Независимый председатель совета директоров может иметь свою собственную задачу в рамках проведения оценки, используя эту процедуру для демонстрации акционерам роли совета, его вклада в развитие компании и рост капитализации бизнеса. В России акционеры часто недооценивают значение совета директоров, рассматривая его как некий формальный атрибут, навязываемый регуляторами или институциональными инвесторами и необходимый лишь для соблюдения правил приличия.
Проведение оценки и демонстрация ее результатов акционерам позволяют независимому председателю поставить перед ними вопрос о вознаграждении членов совета на основе признания их реального вклада, а также об участии в вознаграждении по результатам работы компании в виде акций или путем включения внешних директоров в опционные программы.
В любом случае, являясь инструментом обратной связи, оценка совета дает его председателю и акционерам возможность не только обнаружить диспропорции, скрытые противоречия и недоработки, после устранения которых совет будет работать эффективнее, но и создать обстановку большей вовлеченности и приверженности членов совета директоров к работе в данной компании.
Вопросы для самопроверки1. Какие результаты получают заказчики проведения оценки?
2. Кто использует результаты оценки совета директоров?
3. Какие решения могут принять акционеры или совет директоров по результатам оценки?
4. Какова может быть задача независимого председателя совета директоров в рамках проведения оценки?
5. Чем является оценка совета директоров для членов совета и как она влияет на их поведение?
Глава 6. Особенности работы советов директоров в госкомпаниях
6.1. Акцент на корпоративном управлении – веление времени
Вообще, по-хорошему, в нормальных условиях государство не должно быть владельцем бизнесов. Во-первых, собственник из него плохой. Компании с госучастием всегда менее эффективны, чем частные, поэтому во всем мире в условиях поступательного и стационарного развития экономики проводится приватизация отраслей и компаний, которые могут приносить прибыль, а государство берет на себя обязательство создавать и поддерживать инфраструктуру. Во-вторых, и это главное, задача государства – устанавливать правила игры для хозяйствующих субъектов и следить за соблюдением игроками установленных норм.
К таким регулирующим воздействиям относятся поддержание независимости судебной системы и создание системы эффективного правоприменения, контроль за соблюдением хозяйствующими субъектами налоговой дисциплины и природоохранных норм, обеспечение социальной защиты населения и защиты массового рядового инвестора на рынке ценных бумаг, проведение антимонопольного регулирования и т. п. Если государство одновременно является и регулятором, и хозяйствующим субъектом, то происходит именно то, что мы наблюдаем в современной России, когда суды, налоговые органы и санэпиднадзор сплошь и рядом подыгрывают госкомпаниям, действуя под диктовку органов государственного управления.
В периоды кризисов мы видим, что во всех странах государство начинает активно вмешиваться в рыночную ситуацию, накачивая ликвидность в финансовую систему, гарантируя устойчивость банков, вплоть до выкупа их акций за счет средств госбюджета и частичной национализации для предотвращения коллапса социально и экономически важных институтов. Например, в Америке проведена национализация крупнейших ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac, осуществлялась поддержка глобальных страховых игроков, таких как AIG. В рамках пакета поддержки финансовых институтов администрация президента США решила также оказать помощь большой тройке автопроизводителей для предотвращения остановки производства и массовых увольнений работников. В Великобритании и Бельгии тоже произошла частичная национализация терпящих крах крупнейших банков и финансовых институтов, включая Royal Bank of Scotland и Fortis. В Германии федеральным правительством принято решение о выделении денежных средств Commerzbank под залог 25 % его акций, а также о поддержке автомобильной отрасли.
В России госкомпании и банки на государственные деньги скупили по дешевке заигравшиеся и попавшиеся в сети кризиса финансовые компании и банки. Первыми ласточками стали «Связь-банк», «КИТ Финанс» и банк «ГЛОБЭКС». Государство приняло решение о беззалоговом кредитовании 50 банков для обеспечения ликвидности финансовой системы и о погашении огромных долгов российских госкомпаний перед иностранными кредиторами за счет стабилизационного фонда, а также о частичном направлении средств из него на поддержание котировок акций госкомпаний на фондовых биржах. В чрезвычайных условиях кризиса все эти меры призваны предотвратить крах системообразующих институтов и избежать отчуждения активов, под залог которых компании брали кредиты в иностранных банках.
В России компании с государственной собственностью (федеральной, муниципальной) по своей организационно-правовой форме бывают акционерными обществами (ОАО, ЗАО) и федеральными государственными унитарными предприятиями (ФГУП). Однако в последнее время появились загадочные структуры в виде госкорпораций, которые по своей организационно-правовой форме представляют собой некоммерческие партнерства и поэтому выведены из-под действия Федерального закона «Об акционерных обществах», что вызывает вполне обоснованные вопросы по поводу прозрачности госкорпораций и эффективности контроля за их деятельностью.
