– Кречет? Мне казалось, он не способен лгать.
– По отношению к врагу это не ложь, а военная хитрость. Но тебе не кажется, что мы слишком... в политику?
Ермаков проворчал:
– Суворов говаривал: каждый солдат должон знать свой маневр.
Но отступил, а Егоров еще и сказал язвительно:
– Суворов порол своих чудо-богатырей до смерти. Они его боялись больше, чем неприятеля. Мне тоже что ли ввести шпицрутенты?.. Словом, завтра будь готов со своей командой к переброске.
– На место?
– К границе.
– Ого! К какой? – он увидел недовольное лицо Егорова, пошутил, возвращая Егорову им же когда-то сказанные слова: – Бисмарк говаривал, что если человек не желает заниматься политикой, то политика займется им.
– Инструкции будешь получать по ходу операции.
В коробке компа зашуршало, отыскивая скрытые файлы, распаковывая, подготавливая к просмотру. Наконец на экране появилась надпись «Папка без номера». Пальцы генерала нервно тронули мышь, курсор побежал по колонке прокрутки.
В тренировочный лагерь группы «каскад» прибыл новенький. И опять черноволосый, смуглый, без каких-либо данных, без документов. Судя по результатам, за плечами стоит не один год службы в элитных частях быстрого реагирования, но сопроводительные документы не поступили, по которым можно бы проследить многое.
За спиной прерывисто вздохнул капитан Свиридов. Его серые глаза не отрывались от экрана, где новенький в группе старичков бегал, прыгал, стрелял в прыжках и падении, вступал в схватки с противниками, снова прыгал в тяжелом защитном бронежилете, способной выдержать удары пуль крупнокалиберного пулемета.
– Что ответили американцы? – спросил Васильев.
Он не отрывался от зрелища, где новенький почти не уступал ветеранам. За спиной снова послышался вздох:
– Просят передавать им все записи, видеопленки, любые материалы. Похоже, что-то в обучении их заинтересовало.
– И ничего не предпринимать? – спросил Васильев недоверчиво.
– Ничего...
В голосе Свиридова было недоумение. Он ревностно выполнял все распоряжение Васильева, старого боевого генерала, что еще во времена Брежнева, разуверившись в коммунизме, предложил услуги юсовской разведке. С тех пор он регулярно снабжал их информацией. Плату сперва брать отказывался, стеснялся, он-де против диктатуры и за демократию, но штатовцы недоумевали и настаивали, и генерал наконец махнул рукой, стал брать долларами и услугами: если юсовцы уверены, что продается все, то не стоит спорить из-за таких разногласий. Главное, не дать чудовищной советской машине двинуть танки на Европу, не дать развязать войну, а для этого надо Штатам сообщать всю военную информацию, чтобы они вовремя принимали меры.
Для этого он привлек и своего верного ученика Свиридова, тогда еще лейтенанта. Теперь же, он генерал, а Свиридов – капитан, получали в долларах, почти не принимая мер предосторожностей, ведь разворовывалось все и везде, и уже даже военная прокуратура не спрашивала, откуда у того или другого прапорщика вдруг да пятиэтажная дача, а то и вилла на Гавайях!
– Одно ясно, – нарушил молчание Свиридов, – они заканчивают подготовку. Этого Човна, несмотря на его отставание, скоро явно отправят в составе диверсионной группы. Узнать бы маршрут хотя бы приблизительный...
– Когда отбывают?
– Предположительно, в среду.
– Собирай все, – распорядился Васильев. – что, относится к их группе. У юсовцев головатые аналитики, сложат все кусочки, поймут все. Есть какие-то данные. Собираются отбыть скоро?
– Вчера и позавчера были выходные! Но все остались в лагере.
– Понятно. Значит, последняя стадия.
– Так точно.
Васильев нахмурился, глаза выхватывали кусочки информации, что плавала по экрану, сказал после паузы:
– Найди повод привезти их в мой кабинет для беседы.
– Но «каскад» нам не подчинен! Даже мы не сможем явиться к ним с инспекцией или просто с визитом...
Васильев повысил голос:
– Выполняй. Ермаков отбыл в Москву, не заметил?.. А его заместитель – хороший оперативник, но никудышний руководитель. Наплети, что снова очередная перестройка, перетряска, переподчинение, что права «каскада» снова урезаны – в первый ли раз? – что их вот-вот передадут в подчинение не то ГРУ, не то вообще разбросают для усиления «альфовцев».
– А когда выяснится?
Васильев хмыкнул:
– Но ведь ты передаешь только слухи?..
– Слушаюсь!
– Что-нибудь, – добавил Васильев, – наплети о последнем инструктаже. О бдительности, ответственности, осознанности принятия решений... Чтобы это выглядело как обычная бюрократическая рутина. Мол, штабники имитируют деятельность, надеются на повышение жалованья.
Свиридов с готовностью вытянулся:
– Сделать это сейчас?
Васильев покачал головой:
– Сперва настроим кое-какую аппаратуру. И я не хочу, чтобы нам мешали при... инструктаже. Понял?
Дмитрий перешагнул порог, автоматически сканируя помещение, на предмет откуда могут выстрелить, куда метнуться ему самому, что можно использовать для обороны и нападения из тех предметов, что в пределах досягаемости...
В комнате было двое офицеров. В лагере их не встречал, да и не пускают на территорию «каскада» посторонних, даже с маршальскими звездами. Будь на месте Ермаков, можно бы отмазаться от посещения штаба, Дмитрий сразу ощутил неясную враждебность, хотя генерал смотрел с отеческой улыбкой, весь спокойный и умиротворенный, словно генеральское жалование ему пообещали платить по конца жизни.
Офицер с погонами капитана отчеканил:
– Господин генерал, по вашему приказанию стажер Човен доставлен!
Генерал встал с улыбкой, протянул Дмитрию руку через стол, сказал с добродушной укоризной:
– Ну зачем же так?.. Мы не в стройбате. Садитесь, товарищ Човен... Тьфу, никак не привыкну, господин Човен. Мы в таких войсках, что обходимся без формальностей.
Сам он с явным облегчением плюхнулся обратно в кресло, воротник расстегнул, видна дряблая покрасневшая от усилий шея. Дмитрий сел, ощущение опасности не оставляло, а когда второй офицер заходил со спины, на загривке начинали угрожающе подниматься волосы.
– Я к вашим услугам, – ответил он.
Генерал пропыхтел:
– Эх, где моя молодость... Когда-то и я был бравым десантником. Стрелял и ломал кости. И сейчас еще бы... Но брюхо мешает, да и все эти бредни о ценностях человеческой жизни хоть в одно ухо да западают. Черт, сильна же у врага пропаганда! Нам бы такую... Как вы относитесь к этим трюизмам, что человеческая жизнь – священна?
Дмитрий ответил осторожно:
– Золотые слова.
– Вот-вот, – крякнул генерал. – Слова золотые! Потому так и действуют на неподготовленные головы. А ведь наша задача успеть эти головы подготовить раньше. Чтобы молодое поколение было готово бдить и защищать...
Дмитрий слушал, напряжение в теле ушло, голос стал монотонным, но иногда генерал все же задавал вопросы, приходилось отвечать, в ушах нарастал звон, словно надоедливо звенел комар, он делал усилие, чтобы слушать и как-то отвечать. Генерал, как все старики, разглагольствовал на все темы, поучал, ругал молодежь и нравы, досталось от него и Кречету за недостаточную решительность, и юсовцам за чрезмерную решительность, поговорил о засилье секса в кино,
Дмитрий начал ерзать, кресло почему-то жестковато, капитан как неслышная тень скользил вдоль стен, подавал генералу какие-то знаки. Наконец генерал сказал с явной неохотой:
– Ну, лекцию по повышению, так сказать, ты прослушал. Не обижайся на старика, но это не только для галочки. Я думаю, что после нашей беседы ты лучше ощутил, что за твоей спиной находится Родина!
Когда за ним закрылась дверь, Васильев скривил рот:
– Теперь он поймет, за что так не любит штабистов. Что-то записал?
– Обижаете, – ответил Свиридов. – Сфотографировал, просканировал его морду послойно, снял отпечатки пальцев и голоса, заснял с трех позиций на эту... дигитальную. Цифровую, то-есть. Ну, а уж эти анализаторы стресса и прочие детекторы лжи... эти трудились на полную. Хотя, конечно, эти ребята держаться умеет даже дома так, что... все это бесполезно.
– С этим пусть возятся юсовцы, – отмахнулся Васильев. – У них восемнадцать тысяч сотрудников только в ЦРУ именно на этой работе. Если эта аппаратура... что нам передали, в самом деле умеет фотографировать подкожные мышцы, то, может быть, аппаратура юсовцев вывезет снова...
Свиридов быстро взглянул на генерала. Тот начал работать на юсовцев добровольно, но сейчас то ли в чем-то разочаровавшись, то ли от старческого скептицизма, все чаше отпускает в их адрес ядовитые шпильки.
– Отправлю сейчас же. Что еще?
– Скажи, что группа коммандос готовится для отправки в одну из латиноамериканских стран. Я постараюсь выяснить, в какую. Предположительно, в Мексику..
– Скажи, что группа коммандос готовится для отправки в одну из латиноамериканских стран. Я постараюсь выяснить, в какую. Предположительно, в Мексику..
– Почему?
– Из Мексики легче перейти границу в США. Сразу же передайте все материалы об этом Човне.
