– Дурак, торопись...
Пилот, не слушая, заложил крутой вираж, салон вздыбило, всех вжало в стену. Деревья приближались по широкой дуге, мелькали вершинки, наконец днище зависло над чудом уцелевшей полянкой в километре от места аварии. Здесь только некоторые деревья торчали как заостренные колья, блестя расщепами, но земля не ощетинилась жуткими выворотнями.
Ермаков выпрыгнул первым, закричал:
– Быстрее! Мы можем оказаться не одни!
Выпрыгивали, передавали мешки, тяжелые рюкзаки, Ермакову Макс передал кейс, явно тяжелый, у полковника жилы вздулись так, что и в лунном свете выглядели как стальные канаты.
Дмитрий сдвинул очки, в лунном свете все выглядели страшными горбатыми чудовищами: каждый несет на плечах почти по трети своего веса. Вертолет затрещал винтом, подпрыгнул, черное брюхо на миг закрыло звездное небо, сдвинулось за темный массив леса, затем небо очистилось.
Ермаков нетерпеливо махнул рукой. Обломков самолета отсюда не видно, но поваленные деревья указывают комлями путь безошибочно. Каскадники тяжело затрусили следом, выбрав экономный бег, да другим и не пробраться с таким весом и по такому ночному лесу...
Тарас, что бежал впереди, неожиданно выкрикнул:
– С востока замечен отряд!
– Сколько их? – отозвался Ермаков.
– Не больше десятка... Нет, побольше, вон еще группа.
Ермаков скомандовал:
– Приготовиться к бою.
Через несколько минут в наушниках прозвучал напряженный голос Валентина:
– На имперцев не похоже. Да и краповые береты...
– Не юсовцы?
В наушниках захрипело, потом прорвался голос Валентина:
– Нет, наши. Что делать, командир?
Ермаков крикнул торопливо:
– Комп надо снять до их прихода. Быстрее!
Дмитрий похолодел, ощутив впервые, что в их операции есть что-то если не противозаконное, то по крайней мере нечто такое... что ребята в краповых беретах откроют огонь без предупреждения, ибо никто не смеет приблизиться к вверенному их охране объекту.
Дмитрий мчался как лось, прыгал через валежины, расшибался о деревья, но одни трещали и валились под его стремительным бегом. Вообще-то их учили бегать бесшумно, ни один листок не шелохнется, но здесь родная русская тайга, хорониться пока не от кого, а успеть надо как можно быстрее. Мимо мелькали толстые стволы, маячок попискивал, поправляя бег. Справа и слева мелькали призрачные тени, даже в окнам ночного видения почти неотличимые от деревьев и кустарника.
Земля пошла вниз, потом снова вверх, дыхание стало вырываться из груди с хрипами, в глаза потек соленый пот.
– Вижу, – раздался вскрик. – Вот эта зараза...
Впереди между холмов лежало крыло гигантского жука. Слабый лунный свет скользил по поверхности, а по мере того как Дмитрий подбегал, блики перемещались, крыло стало выпуклым, затем видение жучиности смазалось, вместо крыла он разом увидел лопнувший по всей длине толстый металл, похожий на наконечник огромной космической ракеты.
Легкая тень скользнула между деревьями. Руки Дмитрия дернулись, ствол автомата смотрел в сторону Макса, следом вынырнул Тарас.
– А где Валентин? – спросил Дмитрий, дыхание обжигало горло. – Он же с тобой бежал...
– Куда-то делся, – рыкнул Тарас. – Ты комп снимай!...
Дмитрий уже падал на живот, руки на лету сунул сквозь трещину, с какой же мощью грохнулся оземь это высотный самолет, что на две трети ушел в твердую землю. Пальцы ожгло болью, он наощупь перебирал провода, оторванные платы, над головой прозвучал сдавленный голос Тараса:
– Черт, как лоси ломятся!..
