– Странные твои рассуждения, Островид, – покрутил головой Владивой. – Право слово… Ну, да я не за этим к тебе ехал. Поживем – увидим: где правда. Хотя, должен признать, дни прожитые на заимке по степным законам, были мне более приятны, чем годы баронства. Вот, опять отвлеклись… Похоже, разговоры о женщинах бесконечны…
– Значит, – подвел черту старец, – и харцызы правы. У воина полно других забот, чтоб еще забивать себе голову их прелестями. А что касаемо Испытания, то оно состоит из череды поединков. Заявивший свои права на должность Хана должен сойтись в схватке со всеми, кто пожелает бросить ему вызов.
– Рубиться со всем войском? – воскликнул впечатленный уготованным испытанием Ханджар. – Помилуй, старче! Харцызов не меньше тысячи будет… Разве сыщется живой человек, которому подобное деяние под силу? Десяток-другой положить – это еще куда не шло, но всех…
– Погоди, – махнул на него рукой Островид. – Во-первых, поединок ограничивается третьим восходом солнца. Во-вторых, напоминаю – харцызы чтят честь и доблесть. Покажешь себя в первых схватках, предоставят время и дух перевести, и раны перевязать, и подкрепиться, и… нужду справить. Каверзы не жди. Но знай, что самые сильные фехтовальщики в бой вступят ближе к концу вторых суток. Да и то, не потому, что легкой победы над уставшим противником искать будут, а чтоб тем, кто послабее, дать шанс себя испытать. И в-третьих, схватка будет происходить хоть и взаправду, но не до смерти. Любое ранение, кроме царапин, для харцыза считается проигрышем. А для тебя – когда упадешь и не сможешь больше подняться, даже чуть передохнув.
– А если я проиграю? – поинтересовался Ханджар. – Какая судьба меня ожидает? Рабство?
– Нет… Ты же не враг. А лишь удаль свою доказать хотел. Даже если в самом первом поединке уступишь, добивать не станут и наказывать тоже. Но в войско не примут, если уважения завоевать не сумеешь.
– В бою оно по-разному бывает, – согласился бывший барон. – Но, думаю, подобного позора произойти не должно. Обо всем поединке загадывать не буду, а с десяток схваток выстою. Тем более, сам говоришь – вначале меня новики щупать будут.
– Но те новики еще в люльке с саблей в обнимку спали…
– Так ведь и я не с кочергой в руках родился, – улыбнулся Владивой. – Не тревожься, провидец. Не подведу. Коль суждено – пробьемся. А дальше, не обессудь, жди обратно в гости. Ибо после Испытания у меня к тебе вопросов будет гораздо больше, чем сейчас… Саблей да мечем махать, конечно, тоже уметь надо. Но объединение Вольной Степи – задача посложнее. И если в бою ты мне не помощник, то дальше без твоих советов, мне не обойтись.
– Приятно слышать разумные слова, – похвалил его Островид. – Я рад, что ты их сказал. Потому, что вновь убедился: не ошибся в выборе. И с полным правом помогу тебе еще немного. Держи, – Островид снял с шеи и протянул витязю небольшой мешочек, висевший у него на груди. – Внутри две горошины. Желтая и бурая. Бурую проглотишь, когда сон совсем одолевать станет. Только после будь внимателен: тебе будет казаться, что двигаешься ты быстрее, нежели на самом деле. А желтой воспользуешься, если получишь тяжелую рану, а до третьего восхода совсем чуть-чуть будет. Она кровь остановит и сил придаст. Но не спеши, потому что часа через три свалишься и проспишь почти сутки.
– Благодарю, – не стал отказываться от подарка Владивой. – Но буду надеяться, что у меня хватит сил и умения доказать предназначение в честном бою.
– Путник берет в путь посох не потому, что ходить не умеет, – согласился провидец и преувеличенно радостно воскликнул. – Вот и Аринушка с медком. Потчуй гостя, хозяйка… А то у нас, от этих разговоров, язык уже скрипеть начинает. Угощайся, Ханджар.
– Не откажусь, славный у тебя медок, Али Джагар ибн Островид. Выпьешь ковш и еще хочется. Так бы и не отрывался от бочонка, пока не опустошишь до дна.
