— Нет. Я не хотела работать над этим делом. А нужно было?
Как ни странно, если бы собеседница сейчас сказала, что да, нужно, Селина отправилась бы выполнять любое ее указание. Она сама себя не узнавала, но и не озадачивалась причинами. Тело и сознание онемели в равной степени. Она словно парила где-то высоко, связанная с собственной оболочкой лишь тоненькой нитью…
— Не нужно было, это не твоя забота, — сообщила гостья. Ее слова отозвались в сердце облегчением. Это как в детстве, когда хвалят за хорошие оценки… — Даже лучше, что ты к ним не лезла. Пожалуй, и к Жире не следовало бы, ну да ладно. Этого уже не исправишь.
— Мне очень жаль… Я могу как-то исправить ситуацию?
— Нет. И не надо ничего исправлять. Ты пока не нужна. Можешь заснуть.
Селина словно этого позволения и ждала — хотя выспалась и сонливости как таковой не чувствовала. Но слова гостьи все изменили. Адвокат и без того сидела на краю кресла, а теперь, когда ее тело вдруг обмякло, и вовсе соскользнула на пол. Но ее опьяненному сознанию казалось нормальным то, что она валяется на полу почти голая, в неудобной позе на виду у какой-то женщины, которую в другой день и на порог бы не пустила!
Ее собственная реальность и система ценностей вдруг отступили на второй план. Селина, как и в начале разговора, просто плыла по течению, счастливая и невесомая. Она была рада, что ей позволили заснуть.
* * *На этот раз строить планы и тайно ускользать из дома им не пришлось. К Максиму обратилась Вика и сама попросила увести куда-нибудь Еву. Территорию поместья сейчас заполнили полицейские, половина из которых пыталась разобраться в обстоятельствах смерти охранника, а вторая половина удерживала журналистов. Для провинциального городка их тут оказалось слишком много. Максим был даже поражен тем, с какой скоростью здесь распространяются новости.
Его допросили одним из первых, но, поскольку он ничего не знал, от его показаний не было толку. С Евой беседовать вообще не стали, Марк не стал скрывать ее диагноз. Поэтому молодых людей отправили в деревню.
Ева согласилась на это мгновенно, она вообще не проявляла к гибели охранника большого интереса. Зная ее, можно было ничему не удивляться. А вот когда они покинули усадьбу, она направилась вперед вполне уверенно.
— У тебя что, уже маршрут запланирован? — удивился парень.
— Да.
— Нормально! Со мной поделиться не хочешь?
— Мы идем в дом Мориса.
Максиму понадобилась почти минута, чтобы сообразить, кто это.
— Охранника, что ли?! Зачем! Ты представляешь, какие неприятности у нас из-за этого будут?
— Никаких.
— Откуда такая уверенность?
Обычно Ева не удосуживалась ничего объяснять. Но сегодня был просто день исключений.
— Полиция уже осмотрела этот дом. В восемь утра. Там не нашли ничего особенного, похоже, в его доме никого не было.
— Как ты это поняла? Я думал, ты не знаешь французского!
— Я и не знаю. Но я знаю русский. На этом языке Марк и Вика общаются между собой. Полиция не связывает убийство с его домом. Они считают, что он сам вышел на улицу и поймали его уже там. К тому же у них недостаточно личного состава, чтобы работать и возле усадьбы, и в доме.
— Все равно дом, скорее всего, опечатан!
— Ты под пластиковой ленточкой не пролезешь?
Как и следовало ожидать, она не испытывала никаких сомнений и о возможных неприятностях даже не думала. Максим относился ко всему несколько иначе, но свое мнение на этот раз оставил при себе. Если Еве начать возражать, она все равно сделает по-своему, но уже без его участия. А так он хоть рядом, помочь сможет, если что. Да и возможность побыть с ней наедине — приятное обстоятельство, как ни крути.
Ева, надо отдать ей должное, про осторожность не забывала. Они обогнули деревню со стороны садов, большие улицы вообще игнорировали. И правильно: там сейчас было людно, громкое убийство соседи стремились обсудить между собой.
Хан был с ними, и Максим бы удивился другому варианту. Пес не отходил от хозяйки, выглядел настороженным, но не напуганным.
— Это ведь он привлек внимание Марка к трупу на воротах, — Максим кивнул на овчарку.
— Да.
— Но почему он тогда не почувствовал, как происходило само убийство?
— Он почувствовал.
— Что? — от неожиданности парень замер на месте. — Ты знала? Почему не сказала?! Мы ведь могли бы спасти этого Мориса!