Он слышал треск кустарника, громкие голоса. В зеленоватом свете ночновидения на косогоре показались человеческие фигуры. Пальцы безостановочно перебирали разбитые внутренности рубки, подушечки на пальцах суетливо бросали по нервным нитям сигналы, мозг обрабатывал и выдавал картинки плат, чипов, кристаллов, «мамы», «камушка»..
Голос прошептал напряженно:
– Побыстрее!.. Как только заметят, начнут стрельбу.
– Не ме...шай...
В мозгу вспыхнула картинка, пальцы судорожно ощупали, вот он искомый комп, но то ли на шурупах, то ли полозки от удара согнуло, то не идет, проклятый...
Бравые парни наконец увидели силуэт разбитого самолета, загорланили, гурьбой побежали вниз по косогору.
– Дима, – прошептал Тарас, – не получается – уходи!.. Ермаков что-нибудь придумает.
– Уже нашел...
– Не успеваешь!
– Не мешай..
– Уходи, – прошептал Тарас. – Уходи!
Он припал к земле, растворился без звука, просто впитался в сухую землю. Хард отделялся мучительно медленно, словно масло от сыворотки, кончики пальцев занемели, а в ушах начала шуметь кровь: провисел вниз головой слишком долго.
Двое дюжих парней, автоматы наизготовку, настороженные, готовые стрелять во все, что движется, подходят медленно, но уже отрезали дорогу к холму, где основная группа. В этот момент начал разгибаться последний полоз. Дмитрий сжал челюсти, застывшие пальцы судорожно сжимали выскальзывающий диск, тяжелый и чересчур гладкий, отполированный...
Уверенные голоса прозвучали совсем рядом:
– Ого, эта и есть штука, что грохнулась?.. Ничипоручко, выставь охрану по всему периметру!.. Скажи, никому не подходить, ничо руками не трогать. Хрен его знает, вдруг заминировано.
Другой голос возразил:
– Да уже гагакнула бы любая мина!
– Разговорчики!.. Кто знает, что это за самолет. Вдруг секретный?
– Да ну, какие теперь секреты..
– Выполняй!
– Слушаюсь...
Топот ног, запахи давно немытых тел, чувствуется мощь крепких здоровых тел, в краповые береты хиляков не берут, даже тепло человеческих организмов, разогретых бегом по косогору, затем запахи и ощущение близости отодвинулось, Дмитрий рискнул приподнять голову.
Десантник в самом деле отступил на пару шагов, зорко всматривался в стену леса, где еще иногда слышался треск сучьев и даже вершинок деревьев: с шумом падали сбытые самолетом, но на время повисшие на ветках.
Стараясь не дышать, даже запах изо рта может выдать, есть люди очень чувствительные к запахам, он сполз по гладкому металлу, затаился на долю секунд. Вожак бойцов в краповых беретах остался у самолета, Дмитрий видел крепкие накачанные ноги в огромных ботинках, выше глаза поднять не решался: сам он мог почувствовать чужой взгляд за десяток метров хоть в затылок, хоть в спину. В ноги, правда, вряд ли...
Не дыша, не давая сердцу стукнуть сильнее, чем надо, чтобы не умереть, он позволил рукам двигаться по своей воле. Земля поползла, царапая щеку, остановилась, снова колыхнулась, уже правее, тело послушно замирало, прижималось к земле.
Он чувствовал как тяжелый, но безразличный взгляд скользнул по земле совсем рядом. Яркий луч выхватил верхушки деревьев, опустился на стволы, отыскал далекую фигуру десантника в лихо заломленном на ухо краповом берете. Едва луч погас, Дмитрий задвигался быстрее: дурак на долгие пару минут ослепил себя, сейчас переход от яркого света карманного фонарика к ночной тьме обрушился как молот на быка. Пока глаза проморгаются...
