После непродолжительного тяжелого молчания заговорил Лаврик, с деланным равнодушием поинтересовавшийся:
— Очень надеюсь, нам не поручено припереть эту штуку в целости и сохранности?
Дракон фыркнул:
— Будь такой приказ — припер бы, как миленький, никуда не делся бы, верно? Нет. Не поручено. При обсуждении там, — он ткнул пальцем в потолок, — кое-кто такие идеи поначалу высказывал. Припереть в целости сохранности, заклеймить перед всем миром юаровскую военщину с доказательствами в руках… Как бы привлекательно это ни смотрелось, реалисты оказались в перевесе. Очень уж мало шансов доставить в столицу. Из-за здешнего хаоса и полной непредсказуемости. Сегодня намеченные точки и маршруты пусты и необитаемы, а завтра там, как чертик из коробочки, объявится сотня другая каких-нибудь поганцев. Там, где просочится группа спецназа, ни за что не переправить громадный грузовик с тяжеленным грузом. А обеспечить вам достаточно сильное военное прикрытие попросту нереально, еще и потому, что невозможно предсказать точно, где сейчас груз, и где он будет, когда вы на него выйдете. Райончик примерно тысяч в десять квадратных километров — большей частью места необитаемые, бездорожье… даже если не учитывать всех возможных супостатов, вполне может оказаться, что грузовик окажется в непролазных дебрях, или у него вульгарно кончится горючка… И кранты. Поэтому решено: вам следует, захватив искомое, просто-напросто привести эту штуку в негодность. Мы примерно знаем, где будут разыгрываться события. Группа с игрушкой постарается, понятное дело, отдалиться от расположения достаточно далеко, чтобы не подставить собственные войска ни под взрыв, ни под радиоактивные осадки. Примерно вот здесь, потом объясню поточнее, — он обвел авторучкой на карте участок, пессимистически комментируя, равный какой-нибудь Швейцарии. — Есть кое-какие факторы, облегчающие задачу. Охраны не будет слишком много. Тут необходима одна из двух крайностей: либо относительно небольшая группа коммандос, либо стрелковый полк с танковым батальоном. Наверняка будет выбрано первое. А этот райончик как раз очень подходит для нашей задачи. Вот здесь — хребет Билонго с его знаменитыми водопадами. Найдется с дюжину местечек, где грузовик можно утопить на такой глубине, что его не достанут аквалангисты, чьи бы то ни было — технически невозможно. На худой конец, если не удастся дотянуть до водопадов, можно просто-напросто сбросить грузовик в пропасть — там немало достаточно глубоких. Даже если бомба расколется, взрыва, понятно, не будет. Произойдет радиоактивное заражение местности — но на крохотном по сравнению с атомным взрывом пространстве.
Места глухие и безлюдные… Лучше уж так, нежели взрыв в расчетной точке… Хотя предпочтение отдается утоплению… — он широко улыбнулся. — Что приуныли и повесили носы, орлы и соколы? Я вам еще самого приятного не сказал. Там, в расположении юаровцев, есть добрая душа, которая непременно постарается прилепить под грузовик с бомбой радиомаячок. Из кожи вывернется, а прилепит. Ну, конечно, если все же не удастся, у вас будет полное описание машин этой группы, «черного солнышка». Это какая-то поэтически настроенная сволочь у юаровцев так закодировала операцию: «Черное солнце». Маячок будет работать на частотах, которые юаровцами обычно не используются — ну, а у вас, соответственно, будет аппаратура… Радиоэлектронная разведка у группы вторжения практически не поставлена — так, пустячки… И еще один очень интересный фактор, который следует непременно учитывать. По имеющимся данным, у вас будут конкуренты. Ребятки наподобие вас. Самое смешное, со схожими задачами — но отсюда вовсе не вытекает, что они представляют собой друзей. Вовсе даже наоборот… И поэтому для вас встреча с ними ничего приятного не обещает. Усекли?
Криво усмехнувшись, Лаврик продекламировал:
— Зверю холодно зимой, зверю из Америки… А?
