В «БМВ» с затененными стеклами, через которые Игорь не мог ничего разглядеть, они ехали довольно долго. Шофер, телосложением похожий на шкаф, молча вертел руль, сидевшие на заднем сиденье по сторонам от Игоря молодые люди в темных костюмах напоминали статуи.
Автомобиль притормозил, Игнатий открыл дверцу и выбрался наружу.
– Вылезай, – сказал он.
Игорь не заставил себя упрашивать. Когда выбрался из автомобиля, прищурился. Солнечный свет после полумрака салона показался очень ярким. Хлопнула дверца, и «БМВ» укатил прочь.
Оглядевшись, Игорь понял, что находится около Исторического музея, прямо напротив памятника Жукову. Когда глянул на великого полководца, испытал сильное головокружение. Тошнота, одолевшая его в кабинете с портретом президента на стене, вернулась.
Игорь понял, чью отрезанную от тела голову ему показали.
Посреди солнечного теплого дня на людной площади в самом центре огромного города показалось, что остался один. Солнечный свет на мгновение померк, звуки – стук шагов, голоса, гудки машин – исчезли.
Пришел в себя Игорь от громкого карканья.
Повернув голову, обнаружил, что на мостовой сидит необычайно крупная черная птица.
– Карр, – повторила она, склонив голову набок, и выразительно щелкнула клювом длиной в палец.
Игорь развернулся и зашагал прочь от музея, в сторону площади Революции, чтобы выйти к метро «Охотный Ряд». Его колотил настоящий озноб, хотелось залезть в темный угол и закрыть глаза, заснуть, чтобы этот кошмар хотя бы на время закончился.
Птица полетела следом, неспешно взмахивая крыльями.
Почти дошел до Театральной площади, когда рядом остановился желтый «Форд». Игорь устало подумал: «Что, опять?» – но дверца открылась, и из машины выглянул Олег.
– А ну-ка залезай, – сказал он.
– По-моему, за мной следят, – проговорил Игорь. – Лучше тебе со мной не встречаться.
– Если ты о нем, – Олег показал на кружившего над ними ворона, – то это от меня. Если о ком-то другом, то я их не чувствую. На тебе нет ничьего внимания. Понял? Давай, быстро забирайся внутрь. Ты и так сделал сегодня достаточно глупостей.
Игорь вздохнул и подчинился.
Уселся на заднее сиденье, и водитель – пожилой, небритый, в синей рубахе с короткими рукавами – надавил на педаль газа.
– Что случилось, потом расскажешь, – проговорил Олег. – Нам недалеко.
Они повернули и через какой-то переулок выехали на Тверскую. С нее ушли налево и запетляли по узким улочкам.
– Куда дальше? – спросил водитель. – Вот он, Елисеевский переулок.
– Остановите тут, – в руках Олега зашуршали сотенные купюры.
«Форд» притормозил, и они вышли.
– Ну и зачем ты удрал? – спросил Олег, когда машина укатила. – Понятно, что Саныч, как и все его племя, только запугивать горазд, но перед человеком всегда отступит. Но я, прах и пепел, надеялся на твою разумность.
– Хотел… хотел с Катей проститься, – сказал Игорь, чувствуя, как слова натуральным образом царапают горло.
Олег вздохнул, огладил бородку.
– А потом тебя похитили. Кто и зачем?
– Они не представились, – и Игорь пересказал случившееся с того момента, как его оглушили.
Услышав про голову на блюде и про то, кого она напомнила, Олег помрачнел. В темно-синих глазах появилась тревога.
– Надо же, – покачал он головой. – Люди доброй воли… Раньше они всегда действовали хаотично, а теперь… Теперь, похоже, возник антисинклит, а ты беседовал с его главой, реальным правителем России.
– Но как же президент?
– Не всегда правит тот, кто стоит на первом плане, – сказал Олег. – Ладно, о том, что делать, будем думать потом. Сейчас нам предстоит визит к одной очень важной особе. Пойдем.
Прошли по переулку метров двадцать и остановились около аккуратного особняка в три этажа. Окна его были закрыты жалюзи, к двери вела дорожка из серого камня, а по сторонам от нее, на подстриженном газоне, росли кусты роз. На стоянке сбоку от здания виднелся белый «Порше» и «Газель» с тентом.
– Что здесь находится? – спросил Игорь, когда они вступили на дорожку.
– Одно из самых модных агентств эскорт-услуг в Москве. А мы с тобой пришли в гости к его хозяйке.
Олег нажал кнопочку звонка сбоку от двери, и дверь бесшумно открылась. Стал виден сидевший за стойкой с мониторами камер наблюдения охранник в темно-серой форменной рубашке.
Лицо его было круглым и важным, на бейдже чернело имя «Виктор».
– Проходите, – сказал охранник, подозрительно глянув на Игоря. – Вас ждут.
– Благодарю, – кивнул Олег.
