– Ну все, на выход– скомандовал один эзвен , подталкивая алаида к выходу. Ника, немного отстранившись, что-то спросила у своего дяди, на что он только с сожалением отрицательно покачал головой. Вскинув голову, мужчина встретился со мной глазами (они у него оказались невозможного изумрудного цвета)и, слегка поклонившись, с Никой на руках, двинул к выходу. Ника, с тоской глядя на меня, протянула в мою сторону ручку, буд-то хочет дотянуться. Я повторила её жест. Дверь с лязганьем захлопнулась, навсегда отрезав от меня это маленькое хвостато-ушастое чудо. Будь счастлива маленькая алаидка. Я тебя никогда не забуду.
Свет снова выключили. Я легла на место Ники лицом к стене и подтянула колени к груди. Хоть я и была очень рада за девочку, но мне стало почему-то очень тоскливо. И одиноко. Я соскучилась по своим манакрам, которые как-то быстро впечатались в моё сердце. Весёлый, как солнышко, Монор, вечно серьёзный и гиперответственный Зонад, ныне моя единственная подруга Дана и конечно капитан Рос. Я только сейчас поняла, что все эти тренировки были не для его личного удовольствия – посмотреть как я страдаю, а для того, чтоб я смогла как можно дольше продержаться в бою и выжить. Он беспокоился за меня, поэтому старался научить как можно большему. Я представила себе его лицо. Невозможно синий взгляд из-под длинных пушистых ресниц. Чувственные губы, до которых так и хочется дотронуться и поцеловать… А ведь он мне нравится. И всегда нравился, только я сама себе не хотела в этом признаваться. Со мной раньше никогда такого не было. Не до этого было. А может я наконец повзрослела для отношений с мужчиной? Только жаль, что я это слишком поздно поняла, ведь возможно я его больше никогда не увижу…
Вот так, с мыслями о единственном мужчине, который пробудил во мне какие-то чувства и желания я заснула. Всю ночь мне снилось, буд-то мы с Росом хотим поцеловаться, но каждый раз нам что-то мешает и отвлекает. Жаль, за весь сон мы так и не поцеловались… А так хотелось узнать каково это, пусть даже и во сне. Неужели я так и помру нецелованной?
– ой, как интересно!? – воскликнула Модена, как бы невзначай дотронувшись до моей руки. – Какая она вкусная! Если сегодня выживет, ты подаришь её мне? Я бы нашла ей лучшее применение, чем растрата такой вкусноты на арене – уже прошептала мне эзвенка на ухо, чтоб только я мог услышать, пододвинувшись ко мне почти вплотную, едва касаясь моего плеча своей грудью. Если бы моё внимание не было столь сильно приковано к действу на арене, её телодвижения произвели бы на меня должное впечатление и вызвали соответствующую реакцию, а так:
– Мне жаль, дорогая, но у меня самого появились на неё планы – сказал я прежде, чем понял, что так оно и есть. Тем более, недоманакр совершив невозможный кульбит, забралась на спину зверю, подползла к голове твари и воткнула кинжал во второй глаз. Всю арену накрыл последний вопль зверюги, сопровождающийся выбросом энергии боли, ярости, отчаяния и ужаса одновременно. Вкууссно…Наконец, тварь издохла, а моя рабыня, сидя верхом на огромной туше, подняла голову и посмотрела на наши ряды для важных персон и что-то сказала. Из-за гула и улюлюканий я ничего не услышал, кроме того она была ещё и далеко. Тут нас всех накрыло такой волной энергии разрушения со знакомым горьковатым привкусом ненависти, что у меня все волоски на теле встали дыбом и я быстро выставил щит. Мы такой энергией тоже с удовольствием питаемся, но не в таких количествах за раз! Кто не успел среагировать – теперь красовались потёками алой крови из носа, глаз и ушей – у кого откуда. У Модены пошла тонкая струйка из левого глаза и, создавалось ощущение, буд-то она заплакала кровавыми слезами. Я заботливо протянул платок.
Вот это я ошибся в своей рабыне! Думал полудохлое создание. Да в этом существе больше жизни, чем в десяти манакрах вместе взятых! Решено! Завтра же забираю её оттуда, чтобы ненароком не прибили моё сокровище – вернее кормушку. Сегодня к сожалению не получится, я обещал отцу своей будущей невесты, что проведу вечер у них в гостях.