— Может быть, — пожал плечами Зимин. — А может, и откуда еще. В любом случае, вам с ними детей не крестить, наоборот…
«Ну да, разумеется, — подумал Мазур. — Не может быть лозунга „Империалисты всех стран, соединяйтесь!“ Не только Советскому Союзу, но и иным его потенциальным противникам, обладателям ядерного оружия, не понравится, когда в „ядерный клуб“ с черного хода пытается проникнуть новый игрок, кем бы он ни был. А бойцы невидимого фронта у всех имеются… как и спецназ. Гримасы капитализма и его звериная сущность, как выразился бы генерал Рогов. И, самое смешное, был бы прав. В пятьдесят шестом, когда британцы с французами и израильтянами начали войну с Египтом, американцы, чтобы морально на них давануть, послали в Средиземное море нехилую эскадру, в составе которой были и авианосцы с ядерным оружием на борту — из чего янки не делали секрета. При тогдашних политических раскладах им было крайне невыгодно, чтобы какая-то третья сила укрепилась на Суэцком канале…»
— Ну что же, — продолжал Дракон невозмутимо. — Первый шок прошел, вижу по лицам. В конце концов, вы не институтки, вполне взрослые мальчики, повидавшие виды. Работенка предстоит тяжелая — так легкую вам и не предлагали никогда. Сейчас я принесу карты, бумаги, в общем, кучу подробных материалов, и работать начнем уже с конкретикой… Встряхнулись, орлы! И морды веселее.
…Выход на дальний маршрут — одно из самых неромантических предприятий. Никаких куперовских индейцев, бесшумно скользящих меж деревьев налегке, с ружьецом да томагавком за поясом. Караван тяжелогруженых ишаков, так оно будет вернее. Боеприпасы, пластиковая взрывчатка, сухой паек, фляги с водой, разные подручные средства, у некоторых еще и аппаратура. При этом все же полагается, словно тому индейцу, передвигаться как можно тише, ну, а снаряжение, конечно, должно быть подогнано так, чтобы ни одного постороннего звука…
Кончилась равнина, заросшая высокой жесткой травой, и цепочка втянулась в лес, двинулась по нему, не вызвав переполоха и у многочисленных крылатых обитателей. Хмурый двигался первым, за ним на некотором расстоянии — Мазур, следом — остальные четверо. Ну, а вторая шестерка еще только выходила к равнине. Расклад способен ужаснуть иного прекраснодушного гуманиста, но все они обитают очень далеко отсюда. Если угодишь на засаду (а она может подстерегать, нельзя считать себя самым совершенным) — то только половиной группы, которая собирает на себя все встречные опасности…
Мазур мимоходом отметил, что пока что все идет отлично. Вторые сутки пути — и никаких эксцессов. Деревню, попавшуюся на пути, грамотно и далеко обошли, а две группы неизвестных вооруженных, затаившись, пропустили мимо. Пусть даже это были вернейшие правительственные войска (на что не похоже) — сейчас они никому не имели права попадаться на глаза, друзей и соратников на этой планете не было, они остались совершенно одни. Группа и цель — а все остальное по другую сторону.
Даже те, кто им помогал на маршруте, представления о них не имели. Где-то в невероятной выси, невидимые, неслышимые, недостижимые с земли, посменно утюжили небеса те самые стратегические разведчики — теперь понятно, почему они после короткого привала не вернулись в Северную Европу, а остались здесь. Вслух это не обсуждалось, но, по некоторым деталям, в игре участвовал и спутник радиоэлектронной разведки, надежно укрывшийся среди превеликого множества «Космосов» — поди, найди тот ножичек…
А там, где в игре спутник, конечно же, участвуют наземные станции слежения и рассредоточенные по океанам красавцы корабли с антеннами космической связи, упрятанными в громадные пластиковые сферы. Очень красивые корабли, если кто видел. В общем, двигавшаяся по безлюдью и бездорожью дюжина «морских дьяволов» была лишь верхушкой огромной пирамиды, предназначенной сейчас исключительно для того, чтобы фиксировать сигнал заработавшего-таки радиомаячка, привязывать его к местности точнейшим образом и передавать данные группе. Вот только, как обычно, присутствуют некоторые нюансы. Все остальные, кроме них, не видели своими глазами окружающего пейзажа и не должны были входить в непосредственное соприкосновение с противником. Кто-то из них летает километрах в десяти над землей, кто-то плавает в далеком море-океане, кто-то вообще пребывает дома, в Союзе. Все исправно выполняют свою работу, не ломая голову над неизвестными им сложностями. Им не приходится гадать, все ли гладко прошло с «маячком», или пытавшегося его прилепить сцапали, в темпе допросили так, что он раскололся, и маячок теперь прицеплен к совершенно левой машине, включенной в развернувшуюся операцию юаровской военной контрразведки. Они прилежно зафиксировали, что маячков работает два — но и над этим не обязаны ломать голову.
А маячков именно что два — они не забивают друг друга, работая на разных диапазонах, но по характеру сигналов ясно, что оба прицеплены к одному и тому же объекту, движущемуся со скоростью под пятьдесят. А это может означать только одно: конкуренты, о которых предупреждали, все же объявились. И у них тоже нашелся свой человек в колонне, проделавший те же манипуляции. Кто это, пирамида, понятно, узнать не в состоянии. И пока что не зафиксировала их передвижения на местности — они, как и группа Морского Змея, держат полное радиомолчание. Не общаются с внешним миром, ни меж собой посредством эфира.
