Я вернулась к окну. Вот в темноте двигался силуэт Веры Сергеевны, вот навстречу ей из глухой тьмы шагнул какой-то человек. Я его увидела лишь мельком, когда лунный луч на миг появился из-за туч, но не разглядела ни фигуры, ни лица. Может быть, это Иван Сергеевич? Нет, ерунда, конечно: с чего б ему встречаться с собственной сестрой украдкой, да еще когда она выносит из дома какую-то вещь?
Между тем Вера Сергеевна передала свою ношу незнакомцу, и тут плед, прикрывающий ее плечи, соскользнул. Она его поймала и вновь накинула на себя, но я успела заметить, что она совершенно обнажена…
Я отпрянула от окна, чувствуя, как колотится сердце от волнения.
Мне было стыдно, что я подглядела, как хозяйка отправляется на тайное свидание со своим любовником. А с кем еще? С братом и другом встречаться нагишом не выйдешь! Наверное, это был господин Данилов, и я мельком порадовалась, что сердечные дела строгой и холодной Веры Сергеевны уладились. Однако преобладающим чувством в моей душе по-прежнему было любопытство. Словно некий бес толкал меня и подзуживал!
«Если хозяйка внизу, – подумала я, – значит, ее нет в спальне! И путь в кабинет свободен!»
Я схватила свою старенькую шаль, накинула на плечи, потому что в доме по летнему времени не топили и я уже озябла стоять в одной рубашке, и выпорхнула из своей комнаты. Бегом, скорей, легче, легче ступать, чтобы не скрипнула ни одна половица!
Вот знакомая дверь в кабинет. Я распахнула ее.
На бюро догорала забытая свеча.
Вот шкаф. Я повернула ручки.
Ах… даже при тусклом огоньке почти догоревшей свечки мне было видно, что нижняя полка шкафа пуста.
Сундучок! Вера Сергеевна унесла сундучок! И передала его своему любовнику!
Само по себе это не могло быть чем-то невероятным, все же она была хозяйка своим вещам и поступкам, но чтобы нагая женщина, отправляясь на тайное свидание, взяла с собой деревянный сундучок?!
Все происходящее мне было непостижимо.
Я растерянно таращилась на книги, словно названия, тускло поблескивающие на корешках, могли натолкнуть меня на какую-то догадку. Я снова перечитала их: «Магия Арбателя», «Гептамерон», «Книга священной магии Абрамелина-Мага», «Магическая книга доктора Фауста», «Книга Ангелов, Колец, Печатей и планетарных Символов». Вот эта, с оборванным корешком, сколь я помнила, называется «Руководство для желающих изведать суть деяний тайных, опасных и разум затемняющих». А остальные?
Я взяла оловянный подсвечник с бюро и поставила на полку шкафа, а потом стала одну за другой вынимать книги, чьих названий не было видно на корешках. Открывала их одну за другой и читала: «Книга Мертвых Имен», «Деломеланикон, или Девять врат в Царство Теней», «Книга Дагона», «Библия Дьявола», «Библия Проклятых»…
От этих названий мороз прошел по моей спине. Это были книги по черной магии, по самому страшному богопротивному искусству!
Недаром меня напугало «гаданье», к которому меня склонила Любаша! Недаром мне еще тогда чудился запах адской гари, исходивший из шкафа. Это были греховные книги! Книги приспешников бесовых!
Зачем, почему хозяйка держит их тут? Конечно, они привезены из Англии вместе с прочими ее вещами. Но кем же был человек, которому они принадлежали? Ее муж, Вольф Дуглас, – кто он был? «В том человеке все помещалось – плохое и хорошее», – вспомнила я слова отца.
Не знаю, сколько времени провела я около шкафа и сколько бы еще стояла там, однако свеча, затрещав и погаснув, привела меня в чувство. Впрочем, стало ненамного темней, поскольку в окно смотрела луна. Я ощупью переставила подсвечник на бюро, закрыла шкаф и прокралась вон из комнаты, ступая по светлым лунным квадратам, перечеркнутым оконными переплетами. Ноги у меня заледенели, да и вообще я так замерзла, что зуб на зуб не попадал.
Я скользнула в свою комнату, прыгнула в кровать, закуталась в одеяло и долго тряслась, подтянув колени к подбородку, безуспешно пытаясь согреться. Из ноздрей не уходил запах адской гари, от него меня подташнивало. Наконец я почувствовала, что дрожь моя утихает. В эту минуту я услышала, как скрипнула половица возле моей двери, и поняла, что Вера Сергеевна вернулась. Судя по тому, что я различила только самый легкий скрип, она была без своей тяжелой ноши.
Дрожь моя вернулась ко мне. Сейчас я ощущала только безотчетный ужас, вспоминая дьявольские названия книг, стоявших в шкафу, и душный запах гари вновь сделался тошнотворно-отчетливым.