Тем временем зрители, попавшие под ударную волну энергии, взорвались восторженными криками. Кто-то даже опьянел от переизбытка ТАКИХ эмоций.
Сегодня учредители игр приготовили нам ещё несколько сражений. Когда всё закончилось, мы с отцом Модены прокладывали себе путь к выходу, когда нам путь преградила группка ушастых алаидов. Их было четверо. Все высокие, тонкие, светловолосые, ну и конечно с пушистыми ушами и хвостами. Надо одного такого как-нибудь младшей сестренке подарить, пусть поиграет. Маленькие эзвенки любят таких милашек тискать. Жалко, долго не живут. Может тогда двоих? Чтоб с запасом. А они наверно сообразили, что поодиночке по нашим землям не стоит ходить, вот и сбились в кучку.
– Мэ-Ааррен Иринати тер Миск? – глаза ушастого напряжённо вглядывались в моё лицо.
– Он самый. Чем обязан?
– где бы мы могли с вами спокойно поговорить? У нас к вам предложение.
Любопытненько. И что же ушастые могут мне предложить? Учитывая то, что они знают моё имя, они знают и то, что я не простой наёмник.
– Дорогая, у меня возникли кое-какие дела. Отправляйся пока с отцом, я вас догоню. Тер Олеандр – я поклонился возможно будущему тестю, и, получив ответный кивок, пошёл с алаидами.
– Пойдёмте, тут рядом есть одно местечко…
Мы зашли в бар и, заприметив свободный столик в дальнем углу, направились к нему. Перед каждым появилось голографическое меню. Я после столь сытного энергетического обеда не хотел ни есть ни пить. У алаидов, судя по кислым рожам, тоже с аппетитом было не очень. В итоге ушастые заказали лишь водички. Я хмыкнул и… заказал тоже самое. Переговоры всегда веду на трезвую голову, а я и так слегка навеселе.
– Итак – вежливо улыбаюсь, от чего алаиды почему-то вздрогнули, кроме того, что постарше. И чего такие пугливые? Не был бы сыт под завязку, воспользовался бы моментом. А так продолжаю:
– Вы мне хотели что-то предложить. – кладу руку на стол и начинаю постукивать пальцами. Вернее когтями. Оторвав взгляд от моего маникюра, старикан приступил наконец к переговорам.
– Мы слышали, что на днях вы привезли на эту планету рабыню.
– Продолжай.
– Практически сразу вы отдали её на игры. Сегодня мы имели возможность увидеть её на арене. Вывод напрашивается сам собой: либо вам не нужна рабыня, либо вы нуждаетесь в деньгах. Мы предлагаем за рабыню сумму, которую вам бы выплатили, если бы она выиграла во втором туре. Согласитесь, это маловероятно, учитывая её комплекцию и физические возможности, не говоря уже о третьем туре.
– Она не продаётся.
– Двадцать процентов сверху.
– Нет.
– Тридцать.
– Вы уже слышали мой ответ. Кстати, а зачем вам она?
– Эзвенам такого не понять.
– А ты попытайся объяснить. Вдруг проникнусь и соглашусь. – Любопытно же, какие у них мотивы, что они готовы расстаться с кругленькой суммой за неизвестную рабыню.
– Вы наверно заметили, что сегодня на арене ваша рабыня спасла ребёнка из моего народа. Это моя внучка. С её… хозяином мы уже договорились и выкупили, но было уже слишком поздно – её вывели на арену. У вас обычно детей не выпускают, но тут произошла какая-то ошибка и её пропустили. Она бы этой игры не пережила… если бы не ваша рабыня. В наше время забота о ближнем и благородство крайне редкое качество. Мы надеялись на чудо и, малышке повезло. В благодарность мы хотели купить вашей рабыне свободу.
– Вы наверно заметили, что сегодня на арене ваша рабыня спасла ребёнка из моего народа. Это моя внучка. С её… хозяином мы уже договорились и выкупили, но было уже слишком поздно – её вывели на арену. У вас обычно детей не выпускают, но тут произошла какая-то ошибка и её пропустили. Она бы этой игры не пережила… если бы не ваша рабыня. В наше время забота о ближнем и благородство крайне редкое качество. Мы надеялись на чудо и, малышке повезло. В благодарность мы хотели купить вашей рабыне свободу.