— Уймись. Мы говорим о ситуации, в которой здорового мужика подвесили на ворота. Это делал не один человек. Да, Хан разбудил меня ночью. Я обошла дом и убедилась, что двери и окна надежно заперты, в непосредственной близости от нас никого нет. Моя задача — защищать тех, кто рядом со мной. Внешнюю угрозу я не видела. Но даже если бы увидела, мне пришлось бы сначала анализировать ситуацию. А вдруг, помогая охраннику, возникла бы угроза моим близким? Я бы в этом случае не оказала помощь.
— Жестоко…
— Это мое решение.
С практической точки зрения в логике ей не откажешь. Порой Максим даже завидовал такому хладнокровию. Но с эмоциональной… Парень не знал, как бы поступил на ее месте. Он был рад, что ему не предоставили выбора.
Жилище Мориса Ева нашла легко, даже при том, что двигались они по той стороне, где номера домов не были обозначены. Впрочем, дворик выделялся на фоне соседей и без всяких номеров. Небольшой участок уже успел зарасти сочной весенней травой, которую никто и не думал подстригать. По остаткам поилки для птиц, разросшимся розовым кустам и облупившейся краске на заборе можно было предположить, что когда-то здесь все выглядело так же хорошо, как и на всей улице.
— Так себе он хозяин был, — прокомментировал Максим.
— А зачем ему это? Он был холостяк. Как жена ушла, никому это стало не надо.
— Слушай, я попытался принять как данность, что ты знаешь его адрес. Но почему ты в курсе подробностей его личной жизни — никак в толк не возьму!
— Все не так сложно, — пожала плечами Ева. — Если хочешь что-то сделать, делай. Тогда всегда будет просто. Подробности личной жизни — подслушанный разговор Вики со следователем. Они говорили по-английски. У Мориса не осталось близких родственников. Детей не было никогда. Была жена. Но она бросила его несколько лет назад и уехала из деревни. Он жил только работой.
— Ну а адрес?
— Адрес я узнала сама. Пошла в сторожку, которая возле ворот. Там были журналы. Там были старые издания по подписке. На одном были этот адрес и имя. Все просто.
Если ее слушать — да, действительно, все просто. Но Максим знал, что простота эта существует только в мире Евы. Если кто из нормальных людей возьмется за то же самое, результат будет менее впечатляющий.
Калитка заднего двора прочно вросла в землю. Судя по состоянию, Морис ею вообще не пользовался. Максим перепрыгнул через забор и просто поднял калитку, открывая доступ Еве и Хану. По большому счету, этим они могли дать ложный след для полиции — появились бы основания предполагать, что этим путем в дом Мориса проникли убийцы. Но если здесь уже все осмотрели, то это неважно.
Двери, вопреки его ожиданиям, были не только не заперты, но и не опечатаны. Может, на главном входе пресловутую полицейскую ленточку и повесили, но дверь кухни осталась приоткрытой.
— А перчатки надеть не надо? — поинтересовался Максим.
— Ну надень, если холодно.
— Да я не о холоде! Я понимаю, что полиция здесь уже все осмотрела. А что, если они вернутся? Не хотелось бы, чтобы тут нашли наши следы!
— Ты порой полезен. Калитку хорошо открыл. Но говоришь все равно глупости.
— Не вижу связи между калиткой и отпечатками пальцев!
— Связи нет. Я просто привожу примеры полезных действий и глупостей. Отпечаток пальца — это не надпись: «Здесь был Максим». Это просто отпечаток пальца. Чтобы вычислить кого-то по нему, нужно иметь образцы этих отпечатков в базе данных. Моих там точно нет. Твоих тоже. Это раз. Но тут никто не будет так тщательно исследовать. Это два. Успокойся. Надень перчатки, если тебе от этого легче.
— Да ладно… Я после разговоров с тобой и так себя придурком чувствую!
— Это твое право, — вздохнула Ева. — Кем хочешь, тем и чувствуй. Но я своим разговорам эмоциональную оценку редко добавляю.
Дом Мориса действительно подходил под определение «жилище холостяка». Генеральной уборки, судя по всему, здесь не было со времен исчезновения жены… да и уборки как таковой. Помимо пыли, пространство занимали бутылки — пустые, наполненные мутной жижей, а то и вовсе битые. Хватало и другого мусора. Судя по всему, Морис пользовался ограниченным пространством — уголком кухни, в гостиной порой бывал, скорее всего, и в спальню поднимался… В остальном же дом потихоньку завоевывала разруха.
— Не самое радужное место, — оценил Максим. — Судя по всему, он только работал и пил… Ну, это если называть основные занятия.
— Это тебя удивляет?