Двигаясь как ящерица, он отполз в выемку, привстал и перебежал еще с десяток метров, упал за мгновение до того, как здоровяк в краповом берете развернулся в его сторону. Ствол автомата был повернут в его сторону, а палец десантника лежал на курке. Дмитрий страшился поднять взгляд выше, дыхание задержал снова, чтобы запах не привлек внимание...
Издали донесся крик:
– Эй!.. И здесь кусок крыла!..
Ему ответили раздраженно:
– Ничего не трогать!.. Оставайся на месте до прихода комиссии.
– А когда?
– Жди!
За время этого диалога, когда и боец внимательно прислушивался, Дмитрий отполз на десяток метров, слева темнеют кусты, поспешно переполз, а потом уже начал пробираться к холмам почти безостановочно, замирая только на мгновения, чтобы прислушаться и определить направление поточнее.
Глава 26
Из темноты выступил гребень холма. Деревья здесь повалило ударной волной, в открывшемся небе среди лохматых туч проплывал узкий серп луны, похожий на тающий во рту леденец. Он полз, все еще выдыхая отработанный воздух как можно неслышнее, пуская его по земле, чтобы дыхание впитывалось без остатка.
Неясное чувство тревоги заставило замереть. Он вслушался, волосы на затылке шевелились, а ноздри затрепетали, вбирая запахи.
– Тарас, – шепнул он, – убери автомат... Похоже, ты направил его в мою сторону.
В темноте послышался шорох, треснул сучок, затем по земле докатился горячий шепот:
– Черт, я тебя не заметил. Прямо призрак!
Дмитрий одолел последние метры, сильные руки схватили его за плечи. Он рухнул в лощинку. Трое фигур скорчились на той стороне выемки, Ермаков и Валентин рассматривали, судя по направлению, останки кабины самолета-шпиона. Ермаков сунул бинокль Максу, подошел, пригибаясь, как под обстрелом. Тарас перевернул Дмитрия на спину:
– Отдышись. На тебе лица нет.
Ермаков оглядел его с головы до ног. Лицо полковника в очках ночного видения казалось нечеловеческим, а выступы над головой придавали вид вообще инопланетянина.
– Не успел? – буркнул он. – Черт, что же придумать...
Десантники угрюмо сопели. Если комп снять не удалось, то что тут придумаешь. Надо срочно связываться с верхами, чтобы там министерства сговорились и дали команду парням в краповых беретах пропустить их к самолету-шпиону. И позволить в нем порыться. И унести то, что захотят.
Черт, это же просто невозможно: им тогда придется рассекретиться, а на это начальство не пойдет. Операция сорвана.
Дмитрий молча, говорить все еще не мог, грудь едва не разрывается от частого дыхания с хрипами, протянул тяжелую пластину. Ермаков ухватил, взвесил на ладони:
– Это что, хард?
– Винт, – прохрипел Дмитрий. Он жадно хватал воздух. – Комп не снять, его заклинило... Там инструментами надо.
На его затылке дыхание стало жарким. Он поднял руку, чтобы почесать вспотевший затылок, смаху попал пальцем в чей-то раскрытый рот. Ермаков кивнул, его пальцы так ловко упрятали хард в полевую сумку, что Дмитрий видел только смазанное движение. Хард или винчестер, как его именуют в России, еще – винт, и есть хранилище всей информации. Стажеру плюс, что сумел сориентироваться в изменившейся ситуации.
Зеленая фигура на фоне зеленой земли присела, Дмитрий слышал легкое попискивание, затем щелчок, голос Ермакова произнес коротко:
– Задание выполнено.
Дмитрий не слышал ответа, Ермаков внимательно слушал, в воздухе повисло странное напряжение. После паузы Ермаков переспросил:
– Не препятствовать?.. Но сюда прибыло подразделение...
Дмитрий застыл, происходило что-то страшноватое.
