– Костя, изучи осторожненько, там Юстина, – проговорил он мыслеречью – возвращаться в тело было некогда, счет шел на секунды – и сиганул обратно, прихватив своего дубля номер два. Хорошо, что перестраховался, сделал запас!
Его сфера еще не успела схлопнуться, он, вернее они вдвоем, ее мигом усилили.
– Так. Как бы не запутаться, кто из нас что делать станет, мы пока слишком уж одинаковые. О! Ты справа, едва огневика освободят, прыгай с ним в пещеру.
– А кто его освободит-то?
– Ты. То есть я. Господи, как сложно, когда на двоих одна голова. Давай, еще раз, чтобы не перепутать! Кто прыгает?
– Я.
– Кто освобождает?
– Ты!
– Начали.
Клон Семена номер… пусть будет два, скользнул под сферу, которой успели укрыть огневика, создал в своей руке меч, как у Стража – ну пусть не точно такой же, а лишь плохую копию, так ему не скалы рубить – и рубанул вдоль по смирительной рубахе огневика. Оболочка лопнула, разрушая освобожденной энергией защитные сферы и самого клона. Но клон номер три уже схватил огневика и телепортировался с ним в пещеру.
Защита все ж таки рухнула не в один миг, Семка успел рассмотреть, как из тумана, сквозь щиты тоннеля протянулись в его сторону мутные нити и разорвали его в клочки. Его, Настю, Шатуна, Костина, Алену. Но это были лишь клоны. Пусть никто до сих пор и не привык равнодушно относиться к их гибели.
38
– И что это было? – спросил Шатун, приходя в себя в пещере.
– Импровизация одного вредного мальчишки, – неласково глянул на виновника Антон Олегович.
– Я от испуга чуть на самом деле не умерла, – сказала Алена. – Семен, так нельзя!
– Прости, Алена. Всех прошу простить. Я бы просто не успел объяснить, у нас меньше минуты было.
– Но сейчас уже можешь объяснить?
– Мы лучше покажем. Мы же можем показать? – обратился Семка в сторону пустого каменного коридора.
– Ты, шизофреник, – хмыкнул Серегин, – ты с кем сейчас разговариваешь?
– С огневиком.
– Стой, – не поверил ему Антон Олегович. – Ты же вместе с нами… Ну то есть твой клон, его разъело, как и нас. Кто же огневика вытащил?
– А я запасливый, сгонял сюда за вторым номером. Он успел.
– С тобой не соскучишься.
Огневик, почти полностью занявший сейчас пространство каменного коридора их пещеры, как недавно перегораживал тоннель, ведущий в глубь Тумана, полыхнул веселыми язычками пламени и засветился изнутри оранжевым.
– Пришел в себя! – прокомментировал Семен эти изменения. – Приглашает на просмотр. Но у нас есть одна проблемка!
– Разрушить тоннель? – предположил Шатун.
– Ни в коем случае. Такой удобный доступ в логово врага. Лизуна нужно занять чем-нибудь веселым, а то заскучает.
Семен чуть помолчал, додумывая свои мысли, и начал их излагать. С удовольствием наблюдая, как меняются лица его товарищей. Вот только что было на них написано, черным по белому можно сказать, у Семена, дескать, помутнение рассудка, а чуть позже – понимание и даже радость, сопровождаемая потиранием рук. Затем последовал целый шквал дополнений и всяких собственных придумок. Семен подключил Стража, огневик сам подключился, вытянул к ним небольшой жгут, легко наладил контакт и тоже вставил в общий замысел несколько дельных идей.
Полковник Ковалев и майор Кузьмин стояли рядом, слушали весь этот с виду пустой разговор, часть из которого – там где отдельные личности непроизвольно переходили на мыслеречь, и там где в разговоре участвовали огневик и Страж – они и вовсе не слышали и все больше мрачнели.
– Трудно быть бестолковым! – наконец проговорил Настин отец.
– Но мы-то трудностей не боимся, – тут же со смешком откликнулся майор. – Главную мысль уловили, и то ладно. Предлагаю разработкой этой части плана и заняться. Место, к примеру, выбрать, а то наш воинский контингент излишне легкомысленно к этому отнесся.
Семен висел в промозглости ночи, и ему жутко хотелось подрожать и постучать зубами, так противно, сыро и холодно тут было. Понятно, что его отделенное сознание таких мелких неприятностей не замечало. То есть не ощущало их как неприятности, а вот подсознание додумывало, дорисовывало картинку, и становилось зябко. Семен вспомнил жалобы дяди Сережи на ломоту в костях, и мигом эту ломоту ощутил.
– Эльза, ты как? – спросил он, чтобы отвлечься.
– Засну от скуки. Были бы челюсти при себе, так вывихнула бы от зевоты.