– А вот как пройдешь Испытание, тогда и поглядим, увидишь ты дно или раньше свалишься. На этот случай у меня уже давно необходимый припас сделан, – засмеялся Островид и прибавил чуть серьезнее. – Хорошо, что ты не стал тянуть с решением. Чувствуя я: грядут перемены. И чем раньше объединиться Вольная Степь, тем лучше для всех нас будет. Не спит враг, ох, не спит…
* * *
Этот разговор произошел ровно две седмицы тому, и каждый день, минувший с тех пор, Владивой взбирался на облюбованный им неподалеку от буерака валун и начинал свои пляски со сталью. Не прекращая смертоносных упражнений ни в жару, ни в дождь. Прерываясь только на сон, а короткий отдых все чаще подменяя охотой. Зная, что недалек уже тот день, когда у спуска в овраг покажется мощная фигура харцызкого атамана и, если тот не решит забрать своих пленниц в Кара-Кермен, то, вверенные его заботам, девушки могут остаться на заимке без мяса. Он порой уставал так, что не хватало сил спуститься вниз, и если б не Рута с сестрами, то возможно и ночевал бы здесь. Но день ото дня руки его становились тверже, ноги держали дольше и сегодня – протанцевав без продыху целые сутки, Ханджар уверовал, что если Медведь задержится со своим визитом еще хоть на полторы-две седмицы, он таки сдюжит и выстоит. Мастерства бывшему барону не занимать, сам выучил владению мечом не один десяток ратников, а былая выносливость, благодаря изнурительным тренировкам, стремительно наполняла тело, как обильный ливень, пересохшее русло. Но Судьба, коль уж решила кому испортить жизнь, то поблажек не дарует ни в чем.
И понял он это по лицу, запыхавшейся от быстрого бега, Дарены.
– Ханджар, – выдохнула она. – Медведь прискакал на хутор. Тебя зовет… – и тревожно заглянула в глаза витязю. – К добру, или к худу?
– Чуть позже было бы только к добру, – ответил не таясь тот, поскольку его отношения с сестрицами уже давно стали более чем доверительны. И хоть всей правды он им не открывал, но о предстоящем Испытании немного рассказал. – А так, придется еще и на удачу надеяться. Авось подсобит, а? Как думаешь?
– Мы с сестрами будем усердно просить Создателя о милости, – горячо промолвила девушка. Ступила чуть ближе, но обнять не отважилась. А Владивою уже было не до нее – вверх по протоптанной им тропе поднимался кряжистый харцыз.
– Ну, что, Ханджар? – заорал Медведь еще издали. – Не передумал взять Кара-Кермен в свои руки? А? Или решил навечно здесь с моими куропатками поселиться? Вона, как они возле тебя увиваются. Здорово… – протянул он широкую лапу в простом приветствии.
– И тебе не хворать, атаман, – ответил на рукопожатие витязь. – Даже не надейся. Годков эдак десятка через два, вернусь сюда с удовольствием и поселюсь век доживать. А пока буду с харцызов спесь сбивать.
– Но, но, – насупился тот. – Словами-то не разбрасывайся. Неровен час, Испытание прямо тут и начнем.
– Так я не и прочь, – пожал плечами Владивой.
– Ты, может, и нет. Но тебя еще никто и не спрашивает. Собирайся. Войско уже угомонилась чуток. Можно попытать счастья.
– Благодарю, атаман, – слегка поклонился витязь. – Доброту и искренность не забуду.
– Я тут при чем? – отмахнулся Медведь, хотя видно было, что благодарность ему пришлась по вкусу. – Батька Островид зря ничего не говорит и не делает. А раз назвал тебя Ханджаром, значит – человек достойный. Такому и помочь не зазорно. Но, говорю откровенно: поблажки не жди. Если никто тебя одолеть не сумеет, сам в круг выйду. Батьке верю, но – проверю. Не хочу потом сомневаться и сопеть тебе в спину. Одолеешь – верным товарищем буду. Не сможешь – знать ошибся Островид… Хотя, – Медведь посопел немного и закончил уже не так горячо и уверенно. – Батька еще никогда не ошибался…
– А, поехали, – бесшабашно махнул рукой Владивой. – С пленницами что будет?
– Не до них сейчас, – отмахнулся, как от надоедливой мухи атаман. – Пусть себе здесь сидят. Потом это дело обмозгуем. Я там еще немного провизии прихватил – на некоторое время хватит. Саблю им запасную оставлю. А когда с тобой разберемся, тогда и с ними решим. Понравились сестренки? Выстоишь – считай подарком.
– Оп-па? – Владивой внимательно взглянул на харцыза. – Неужто тебе атаман уже степная вольница приелась? По крепкой руке соскучились? Я ведь так засупоню, дышать через раз будете, да и то – с моего позволения.
– Хвались не на рать идучи, а срати едучи… – буркнул Медведь, произнося с насмешкой слитно предпоследнее слово. – Сначала Ханджар Испытание. А все разговоры – потом. Собирайся… Нечего лясы точить. После времени более чем достаточно будет. Ежели дело у тебя сладиться… Ханджар.
Глава двадцать вторая
Пережитое как-то сразу сблизило нас. Похоже, я уже не так ужасал своим видом девушку, да и мне самому казалось, что знаком с Весняной, если не с самого детства, то уж пару лет наверняка. Я размерено вышагивал дорогой, потел под жарким солнцем и время от времени искоса поглядывал на нее, милуясь стройной фигуркой.
