– У меня нет обручального кольца и сережек, болван! – крикнула Алиция, сунув Сержику под нос кулак. – Глаза разуй!
Сержик отступил на полшага, но не смутился:
– Че вякаешь, дура, не во дворце! Сейчас мигом тебя порешим, чтоб знала свое место!
– Мое место? На себя посмотри! – взбеленилась Алиция. – Бандит, урод, грабитель, я придворная дама! Ай!
Кривой, который устал и хотел только поспать, несильно ударил девушку по губам. Ее голова мотнулась. Широко распахнув глаза, Алиция отступила. Сержик радостно загоготал.
– Деньги, золото, камушки. – Кривой показал нож.
Девушка уперлась спиной в телегу. На нее наступал Сержик, подходя медленно, набычившись, погано улыбаясь. Алиция оглянулась, попятилась вдоль деревянного борта, прижимаясь к нему. Кривой не двигался, но следил за девушкой неотрывным, словно приклеенным взглядом. Сержик разминал руки, готовясь схватить фрейлину. Он был без оружия, но выглядел более устрашающе, чем главарь. Рубашка обтянула широкие мускулистые плечи. Взгляд у него был пустой, как высохший колодец.
– У меня ничего нет! – выкрикнула Алиция и сдвинулась еще на полшага. – Посмотрите сами! – Она подняла руки, покрутила кистями. Сержик остановился, разглядывая голые запястья и пальцы без колец. – Вам нет никакой выгоды убивать меня!
Кривой поднял руку с ножом. Девушка замерла, следя за тем, как он подкидывает нож за рукоять и ловит за кончик лезвия. Как покачивает нож, проверяя баланс, как примеривается к расстоянию между собой и жертвой. Как заносит руку не отводя водянистых глаз.
Кривой потом вспомнит – когда вся жизнь будет проноситься у него перед внутренним взором, – что не собирался убивать девицу не было ему от того никакой пользы, он хотел только добраться до катакомб, где имелась ухоронка с едой и постелью. Кривой не думал поднимать на нее нож, он не помнил, почему вообще достал его, ведь на девице не было никаких украшений. И что она ничего не прятала – тоже сразу было видно. Но Кривому нестерпимо, до чесотки в пальцах, захотелось избавиться от этой шумной пигалицы, как будто она отравила ему полжизни. Хотя Кривой впервые ее видел и знал, что никогда бы не встретил, пощадив.
Он спустил клинок с зудящих пальцев, как лучник отпускает стрелу со звенящей от напряжения тетивы. Нож, перевернувшись, впился в горячий воздух. Два огромных глаза уставились на летящее оружие. Взгляд замер на острие лезвия, словно надеясь остановить неотвратимое...
Воздух между ножом и девицей потемнел, потяжелел, уплотнился, приобретая очертания человеческой фигуры. Контуры слегка размывались, дрожали. Лезвие воткнулось в это размытое дрожание вокруг фигуры и осталось торчать в нем, чуть покачиваясь, будто Кривой метнул нож в дерево. Качнулось раз, другой... и упало в пыль под ногами. Девица, издав пронзительный вопль, бросилась бежать. Обогнула телегу, проскользнула меж Сержиковых рук и скрылась в лесу.
– Че такое, я не понял, – пробормотал Сержик, надеясь, что от звука его голоса видение рассеется. Однако перед ним по-прежнему стояла человеческая фигура. Роста среднего, по лицу и не разберешь, парень или девка, и словно бы светится...
Кривой дернулся, со стоном втянул воздух носом: все это время он простоял, застыв, не двинув ни единым мускулом, даже не моргнул, в упор разглядывая то, что появилось перед ним.
– Бенда!
Сержик, очнувшись от ступора, пошевелился, выпрямился, почесал плечо, с интересом разглядывая «чудо». Одну из самых распространенных фраз Кривого – «Ненавижу Бенду!» – знали все бандиты, но о том, что Бенда – реальный человек, знал только сбежавший Юлий. Поэтому Сержик осмотрел явление со всех сторон... Ничего примечательного в чуде не было. Кость тонкая, мышц нет. Или все же девица? Пожалуй, вон волосы какие пушистые. Но все равно, что за баба: грудей нет, задницы нет... Чего там ненавидеть? Толкни – и дух вылетит. Ерунда, короче. Небось назвала Кривого Кривым или подлянку какую сделала, иначе с чего ненавидеть такое?