Ермаков отключил связь, лицо полковника стало каменным. Десантники смотрели на командира молча. Наконец он сказал обычным ровным голосом:
– Приступаем ко второй стадии. Сюда направляется группа «дельта». Похоже, они тоже охотятся за этим же компом.
Тарас хмыкнул, огромная ладонь беззвучно бухнула Дмитрия по спине. А так как ладонью нельзя, эхо хлопка разнесется вплоть до Баренцова моря, его тяжелый как кувалда кулак едва не проломил Дмитрию спину.
– Что мы должны делать? – спросил Дмитрий.
Он увидел поднятые в презрительном удивлении брови барона, Макс хмыкнул, даже Тарас вроде бы поморщился, но Ермаков ответил терпеливо, как объяснял бы ученику школы не совсем развитых:
– Всего лишь позволить им уничтожить объект. Приземлению вертолета, естественно, не мешать.
В черепе Дмитрия завертелись сумасшедшие мысли, идеи, из них самые скромные были: ликвидировать десант имперцев, а на захваченном вертолете переместиться на их базу. Или на авианосец, с которого явно направляется эта разрекламированная «дельта».
Тарас хлопнул себя по лбу:
– Так вот почему его не шарахнули по дороге!
– А может, не могли? – послышался насмешливый голос Валентина.
– Да ладно тебе, -обиделся Тарас. – Какие-то речи у тебя непатриотичные. Ты не шпиен? Не всегда же мы лохи из лохов. Давай, отводи Макса. Если не ошибаюсь, он там за тобой?
– Не ошибаешься.
Гул тяжелого десантного самолета был едва слышен, но Дмитрий уже почти видел, как в этот момент раскрываются люки, и темные комочки вываливаются в ночь.
Вдали глухо громыхнуло. Дмитрий вопросительно посмотрел на Ермакова. Полковник стиснул зубы, молчал. Местные власти перестарались, выслав этих бравых парней в краповых беретах. Здесь каждая губерния старается показать себя отдельным государством. И чуть ли не свою армию заводит.
В ночной тиши явственно слышны были одиночные выстрелы. Потом протяжно застрочил пулемет.
В слабом лунном свете вывернутая ломти земли казались желто-коричневыми, как посыпанные охрой. Дмитрий надвинул очки ночного видения, далеко-далеко в зеленом свете на миг блеснул красноватый лучик лазерного прицела. По звуку различил винтовку. Похоже, юсовцы прибыли с авианосца. Если бы с ближайшей базы, то дельтовцы того соединения предпочитают автоматические карабины, но оттуда лететь минут на двадцать дольше, здесь же счет вообще на секунды.
Тарас прошипел сквозь зубы:
– Они ж перебьют этих лохов в крапоаых беретах!
– А что мы можем? – огрызнулся Валентин.
– Ах, черт...
Тарас буркнул зло:
– У них есть шанс. Юсовцев не больше полудюжины. А этих красавцев, судя по выстрелам, нагнали в пять раз больше.
Валентин повторил с нажимом:
– У нас приказ.
Тарас промолчал, Дмитрий не слышал даже дыхания исполина. Он казался темной глыбой, тяжелой и неподвижной, которая не сдвинется до следующего ледника. Правда, когда он начинал двигаться, то за ним могла бы не угнаться даже электрическая искра.
– У них нет шанса, – сказал Макс трезво. – Этим красавцам в краповых беретах только кирпичи лбом перед президентом и его бабами...
– Еще на парадах ходят красиво, – добавил Тарас горько. – Грудь вперед, откормленные рожи, квадратные челюсти...
Выстрелы гремели все ближе. Дмитрий услышал даже вскрики, стоны, треск веток. Красавцы в краповых вопили на весь лес, подпрыгивали и обрушивались на кусты как бревна.
– Идиоты, – процедил Макс зло. – Не понимают, что на этот раз не голодных шахтеров разогнать... Эх!