Политическое руководство России провозгласило курс на внедрение корпоративного управления в компаниях с госучастием. Лозунг момента: именно с таких компаний государство должно начать совершенствование корпоративного управления. Первым шагом по реализации этой программы стал эксперимент по частичной замене чиновников в советах директоров акционерных обществ на внешних директоров: представителей государства, не являющихся чиновниками (проверенных «профессиональных поверенных»), и независимых директоров.
Первые 50 поверенных и независимых директоров избраны летом 2008 г. в советы таких акционерных обществ, как РЖД, АИЖК, «Международный аэропорт Шереметьево», «Транснефть», «Зарубежнефть» и другие крупные компании со значительной долей госсобственности. Планируется расширить практику привлечения профессиональных поверенных и независимых директоров во все компании такого типа.
За время, прошедшее с первых экспериментов, в советы директоров госкомпаний были избраны сотни внешних директоров, заменивших госслужащих во многих организациях, включая акционерные общества, вошедшие в список стратегических предприятий, решение об избрании в советы директоров которых принимается Правительством РФ. Росимущество разработало портал и систему номинирования и отбора членов профессионального сообщества директоров в органы управления акционерных обществ, которая принимает во внимание мнение профессиональных общественных организаций директоров. К сожалению, список рекомендованных Росимуществом кандидатов, прошедших общественный отбор, в правительстве подвергается существенной корректировке «в ручном режиме».
Вопросы для самопроверки1. Почему в нормальных условиях рыночная экономика не подразумевает наличия большого государственного сектора?
2. Какова роль государства в стабильных рыночных условиях?
3. Как меняется роль государства в чрезвычайных условиях кризиса?
4. Какие организационно-правовые формы госкомпаний существуют в настоящее время в России?
5. Каковы первые шаги по совершенствованию системы корпоративного управления в госкомпаниях?
6.2. Чиновники или профессионалы?
Почему реформа корпоративного управления в госкомпаниях начата с замены чиновников? По всей видимости, руководству страны стало очевидно, что качество решений, принимаемых чиновниками, заседающими в советах директоров, невысоко и от этого страдают и компании, и государство как акционер. Правда, дело здесь не только в том, кто заседает в советах директоров, а в том, что сейчас в компаниях с контрольной долей собственности государства решения принимаются не на уровне советов, а в госоргане, который вырабатывает директиву по голосованию. При таком раскладе чиновник служит просто передаточным звеном. Иначе говоря, тормозом является сама процедура выработки решений в профильных министерствах, а не путем их обсуждения и принятия в совете директоров.
Предлагаемая концепция носит половинчатый характер. С одной стороны, чиновников, которые не заинтересованы в результатах работы компании, поскольку они не имеют права получать вознаграждение, заменяют на профессионалов и независимых членов советов, а с другой – представители государства по-прежнему голосуют по директиве министерства. Считается, что профессиональные поверенные и независимые директора должны помогать государству как акционеру принимать правильные для него решения. И вроде бы круг вопросов, подлежащих голосованию по директиве, сокращается, ограничиваясь самыми важными. Однако проблема в том, что не всегда стратегически правильные для государства решения являются оптимальными для хозяйственных результатов компании. Его интерес как владельца контрольного пакета акций может вступать в противоречие с интересами хозяйствующего субъекта.
Например, показателен случай, когда чиновники из «Аэрофлота» отказались от закупки новых самолетов Boeing в пользу Airbus, поскольку, по-видимому, посчитали, что именно таким своим решением поддерживают интересы российского государства, которое через «Внешэкономбанк» вошло в капитал аэрокосмического концерна EADS – конкурента Boeing.
Правда, потом выяснилось, что поставки Airbus задерживаются на неопределенное время, а первоочередное право купить самолеты компании Boeing уже пропущено. В результате в проигрыше оказались все мы как потребители, поскольку компании потребовалось некоторое время для приобретения новых самолетов. Или курьезный случай с затребованными «Росимуществом» у «Связьинвеста» дивидендами с несуществующей, «бумажной» прибыли, образовавшейся в балансах компании в результате переоценки основных фондов. Правда, здесь речь идет скорее об уровне компетентности лиц, вырабатывающих директивы по голосованию, или об интригах, неминуемо возникающих в условиях непрозрачности механизма принятия решений.
Существует естественное решение, когда государство как акционер не вмешивается напрямую в хозяйственную деятельность компании, используя другие регулятивные механизмы, например изъятие ренты с помощью налога на добычу полезных ископаемых, а не с помощью прямых директивных решений по стратегии и тактике развития компании в ущерб интересам других компаний на рынке. В подавляющем большинстве случаев методов косвенного регулирования оказывается вполне достаточно. Только вот велик соблазн по-хозяйски вмешаться и порулить, и механизм директив, получаемых от государства, служит оправданием такого подхода и инструментом прямого вмешательства в хозяйственную деятельность компании.