Рука Кривого шарила по поясу, но последний нож лежал на земле между ним и Бендой.
– Чтоб я сдох, – пробормотал Кривой, ощущая валяющийся в пыли нож как отрубленную руку которой только что владел, а теперь она отделена от хозяина, но он по-прежнему чувствует, как она болит или чешется. Еще один клинок лежит в бочке, но до него не добраться.
– Обязательно, но в другой раз. – Бенда упирается в борт телеги, прыгает на бочки, перебирается по ним, Кривой с Сержиком слышат, как Бенда соскакивает с другой стороны...
– Задержи же ж его! – заорал, очнувшись от оцепенения, Кривой. – Три кинжала те в задницу!
Поздно: они видят, как Бенда скрывается в лесу.
Кривой ухватил Сержика за грудки и затряс:
– Я тя убью! Убью, гнида! Ты упусти его!
– Кого его? – Сержик цеплялся за руки Кривого, пытаясь оттолкнуть его от себя. – Я думал, это она...
– Дума он! Болван! Надоть было хватать и держать! Он же ж колдун! По горлу, по горлу!
Оттолкнув товарища, Кривой поднял нож и повернулся, чтобы бежать за Бендой, но застыл, глядя на дорогу.
– Какой колдун, я не понял, че такое? – прохныкал Сержик, поднимаясь.
– Какой колдун, гришь? – Кривой поднял руку. – Туды глянь.
Сержик посмотрел в указанном направлении. И увидел еще одно чудо. Зарезанный Кривым хозяин телеги шагал, поднимая пыль, к городу.
– Привидение... – прошептал Сержик. Он поводил рукой перед грудью, пытаясь вспомнить, как креститься. – Привидение, че ль, я не понял...
– Я ж говорю, он колдун! – крикнул Кривой.
Сержик очнулся, потряс головой:
– Да? Он оживил трупака?
– Болван ты, голуба! Бенда его вы-ле-чи. А меня отказался! За ним!
Сержик полез в бочку, где у него была спрятана дубинка и валялся второй нож главаря. Кривой примерился ножом к шее уходящего... и с сожалением опустил руку.
Из-за деревьев донесся стук копыт.
– Идем отсель.
Сержик направился к главарю, взвешивая в руке палку и протягивая Кривому оружие.
– Смотри-ка, опять скачут, – указал он за спину Кривого. Тот обернулся...
– Бежи! – крикнул он, срываясь с места и толкая плечом подошедшего Сержика. – Бежи!
– Че такое, я не понял? – Бандит вгляделся в четверых всадников, вылетевших из-за поворота и во весь опор несущихся прямо на них. Можно было разглядеть дорогую лошадиную сбрую... лица...
– Че-то этот парень мне знаком... – пробормотал Сержик, отступая к обочине. – Че-то очень знаком...
Солнце просвечивало лес насквозь; казалось, что помимо обычных деревьев, стройных сосен и можжевельников, кругом растут другие, призрачные, сотканные из солнечного света. Пролетела стремительно над самой головой мелкая птаха, порхнула возле опущенной на землю ладони желто-фиолетовая бабочка.
С дороги донеслись крики. Алиция высунулась из укрытия и схватила проходящего мимо нее спасителя за штанину.
– Эй! – шепнула она. – Идите сюда!
Ничуть не удивившись, спаситель присел на корточки рядом с девушкой. Алиция присмотрелась искоса. Конечно, не Канерва с его гордым римским профилем, но куда там бывшему главному егерю до этой красоты!
Незнакомец прислушался к тому, что творилось на дороге.
– Сейчас погонятся за мной.
– Так бежим! – Алиция вскочила.