— Не это. То, что он при таком ограниченном перечне действий все равно умудрился нажить врагов, которым захотелось нанизать его на ворота!
— Ты слишком быстро делаешь выводы. Ты не знал его жизнь. Иногда достаточно одного действия, чтобы нажить врагов. Любых, сильных тоже. А иногда это могут быть не враги. Просто те, кому вздумалось убить человека. И они выбрали его.
— В принципе верно, но твоя логика мне нравится еще меньше! Что, меня могут убить просто потому, что я кому-то не понравился?
— А разве не этим занималась твоя сестра?
Упоминаний о Нине и о времени, проведенном в ее ловушке, Максим не любил. Он старался отгородиться от этих воспоминаний, болезненных и пока еще таких свежих. В его окружении все об этом знали, в том числе и Ева. Но если остальные старались не бередить раны, то она такой чуткостью никогда не отличалась.
Понятно, что парня это не радовало. И все же он не мог не заметить, что Ева стала говорить с ним намного больше, чем раньше. Это несколько компенсировало ее бесцеремонность.
Они осмотрели первый этаж и собирались подняться на второй, когда их внимание привлек Хан. Пес все это время был на кухне, словно призывая их тоже вернуться туда. Когда же он сообразил, что люди его все равно не понимают, начал тихо скулить. В исполнении этой груды мышц столь тонкий звук казался забавным.
— Чего он хочет? — полюбопытствовал Максим.
— Не знаю. Но это может быть интересно.
Когда они вернулись на кухню, пес радостно завилял хвостом, но с места не двинулся. Вместо этого он начал скрести лапами пол. Присмотревшись к серым доскам, Максим смог различить среди них крышку люка.
— А это еще что такое?
— Погреб. Очевидно, что в доме он может быть. Дом старый, возможно, когда его построили, холодильников тут еще не было. Наличие погреба тогда вполне оправданно. Но Хана не мог привлечь погреб как таковой.
Максим был солидарен в том, что овчарка вряд ли заинтересовалась бы заготовками на зиму. Да и какие заготовки у холостяка? Тем не менее лезть в подземную дыру ему совершенно не хотелось.
— Может, позовем кого-то? Это наверняка опасно!
— Нет. Он не будет привлекать мое внимание к опасности. — Ева провела рукой по изуродованной голове пса, и Хан с удовольствием замер в ожидании ласки. — Он понимает, что мне нужно. Это охотничий пес по природе своей, его так воспитали. Он показывает то, что надо для охоты.
— То есть для тебя это уже охота?
— Почему нет? Я давно себе такого не позволяла.
Для нее такой подход был привычен, для Максима — нет. Напротив, его еще со времен вражды с Ниной любое упоминание охоты пугало. Но сейчас он вынужден был остаться рядом, а не звать на помощь кого-то еще. В противном случае он бы потерял ее доверие, а к этому парень был не готов.
Вместе они подняли крышку, оказавшуюся довольно тяжелой. За ней начинались деревянные ступени, уходящие вниз. Пыли, грязи и паутины на них было больше, чем во всех комнатах, вместе взятых. Это отталкивало и успокаивало одновременно. Отталкивало — потому что Максиму не нравился запах сырости и гнили, идущий снизу. Успокаивало — потому что люди, убившие Мориса, определенно туда не совались.
— Дай угадаю: полезешь прямо сейчас?
— Да, — кивнула Ева. — Можешь не лезть. Можешь лезть и надеть перчатки.
— Издеваешься?
— Конечно.
Ступеньки были слишком крутыми и неудобными для собаки, поэтому Хан остался на кухне. Максим считал, что это и к лучшему: никто не подкрадется к ним незамеченным и не закроет там! А уж позаботиться о безопасности Евы он сможет и сам.
Внутри было грязно — как он и предполагал. Воздух в подвале висел влажный и тяжелый, такой даже в легкие пускать не хотелось, да только выбора не оставалось. Как-то само собой получилось, что Ева шла впереди, и парню было стыдно за это, но обогнать свою спутницу он уже не мог — узкая лестница не оставляла места для таких маневров.
Подвал был меньше, чем дом, — размером, пожалуй, с кухню и прилегающую к ней гостиную. Вряд ли он был непосредственно связан с фундаментом, скорее, его строили как дополнение. Помещение было прямоугольным, без таинственных уголков и загадочных поворотов — все как на ладони, полки, теперь уже пустые, расставлены ровно вдоль стен. Низкий потолок давил и навевал мысли о клаустрофобии. Но это в принципе не страшно. Они же не в жилой комнате, а в кладовке, пусть и подземной. Ничего откровенно подозрительного Максим не видел.