Вдруг некая догадка поразила меня. Я выбралась из нагретой постели и подошла к окну. В слабом свете звезд я увидела, что ладони мои испачканы чем-то черным и пахнущим гарью.
Боже мой, да ведь это из-за того, что я трогала книги! Их обложки были опалены, и следы гари, а также ее запах все еще сохранились на некоторых.
Книги побывали в огне… Я вспомнила, как боится слова «огонь» Алекс. Не тот ли огонь, который оставил страшный след в его памяти, коснулся этих книг? Где и как это произошло?..
Это не мог быть пожар в доме Дугласов, ведь иначе Вера Сергеевна не смогла бы привезти с собой столько вещей, мебели и платьев (болтушка Любаша успела сообщить, что ее наряды удивительно хороши!). Тогда где могли обгореть книги? Может быть, их бросили в печь, подожгли, а потом раздумали жечь? Или, что еще страшнее, они сами не смогли сгореть?!
Я попыталась представить себе это, пока мыла руки, но тут силы оставили меня. Я вернулась в постель и наконец уснула.
* * *Лидия осмотрелась и обнаружила, что лежит на кровати посреди пустой маленькой палаты. К ее руке тянулся тонкая трубочка из капельницы, стоявшей рядом, и первое, что сделала Лидия, это выдернула из вены иглу, а пластырь, который ее придерживал, оставила, только прилепила его покрепче, закрыв ранку в сгибе локтя.
Лидия оказалась практически раздета – только в хилой какой-то рубашонке, похоже, больничной, ну и еще одноразовые больничные трусишки на нее все же надели… Ее одежды, сумки и обуви нигде не было.
Она приуныла. Вообще могли бы хотя бы в собственную пижаму переодеть, которую она прихватила от Жанны! Все те планы, которые в голове роились, вряд ли воплотишь в жизнь, будучи голой, босой и без копейки денег!
А медлить нельзя. Вот-вот появится этот, как его, Игорь, чтобы сделать укол, от которого Лидии предстоит спать до утра, а этого она не может себе позволить, ведь за ночь невесть что может произойти!
Насколько Лидия поняла, Игорь задержался из-за какого-то срочного случая в реанимационной. Конечно-конечно, она всем желает здоровья и долгих лет жизни, однако грех не воспользоваться удобным случаем. Игорь обмолвился, что в коридоре кто-то сидит, охранник какой-то. Надо бы выглянуть осторожненько – вдруг он ушел?
Лидия спустила ноги с постели, но вдруг услышала шаги у двери.
Не успела!
Она распростерлась на постели и закрыла глаза. Сердце колотилось так, что, чудилось, его можно было из-за двери услышать.
Возвращается доктор? Или охранник идет проверить ее?
Заметят они, что игла выдернута из вены? Заподозрят неладное? Или подумают, что игла сама выскользнула?
Дверь открылась. Ноздри Лидии дрогнули, а сердце остановилось. Она отчетливо ощутила пустоту в груди и тишину в палате. Пугающий вещий холод сковал тело.
Это не охранник и не врач. Это убийца к ней пришел.
Железный волк.
Ее сотрясла дрожь. Еще доля секунды – и она открыла бы глаза и набросилась бы на него, чтобы не быть убитой, подобно покорной овце, подобно тем его жертвам, которые до последнего мига не верили, что будут сейчас убиты…
– Эй, вы что тут делаете? – послышался окрик. – Сюда нельзя. Слышите, что я вам говорю?
Быстрые шаги.
– Эй! – завопил охранник. Послышался звук падающего тела, потом удаляющийся топот по коридору.
Лидия в ужасе открыла глаза. Неужели кто-то другой погиб вместо нее?!
Нет… охранник в полицейской форме, бранясь на чем свет стоит, поднимался с пола. Он был вполне жив. Больше в палате никого не оказалось.
Значит, железный волк приходил в человечьем облике. Что он собирался с ней сделать? Задушить? Не важно, ведь ему это не удалось. Важно другое – откуда он узнал, где находится Лидия? Как сюда проник?
Можно догадываться. Можно предполагать почти наверняка. И можно так страшно ошибаться в своих предположениях!
Она успела закрыть глаза, прежде чем охранник подошел.
– Спит, – пробурчал он. – Ничего не слышала. Доктора, что ли, позвать? Хотя он же на операции… Елки-палки, откуда же этот тип вылез?! Позвонить, что ли, майору? Он говорил, если что не так, немедленно… Пойду позвоню!
Он вышел.
Лидия открыла глаза, благословляя привычку некоторых людей говорить самим с собой.
Соскользнула с постели. Еще раз торопливо обшарила комнату в надежде найти хоть какую-то одежду или обувь. Напрасно!
Она успела закрыть глаза, прежде чем охранник подошел.