Спаситель покачал головой, поднял руку, то ли призывая к молчанию, то ли прося подождать. Алиция застыла, тоже прислушалась. Ей показалось, что к невнятным голосам бандитов прибавился другой звук, очень знакомый... Стук копыт. Кто-то скачет по дороге. Галопом. Трое. Нет, четверо. Вдруг погоня за ней? Девушка, трепеща, попятилась.
Четверка всадников вынеслась из-за поворота и проскакала мимо. Сквозь листву мелькнули знакомые цвета... Алиция отодвинулась в глубь леса еще на два шага.
С дороги донесся крик одного из бандитов. Неподалеку затрещали, ломаясь, ветви. Ругань, громкое дыхание – и голос Канервы, дающего команды. Тут же, совсем рядом!
Через кусты ломятся бандиты, за ними гонится лорд Мельсон с солдатами. Фрейлина видит это сверху, с дерева. Как она тут оказалась?.. Спаситель прижимает ее к шершавой поверхности, обхватив ствол одной рукой...
Одного разбойника, молодого, поймали быстро.
Другой, тот, что метил в нее ножом, помчался к холму, за ним поскакал Канерва.
Кривой бежал недолго: быстро выдохся. Он остановился и повернулся к преследователям, сжимая в каждой руке по ножу. Канерва и второй верховой придержали лошадей.
Раздался гневный вопль: стражники вязали первого бандита.
– Я не понял, че вы меня хватаете, уроды! Я нормальный гражданин и имею право ходить где хочу, хоть по улицам, хоть по лесу! Пустите, суки! Я просто гулял, уроды! Че такое, че вы меня хватаете?! Уберите свои поганые веревки, мне же больно! Че такое?!.. Хамы, быдло!
Солдаты впихнули громиле кляп, и стало тихо. Девушка во все глаза следила за вторым бандитом. Он стоял перед всадниками, поигрывая ножами. И Канерва не спешил подъезжать, – он знал, как Кривой обращается со своим оружием.
Все случилось так быстро, что Алиция не разглядела подробностей.
Солдат кинул Канерве веревку и направил коня на бандита, Канерва на скаку поймал конец веревки. Оба пригнулись к самым шеям лошадей, укрывшись за ними, и неслись на разбойника.
Кривой ждал чего-то подобного, потому что вдруг обе лошади повалились на всем скаку, всадники полетели на землю, не доехав до него каких-то двух шагов. Лошади остались лежать, Канерва и солдат покатились под ноги бандиту, который повернулся и бросился прочь.
– Ушел! – Алиция ударила кулаком по ладони, совсем забыв, где находится. От резкого движения ветка качнулась. – Ай!
Крепкая рука обхватила ее за талию и удержала на месте. Часто дыша, девушка прижалась к незнакомцу.
Начальник стражи вскочил, рывком выдернул у солдата веревку и помчался за разбойником. Алиция видела, как Канерва на бегу сматывал веревку...
Оба пропали из поля зрения. Девушка вытянула шею, пытаясь разглядеть, что творится там, за деревьями. Стражник поспешил за начальником.
Скоро Канерва с солдатом вернулись, таща упирающегося плешивого бандита в пестрых одежках. Когда они приблизились к тем двум стражникам, что держали первого пленника, Алиция поняла, что пестрый не упирается, а пинает со злостью листья и траву. Девушка прислушалась: Канерва разговаривал с ним. Вот они подошли, и придворная дама смогла разобрать слова. Какое счастье, ни слова о ней! Кажется, впервые в жизни она была рада, что о ней забыли.
– Что ты там бормочешь? – спросил Канерва.
– Он был почти у меня в руках! – буркнул пестрый. – Я мог порвать его! Ненавижу, ненавижу Бенду! Будь он проклят! Чтоб он сдох, как я!
Канерва, собравшийся заткнуть разбойнику рот, замер.
– Что ты сказал? Бенду?
– Да, его! Грязного колдуна!
Алиция сверху видела, как страшно побледнел бывший главный егерь, с какой силой затряс он бандита:
– Где, где ты его видел?! Быстро отвечай!
Но разбойник, только что плевавшийся от бессильной ярости, вдруг успокоился.