Они вошли внутрь, и дверь закрылась за их спинами. По коридору, чьи стены были обшиты деревянными панелями, прошли к лестнице. Ступеньки оказались укрыты ковром цвета свежей крови, на площадках стояли изящные горшки с кустами и даже небольшими деревцами.
Пахло духами и свежей листвой.
– Неплохо она устроилась, – пробормотал Олег, когда они поднялись на второй этаж и оказались в большом вестибюле, где журчал фонтанчик, а углы украшали изваяния – копии античных статуй.
Тут стояла Венера Милосская, и дискобол, и Арес, голый, но в шлеме с гребнем.
Игорь посреди этого великолепия вспомнил о синяках на собственной физиономии, и ему стало неловко.
В вестибюле имелась всего одна дверь, и за ней обнаружилась приемная. Из-за стола посетителям ослепительно улыбнулась секретарша, похожая на Шарлиз Терон, тряхнула светлыми кудрями.
– Проходите, – заворковала она, – проходите, будьте любезны. Хозяйка ждет вас. Велела пускать немедленно…
Секретарша выпорхнула из-за стола, показав короткую юбку и умопомрачительно длинные ноги. Повернула золоченую ручку и распахнула дверь, массивную, из красного дерева.
– Явились, гости дорогие? – прозвучал из-за нее низкий женский голос. – Заходите, не стойте на пороге.
– Зайдем, не сомневайся, – ответил Олег.
Кабинет, куда они вошли, напоминал размерами тот, в котором Игорю показывали отрубленную голову, только был гораздо роскошнее. Обтянутые тканью стены, ажурная занавеска на окне, мебель в старинном стиле, украшенная завитушками и позолотой.
И посреди всего этого – статная женщина в брючном костюме. Волосы ее, русые и густые, были уложены в высокую прическу, а на шее висел золотой крестик.
– Привет, Фике, – сказал Олег.
– Бонжур, моншер, – отозвалась женщина. – Не могу сказать, что очень рада тебя видеть.
На стене висел портрет хозяйки кабинета, и на нем она была в пышном желтом платье. Грудь ее охватывала синяя лента, в волосах блестели нитки жемчуга, а рядом на подушечке лежал украшенный крестиком шар.
– Все-таки вы, женщины, непостоянные существа, – хмыкнул Олег. – Чрево неба, одно время ты писала обо мне пьесы, а теперь и видеть не хочешь?
Хозяйка кабинета поморщилась, бросила внимательный взгляд на Игоря и сказала:
– Ладно, садитесь. Я понимаю, что ты пришел не просто так, а по важному делу. Ради иного ты бы не явился.
Они сели на стоявшие перед столом стулья, и Олег заговорил.
– Ты всегда приносишь дурные вести, – сказала женщина, когда он закончил. – А сегодня превзошел сам себя. C’est magnifique![1] Честно говоря, я порой думаю, что невместно нам, жителям века христианского, общаться с выходцем из времен темных, языческих.
– Еще как вместно, – Олег покачал головой. – И решать это не тебе. И не мне. А тому самому народу, который нас с тобой и придумал.
– Народ? Придумал? – серые глаза сверкнули, и хозяйка кабинета стала похожа на свой портрет. – Это я придумала этот народ и эту страну! Если бы я правила двести лет, то, конечно, вся Европа подвержена была бы российскому скипетру!
– Не горячись, Фике, – Олег махнул рукой. – К чему эмоции? Нужно собирать синклит, это понятно. И мне нужна твоя поддержка. Сама понимаешь, многие из тех, кто появился на свет в твою эпоху, не станут меня слушать, а вот к тебе прислушаются. Ты со мной или нет?
– Я сама по себе, – женщина гордо вскинула подбородок. – Но в этот раз тебе помогу. Я всем дам знать и сама приеду.
Впервые с самого момента знакомства Игорь увидел на лице Олега слабое подобие улыбки.
– Это все? – спросила женщина. – Прелестно. Тогда позволь угостить тебя кофе. Тебя и твоего друга.
Игорь смутился под ее пронизывающим взглядом и опустил глаза.
– Угощай, – сказал Олег. – Выпью с удовольствием.
– Жанна! – позвала женщина, и секретарша заглянула в кабинет. – Три кофе нам, et trés vite.
– Одну секундочку, Екатерина Алексеевна.
Через пять минут на столе появился кофейник, изящный, фарфоровый, с длинным носиком, и три чашечки. Компанию им составила вазочка с печеньем, сахарница и блюдце с маленькими круассанами.
– Прошу, – предложила Екатерина.
Кофе оказался очень ароматным. После первого глотка Игоря прошиб пот, кровь быстрее побежала по жилам.
– Великолепно, – сказал Олег, отхлебнув из чашки. – Кофе у тебя всегда был отличный, что век, что два назад. Но вот насчет того, что ты создала эту страну, я с тобой не согласен. Россия была бы, даже не захвати ты власть.
– Прошу, – предложила Екатерина.
Кофе оказался очень ароматным. После первого глотка Игоря прошиб пот, кровь быстрее побежала по жилам.
– Великолепно, – сказал Олег, отхлебнув из чашки. – