На палубе начали появляться люди. Первым показалась Роккуэль в сопровождении Аделарда. Аделард довел ее до самой каюты, открыл перед ней двери, дождался, пока она войдет, затем аккуратно прикрыл их. Когда Роккуэль появилась в щели приоткрытой ею створки, он строго взглянул на девушку, и та поспешно ее захлопнула.
«Небесный странник» к тому времени поднялся достаточно высоко, чтобы можно было без опаски выглянуть за борт: достать стрелой на такой высоте уже невозможно. И я выглянул, пытаясь разглядеть в сплошной зелени хоть что-то. Но мне, в отличие от навигатора, даже ничьей тени увидеть не удалось.
«Нет, мщение явно не удастся, и лучшее из решений – забыть обо всем, что с нами случилось здесь».
Я уже открыл рот, чтобы распорядиться поднять парус, когда «Небесный странник» начал набирать ход.
«Как же так!» – я с недоумением взглянул на голую мачту, и только тут вспомнил об Аднере и его замечательном устройстве, позволяющем обходиться без парусов. То-то на палубе его не видно, а ведь в трюме он был и работал наравне со всеми. И все же необходимо предупредить его, чтобы без команды с мостика ничего не делал, чревато. Ну а если бы мы были в опасной близости от какой-нибудь скалы? Затем мне пришла в голову новая мысль: сможет ли двигаться корабль над самой землей, что в принципе под парусами невозможно? Надо будет проверить при случае, может пригодиться, решил я, глядя, как на мостик орлом взлетел Гвенаэль.
Гвен встал к штурвалу, хотя необходимость в этом пока не возникла: без парусов «Небесный странник» не станет слушаться руля.
Следом поднялся Родриг, белея свежей повязкой на правой руке, – работа Мирры.
– Род, сколько успели поднять на борт?
– И десятка ведер не получилось, – поморщился он, то ли от боли, то ли от того, что все сорвалось.
Да уж, воды не хватит, придется рискнуть еще раз, но в более подходящем месте. Только где его отыскать?
– Как рука? – спросил я, ругая себя за то, что не поинтересовался в первую очередь его ранением.
– Все нормально, капитан. Главное – кость не задета.
– Ты сразу говори, если почувствуешь что-то не то, – попросил я, на что Род кивнул.
Вдруг яд на наконечнике все же присутствовал, но какого-нибудь замедленного действия? Хотя – чем мы в это случае сможем помочь…
«Эх, будь с нами Николь, – вздохнул я. – Она обязательно смогла бы».
Я поморщился.
– Все будет нормально, капитан, – вероятно, Родриг принял все мои гримасы на свой счет.
– Нисколько не сомневаюсь, Родриг, – кивнул я.
И уже в спину добавил:
– Передай Аднеру – все, хватит л’хассы мучить. Дальше пойдем под парусом.
Все-таки непривычно, когда корабль двигается с убранными парусами. Но ничего, пройдет время, и все будет по-другому.
* * *– Ваше мнение, господин Брендос? – поинтересовался я у навигатора, когда место, где мы безрезультатно пытались запастись водой, осталось далеко позади.
Все-таки не зря я перестраховался, не став опускать корабль на землю, неизвестно, сколькими жертвами все бы закончилось. Но что было – то было, а теперь необходимо решить проблему с водой. Конечно, можно продолжать идти прямым курсом на Опситалет, перебиваясь всухомятку, используя вино вместо воды, дотянем. Но прибудем мы туда, выглядя, как настоящие бродяги, заросшие щетиной и на всю округу благоухающие немытыми телами.
На мостик поднялась Роккуэль, в очередном платье, сидевшем на ней не хуже остальных, но с накинутым на плечи платком. Краем глаза я видел, как поначалу девушка вышла из каюты без шали, сделала несколько шагов в сторону мостика, остановилась, подумала, вернулась обратно, снова вышла, но уже прикрывшись.
И правильно: мы поднялись в небо выше обычного, здесь прохладно. Верное решение и с другой стороны: по-моему, у Роккуэль платье с глухим воротом одно, и надевать его второй раз она явно не собиралась. Разве что в случае, если пираты снова на нас нападут. Ничего не имею против открытых платьев, но иногда они очень отвлекают, а нам предстояло решить сложную задачу.
– Ой, как у вас тут красиво! – восхитилась девушка, как будто так же «красиво» не было вчера, позавчера или несколько дней назад. Те же самые зеленые джунгли под нами и такое же голубое небо с редкими белыми облачками над головой.