Пережитое как-то сразу сблизило нас. Похоже, я уже не так ужасал своим видом девушку, да и мне самому казалось, что знаком с Весняной, если не с самого детства, то уж пару лет наверняка. Я размерено вышагивал дорогой, потел под жарким солнцем и время от времени искоса поглядывал на нее, милуясь стройной фигуркой.
Предоставив мне нести меч и шлем, Весняна взяла себе сумку с самострелом.
После битвы с волками, стало понятно, что ждать у дуба больше нечего. Гладила либо достался серым на ужин, как и наши лошади, либо – каким-то образом умудрился разминуться, но узнает об этом, только доскакав до Зеленца. То что из замка тут же вышлют отряд на помощь или поиск, было ясно, но сидеть сиднем пару дней без еды, удовольствие небольшое. Лучше двигаться навстречу. Тогда, даже в самом худшем для десятника и для нас случае, мы окажемся ближе к дому.
– Послушай, – спросил я часа через три-четыре нашего марш-броска. – Когда мы ехали в Оплот, я кажется где-то здесь, видел озерцо… По правую руку от нас. Но у пешехода другой кругозор, и я не могу вспомнить: где именно.
Весняна кивнула.
– Уже близко, Игорь. Как на этот холм взберемся, так и увидим его. Еще версты две. А что?
– Искупаться бы.
– Не помешает, – легко согласилась девушка. – Могли бы и пробежаться, но тебе в доспехе тяжеловато будет.
– А мы попробуем, – и я рысцой ринулся по дороге.
Мчась наперегонки, мы и не заметили, как вымахнули на холм, и правее большака, на лесной опушке я наконец-то узрел искомое озерцо.
– Вода! – воскликнул я обрадовано и понесся вниз еще быстрее, с трудом погасив инерцию только на песчаном бережку.
Озерцо было шагов тридцать на сорок, дальним берегом врезаясь в лес. Деревья так низко нависали над водой, будто вот-вот собирались упасть. С двух других, более длинных сторон его окружала узкая полоса прибрежных трав. И только от дороги образовался небольшой пляж, усыпанный мелким, будто просеянным, песком.
– Красота!
Весняна положила на песок арбалетную сумку и став почти у самой кромки, стала неторопливо раздеваться. Сбросила курточку, шаровары, коротенькую, до половины бедер, нательную сорочку, потом распустила волосы и полностью обнаженная, осторожно ступая по берегу босыми ступнями, двинулась к воде.
Я остолбенел.
Когда вода достигла половины бедер, девушка обернулась.
– А ты чего застыл, Игорь? Так спешил, а теперь ждешь чего-то?.. – и сама же себе объяснила. – Ой, до чего ж я глупая! Тебе ж самому трудно доспехи снять. Погоди, сейчас помогу…
Я совершенно обалдел. Сказать, что виконтесса была восхитительно сложена, почти как, описывая солнце, отметить: что оно светлое. Весняна дышала красотой! Ее тело просилось в объятия, а пышные, раздуваемые ветерком, волосы манили к себе, как цветок розы привлекает бабочку или шмеля. Ее глаза сияли так ярко, что заглядевшись в них, я как-то почти не заметил других прелестей. А девушка спокойно обошла вокруг меня и принялась умело распускать узлы всех, удерживающих броню, завязок.
Она вела себя совсем иначе, чем можно было ожидать от юной барышни. Но, с другой стороны: а что мне известно о правилах приличия здешних благородных девиц? Это же только благодаря свихнувшимся на поисках ангелов и неземной любви поэтам, герои, освободив пленницу из заточения, не знали, что с ней дальше делать. Вот и ковали потом кузнецы пояса верности женам крестоносцев…
– Теперь можно и в воду, – сказала девушка, когда на мне остались лишь короткие подштанники, и двинулась вперед, чуть покачивая бедрами.
Но я уже слегка опомнился и собрал мысли, так сказать: в кулак.
– Ты иди, а я еще осмотрюсь. Когда-то очень неглупые наставники учили меня: прежде, чем влезать куда-то – посмотри, как будешь выбираться.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась девушка.
– А то, что пока мы будем наслаждаться купелью, из леса может что угодно выскочить… Те же волки, к примеру.
– Об этом я не подумала…– согласилась Весняна и опять побрела к берегу, демонстрируя мне два великолепных полушария.
– Нет, нет, я сам. Купайся, – замахал я на нее руками, поспешно отводя глаза. – На той стороне, ветви граба нависают прямо над водой, да и само дерево стоит впритык к озеру. Я заброшу на него наши пожитки. И если что, сможем забраться к ним прямо из озера.
– Какой ты заботливый и предусмотрительный.