– Войцек, а ты чего хихикаешь?
– Я глаза попытался протереть, а они в пещере. Смешно, – сказал финн и резко сменил тон. – Тихо!
– Да мы не шумим!
– Тихо! Оно лезет!
Семен включил все свои возможности на полную мощь и увидел, как от чуть отливающей серебром глади Тумана отделилось и стало расти прозрачное облачко. Выросло чуть и остановилось. Он уже собрался укорить Кисконнена за ошибку и ложную тревогу, но облачко рывком рвануло вверх и воспарило над Туманом во всей красе. В виде веретена четырехсот метров диаметром в самой толстой части и длиной в тысячу триста метров. И не таким уж бесплотным он оказался – почти пятнадцать тонн. Для таких размеров ничто, но материя для него уже стала важной составляющей.
– Эльза, отодвинься подальше, – Семка сверился с навигатором Стража и увидел, что край облака задевает Узел, Лизун шарит в своем логове. – Сейчас начнем. Настя!
– Да слышу я тебя и вижу все, – недовольным тоном отозвалась из пещеры Настя. – Я тут в отличие от вас не зеваю.
– Семен, – встрял в разговор Костин, – Шатун запустил шутиху.
– Понял вас, Антон Олегович.
Шутиха крохотной на фоне махины этого дирижабля точкой заскользила по тоннелю и соприкоснулась с Лизуном. Тот, по идее, даже не должен был почувствовать столь крохотное, на чем и строился расчет. Но почувствовал, отдернулся, вжав в себя изрядный кусок своего тела. Но и шутиха ускорилась, достигла-таки своей цели, прилипла к ней. Ох, как это не понравилось Лизуну, но смахнуть назойливую блоху ему оказалось нечем. И вот тут Семка понял, отчего свой снаряд Шатун назвал шутихой. Та полыхнула снопом искр, завертелась огненным колесом, выжигая все на своем пути. Из просверленной гигантской утробы потек жидкой струей огонь. Лизун отреагировал быстро: словно жгутом пережал свое тело, изолируя его от краешка, к которому прилип заряд, оторвал от себя немалый кусок и отшвырнул его подальше. Тот догорел на лету, а шутиха все еще сыпала искрами.
– Процентов пять оттяпали от него, – высказал предположение Шатун, довольный своим ударом.
– Потеря массы четыре и две десятых процента, – уточнил Семка, сверившись с навигатором, который, когда он с ним освоился, оказался весьма разносторонним прибором. Не только расстояния и размеры определял, направления, координаты, но и массы тел, их скорости, химический состав и еще кучу важных параметров. Доцент, узнав обо всем этом, сильно загрустил, потому что его знаменитый чемоданчик не умел многого из того, что сейчас разместилось в Семеновой голове. – Давайте второй залп, а то он, чего доброго, пастись уползет.
– Или тоннель перекроет, – сказал Войцек.
– Это вряд ли, мы для него лакомый кусок, и пока связь с пещерой держится, ему резона нет рвать эту нить. Да и тупой он пока, не сообразит, что его же тоннель для него опасен.
Вторым залпом послужили клоны самых разных зверюшек, каких только удалось отловить или хотя бы к ним приблизиться. Лизун, обнаружив прямо перед собой такую лакомую приманку, слизнул ее крохотным языком, отрощенным в том месте, к которому пища лежала ближе.
Было видно, что клоны, все еще в целом виде, начали перемещаться по телу Лизуна, видимо, усваивались они в каком-то определенном месте. Но в каком именно, узнать не удалось. Настя этих клонов зарядила примерно так же, как заряжала когда-то свои камешки, а позже пули автоматных патронов. Заряд сработал, плоть, какой бы призрачной и разряженной она ни была, начало разъедать. Лизун отреагировал довольно быстро, на этот раз окружив разъедаемое место подобием защитной сферы и исторгнув ее из себя.
– Еще шесть процентов, – прокомментировал Семен. – Интересно, куда он сейчас отъедаться отправится?
В тот вечер, когда похитили Юстину, они узнали про нового и самого своего главного сейчас врага немало. Очень многое сообщил огневик, знавший о Лизунах на порядок больше Стража. Плюс к этому кое-что удалось понять из его непосредственных наблюдений и наблюдений Стража.
О том, что зверь с легкомысленным для такого чудовища прозванием является псевдокристаллической информационной матрицей, наподобие самого Стража, огневиков и теневиков, они узнали в одном из первых разговоров со Стражем. А вот то что Лизун – самое опасное создание во множестве Вселенных, узнали и поняли, лишь спасая Юстину.