Свиридов исчез, счастливый работать непосредственно с грозным ЦРУ, а Васильев неподвижно смотрел в экран компа. Еще когда начинал работать на США, он знал грозную мощь этой страны и душа сжималась в страхе, когда представлял, что в схватке столкнулись бы СССР, это жуткое образование, возникшее на теле его любимой России, и США. США, по его мнению, были втрое сильнее, а в схватку не ввязывались лишь потому, что СССР и без того день ото дня слабел, а США точно так же набирали мощь. Такие пустяковые для США операции, как «Буря в пустыне», показали как мощь ее ударных сил, так и поддержку общественного мнения, что теперь немаловажно. Если США, к примеру, вздумают обрушить такой же удар на какие-то заводы или регионы в России, то опять же весь цивилизованный мир молчаливо или не молчаливо одобрит!
Как патриот России, повторил он про себя, я должен сделать все, чтобы не допустить этого. Любой ценой.
Глава 25
Звезды высыпали на небе, когда джип подъехал к воротам родного лагеря. Часовой, широко улыбаясь, сделал пару переключений на пульте в своей будочке. Тяжелые створки поехали в стороны. Ермаков вел джип уже вдоль хозяйственных построек, когда в нагрудном кармане прозвенел сигнал вызова. Он поспешно нажал кнопку:
– Ермаков слушает.
Голос Егорова, прозвучал непривычно напряженно:
– Ситуация меняется. Непредвиденное! Поднимай группу по тревоге и вылетай в квадрат ЕН. Инструкции получишь по дороге.
– Слушаюсь, – ответил Ермаков четко. – Какой код?
– "Тайфун".
Ермаков торопливо нажал красную кнопку. Над лагерем пронесся короткий низкий рев. Через считанные секунды из помещений начали выскакивать темные фигурки. В сторонке на темном поле слышно было как заработали, набирая обороты, мощные моторы.
Отдавая короткие распоряжения по рации, Ермаков другой рукой вывернул руль, машина понеслась к взлетному полю как испуганный конь, Ермаков закончил кодовым словом, уже чувствуя как пилоты запрыгивают в кабину самолета, разогревают моторы, а его команда, вскочив по тревоге, уже в полной боевой экипировке занимает места в салоне.
Все в самом деле сидели в самолете уже вторую минуту, Тарас шумно нервничал, уходили драгоценные секунды и даже минуты. Валентин прошипел:
– Кого ждем?
– Кого надо, – прорычал Тарас.
По голосу чувствовалось, что он рассвирепел, а воздух вокруг него начал накаляться, как вокруг огнедышащего вулкана.
Послышались шаги бегущих, в круг света выметнулись двое. Между ними на растяжке раскачивалось нечто очень тяжелое, упакованное в рюкзак. Ермаков протянул руки, Дмитрий ухватил с другой стороны. Судя по весу, в рюкзак положили чугунную болванку. Лямки, как он ощутил, укреплены добавочными капроновыми шнурами, заметить их непросто, но бывшего инструктора по скалолазанью не провести.
Ермаков тут же обернулся в сторону кабины:
– Пошел!.. Не спи, замерзнешь!
Самолет начал короткий разбег. Дмитрий придерживал таинственный предмет обеими руками. В кончики пальцев начал заползать нехороший холод. Он старался убедить себя, что это обман чувств, ночь теплая, сквозь брезентовую ткань чувствует тепло металла, но холод поднялся по руке и пошел по всему телу...
– Что за черт в этой коробке? – спросил он внезапно осевшим голосом.
Их тряхнуло, затем прижало к полу, самолет начал крутой взлет. Валентин сказал предостерегающе:
– Стажер, ты больно прыток.
– Нам говорили, что...
– Ты не заметил, что остальные помалкивают?
Судя по гулу турбин, самолет шел на форсаже. Десантники к удивлению Дмитрия подремывали, огромные и похожие на инопланетян в странных костюмах и со странным оружием, так непохожим на обычное армейское.
В салоне стоял ровный гул, через корпус доносился едва слышный визг турбин, ракетный самолет шел на предельной скорости, не жалея топлива. Десантники мирно дремали, до выброски еще около двух часов, только Макс, блестя черными живыми глазами, что-то с хохотом рассказывал на ухо Тарасу. Тот сидел с каменной рожей, клевал носом, сонный и медлительный
Дмитрий подсел к Тарасу, спросил шепотом:
– Что нам предстоит?
– В Вороньем лесу шпиона сбили, – ответил Тарас. – Какой-то сверхсекретный. Надо успеть раньше, чем юсовцы выбросят свой десант.
Дмитрий вскинул брови:
– А они выбросят?
– Есть инфа.
– Они сдурели?