Мы с Рианелем незаметно переглянулись. Вот и еще одна проблема. Ладно мы, люди, в общем-то, ко всему привычные, но стоит только оставить эту девушку без воды для купания… Амбруаз, кажется, только тем в последнее время и занимался, что грел ей воду. А если учесть, что она дочь одного из влиятельнейших людей Коллегии…
Тут уже не поможет ни превосходная кухня, ни множество приключений, не позволяющих скучать во время пути. Все хорошее забудется, и в памяти останется только постоянный вкус кислого вина во рту да количество духов, потраченных на то, чтобы не морщить нос от неприятных запахов, окружающих ее повсюду.
Поняв друг друга, мы оба посмотрели на карту. Обозначено там одно местечко под названием Мосебуту Соко. Представляет оно собой возвышенность с долиной, посреди которой расположено озеро. Если перевести Мосебуту Соко с языка населяющих джунгли дикарей, так вероломно на нас напавших, то название прозвучит как «Небесное озеро».
– Задержка всего на полдня, – задумчиво произнес Брендос, пройдясь по карте циркулем.
Я и сам так думаю: полдня пути – это не критично.
– Амбруаз, правь во-о-н на ту гору, – обратился я к Пустынному льву, заступившему на вахту за штурвал, успев при этом подумать:
«Ну что же его так за штурвал-то тянет?! Ну нет у него таланта чувствовать поведение корабля. Вот у Гвенаэля он есть. У меня, кстати, тоже имеется. Остальные обладают им в разной мере, но у Амбруаза этот дар отсутствует напрочь. И ведь не скажешь ему ничего», – грустно размышлял я, глядя на то, как «Небесный странник» в очередной раз уваливает с ветра.
Мне пришлось подхватить Роккуэль за талию, иначе она могла бы упасть. Девушка мило зарделась, как будто я сделал это по собственному желанию, а не просто помог ей остаться на ногах.
– А куда мы повернули? – поинтересовалась она, как мне показалось, не слишком-то торопясь освободиться от моей руки.
– Есть здесь необыкновенно красивое местечко, и нам непременно следует в него заглянуть. А заодно уж и воды набрать, – пожал я плечами, беря ее под локоток и подводя поближе к ограждению мостика. Амбруаз – штурвальный еще тот, качнуть снова может в любой момент, а здесь Роккуэль будет за что ухватиться.
– И что в нем такого необыкновенно красивого? – заинтересованно спросила она.
Вообще-то, насколько я понял со слов самой Роккуэль, девушка не слишком и торопится попасть в Опситалет. «Орегано» вылетел из Диграна с запасом времени, так что день задержки в пути никакой роли не сыграет. Именно день, потому что в полдня мы не уложимся. Этого срока с трудом хватит добраться до Мосебуту Соко, и в его окрестностях мы окажемся уже в темноте.
Самому мне там побывать не приходилось, но, по рассказам капитана Миккейна, в горную долину, где расположено озеро, соваться ночью рискованно. Так что придется ждать рассвета.
– Прежде всего, Роккуэль, само озеро. Недаром же на языке обитающих в джунглях чируков слово Мосебуту переводится как Небесное – из-за цвета его воды.
Близость такой красивой девушки почему-то обострила мою память, и я наконец-то вспомнил, что дикари из джунглей называют себя именно так – чируки.
– Представляете, утром, когда рассветает, его воды кажутся нежно-голубыми. Но и это еще не все: в течение дня цвет может меняться от лазурного до темно-фиолетового в ненастье. Сам я не видел, но об этом рассказывали люди, чьим словам можно полностью доверять. Вы ведь не считаете капитана Миккейна лгуном?
Моей задачей было увлечь Роккуэль так, чтобы ей действительно захотелось посмотреть на необыкновенное озеро, – тогда наша вынужденная задержка случится не по нашей вине, а по ее прихоти.
– Но самое удивительное – если набрать воду из озера, она окажется самой обыкновенной на вид. И еще говорят, что озерная вода очень вкусна. Вот мы и решили: не стоит пролетать мимо такого чуда, а вдруг у вас не будет возможности оказаться в этих местах еще раз. А заодно уж и воды набрать, вы же знаете, что у нас с ней проблемы.
– А почему озеро такого цвета? – поинтересовалась Роккуэль, и мне пришлось пожать плечами.
– Даже не представляю. Но мы сейчас об этом у Барни спросим, – обратил я ее внимание на поднявшегося на мостик Аднера. – Он такой человек, что все знает и все умеет.
Аднер от моих слов зарделся ничуть не меньше, чем не так давно сама Роккуэль. Все уже успели обратить внимание на то, как настройщик поглядывает на Роккуэль: робко, без всякой надежды на взаимный интерес. А тут у нее на глазах – такой комплимент.
– Э-э-э, – лицо его на мгновение сморщилось, и он начал судорожно соображать, что же ответить.