Пользуясь узлами миров, зародыш Лизуна мог проникнуть на любую планету. И сожрать на ней все живое. Да и часть неживого схавать, к примеру, любил он обсасывать не извергающиеся, но дымящиеся вулканы. Соли из морей потреблял едва не до полного опреснения. Но это когда сам уже становился размером, сравнимым с планетой.
– Еще шесть процентов, – прокомментировал Семен. – Интересно, куда он сейчас отъедаться отправится?
В тот вечер, когда похитили Юстину, они узнали про нового и самого своего главного сейчас врага немало. Очень многое сообщил огневик, знавший о Лизунах на порядок больше Стража. Плюс к этому кое-что удалось понять из его непосредственных наблюдений и наблюдений Стража.
О том, что зверь с легкомысленным для такого чудовища прозванием является псевдокристаллической информационной матрицей, наподобие самого Стража, огневиков и теневиков, они узнали в одном из первых разговоров со Стражем. А вот то что Лизун – самое опасное создание во множестве Вселенных, узнали и поняли, лишь спасая Юстину.
Пользуясь узлами миров, зародыш Лизуна мог проникнуть на любую планету. И сожрать на ней все живое. Да и часть неживого схавать, к примеру, любил он обсасывать не извергающиеся, но дымящиеся вулканы. Соли из морей потреблял едва не до полного опреснения. Но это когда сам уже становился размером, сравнимым с планетой.
До определенного момента его основным питанием была чистая энергия. Любая! Потому его и привлек Провал с мощными радиоактивными излучениями. Там Лизун поднабрался сил, подрос – вылез-то он совсем крохотным, метров двухсот в длину – и впервые отправился на охоту. Где и подвернулась ему обитаемая пещера. Но Страж ставшего активным Лизуна обнаружил, но так просто отогнать такую тварь он не мог. Вот и пришлось ему обитателей пещеры изолировать грудой камней. А Лизун тогда удрал в Туман. Он оказался единственным живым существом, которому Туман был не опасен.
Подобно бабочке, которая появлялась из куколки, а в куколку превращалась гусеница, в свою очередь, выросшая из личинки, Лизун проходил целый ряд сложных этапов в своем развитии. Достигнув определенного размера, он начал неспешную трансформацию из полупризрачного существа в существо материальное. Теперь ему нужно было наращивать массу и постепенно обретать плоть.
Будь он на безжизненной планете, он бы столетиями собирал буквально по атомам нужные ему элементы и строил из них молекулы, а из молекул выращивал тело. Но все равно это был тупиковый для него вариант. Но там, где жизнь кипела, он напрямую пользовался биомассой. То есть жрал все подряд от микробов до деревьев и крупных животных. Ну и рос быстро. Умение напрямую подпитываться энергией он сохранял. А еще умело поглощал информацию, содержавшуюся в мозгах съеденных или плененных животных, что позволяло ему поднять свою выживаемость до труднопредставимых пределов.
Съев, к примеру, подчистую целый лес со всеми обитателями и набрав определенный вес, он начинал делиться. Но каждая новая особь оставалась частью целого, при нужде могла слиться с другими. Если вдруг пища заканчивалась и было нужно, скажем, преодолеть горы или пустыню, Лизуны запросто начинали питаться друг другом. То есть Лизун сам собой питался, поскольку он был один, но со множеством отдельных тел. А добравшись до хлебных мест, эти тела или порой одно оставшееся тело вновь начинали размножаться делением. Для защиты себя Лизун умел выращивать сверхпрочную броню, ставить щиты, прокладывать энергетические тоннели в пространстве мира. На начальных этапах развития часто использовал существ с достаточно развитым мозгом в качестве разведчиков, помощников, слуг, добытчиков еды. Ну и знания их использовал, чтобы не сунуться, куда не стоит, чтобы пользоваться всеми их эволюционными достижениями. Потому что совсем уж неуязвимым он не был. Особенно в период перехода от энергетической структуры к телесной.
Попытка уничтожить Лизуна в стадии матрицы обернулась провалом. Стоило атаковать его со всех сторон разом, как он, почуяв опасность, ужался весь в крохотный комочек и куда-то бесследно исчез. А вот подсовывать ему мелкие пакости получалось уже не в первый раз. Обычно растеряв часть недавно набранной массы и израсходовав энергию, он отправлялся либо в Провал заряжаться, либо на ближайшую равнину с растительностью и всяким зверьем – пастись.
Но в Провале его теперь раз за разом встречал Страж и изгонял, тем более что опасался за некие хитроумные энерголинии, созданные для поддержания деятельности защитного периметра. Лизуну оставляли один вариант – пастбище, то есть любое место с растительностью и живностью. Тем более что там он получал и материал для тела, и энергию, и информацию.