Тарас горько усмехнулся:
– Другие времена, друг. Слышал, Байкал объявили зоной своих интересов и даже десант по охране высадили?.. Скоро русским запретят туда соваться вовсе... А здесь десанта жди тем более! Страшновато то, что узнай об этом наша общественность, то не жди всенародного возмущения.
Дмитрий поник головой. Когда зарплату не выплачивают по полгода, когда за десять лет перестройки кормят обещаниями, что вот-вот станет лучше, когда все разворовано и оплевано, то такую страну приходи и бери голыми руками.
– Наше цель?
– Проникнуть в самолет и снять комп. Только и всего.
Дмитрий вскинул брови:
– Для того и летим всей командой?
Тарас пожал плечами:
– Сверху виднее. Возможно, юсовцы выбросят десант чуть раньше. А им лететь почти столько же.
Дмитрий долго молчал. Потом спросил:
– И что же... у нас настолько оборона дырявая? Вот так могут, когда захотят, выбросить десант в самой середке России?
Тарас промолчал. С одной стороны вроде ответ ясен: самолет-шпион долетел до этой самой середки. Но тот мог почти на уровне спутника, не всякой ракетой достанешь, но десантный...
На американском авианосце возвращения группы «дельта» ждали без всякого напряжения. Намного опаснее выглядело на Ближнем Востоке, когда подходили к берегам Ирака. С бешеными арабами никогда не знаешь, на что нарвешься, а здесь всего лишь русские, покорные и туповатые, одни пьяненькие ваньки. Они все еще в соплях путаются, это они называют запряганием...
– Да, теперь надерем задницу русским!
Огромный негр, толстый и губастый, устрашающе черный даже для негра, захохотал:
– Я этих русских буду ставить от ихнего Мурманска и до Москвы... а потом и до Урала!.. трахать так, чтобы задницы поразрывались!.. У меня на них давно охота..
Второй, мексиканец, рябой и с нездоровых прыщах, глумливо бросил:
– А я все-таки перетрахаю всех их женщин. Они такие... ну, такие послушные!
– Послушные? – усомнился негр. – Разве мы к ним не экспортировали раньше наших танков, нашу сексуальную революцию?
– Да, но они такие только со своим мужичьем. А перед американцами все они стелятся! Помнишь, в нашем городке привезли целую сотню... ха-ха!.. маникенщиц? Дуры, хотя бы подумали, зачем в наш крохотный городок столько маникенщиц? Но девки были классные... Их сперва имели все наши, местные, а потом в передвижном борделе поставили у магистрали. Чтоб, значит, все шофера-дальнебойщики, проезжающие фермеры и солдатня с соседнего полигона могли потешиться. Говорят, сперва девки артачились, но я что-то не заметил... Наши вошли в охотку, наладили несколько фирм, теперь ежедневно вывозит самых красивых телок из России. Называют это работой фотомоделей, в ночных клубах, хотя ясно же, что для борделей для самого низшего сброда, всякого там отребья из гетто... Ха, ведь даже у последнего пропойцы найдется доллар, чтобы любую из всех этих русских как хочешь...
Негр спросил недоверчиво:
– И что же, никто не сопротивлялся? Когда узнал, что привезли не для той работы... что в контракте?
Мексиканец ухмыльнулся:
– Если какая хотя бы пикнула... да что там пикнула, посмотрела не так, ту сразу... Ну, сперва садюгам, чтобы потешились: есть весельчаки, что любят резать на куски, пока трахают, чтобы кровь фонтаном... затем над трупом, а потом мы их либо закапывали, либо в в мешке в пролив...
– Не жалко?
Негр ухмыльнулся:
– А что жалеть? Не свои же! А в России этого добра много. К тому же эти молодые красотки через полгода пользования превращаются в такую рухлядь, что ты бы сам прибил из брезгливости.
В приборы ночного видение зрелище было страшным. Словно Тунгусский метеорит ударит в тайгу, повалив массивы деревьев, изломав, а в середине так и вовсе помесь вздыбленной земли, куски скальной породы и блестящих металлических поверхностей.
Судя по всему, самолет от удара разлетелся на куски. Вертолет сделал два круга, наконец Ермаков вскрикнул:
– Вот кабина!.. Видишь, блестит?
– Ни хрена не вижу, – отозвался пилот, а через мгновение: – Ого!.. Нет, там я садиться не стану. Этот вертолет, знаешь, сколько стоит?
– Дурак, торопись...
Пилот, не слушая, заложил крутой вираж, салон вздыбило, всех вжало в стену. Деревья приближались по широкой дуге, мелькали вершинки, наконец днище зависло над чудом уцелевшей полянкой в километре от места аварии. Здесь только некоторые деревья торчали как заостренные колья, блестя расщепами, но земля не ощетинилась жуткими выворотнями.