Директивное управление означает прямое внеэкономическое принуждение. Отказ от этого механизма позволит решить кажущуюся неразрешимой задачу согласования глобальных (интересы государства) и локальных (интересы компании) оптимумов в хозяйственной системе. Компания в этом случае управляется советом директоров, который становится центром принятия решений, а государство накладывает ограничения на область допустимых решений, в рамках которых компания максимизирует свою прибыль и в то же время вынуждена учитывать интересы государства, социального развития населения регионов, экологию, режим недропользования и прочее.
В таком контексте при отказе от директив получается, что никаких поверенных не нужно и в соответствии с международной практикой работы компаний с госучастием большинство в советах должны занимать независимые директора, которые отвечают перед акционерами за качество принимаемых советом директоров решений своей репутацией и кошельком. Кроме того, в этой ситуации государству есть с кого спросить за неудачи, а то сейчас ему приходится спрашивать с самого себя. А самого себя и своих чиновников наказывать как-то не хочется.
Самое забавное заключается в том, что профессиональный поверенный в этом случае буквально вытаскивает свою голову из петли, в которую его пытается загнать государство своими директивами. Если раньше госчиновник, голосуя по спущенной сверху директиве, не нес никакой ответственности – вся ответственность была на государстве как акционере, то теперь профессиональный поверенный, получающий деньги за работу в совете и отвечающий наравне с независимыми директорами за качество принимаемых им решений, вынужден тем не менее голосовать по указке государства. Иными словами, сейчас он поставлен перед необходимостью отвечать своей головой за решения, которые не волен изменить. Вот такое интересное корпоративное управление получается.
Почему же не удается избавиться от директив, если в Росимуществе уже есть понимание необходимости и намерение постепенно отказаться от этого инструмента «ручного» управления? На мой взгляд, с одной стороны, причина в том, что в России в настоящее время неэффективно работают инструменты судебной защиты, в том числе прав акционеров. Суды неповоротливы и коррумпированы. С другой стороны, чтобы защищать интересы государства как акционера в судебном порядке, нужны кадры в органах государственного управления, которые могут квалифицированно решать эту задачу. Низкое качество государственного управления и несовершенство судебной системы – институциональные причины, по которым государство как собственник вынуждено сейчас использовать механизмы «ручного» оперативного управления для защиты своих имущественных интересов в компаниях с госучастием.
Международный и российский опыт показывает, что корпоративное управление через совет директоров – единственный вариант для акционера поставить деятельность компании под свой владельческий контроль, если сам он не участвует в оперативном управлении бизнесом. Это в равной мере относится как к частным компаниям, так и к акционерным обществам с государственным участием. При этом случай прямого вмешательства акционера в деятельность совета директоров и навязывание совету своих решений во многих юрисдикциях чреват тем, что акционер, выступающий как «теневой директор», если будут предъявлены иски и доказано его влияние на решения совета, рискует разделить ответственность с директорами за результаты принятых решений. Во многих юрисдикциях судебные иски к директорам за нарушение фидуциарных обязанностей являются сдерживающим фактором, защищающим акционеров от коррупции и недобросовестности директоров. В России пока таких факторов нет, поскольку в судебной системе и правоприменительной практике такие нормы еще не используются.
Высший арбитражный суд предпринимает в настоящее время действия по включению механизма судебной ответственности директоров и членов коллегиальных органов управления хозяйственных обществ. Без внедрения такого механизма советы директоров останутся номинальными органами, не несущими ответственности за результаты своей деятельности и перекладывающими ее на акционеров. Так что впереди у нас еще один интересный этап трансформации советов директоров в реальные органы управления компаниями.
Вопросы для самопроверки1. Почему реформа корпоративного управления в госкомпаниях начата с частичной замены чиновников в советах директоров?
2. Какова роль чиновника в существующей модели работы совета директоров в госкомпании?
3. Где сейчас находится центр принятия решений в компаниях с госучастием?
4. Инструментом какого подхода к управлению компанией является механизм голосования по директивам на заседаниях совета директоров?
5. Как работает механизм достижения целей, поставленных государством, при отказе от директивного голосования?
6. В чем основное противоречие и двусмысленность положения профессионального поверенного, голосующего по директиве государства?
7. Нужен ли институт профессиональных поверенных при отказе от механизма директивного голосования?
6.3. Директива для директора
В Советском Союзе в рамках административно-командной системы управления планирование осуществлялось директивно, то есть решения принимались в центре, а потом доводились до исполнителей. Предприятия, получавшие планы «сверху», были простыми исполнителями, в нынешней терминологии – казенными предприятиями. О качестве такой системы управления свидетельствует тот факт, что в конце концов Советский Союз с его директивным планированием перестал существовать.
В результате рыночных реформ 1990-х гг. предприятия акционировались, и у многих из них, помимо государства в качестве акционера, появились частные акционеры. Но менталитет руководителей государства переделать не удалось. Судя по высказываниям их советников, они по-прежнему считают, что все стратегические решения в госкомпаниях должны приниматься «наверху» и спускаться в виде директивы генеральному директору, в случае казенного предприятия, и совету директоров – если речь идет об акционерном обществе.