – я изводилась всю неделю, думала об этих несчастных шестидесяти тысячах, вчера записала это желание в тетрадь, потому что оно было самым актуальным. Сегодня утром встала, попыталась заняться уборкой и плюнула в итоге. Чувствовала себя стаканом с трещиной. Сколько бы ни налили воды – вся вытекает. Лежала на диване и не плакала только потому, что слезы закончились еще ночью. И в это время зазвонил телефон. Я еле заставила себя подняться и доползти до трубки. «Да?» – сказала таким тоном, чтобы отпугнуть любого нормального человека. «Добрый день! – бодро заговорила трубка женским голосом. – Вам звонят из Ситибанка. Мы бы хотели предложить вам оформить у нас кредит. Оценив вашу платежеспособность, мы можем выдать вам двухлетний заем в размере шестидесяти тысяч рублей. Скажите, вам же наверняка есть куда потратить эти деньги?»
Инопланетянка замолчала, давая мне возможность оценить услышанное.
– А ты подавала заявление на кредит?
– В том-то и дело, что нет! Просто Сити-банк обслуживает ту контору, где я работала до отъезда в Одессу. Очевидно, они выбрали меня из своей старой базы и даже не удосужились проверить, работаю ли я там дальше.
– Не слышала, чтобы банки были настолько беспечны, – заметила я.
– Вот поэтому я и поверила в чудо. Видишь, Костя оказался прав. Деньги пришли… хотя, признаюсь, и не совсем так, как я хотела.
– Ты рассчитывала получить их в подарок?
– Да…
– Но, Инка, ты же не отметила это в тетради. Ты написала «хочу денег», и Вселенная дала их тебе. А то, что хочешь их даром, – надо было уточнять. Ты же помнишь, что говорила Ася? Тетрадь исполняет желания буквально.
– Да, – Инка вздохнула.
– Так ты будешь брать кредит?
– А у меня есть выбор? Конечно, буду. И, очевидно, мне придется срочным образом искать работу, чтобы расплачиваться с банком.
– А как же Костя?
– Костя ищет себя, – неуверенно сказала она. – Он не может заниматься нелюбимым делом только ради денег.
Я издала звук, который был чем-то средним между скептическим хмыком и сожалеющим вздохом.
– А ты можешь?
– Пока все опыты были неудачными, но я попробую еще раз.
Таким образом, в течение недели Инопланетянка получила деньги и возможность снять отдельную квартиру для обустройства гнезда. А еще через две недели она нашла вакансию референта в небольшой фирме, занимающейся производством отделочных материалов. Должность обещала скучную, разграфленную, но стабильную работу, в полном соответствии с давним пожеланием Инкиных родителей. Похоже, тетрадь перевыполнила свой план.
В методах, избранных для реализации Анечкиных желаний, Золотая тетрадь тоже не особо церемонилась. Через пару дней после встречи клуба, когда Анечка пришла на одну из своих двух работ – в фонд защиты авторских прав, где она числилась штатным юристом, ее вызвал к себе руководитель фонда. Мучаясь и подбирая слова со всей неловкостью интеллигента в сложной ситуации, он сообщил ей, что фонд упраздняется. Три года контора безбедно существовала на деньги, полученные по западным грантам. Однако контракт не продлили. Для западных меценатов авторские права в России стали менее актуальны, чем права человека в Китае, а может, субсидирование библиотек в Нигерии. В любом случае фонд остался без финансовой поддержки зарубежных человеколюбцев, а на помощь отечественных рассчитывать не приходилось. Авторские права в России – категория настолько же трудно уловимая, насколько никому не нужная, кроме самих авторов. И то лишь пока речь идет об их собственных правах.
Таким образом, Анечка оказалась без второго источника доходов, зато с неожиданной лавиной свободного времени. Вторая работа – вычитка газеты на предмет юридических казусов – отнимала у нее только несколько вечеров в неделю. Таким образом, остальные дни оказались пустыми и свободными для каких угодно творческих экспериментов. Хоть для фотографии, хоть для танго, хоть для бесцельных прогулок по городу, на нехватку которых Анечка тоже не раз жаловалась в ушедшем году.
– Иногда мне кажется, что наша человеческая недальновидность – это и есть то проклятие, с которым Господь изгнал из рая Адама и Еву. Сколько ни ломай мозги, сколько ни пытайся взвесить все «за» и «против» – результат получится в лучших традициях черной комедии, – поделилась со мной Анечка впечатлениями по телефону после того, как забрала трудовую книжку.
– Ладно, не бери в голову. Скоро найдешь еще что-нибудь, и твое счастливое вольное время закончится, – попыталась успокоить я ее.
– Не с моей специализацией! – фыркнула Анечка. – Думаешь, в нашей столице так много компаний, озабоченных защитой авторских прав?
В этом с ней было трудно поспорить. Впрочем, Анечка не относилась к той категории женщин, которые при отсутствии горящей избы идут искать скачущего коня, чтобы приложить к нему невостребованную силу.