Лизуну было правильнее не спешить набирать биомассу, но его именно к этому и подталкивали. Приживется, поумнеет за счет других – пойди останови его! А если масса его достигнет пятидесяти тонн, то он вынужденно осядет на земле, и вот тут-то с ним станет возможно сразиться на равных.
Понятное дело, тут возникал вопрос, а чего же они так старательно этой самой массы Лизуна лишали? Да оттого, что понеся потери, он забывал о необходимости до поры «соблюдать диету», развивать себя постепенно, соблюдая баланс биологической и энергетической составляющих, и начинал жрать в десять глоток. Позавчера, после первой удачной атаки, в нем осталось около тонны весу, а вернулся он уже с пятью. Сегодня в нем было пятнадцать, и полутора его лишили – наверняка к вечеру приползет к своей норе, набрав тонн под сорок.
Смотреть, как он пожирает, словно языком слизывает целый лес, было жутко, но ничего умнее они не сумели придумать.
Опять же занимался он питанием с таким усердием, что в его гнезде можно было копаться без опасений.
Лизун отправился прямиком на пастбище, а Семен нырнул обратно в свое тело, без остановки переместился в заранее приготовленного клона и телепортировался в гнездо. Через минуту его догнали Войцек, Настя и Эльза, и он сумел расширить и укрепить с их помощью защитную сферу. Без нее здесь делать было нечего, агрессивная среда Тумана разъедала и разрушала все. Кроме Лизуна, ему-то здесь было явно вольготно. И это очень сильно настораживало.
– Опять яйца откладывал, – Войцек яйцами называл пойманных животных, упакованных в живом виде в «консервные шарообразные банки». – Украдем?
– Обязательно, – согласилась Эльза. – Но дай мне их проверить.
– Боишься, он нам тоже бомбу подсунет?
– Хочу разобраться, как он скорлупу делает. Это ведь не чистая энергетическая сфера, это оболочка невероятной прочности. Если пойму, как он это делает, многое станет проще. Если сама научусь…
– То тебе вообще цены не будет.
– Ну и Юстину пора освобождать, – добавила Эльза.
Семка отвел глаза. Понятно, что не буквально, а в переносном смысле. Ему было очень стыдно, потому что он-то знал, как Юстинку освободить. Но не спешил этого делать. По трем признакам. Во-первых, полагал существование тоннеля очень ценным для них, а еще считал, что едва Юстина станет свободна, Лизун его разрушит. Потому что Юстина была для него ценнее всех остальных обитателей пещеры. Причины были до конца не ясны, но ведь именно Юстина поддалась на его зов, и никто иной. Во-вторых, ну очень ему не хотелось от нее же самой услышать какой-нибудь упрек, как это было после ее вызволения из узла миров. А она обязательно что-то ляпнет. Скажет, к примеру: «И как это тебе, Кольцов, не надоест всех спасать?» Точно скажет! Ну и в-третьих, себе он в этом отчет отдавал, очень он был на нее обижен. А также на Джона, Кима и Инезу. И в какой-то степени ему хотелось всех их помучить, отомстить за свою обиду. Пусть ему было очень стыдно за такие мысли, особенно перед Джоном. Парень извелся от тревоги, ходит вечно бледный, с запавшими глазами, а скоро, наверное, станет прозрачным, как клон. Короче, если Эльза или кто другой сегодня эту проблему не решат, придется ему срочно «придумать» решение и потихоньку кому-то сказать. Кто его не выдаст.
Он с трудом заставил себя заняться делом. Лизун, понятно, самая главная их проблема, но Блуждающих никто пока не отменял. Войцек, правда, был уверен, если они победят Лизуна, то Блуждающие либо рванут к себе домой через освобожденный от него узел миров, либо устрашатся мощи своих противников. Семен ни в том, ни в другом уверен не был. Узел нуждался в расчистке, Лизун, используя его как свою нору, изрядно здесь нагадил. И лучше заранее тут расчистить, чем надеяться, что это сделают Блуждающие. Ну и напугать их непросто. Тут скорее на благодарность можно рассчитывать, но… Он Блуждающих воспринимал как отъявленную шпану, от которой ждать благодарности бессмысленно, или напротив, этаких мажоров, которых ничем не проймешь. Блуждающие имели против них сверхдейственное оружие – умение разлагать чужой разум. А у них ни защиты, ни атакующих средств просто нет. Очень гадко, что они на попытки переговоров со Стражем ни разу не отозвались.
И еще очень плохо, что стало совершенно ясным – Кагава, Инеза, Ким и, конечно, Юстина раздражены и напуганы сверх всякой меры и почти полностью выключились из общей жизни. Гм! Юстина уж точно, сидит в своем яйце, ничего не видит, ничего не слышит и ничего не знает. Скорее всего спит.