– Э-э-э, – лицо его на мгновение сморщилось, и он начал судорожно соображать, что же ответить.
«Вот тебе и «все знает», – подумал я. – Надо же, какое разочарование!» Спроси я у Брендоса, стоявшего в стороне и к нашему разговору не прислушивающегося, он бы точно объяснил, почему так происходит.
– Но и это еще не все, – отвлек я внимание девушки от Аднера, явно растерявшегося и продолжавшего мучительно морщить лоб. – На берегу озера находятся развалины Древних. Сами по себе они ничего не представляют – руины как руины, но посреди них находится огромная статуя Богини-Матери, настоящий колосс. Вы, должно быть, слышали о ней, она считается третьей по величине среди изваяний, оставшихся после Древних. Но если вы не желаете… – и я с самым равнодушным видом посмотрел в сторону, в душе опасаясь услышать что-нибудь вроде: «Фи, я еще и не таких чудес навидалась».
Но нет, Роккуэль внезапно воздела руки к небу:
– Вот такая Богиня-Мать? Как я на картинке видела?
Все никак не пойму: почему женские фигуры, когда дамы тянутся вверх, становятся еще красивее? Это, наверное, даже навигатор Брендос не сумеет объяснить.
От резкого движения с плеч девушки упал платок, но я успел поймать его у самой палубы. Мы с Аднером схватили его одновременно, едва не столкнувшись лбами. Никак не ожидал от него такой прыти. Мы замерли, глядя друг на друга. Затем я сунул платок Аднеру – ему важнее.
Роккуэль стояла к нам спиной. Руки она уже опустила, всем своим видом показывая, что ждет, чтобы платок вернулся туда, откуда он соскользнул. Вырез платья обнажал плечи и часть спины (очень, кстати, красивое зрелище). Я взглянул на Барни: «Ну что же ты медлишь? Замерзнет девушка».
Аднер, взяв платок в самые кончики пальцев, на вытянутых руках, очень осторожно, как будто боясь обжечься, прикрыл им Роккуэль. Девушка восприняла все, как само собой разумеющееся. Надо было видеть вытянувшееся лицо Аднера, когда она сказала:
– Спасибо, Люкануэль, вы очень любезны.
Отвечать за Барни показалось мне неудобным, и потому я спросил:
– Ну и как, Роккуэль, вы не будете против увидеть изваяние своими глазами?
Девушка взглянула на меня, и по выражению ее глаз, едва ли не восторженных, все стало понятно без слов.
* * *К Мосебуту Соко мы приблизились уже в полной темноте. Дожидаясь рассвета, «Странник» завис у самого подножия горы. Опускать корабль на землю я не решился, пусть джунгли и отступали от горы довольно далеко. Когда корабль зависает в воздухе, он никогда не бывает совсем неподвижным. Иногда он немного идет вниз, чтобы затем подняться, иногда его переваливает с борта на борт, что очень похоже на то, как ведет себя морской корабль, раскачиваясь на некрупных волнах. Различие все же есть: морской корабль никогда не сможет внезапно рухнуть с той высоты, на которой он находится, а с летучими такое очень редко, но случается. Главное, об этом никогда не думать.
Едва восток начал сереть, мы начали подъем, чтобы успеть к рассвету оказаться над озером. Роккуэль уже стояла на мостике, кутаясь в теплый плащ от порывов зябкого ветерка.
Мы успели попасть на озеро до наступления рассвета. Вернее, солнце уже давно встало, но озеро расположено в горной долине, с трех сторон окруженное высокими отвесными скалами. И лишь с юга, откуда мы намеревались попасть в долину, до самого подножия горы простирался пологий склон, густо поросший кустарником.
Никто не спал, всем хотелось увидеть тот волшебный миг, когда на воды озера падают первые лучи солнца, слишком уж все были наслышаны об этом чуде. Все молчали в ожидании, и лишь Энди что-то негромко объяснял Мирре, сопровождая повествование жестами. Оно и понятно: Ансельм единственный бывал здесь с капитаном Миккейном еще до того, как я попал на «Орегано».
В первый миг озеро ничем не впечатлило: серое и невзрачное, как все озера, что мы видели до сих пор.
Я постарался расслабить зрение, чтобы увидеть движение воздушных потоков в долине, видимой сейчас на всю ее глубину.
«Да уж, – невольно скривился я. – Полет предстоит сложный, и любоваться будет некогда как мне, так еще и паре-тройке людей, занятых на штурвале и парусах. Хотя чего уж тут, это не Великий каньон в Гурандских горах. Сам до сих пор не понимаю, как мне тогда удалось им пройти. Наверное, потому, что рядом со мной на мостике тогда стояла Николь».