Молча смотрю на ушастых. Они что, серьёзно? В благодарность? Губы сами собой расплылись в улыбке, алаиды опять вздрогнули. Ничего глупее не слышал. И ведь не врёт, я чувствую. В одном он был прав – я их не понимаю. Хотя, мне плевать на их странности. Я со своей кормушкой, то есть рабыней, расставаться не намерен. С деньгами у меня проблем нет и не было, так что пусть алаиды занимаются своей благотворительностью где-нибудь в другом месте. У манакров, например. Те бы оценили.
– Чего вы хотите за неё? – вступил вдруг в разговор ещё один алаид. На лицо точная копия старика, только моложе. Близкий родственник. Возможно сын.
– У вас нет того, чего бы я хотел. Так что свою благодарность можете выражать другим способом. Помолиться, например – сказал я с усмешкой. – Ну а теперь, мне, пожалуй, пора. Личные планы, знаете ли.
Когда я уходит из бара, вся четверка дружно смотрела мне в спину. Я чувствовал их взгляды. Определённо, моя рабыня вызывает всё больший интерес. Сначала Модена, теперь эти. Что же в ней такого, кроме безумно ярких и вкусных эмоций? Во мне снова пробудилось любопытство, что и в первый день нашей встречи. Завтра с утра нужно будет обязательно её забрать.
– Ты! Иди за мной.
Во мне сначала поднялась волна ненависти. С какой стати эта рогатая скотина так со мной разговаривает!? Я вообще-то, если захочу, имею право здесь остаться! Правда оставаться здесь мне не хотелось, но он то об этом не знает. Так с каких это щей он уверен, что я пойду с ним? Я гневно сузила глаза и… пошла на выход. Пожить ещё хочется, а здесь у меня шансов маловато. Правда, Чкока жалко. Уходить не попрощавшись не хотелось, поэтому, уже почти в дверях я развернулась, быстро подлетела к муравью и порывисто его обняла.
– Удачи тебе и береги себя – прошептала. Чкок сначала замер, но потом осторожно обнял меня в ответ.
– Ты тоже. Береги себя.
Больше не оглядываясь я покинула это страшное место. Надеюсь, Чкок выберется отсюда. Если нет… тогда пусть его смерть будет быстрой и безболезненной.
Пока шли, эзвен не проронил ни слова. Лишь когда сели в планолёт он брезгливо поморщился. Правильно. А что он хотел, что от меня после всего пережитого цветочками будет пахнуть? Я то уже к этому смраду почти привыкла, а вот для чувствительного носа эзвена запах пота, крови, испражнений и ещё бог знает чего (откуда мне знать что там у сокамерников ещё может вонять?) был отвратителен. Я от этого испытала лишь чувство удовлетворения. Дыши, рогатик, нюхай! Надеюсь, даже сможешь задохнуться!
К сожалению, мой враг не задохнулся и, за всю дорогу даже не чихнул. Жаль. Приехали мы в какой-то отель. Это я поняла по сверкающей вывеске. Эзвен, наверно, здесь снимал себе жильё.
Пока шли по серым коридорам, нам по пути попадались в основном эзвены разной степени рогатости, красноты и высоты. "Мой" рогатик из всех виденных ранее мною был самым рогатым – в смысле рога у него были самые большие. Так и подмывало поинтересоваться, не женат ли он. По красноте его кожа была более насыщенного оттенка, да и по росту он был в основном выше большинства. И глаза, как я успела разглядеть в планолёте были зелёные, а не жёлтые как у всех. Интересно, почему он отличается от всех эзвенов, что я видела? Может это зависит от планеты? У людей тоже разные расы были, может и эзвены друг от друга отличаются? Эх, и почему я раньше не интересовалась разумными расами? Круглый был бы только рад меня просветить.
Когда дошли до нужной комнаты, эзвен провёл маленькой карточкой возле прибора у двери, после чего та открылась. Комната была в серых тонах. И почему я не удивляюсь? Дизайн эзвенам незнаком. Как и манакрам тоже. Нет нынче у современников чувства прекрасного.