В голосе девушки была такая непосредственная искренность, что я отважился спросить:
– Весняна, ты извини за прямоту, но я плохо знаком с вашими обычаями, да и свои – должен признаться, плохо помню. Мы здесь одни… А ты ходишь обнаженная. Я же не каменный. Могу и воспользоваться. Не боишься? – в конечном итоге я так проникся ситуацией, что умудрился покраснеть.
Весняна оторопело захлопала длинными ресницами и растеряно произнесла.
– Зачем же прятать от твоих глаз то, что тебе принадлежит?..
– Мне? – я не придумал ничего более мудрого, чем ошалело переспросить с самым глупым выражением на лице. – О чем это ты?
– Мы же всю ночь… – понурила голову девушка и вдруг вся, включая дерзкие груди и живот, залилась густым румянцем. – Ты… ты отказываешься?
От былой веселости виконтессы не осталось и следа. Стоя по бедра в воде, с опущенной головой, она больше всего напоминала щенка, выброшенного хозяином за дверь. И напряженно ждала моего ответа.
Я сначала ничего не понял, но потом вспомнил историю рассказанную баронетой Анжелиной. Мысленно обозвал себя идиотом, торопливо подошел ближе, обнял и нежно прижал к себе.
'Они помешались на этом Законе Ночи! Надо ж было додуматься, что достаточно девушке оказаться с мужчиной наедине, как между ними обязательно случиться близость! И теперь, если я откажусь жениться, Весняну, ждет несмываемый позор. Вот поэтому, еще на дубе, бедняжка оговорилась, что ей поздно уточнять размеры, а надо принимать судьбу, какая есть! Да уж, – почти простонал я. – Знал бы где упадешь: соломку постелил бы. С такой красоткой легко проявить благородство, а была б она кривая да горбатая?! Тьфу-тьфу-тьфу! Как бы тогда выкручивался?'
– Ну что ты, глупенькая, я совсем другое имел в виду, – прошептал тихо на ушко девушке, понимая, что долгая пауза только ухудшит положение и надо обязательно что-то говорить. Не важно что, но обязательно уверенным и ласковым голосом. – Просто, я не уверен, что ты готова к этому… Понимаешь, – я поспешно шарил по закромам красноречия, пытаясь разыскать еще какую-нибудь благозвучную глупость, но увидел в глазах Весняны такую неподдельную радость, что отмел всю жеманность и с наслаждением впился длинным поцелуем в податливые губы.
Под моим неловким медвежьим натиском девушка оступилась, поскользнулась, и мы, не размыкая объятий, бултыхнулись в воду.
* * *
Странно устроен человек, вроде бы все хорошо, радуйся, наслаждайся жизнью. Так нет, опять лезут в голову мысли о бесплатном сыре. Что ж мы за уроды такие, что во всем подвох ищем? Чтобы совладать с чувствами раздражения и злости, которое неожиданно накатили на меня, я нырнул и держался под водой, пока хватило воздуха, поэтому, когда вынырнул, увидел, что заплыл под противоположный берег.
Прохладная купель таки остудила мозг и позволила оценить все несколько иначе.
Вот уж, воистину, не знаешь: где найдешь, где потеряешь… О многом думалось, но женитьба ни в коей мере не входила в мои планы. Хотя, с другой стороны, должно же и в моей жизни случится что-то приятное. Тем боле, что Весняна и в самом деле хочет меня в мужья! И не из-за глупого закона, а по собственному желанию! А мне чего? Помниться слышал как-то притчу, о философе, к которому обратился парень с вопросом: 'Жениться ему или нет?' На что тот ответил: 'Как бы ты не поступил, все равно будет плохо'. А потом добавил: 'Но, лучше женись. Повезет с женой – станешь счастливым. А не повезет – станешь философом…'
– Игорь! – громко окликнула меня девушка. – Ты меня напугал! Я уж думала тебя схватила какая-то водяная тварь?
Я оглянулся, успокоительно помахал девушке рукой и широкими саженями поплыл назад.
Беспокоится – это плюс. А водные процедуры и в самом деле надо заканчивать. Мало ли, что тут живет?
– А я думала, что тебя что-то затянуло под воду, – повторила Весняна и, как-то совсем по-детски всхлипнув, как только я выбрался на берег, бросилась ко мне и крепко обняла.
Заключив во второй раз в свои объятия обнаженное тело девушки, я понял, что теперь уже не сдержусь, даже под угрозой смертной кары. Я легко подхватил свою невесту на руки и принялся торопливо целовать ее влажно-соленое лицо… Ее губы, ее шею… Плечи, груди…
Опомнился только после того, как девушка, совершенно не имеющая опыта в подобных забавах, но старающаяся изо всех сил изображать страсть, все ж не сдержалась и заплакала. А опомнившись, смутился.