Только Ермаков молчал. Ругань Макса – это ругань отца, который учил и не сумел выучить детей, чтобы те убереглись от синяков, а те больше с гитарами и девками по темным подъездам, за что теперь и расплачиваются, а отец только в бессилии сжимает кулаки.
Из-за гребня холма, куда отползли, было видно как закачались верхушки деревьев. С севера показался тяжелый вертолет. Не делая круга, словно по лазерному наведению, он опускался быстро, уверенно, словно не посреди русской тайги, а на своей тренировочной базе.
Расколотая сигара заблестела снова, с нее явно слезли эти, в маскировочных комбинезонах. Затем Дмитрий увидел как они бегут к вертолету, в руках двух передних тяжелый ящик. У них наверняка нашлись нужные инструменты, сняли комп целиком, спешат, русская тайга все-таки страшновата...
Все сбегались к вертолету вроде бы разрозненной толпой, но профессиональный взгляд сразу отметил, что эти темные фигуры не скосить единой очередь из пулемета ни с какой стороны, а они сами готовы мгновенно дать отпор любому противнику, даже если тот неожиданно вынырнет из-под земли.
Колеса вертолета на миг зависли в полуметре от земли. Ураганный ветер пригнул траву к самой земле, ломал сочные стебли и швырял в отдаленные кусты. Ветви над головой Дмитрия трясло как при землетрясении. В следующее мгновение колеса коснулись земли, но лопасти винта все так же сливались в сплошной мерцающий в лунном свете круг, а траву выдирало с корнем и расшвыривало в стороны.
Темные фигуры, согнувшись в три погибели, быстро и сноровисто запрыгивали в темный зев. Дмитрий насчитал троих, когда на краю поляны показались еще двое: один прыгал на одной ноге, опираясь на второго. На втором были два автомата и гранатомет, но выглядел он так, что порывается схватить раненого товарища и унести.
– Хоть ранили одного, – процедил Макс.
– Теперь медаль конгресса обеспечена, – прошептал Тарас зло.
– Что делать... Конгрессовскую не дадут, за нее чуть больше попотеть надо, но «Пурпурное сердце» получит. Да и всем им отвалят что-нибудь на лапу... У них не наша армия.
Из вертолета навстречу потянулись десяток рук. Коммандос начал подсаживать раненого товарища, Ермаков сказал сдавленно:
– Пора!
Макс метнулся вперед как молния, хотя перед собой держал тяжелый чемодан. Ермаков следил за ним в очках ночного видения, сердце сжалось: Зеленую фигуру видно как на ладони, какой сумасшедший задумал такое, ничего же не выйдет, на фоне неподвижных деревьев этот двигающийся силуэт видно отчетливо...
Он успел подумать, что вообще-то деревья колышутся, а вращающиеся лопасти подняли такой ураган, что... Не успев додумать, он с силой вдавил кнопку на поясе. Через мгновение за деревьями, по ту сторону поляны, послышался хлопок, вверх взлетел столб багрового пламени. Верхушки деревьев озарило недобрым пурпуром, а на поляне стало еще темнее.
Все чувствовали как все дельтовцы и экипаж вертолета со страхом и недоумением смотрят в ту сторону, что же там могло взорваться, не иначе как высадилась какая-то группа русских, или же подошли новые силы, надо улетать как можно быстрее, и вот уже пальцы пилота быстро перебрасывают тумблеры, лопасти вращаются еще быстрее, ветер становится ураганным, и вот колеса отрываются от земли...
Внезапно грохнуло так мощно, что земля задвигалась как раненое животное, на головы посыпались сучки. На поляне среди вывороченных деревьев вздыбилась земля, полыхнул огонь, а гигантский столб огня и дыма поднялся едва не до облаков. Дмитрий вжался в землю, над головой со вжиком пронеслась какая-то гайка, уцелевшая от страшного взрыва. Юсовцы не пожалели взрывчатки, чтобы уничтожить все следы от падения своего самолета-шпиона!