— Ну и что Хану тут не понравилось?
— Пока не знаю.
— Может, он на крысу так среагировал?
— Нет. Нужно осмотреться. Можешь подождать меня наверху.
Находиться в подвале Максиму не хотелось, но не до такой степени, чтобы спасаться бегством. Он позволил Еве бродить возле полок, а сам терпеливо ждал у лестницы. Даже здесь, в темном душном подвале, в доме мертвеца, мысль о том, насколько же эта психопатка все-таки красивая, периодически мелькала в голове. Не думать об этом он не мог и не удивлялся себе, а просто принимал как данность.
А вот Ева не обращала на него ровным счетом никакого внимания. Она прошла к дальней стене и там остановилась.
— Здесь. Бери лопату.
— Какую еще лопату? — изумился Максим.
— Обернись. Из предложенных предметов возьми лопату. Иди сюда.
За лестницей действительно стояли садовые инструменты, которых он даже не заметил, — грабли, тяпка и небольшая лопата. Все покрытые паутиной и ржавые, почти слившиеся со стенами. Их только Ева мгновенно распознать и могла!
Он уже привык к тому, что лишних вопросов лучше не задавать, если она призывает действовать. Поэтому он взял лопату и подошел к девушке.
Ева носком ботинка начертила на земле крест:
— Копай тут.
— Это случайный выбор или звезды тебе место указали?
— Не звезды. Доски. Присмотрись.
Пол в подвале был земляной. Тем не менее практически везде под тонким слоем земли находились доски — они чувствовались при ходьбе, выдавали себя звуком.
На месте, которое указала Ева, доски тоже были, но мягкие, подгнившие. Заметить это по их виду было невозможно, а вот если наступить — легко.
— Что за… — только и смог произнести он.
— У меня два варианта. Доски неплохо выдержали испытание временем в целом. Значит, они были хорошо высушены или чем-то обработаны. А эти доски сгнили. Это могли быть другие доски. Или они вымокли.
— Скорее всего, другие… Посмотри, они темнее!
— Они не темнее. — Ева без малейшей брезгливости наклонилась и смела с доски землю: — Видишь? Сама древесина светлая. Темное — это въевшиеся пятна. Думаю, кровь. Очень вероятный вариант. Кровь вполне могла повлиять так на дерево. Если ее было много.
— Ты уверена… ты уверена, что нам стоит делать это самостоятельно?
Максим понимал, что уже начал повторяться в своих вопросах, но избежать этого не мог. Ему вдруг совершенно расхотелось узнавать, что скрывается под землей!
Но Ева была непреклонна:
— Копай. Или дай это сделать мне.
— Может, хотя бы ночи подождем?
— Нет. Сейчас.
Она права, как и всегда. Ночью удрать из поместья незамеченными будет куда сложнее.
Поэтому Максим не стал спорить дальше. Тем более что и копать пришлось недолго: нечто большое, завернутое в плотную ткань, скрывалось в полуметре под землей. Ева, наклонившаяся над свертком, сообщила:
— Кости. Как я и думала. Те, кто их прятал, были не очень осторожны. Но ты будь осторожен. Нам нельзя их повредить.
— Все еще не хочешь хотя бы Марку позвонить?
Ее красноречивый взгляд ответил лучше, чем любые слова. Тяжело вздохнув, Максим продолжил работу. Меньше чем через час все было готово: кокон из темно-зеленой ткани лежал посреди разрытого подвала.
Максим не мог до него дотронуться. Он не знал, страх это, брезгливость или что-то еще, но прикасаться к мертвому телу абсолютно не хотелось. Ева же была верна себе. Она откинула в сторону ткань, обнажив скелет, на котором еще виднелись остатки мышц и одежды.
Парень невольно отвернулся. Ему не хотелось это видеть — да и необходимости не было. Понятно, что это труп, а больше ни на какие выводы у него знаний не хватит! Только новый сюжет для ночных кошмаров появится, а они и так стали привычным явлением после всей этой истории с Ниной.
На этот раз Ева не стала над ним насмехаться. Она была слишком увлечена собственными исследованиями. Но сочла нужным поделиться с ним:
— Это женщина. Скорее всего, жена Мориса. Я делаю ставку на это. Очень много сломанных костей… Тазобедренный сустав весь в трещинах… Возможно, труп повредили при захоронении. Но я предполагаю, что ее пытали перед смертью. Возможно, изнасиловали. Но если это принесло такие травмы, то вряд ли традиционным способом. У меня нет тех навыков, что у моего отца, точно не скажу.