Мы зашли в комнату. Я осталась стоять в середине помещения, разглядывая обстановку, а эзвен тем временем подошёл к стене, взял какую-то тряпку из открывшегося шкафа и швырнул в меня.
– душ там. – указал когтём рогатый нужное направление. Я развернула тряпку, которая оказалась полотенцем. Огромным.
– А переодеться во что? – решила понаглеть я. Рыкнув, эзвен снова полез в свои закрома. Сам он был одет в чёрные кожаные штаны (и как тока попа не преет?)и черную же тунику из под которой выглядывал хвост. С красной кисточкой на конце. Порывшись, рогатик кинул в меня что-то черное. Я развернула вещь, чтоб посмотреть. Это оказалась чёрная туника, практически копия своей сестры, что была одета на хозяине. Правда на мне это будет не туника, а платье. Сойдет.
Я направилась в ванную. Там сняв форму и активировав зеркало, я смотрела на свое тело, разукрашенное всеми возможными оттенками радуги. Синяки пестрели везде. За последние дни от нервного и физического напряжения я похудела, так что теперь рёбра можно было посчитать. Волосы потускнели, щёки впали. На лице выделяются лишь светло-карие глазищи. Красотка хоть куда. Тяжело вздохнув, я полезла в душ. Моющие средства были в избытке. Надеюсь, я ничего не напутала, выбирая что для волос, а что для тела лишь по запаху. Читать на эзвенском меня никто не научил. Закинув свою форму в стирку, ботинки в мойку для обуви, я от души поплескалась, стараясь смыть весь ужас прожитых дней. Туника оказалась мне длинной до колен, а рукава длиннее пальцев на руках. Их пришлось закатать. Жаль, у меня нет запасного чистого нижнего белья. Без него мне было как-то не по себе, словно я совсем голая. Но выбирать не приходилось, поэтому я босиком вышла из ванной. В воздухе витал вкусный запах чего-то съестного. Надеюсь, меня накормят, а то я ж своей законной бурды поесть не успела. Я пошла на запах. Эзвен нашёлся в соседнем помещении, которое оказалось кухней. На столе стояла тарелка, на которой что-то аппетитно лежало. Рот тут же наполнился слюной, а в животе заурчало. Эзвен в этот момент что-то наливавший в стакан, брезгливо глянул на меня. Как буд-то никогда не чувствовал голода, скотина. Крупнорогатая. Осмотрев меня странным взглядом с головы до ног, он процедил:
– Садись поешь, рабыня.
Ничего не имею против. Я шустро села за стол и стала уплетать то, что было предложено. Что это, кстати? А, какая разница! Главное, что вкусно. Пока я ела, езвен стоял над душой и задумчиво смотрел на меня, что-то попивая. Неужели тоже голодный? Свою порцию ему не отдам! У меня может это последний в жизни приём пищи, так что обойдётся!
Покончив с едой, я отодвинула тарелки и решила поставить все точки над ё:
– У меня вообще-то имя есть – говорю, глядя в кошачьи глаза рогатика.
– У меня тоже.
– Может будем звать друг-друга по имени? – вдруг получится наладить контакт? Чем чёрт не шутит… Мда.
Эзвен залпом допил свой напиток, поставил стакан и сел за стол напротив меня. Интересно, ему хвост не мешает? Я глянула вниз. Хвост, до этого преспокойно болтавшийся сзади, нервно дёрнулся. Может у них не принято на хвост смотреть? Интимная зона, ага.
– Даже если я буду звать тебя твоим настоящим именем, а не придумаю его сам, ты всё равно будешь моей рабыней. Ты это понимаешь?
– Более или менее…
– Так да или нет?! Отвечай! – рявкнул, я аж вздрогнула.
– да.
– Хозяин.
– Что?
– Для тебя я – хозяин. Так как тебя зовут?
– Ева – Левая бровь поползла на красный лоб – …хозяин. – с меня не убудет. Буду шёлковой, усыплю бдительность, осмотрюсь, а там глядишь и сбежать получиться. Если я буду перечить ему на каждом шагу, мне же будет только хуже. Ненавижу быть зависимой. Да и вообще – ненавижу!
Эзвен с аппетитом облизнулся. Не подавись, скотина! А, хотя что это я? Подавись!!!