– Хошь знать, голуба, куда побег Бенда? Чего вдруг?
– Задушу собственными руками! – прошипел Канерва ему в лицо. – Ну!
– Цыц, голуба. – Бандит отодвинулся, насколько позволяли веревки и пика стражника, колющая под лопатку. – Ты ж сказа: потащишь мине в город на виселку. А Бенда побег уже. Не догонишь. Чего ж я те грить бу? Не, голуба, я его сам хочу пришить, поэл?
– Я сейчас тебя сам повешу! – взбеленился Канерва. – Немедленно, на этом самом дереве!
Молодой бандит взвыл сквозь кляп, замотал головой, но на него никто не обратил внимания. Кроме держащего его стражника, который деловито стукнул пленника по затылку древком копья.
– А чего, и повесь, – согласился вдруг пестрый. – А Бенда пока – тю-тю!
– Ах ты!..
– Зна, зна, ты ж грил: бандит, разбойник. А чего? Такой и есть, голуба, поэл?
– Куда пошел Бенда? – Канерва, приблизив лицо почти вплотную к круглому лицу разбойника, буравил его ненавидящим взглядом. – Ну?
– А чего ж пошел – побег, голуба, побег ровно за той дамой, оба в лес и в кусты. Три кинжала те в задницу.
Алиция вздрогнула.
– Ты мне голову не морочь своей дамой!
– А мне дама и ни к чему, коли у ней колечков с камушками нет. А красавчик же ж небось запал на красное платьишко.
– Красное?..
Алиция сильнее прижалась к спасителю. Сейчас плешивый бандит расскажет про нее, и Канерва все поймет! Что делать, куда бежать? Срочно, немедленно, как можно скорее! Алиция от ужаса чуть не спрыгнула с дерева прямо в объятия Канервы.
– Красное с черным, подол клиньями, низкий ворот, длинный рукав? Темные волосы, лицо белое, глаза подведены? Ростом ниже моего плеча?
– Так, так, голуба, – кивал плешивый. – Твоя, что ль?
– С Бендой? – (Алиция чувствовала, что Канерва хмурится.) – Куда они побежали, в каком направлении? Давно?
– Ты б вел меня в город, голуба? – Плешивый улыбнулся длинным тонким ртом. – Виселка скучает.
Канерва нерешительно оглянулся на стражников.
– Я не могу отпустить тебя, – выдавил он наконец. – У меня приказ доставить тебя живым. Хотя предупреждаю сразу: короля устроит одна твоя голова. Так что не играй со мной – ничего не выторгуешь. Но учти: если не скажешь мне, куда побежал Бенда, ты все равно умрешь, а он останется жив. Но если скажешь... ты сдохнешь, зная, что я его убил. То есть убивал – долго и мучительно.
Над Алицией заливалась какая-то пичуга, мешая расслышать тихие слова лорда. Девушка подняла голову, ища птицу взглядом, чтобы посмотреть, нельзя ли ее отогнать. И увидела лицо незнакомца. Он смотрел перед собой, морщась, как будто у него болели зубы.
Плешивый внизу заговорил, и девушка уловила в его насмешливом голосе нотку мольбы:
– Слышь, капитан, возьми мине. Чтоб мы с Сержиком не сбегли по дороге, ты ж нам в охрану обоих, а то и троих ребят отдашь, так?
Канерва кивнул.
– С колдуном ты один не справишься. Да еще с девкой. Я грю: пошли все. Возьми мине с собой. Если пойдем быстро, догоним. А я хоть посмотрю, как ты пустишь Бенде кишки. И все довольны, да, голуба? Мне будет легше сдохнуть, ежли увижу, как колдун помре.
Канерва помолчал, обдумывая предложение. Алиция закусила губу, чтобы не застонать. Скорей бы они ушли! У нее вся задница отсижена! Ноги затекли!