– Спит, – пробурчал он. – Ничего не слышала. Доктора, что ли, позвать? Хотя он же на операции… Елки-палки, откуда же этот тип вылез?! Позвонить, что ли, майору? Он говорил, если что не так, немедленно… Пойду позвоню!
Он вышел.
Лидия открыла глаза, благословляя привычку некоторых людей говорить самим с собой.
Соскользнула с постели. Еще раз торопливо обшарила комнату в надежде найти хоть какую-то одежду или обувь. Напрасно!
Сунула нос в дверную щелку. Охранник стоит посреди коридора, тыча пальцем в клавиши мобильника.
Лидия чуть приоткрыла дверь.
– Алло! – заорал охранник. – Товарищ майор? Нет его? А когда будет? Да это из больницы… ну, из какой надо. Да не отвечает у него сотовый. Передайте… ну, к этой девушке, он знает, к какой, приходил какой-то тип… Сверху одетый как врач, в зеленой робе, но не в таких же штанах, а в джинсах. Я сразу смекнул: что-то не то. Худой, но крепкий такой. Так мне влепил, что я сразу с копыт. Да никаких особых примет, никаких! На нем маска эта была, марлевая. Тут все врачи в таких ходят, и на меня надели, говорят, грипп! Удрал, я слышал, как он грохотал по лестнице! Вы только обязательно передайте майору!
Положил телефон в карман. Огляделся. Но вроде не заметил приоткрытой двери.
Лидия видела его широкие накачанные плечи, насупленное лицо. Маска болталась под круглым подбородком.
– Что ж, теперь и в уборную не отойти? – буркнул он обиженно.
И зашагал по коридору в сторону белой двери с большой буквой М.
Он еще не дошел до этой заветной двери, когда Лидия выскользнула из палаты и понеслась по коридору, чуть касаясь ногами пола. С одной стороны – рядом с туалетами лифт. С другой – дверь с надписью: «Выход». Лидия бесшумно летела за охранником. Скользнула за выступ стены – и вовремя: парень оглянулся перед тем, как зайти в туалет. Лидия постояла за выступом еще минутку, подождала, пока до нее донесется хлопок двери, и подскочила к лифту. Нажала на кнопку вызова, панически озиралась.
Она не сомневалась, что убийца вернется. Может быть, позже, а может быть, он где-то затаился за углом и видел, как охранник пошел в туалет, освободив ему дорогу. Тогда он может появиться в любую минуту… О господи, да где же лифт?!
Вот он. Лидия влетела внутрь, уставилась на кнопки. Куда ехать-то?!
Около каждой кнопки – клавиша с надписью: 0 – складские помещения, гардеробные, 1 – приемный покой и реанимация, 2 – терапевтическое отделение, 3 – хирургия, 4 – офтальмология, 5 – санаторное отделение.
Лидия прыснула: она успела заметить начертанную на стене около лифта цифру 5.
Грушин шутник… ладно, теперь не до шуток. Ей надо что-нибудь на себя надеть. Желательно свое, но это нереально. Ехать на нулевой этаж? И что там делать? Гардеробные, конечно, закрыты, да и в открытые кто ее пустит, кто отдаст вещи?!
Ой, да поехали уже куда-нибудь, пока лифт кто-нибудь не вызвал! И, наверное, охранник уже закончил свои дела и сейчас выйдет. Наверняка он пойдет проверять пациентку. Лидия уже почти ткнула пальцем в кнопку с цифрой 0, как вдруг боковым зрением увидела надпись на ближней к лифту двери. «Процедурная» – вот что было там написано.
Ну да! Игорь говорил о процедурной! Надо быть внимательней, внимательней…
Лидия выскочила из кабинки, и в ту же секунду дверцы захлопнулись за ее спиной, а лифт загудел и отправился в какой-то путь. С запоздалым ужасом она подумала, что будет делать, если процедурная окажется заперта, но нет… повезло!
Просторная комната, белый шкаф, очень симпатичный диван, два кресла, стол. Часть помещения отделена занавеской.
Лидия заглянула туда – и мысленно попросила у доброго боженьки прощения за то, что намеревается сейчас совершить. А совершить она намеревалась кражу. Здесь переоделись две, нет, три медсестры. Куда они делись – пошли ужинать, пить чай, помогали на операциях, – Лидии было неинтересно. Главное – успеть переодеться и сбежать.