Первые дни после разговора с начальством ее действительно лихорадило от волнения. Лишиться разом половины своего дохода – не такая уж мелкая потеря, особенно при сложившихся привычках. Это влекло за собой значительный пересмотр семейного бюджета и урезание ряда сложившихся традиций, вроде покупки белья в любимых бутиках или заказа суши на дом по выходным. Мелочи, с потерей которых трудно смириться, занимали Анечку всю первую неделю. А потом она догадалась набрать номер Аси:
В этом с ней было трудно поспорить. Впрочем, Анечка не относилась к той категории женщин, которые при отсутствии горящей избы идут искать скачущего коня, чтобы приложить к нему невостребованную силу.
Первые дни после разговора с начальством ее действительно лихорадило от волнения. Лишиться разом половины своего дохода – не такая уж мелкая потеря, особенно при сложившихся привычках. Это влекло за собой значительный пересмотр семейного бюджета и урезание ряда сложившихся традиций, вроде покупки белья в любимых бутиках или заказа суши на дом по выходным. Мелочи, с потерей которых трудно смириться, занимали Анечку всю первую неделю. А потом она догадалась набрать номер Аси:
– А можно воспользоваться тетрадью досрочно?
– Ты же знаешь, что нет, – мягко отказала та.
– Что же мне делать? – Анечка задала тот же самый традиционный вопрос, который Ася уже слышала от меня.
– Гулять, – ответила фея.
Надо отдать должное мудрости Киверьяновой: она не приняла совет за иронию.
Теперь, после окончания своего дежурства в газете, прежде чем спуститься в метро, Анечка отправлялась бродить по центральным улицам Москвы – благо офис был возле «Белорусской». Анечка брела сквозь талую серую зиму, обволакивающую долгим ожиданием – весны, новизны, солнца, страсти – чего угодно, что разрушает единообразие дней. Она заходила в любимые кофейни и заказывала латте с яблочным штруделем или капучино с фруктовым пирогом. В магазинчиках, попадающихся на пути, Анечка покупала себе маленькие подарки: ароматические свечи винного цвета, натуральное мыло с запахом корицы и лимона, смешные носки, красочные салфетки. Она заходила в книжные и долго бродила между стеллажами, перебирая книги с незнакомыми названиями и нюхая их как духи.
Потом снова выходила на улицу, в испещренную огнями ночь Москвы, и, поставив телефон на беззвучный режим, ходила, пока ноги не начинали гудеть. Иногда Анечка опаздывала на последнюю маршрутку и брала такси, не испытывая ни малейшего чувства вины по этому поводу. Хотя раньше за подобные траты она бы съела собственный палец еще до того, как добралась бы домой.
В голове Анечки бродили странные зимние мысли: она впервые не бежала по уже накатанной колее с расставленными по бокам флажками.
– Знаешь, кажется, Золотая тетрадь оказала мне куда большую услугу, чем я думала, – сказала она как-то, набрав мой номер. – У меня впервые есть выбор и время подумать над ним.
До этого момента жизнь Анечки шла по давно определенному графику. После школы мать убедила ее поступить на юридический. После института уже не мать, а собственная совесть заставили искать работу в срочном порядке – сколько можно сидеть на шее у матери-одиночки? Дальнейший переезд в Москву и необходимость снимать жилье тоже не оставили особого времени на раздумья. Потом… одна работа приходила на смену другой, и пауз между ними не хватало даже для полноценного отпуска.
У Анечки еще никогда не было так много времени, чтобы оценить свой выбор и подумать в сослагательном наклонении. Золотая тетрадь дала ей и то и другое. Двух недель блужданий оказалось явно недостаточно, чтобы определиться с тем, насколько совпали желания и реальность. Но их хватило хотя бы для одного взвешенного решения. Когда я в следующий раз услышала голос Киверьяновой в телефоне, она заявила:
– Я решила покупать профессиональный фотоаппарат. Не знаешь, с кем можно посоветоваться насчет выбора?
Решение было неожиданным: признаться честно, я ожидала, что практичность Анечки перевесит мечту. А покупать дорогую фототехнику сразу после увольнения – даже для меня было смелым шагом.
Естественно, подобная дерзость вызвала бурные овации всего клуба: Инка на радостях даже устроила нам китайскую чайную церемонию.
Оставался вопрос с выбором, поскольку ни одна из нас ничего не понимала в фотоделе и не держала в руках техники сложнее «мыльницы».
Однако Вселенная, очевидно, идет навстречу тем, кто сам не стоит на месте. В конце января в гости к Анечке как снег на голову свалилась старая знакомая – блондинка в лучшем смысле этого слова.