Лорд Мельсон медлил. Оглянулся, словно ища поддержки у стражников. Тем было все равно, они молча смотрели на командира, ожидая приказов. Наконец Канерва спросил:
– А дама? Ты уверен, что они вместе? Бенда, в конце концов, – личное. А она... – (Алиция напряглась.) – Есть в округе какое-нибудь подземелье? Там... она... в общем, это приказ короля. Она мне тоже нужна. Живая. Срочно!
– Подземелье? – Бандиты переглянулись. Старший улыбнулся: – Вроде как есть одно. Не зна, то ли, што те надоть, голуба, но подземелье самое верное. Ну так што?
– Показывай, – решился Канерва, нервно сжав и разжав пальцы так, что хрустнули суставы.
– А это? – Плешивый поднял связанные руки.
– Это нет. – Канерва махнул стражникам, и те начали подталкивать бандитов. Плешивый двинулся в сторону холма, прихрамывая.
– Мож, по пути? – оглянулся он, споткнувшись пару раз. Канерва кивнул и вслед за бандитами и солдатами пошел к дороге.
Когда они скрылись, Алиция – не без помощи незнакомца – спустилась с дерева.
– Мое платье, – вздохнула она, пытаясь счистить с подола смолу. – Но какие они кровожадные, эти разбойники! А Канерва! Что за халатность! Надо было срочно вести бандитов в город, чтобы их там повесили. А высокий лорд договаривается с ними. С лесными разбойниками! Благородный Канерва!
Алиция оглянулась, прислушалась. Пожалуй, можно попросить незнакомца ее сопровождать. В случае чего он защитит ее. Как бы половчее предложить, чтобы не отказался? Для начала – завести знакомство и понравиться. Что для искусной придворной дамы плевое дело. И девушка начала светским тоном, ласково улыбнувшись:
– А все же позвольте узнать ваше имя, мой таинственный и благородный спаситель. Я уверена, вы представитель забытого, но древнего и знатного рода!
Алиция не могла потом сказать, осветилось ли это лицо легкой полуулыбкой или оставалось таким же спокойно-безмятежным, когда нечаянный спутник произнес только одно слово:
– Бенда.
Девушка вскрикнула и тут же зажала себе рот ладонью.
* * *– Пройдет!
– Не пройдет.
– Да пройдет же, говорю вам, вон какая полка широкая!
– А бока у нее какие?
– Она же не бочка! Я сидел – промежность не порвал.
– А сумки?
– Снять!
– На себе, что ли, нести?
– А что бы и не на себе? Чай, доспехи на плечах таскаете, так и в руках поносите – не рассыплетесь.
– Понесешь ты.
– Я?!
– Отойди с дороги.
Юлий остался стоять с разинутым ртом около кучи скинутых чересседельных сумок. Рыцарь повел лошадь на каменную полочку, тянувшуюся вдоль черного подземного озера.
Арчибальд с оруженосцем потратили несколько часов на поиски обходных путей, но все ближайшие коридоры заканчивались тупиками, гладкими каменными стенами или завалами. Да и лошади отказывались идти в другом направлении, упорно возвращались к озеру. Поэтому когда Юлий забрел в нишу около воды, чтобы справить нужду, и обнаружил там выступ, неширокий, но на глаз достаточный даже для рыцарского коня, Арчибальд решился идти по нему. Снарядился факелом, вытащил кинжал и двинулся вдоль стены над водой. Оруженосец, причитая от страха, остался с лошадьми.
Довольно быстро выступ окончился у нового коридора, и Арчибальд вернулся с сообщением об этом. Завязался спор. Рыцарь, уставший от препирательств, в ответ на предложение переправить лошадей вплавь вспылил. Только-только отошедшая от первой затрещины голова Юлия вновь зазвенела. На некоторое время между господином и оруженосцем восстановился мир. Арчибальд провел коня, но Юлий застрял: кобыла отказывалась вступать на полочку. Рыцарю пришлось вернуться, чтобы попасть в очередную перепалку. Теперь Юлий стоял около груды тяжелых мешков с доспехами, оружием, вещами и провизией и таращился вслед рыцарю, глядя, как упрямая животина, только что не желавшая ни ногой встать на каменный выступ, совершенно спокойно, покорно опустив голову, шагает за Арчибальдом.