Она натянула на больничную рубашку темно-синий свитер, перекинутый через спинку стула. Бюстгальтера нет – да и обойдемся, еще чужое белье воровать не хватало! Рядом со свитером висела клетчатая юбка, на другом стуле – трикотажное платье, однако Лидия схватила черные вельветовые брюки, небрежно прицепленные на стенную вешалку. Свитер в обтяжку, надо худеть, брюки сидят нормально, худеть можно начинать не сию минуту. Самое главное – обувь. Туфли на каблуках – нет, туфли на каблучищах – нет-нет, кроссовки – ура! Не ура… малы! Так, а это что за тапочки под стулом валяются? Байковые, больничные, они великоваты. Ладно, пока сойдет, не до жиру! Сверху что надеть? Выбор широкий: два плаща и короткая куртка. Куртка тоже в обтяг, не пойдет, один плащик красный, это слишком привлекает внимание, а вот этот мутно-зеленый плащ подойдет, какой ужас носить такой цвет, в гламурном журнале, где Лидия когда-то работала, все гламурщики перемерли бы в одночасье, значит, надо туда обязательно прийти в этом плаще – если она сама останется жива!
Теперь от мелких краж можно переходить к крупным. Без денег и телефона она ничего не сделает. Где эти девчонки могут держать деньги?
Лидия вихрем пролетела по комнате и нашла три сумки, очень небрежно запихнутые в белый шкаф с медикаментами. Телефоны сестрички, видимо, носили с собой, хоть в этом им повезло. И банковских карт нет ни одной, хотя что толку в карте, если не знаешь код?.. Кошельки… О господи, вот грех-то… во всех трех кошельках и карманах (ну да, она докатилась и до того, что шарила по карманам и выгребала из них мелочь!) едва набралось три тысячи.
Лидия посмотрела на эти несчастные бумажки и горсть монет – и чуть не заплакала. Бедные девчонки! Вот жизнь! И еще Лидия их грабит… Но она вернет! Если из всего этого выберется, вернет с процентами. В долги влезет, но эти деньги возместит с лихвой!
Ну а если не выберется…
Надо выбраться!
Ее вдруг осенила мысль, которая должна была напугать, а на самом деле придала необыкновенную бодрость. Если Железный волк приходил к ней, значит, он ее боится! Квартира Жанны была разорена потому, что он испугался отца, а в больницу он прорывался, потому что боится Лидии!
Мысль, что она вынудила это омерзительное чудище, этого урода, этого убийцу бояться себя, ударила Лидии в голову, как шампанское. Это была истинная эйфория – от сознания своей силы, от осознания этой силы, от веры в себя и гордости собой.
Но некогда было предаваться самолюбованию! Пока довольно того, что она убеждена в своей удаче, в своей победе.
Лидия схватила со стола листок и ручку, накорябала поспешно: «Девочки, простите, дело жизни и смерти, все скоро верну! Л. Д.» – и положила листок на стул с одеждой. Потом кое-как причесала свою разлохмаченную гриву щеткой, найденной в одной из сумок, но любимую косу заплетать не стала. Те, кто хотят ее поймать, видели ее раньше только гладко причесанной. Этот ворох пышных вьющихся волос – отличная маскировка. После этого Лидия перекрестилась перед дверью, на мгновение зажмурилась, прогоняя последние страхи и уверяя себя, что все будет хорошо, – и вышла в коридор.
Охранник неспешно шагал от туалета, застегивая – а как же иначе, русский ведь человек! – на ходу ширинку.
Лидия с самым независимым видом свернула к лифту. Судя по звукам, кабинка поднималась. Вот остановилась, дверцы разошлись, из лифта вышел высокий молодой человек в бледно-зеленой робе – худой, русый, с усталым, сосредоточенным лицом. Машинально посторонился, пропуская Лидию, на нее даже не взглянул, смотрел только на охранника:
– Как дела? Все в порядке?
Это Игорь! Тот самый доктор! Лидия узнала его по голосу.
«Ну вот, – подумала она с неожиданно острой обидой, – говорил, не женщина, а сказка, а сам даже не глянул!»
Охранник скользнул по Лидии взглядом, но, такое ощущение, даже не заметил – сразу начал возбужденно рассказывать, повернувшись к доктору:
– Тут такое было! Я сразу товарищу майору позвонил, да его на месте не оказалось. Ага, вот он звонит!
Достал из кармана телефон, показал Игорю…
Ах, как хотелось Лидии выхватить у него трубку и поговорить с Грушиным!..
Да ведь не дадут. Оставят здесь. А это – гибель.
Она прошмыгнула в лифт и нажала на кнопку первого этажа.
Остается две-три минуты до того, как охранник и доктор зайдут в палату и обнаружат исчезновение больной. Ну, может, на пару минут их задержит разговор с Грушиным. Надо бежать… а чертовы тапки спадают с ног. Они разношены донельзя, первым делом надо с обувью что-нибудь придумать.
Стараясь не шаркать ногами, чтобы не привлекать внимания, Лидия мелкими шажками дотащилась до двери. Толстая охранница в черной униформе дремала на стуле… ох, лафа тут разбойникам, заходи и делай что хошь… но и беглецам тоже лафа!