Даже те, кто им помогал на маршруте, представления о них не имели. Где-то в невероятной выси, невидимые, неслышимые, недостижимые с земли, посменно утюжили небеса те самые стратегические разведчики — теперь понятно, почему они после короткого привала не вернулись в Северную Европу, а остались здесь. Вслух это не обсуждалось, но, по некоторым деталям, в игре участвовал и спутник радиоэлектронной разведки, надежно укрывшийся среди превеликого множества «Космосов» — поди, найди тот ножичек…
А там, где в игре спутник, конечно же, участвуют наземные станции слежения и рассредоточенные по океанам красавцы корабли с антеннами космической связи, упрятанными в громадные пластиковые сферы. Очень красивые корабли, если кто видел. В общем, двигавшаяся по безлюдью и бездорожью дюжина «морских дьяволов» была лишь верхушкой огромной пирамиды, предназначенной сейчас исключительно для того, чтобы фиксировать сигнал заработавшего-таки радиомаячка, привязывать его к местности точнейшим образом и передавать данные группе. Вот только, как обычно, присутствуют некоторые нюансы. Все остальные, кроме них, не видели своими глазами окружающего пейзажа и не должны были входить в непосредственное соприкосновение с противником. Кто-то из них летает километрах в десяти над землей, кто-то плавает в далеком море-океане, кто-то вообще пребывает дома, в Союзе. Все исправно выполняют свою работу, не ломая голову над неизвестными им сложностями. Им не приходится гадать, все ли гладко прошло с «маячком», или пытавшегося его прилепить сцапали, в темпе допросили так, что он раскололся, и маячок теперь прицеплен к совершенно левой машине, включенной в развернувшуюся операцию юаровской военной контрразведки. Они прилежно зафиксировали, что маячков работает два — но и над этим не обязаны ломать голову.
А маячков именно что два — они не забивают друг друга, работая на разных диапазонах, но по характеру сигналов ясно, что оба прицеплены к одному и тому же объекту, движущемуся со скоростью под пятьдесят. А это может означать только одно: конкуренты, о которых предупреждали, все же объявились. И у них тоже нашелся свой человек в колонне, проделавший те же манипуляции. Кто это, пирамида, понятно, узнать не в состоянии. И пока что не зафиксировала их передвижения на местности — они, как и группа Морского Змея, держат полное радиомолчание. Не общаются с внешним миром, ни меж собой посредством эфира.
Вообще конкуренты в худшем положении. У них наверняка есть своя пирамида в виде спутников и кораблей радиоразведки (не послало же их княжество Монако), но вот у них заведомо нет такого полезного подспорья, как набитые электроникой «Ту-95» в воздушном пространстве Бангалы, а это нешуточный козырь…
Передатчик, прикрученный поблизости от правой ключицы Мазура, до того издававший лишь легонькое шипенье-потрескивание, вдруг ожил и выдал голосом Морского Змея пару кодовых фраз. Из коих явствовало, что зафиксирован короткий радиообмен — подозрительно близко. Даже если раскинутая над Африкой невидимая паутина и определила, откуда исходит сигнал, Мазуру сейчас, надо полагать, пока что не было необходимости это знать. Ему следовало лишь вывести бдительность на максимум…
Хотя и так — куда уж дальше…
Он не успел подать сигнал, которым должен был вывести бдительность на пресловутый максимум. Шагавший впереди Хмурый вдруг сбился с темпа, словно споткнулся на ровном месте — и стал падать, изламываясь фигурой, в совершеннейшей тишине…
Мазур успел только обеими большими пальцами рук ударить по замкам лямок — и вся поклажа сорвалась с плеч, рухнула наземь, благо там не было ничего такого, что могло от падения непоправимо пострадать. А в следующий миг из кустарника, казавшегося только что мирным и непотревоженным, вымахнула распластанная в броске фигура, сбила с плеча автомат, подшибла ударом под щиколотку, навалилась…
Так молниеносно и хватко, что Мазур пискнуть не успел. Опередила на какие-то секунды — а умелому этого достаточно. Но потом пошло уже не по неизвестной задумке: Мазур, оказавшись на земле, успел отбить левой метнувшееся к горлу запястье с ножом. Оставив пока что в покое левую руку противника, прижимавшую к земле его плечо, перехватил правую, с ножом, вцепился в камуфляж на груди, что есть мочи отталкивая врага от себя. Его собственный нож, размещенный рукояткой вниз, остался в ножнах, закрепленных на левом плече. Не хватало той же пары секунд, чтобы его выхватить, чужой навалился, как бетонная плита, здоровенный такой лось… Поблизости слышались негромкие шумы рукопашной: хрип, тяжелое дыхание, короткие нечленораздельные выдохи, возня…
Всю накопленную силушку Мазур вложил в напряг, отталкивая руку с ножом — и противник повелся на подвох, тоже выложился изо всех сил, напирая… Мгновенно и полностью Мазур напряг убрал, шарахнувшись вправо — и выиграл нужные мгновения, враг не успел переиграть, по инерции, увлекаемый собственным напором, рухнул на то место, где Мазура уже не было, вонзая в землю клинок. Этих мгновений как раз хватило, чтобы Мазур успел большим пальцем отстегнуть застежку, выхватить нож и коротким выпадом всадить его, куда следовало. Так, что второго раза и не требовалось.