Я взглянул на Роккуэль, замершую в ожидании чуда. Эта девушка если и уступает красотой Софи – Дениз – Мариэль – Николь – Доминике Соланж, то ненамного. Но она – не Николь.
Затем мой взгляд упал на Аднера, стоявшего чуть в стороне.
«Разбери меня прах! Ну почему я постоянно забываю о его изобретении! С его помощью оказаться в долине будет значительно легче. Ну а если что-то пойдет не так, всегда можно воспользоваться старым проверенным способом – парусами. А заодно проверим: сможет ли корабль двигаться над самой землей?»
Управлять летучим кораблем, двигающимся с помощью детища Аднера, невозможно, но «Небесный странник» лежал носом точно на вход в долину, и потому проблем возникнуть не должно.
– Господин Аднер, – окликнул я его с мостика. – Давайте вновь применим ваше великолепное изобретение, сейчас самое время его использовать.
– Энди, Р-р-р… – зарычал я, желая призвать Ансельму в помощь Родрига, но вовремя вспомнил о его ранении. – Амбруаз, откройте крышку трюма!
«Надо будет узнать у Аднера, возможно ли вывести управление на палубу, – подумал я, глядя на то, как Ансельм с Эмметтом возятся с лючиной. – А еще лучше – на мостик. Получилось бы очень удобно».
Барни Аднер, несмотря на мою похвалу, объявленную во всеуслышание, в трюм полез не очень охотно. Еще бы: что можно увидеть из глубины трюма?
Мы входили в долину все глубже, озеро приближалось, но его воды оставались по-прежнему серыми и невзрачными.
Затем над восточным краем скал показалось солнце, его лучи заскользили по противоположной каменной стене, устремляясь все ниже и ниже; в скором времени они должны были коснуться воды.
– Барни! – в один голос закричали мы все, – скоро начнется!
Аднеру помогли выбраться из трюма, выдернув его за руки, и все сгрудились на носу корабля. Даже служанка Роккуэль Батси после призыва своей хозяйки присоединилась к ним. И только мы с навигатором Брендосом оставались на мостике. Наконец лучи солнца, закончив свой бег по скалам, коснулись воды. И там, где они ее касались, озеро мгновенно приобретало цвет неба в ясный, солнечный день. Иногда по поверхности уже освещенной солнцем воды пробегала рябь из множества золотистых звездочек. Зрелище настолько завораживающее, что все смотрели, боясь шелохнуться. Лишь Энди Ансельм, однажды здесь уже побывавший, старался принять невозмутимый вид, правда, с относительным успехом.
Тем временем «Небесный странник» все дальше углублялся в долину. Справа от нас в озеро врезался высокий мыс, и, зайдя за него, все мы снова ощутили потрясение.
На берегу у самой воды простирала руки к небу гигантская белоснежная статуя женщины в длинном, до пят, одеянии – изваяние Богини-Матери.
Наверное, в тот миг всем нам вспомнилась легенда, что когда-то в незапамятные времена Создатель настолько прогневался на человечество за его многочисленные грехи, что поклялся обрушить на землю небо. И только заступничество самой Богини-Матери заставило его отказаться от своего намерения. Утверждают также, что именно этот момент и запечатлен в таких монументах и их сохранилось всего три. Еще говорят, что, когда статуй Богини-Матери не останется ни одной, Создатель сдержит данное когда-то обещание. Кто-то лишь усмехается, кто-то пожимает плечами, но, например, пустынники-лигахи свято в это верят. Как бы там ни было, вид гигантской статуи впечатлил нас еще больше, чем переливающиеся всеми оттенками голубого воды озера, и мы по-прежнему молчали, боясь сказать хоть единое слово.
Как тому и положено, первым опомнился я, капитан. А может быть, так произошло потому, что свечение вод чем-то напоминало мне то, к чему я давно привык, – свечение воздушных потоков. На противоположном от статуи берегу далеко в воду простиралась длинная песчаная коса. На конце она значительно расширялась, и нам предстояло опустить «Небесный странник» именно туда. Самое безопасное местечко, а тут, в долине, есть кого опасаться. Или будет, если наше прибытие не осталось незамеченным.
– Господин Аднер, – окликнул я ученого-изобретателя, отвлекая его от созерцания одного из чудес света. – Прошу вас, займите свое место.
Опомнились и остальные, принявшись в полный голос обсуждать испытанное ими потрясение.
В нужный момент Аднер остановил корабль, Энди осторожно провернул кабестан в левую сторону, и корабль лег плоским железным днищем на песок.
Теперь предстояло набрать воды, полюбоваться вечерним зрелищем, когда в лучах заходящего солнца озеро вновь станет самым обычным, взглянуть в последний раз на потрясающий монумент той, что спасла всем людям жизнь, и отправляться в Опситалет.