Истинным блондинкам всегда известно, как решить проблему выбора – передоверить ее мужчине. Поэтому, сочувственно выслушав сетования Анечки, Оксана тут же написала ей телефон своего бывшего молодого человека, фотографа-любителя. Созвонившись с ним, Анечка прослушала обширную лекцию, сопоставимую по объему информации с лучшими фото-сайтами, и предложение о совместном походе за камерой.
Так что в первые же февральские выходные она обзавелась одновременно и полным набором фототехники, и наставником по фотоделу.
Ни тот, ни другой факт не привели в восторг Вадима Григорьевича. Но с некоторых пор он стал гораздо лояльнее относиться к причудам сумасбродной жены. Похоже, Вадим смирился с тем, что Анечка еще не перешагнула тот возрастной рубеж, после которого работа оставляет силы только для просмотра телевизора и критики властей.
Они стали чаще разговаривать, и разговоры уже не всегда заканчивались ссорами.
Вадим искренне пытался пойти навстречу любимой жене: он доброжелательно принимал ее стремление проводить выходные на фотосъемке городских пейзажей, а не за просмотром кино в обнимку с ним. Он почти не тревожил ее звонками, когда она задерживалась в городе, гуляя или распивая кофе в моей компании. Вадим даже попытался воскресить такую сферу семейного общения, как секс.
Несколько раз за этот месяц, почти как в первый год брака, он, к Анечкиному восторгу, затаскивал ее в постель. Правда, не всегда за этим следовало столь же приятное продолжение. Проблемы со здоровьем и лишним весом давали о себе знать: одного желания доставить удовольствие жене оказалось недостаточно, чтобы воскресить задавленное либидо. Но Анечка не отчаивалась, полагая, что это – вопрос времени.
Тем более теперь в ее жизни появилась если не альтернатива сексу, то, во всяком случае, приятная отдушина в виде фотоуроков «дяди Славы», как в шутку она называла своего наставника.
На самом деле «дядя Слава» был старше самой Анечки всего на семь лет, что после тридцати уже не играет особой роли. Но «дядей» она начала его поддразнивать с первой встречи, на которой он держался с подчеркнутой солидностью и обращался к Анечке исключительно на «вы».
– Вы, Аня, даже не сомневайтесь – получится у вас или нет. Это все фигня, простите за выражение. Дело техники и опыта.
Кроме того, дядя Слава был выше и шире Анечки раза в полтора, и рядом с его объемной фигурой в зимней куртке она выглядела почти миниатюрной женщиной. Ни на прозвище, ни на другие Анечкины подколки он не обижался и только добродушно ухмылялся: «Ну-ну, чем бы дитя не тешилось».
К фотоаппарату дядя Слава относился одновременно и нежно, и пренебрежительно. Технику свою лелеял, но считал фотографию низким жанром.
– Это не живопись и не скульптура. Там, чтобы выделиться, талант нужен. А фотографии каждый дурак научиться может.
Тем не менее на фотовыставках, где они бывали вдвоем с Анечкой, очень мало что удостаивалось его одобрительного хмыканья.
Мы пытались подшучивать над Анечкой, спрашивая, не заменил ли дядя Слава романтичного блондина Мишу? Та в ответ только отмахивалась:
– Да вы что? Он же мне почти как отец! Флирт с ним – развлечение почти на грани инцеста!
Так что Анечкина жизнь стремительно укладывалась в рамки придуманной мечты. В отличие от моей.
То ли волшебная сила Золотой тетради не была рассчитана на одновременное исполнение всех желаний, то ли мои просьбы оказались наиболее заковыристыми, но для меня ничего не менялось. Я продолжала ютиться в щели между двумя минутами – прошедшей и следующей, стараясь не заглядывать дальше. Тим по-прежнему дважды в неделю уезжал к Настасье, и я чувствовала, что мы отдаляемся. Трещина в наших отношениях становилась все более очевидной, хотя каждый из нас делал вид, что ее нет. Я – боясь усугубить ситуацию, он – желая сохранить статус-кво.
Я перестала чувствовать Тима.
У случайных Ангелов вроде меня свои знаки любви, которые мы читаем в воздухе как огненные надписи. Я могу не видеть любимого человека неделями, не получать от него ни подарков, ни помощи, но все равно ощущать себя нужной и любимой. Это как общий фон отношений, тепло, разлитое в воздухе: я чувствую его всей кожей, и мне не нужны другие свидетельства. Но когда оно исчезает, я испытываю панику и начинаю, как любая другая женщина, требовать подтверждений любви. Тех, которыми уже нечего подтверждать.
В феврале я почти перестала ощущать фон любви в наших отношениях с Тимом.
И это не могли изменить ни ужины при свечах, ни воскресные прогулки в парке, ни просмотры нашего любимого Куросавы в обнимку на диване. Формы оставались, но суть исчезала: кувшин в мгновение ока становился пустым.
Чтобы оставалось поменьше времени на мысли и чувства, я отравляла себя работой в увеличенных дозах. Тем более что ситуация этому благоприятствовала.