Отпихнув оцепеневшее тяжеленное тело, вскочил на ноги, сориентировавшись в происходящем, без малейшего рыцарства метнул нож в широкую спину, обтянутую камуфляжем иного образца, заслонявшую от него кого-то из своих — ага, Вакула, он, получив неожиданную поддержку, добавил спереди, докончив дело…
И все закончилось так же молниеносно, как и началось — это в кино подобные схватки, показанные красиво и завлекательно, затягиваются надолго, а в жизни сплошь и рядом стычка меж двумя малыми группами опытных живорезов и на минуту не затягивается, кто успел, тот и выиграл, ну, а второй, соответственно…
Секунды на то, чтобы осмотреться и оценить итоги. Трое, включая его самого, на ногах, семеро неподвижных, пятеро чужих и Хмурый с Джигитом — такие стычки не только моментально протекают, но не оставляют агонизирующих, либо ты труп, либо жив, и некогда поддаваться чувствам-переживаниям…
Коротко скомандовав, он рухнул наземь, подхватывая автомат.
Прижал большим пальцем клавишу передатчика, выплюнул два коротких слова и навел автомат на лес. Они лежали, ощетинясь стволами на три стороны в ожидании нового подвоха, совсем рядом со щекой Мазура замерла толстая подошва тропического ботинка с чужим, незнакомым рифлением… Потом появились растянувшиеся в цепь, пригнувшиеся остальные шестеро, передвигавшиеся зигзагами-бросками. Они с ходу вломились в лес, словно и не видя лежащих — и Мазур поднял своих, чтобы прикрыть спины своим.
Они вернулись быстро, в темпе прочесав немалый кусок леса — и никого не обнаружили. Только пятеро. Они затаились, свалили Хмурого из какой-то бесшумки и, решив, что уравняли численный состав, попытались взять в ножи. Не получилось. Но, судя по выучке, равный противник…
Мазур мельком глянул на неподвижное, уже наливавшееся восковой бледностью лицо Джигита. И снова не было времени на эмоции и чувства, он сейчас думал совершенно о другом: как замечательно, что у нас нет серьезно раненных, вообще нет раненых, как это здорово, с точки зрения поставленной задачи…
Потратив не более четверти часа на неизбежный осмотр чужих тел, они двинулись дальше по лесу, оставшиеся десять, на сей раз соединясь в единую цепочку. И никаких похорон, конечно, все семеро так и остались на том месте, в траве, все до единого безымянные и никому неизвестные, живые на них наткнутся не скоро, может быть, вообще никогда…
И горевать некогда — это где-то глубоко внутри, а на уме сейчас совершенно другое, лихорадочно раздумываешь над тем, что стало известно. А известно немногое. Эти пятеро, свалившиеся, как снег на голову, не дали при тщательном осмотре ни малейшей зацепки: белые, молодые, тренированные, оружие и экипировка (как и у них самих, впрочем) происходят либо из США, либо из европейских стран НАТО. Ни единой зацепки, позволившей бы привязать эту пятерку к конкретной точке на глобусе. Как в любимой книге: господин Никто, родом Ниоткуда, национальность: без национальности. Поклажи среди них нет — следовательно, либо оставили где-то в тайнике (с часовым или без), либо были лишь частью группы. Скорее всего, второе — как сказал на ходу Морской Змей, пирамида сообщает, что тот короткий радиообмен четко локализован: один из беседовавших пребывал в месте засады, второй находился в десяти с лишним километрах к юго-западу. Куда и следовало поспешать, не жалея сил: там, конечно же, основная группа, которая, не дождавшись доклада от засады, очень скоро, как и надлежит, снимется с места, и ищи ее потом по равнинам и чащобам…
Сомнительно, чтобы эти неизвестные проследили их на маршруте, иначе действовали по-другому. Вероятнее всего, пятерка попросту оседлала самый удобный маршрут подхода к одному из «поворотов», а именно — второму. За ними тоже — государство, неплохие аналитики, которые, работая с тем же примерно материалом, сделали примерно те же выводы…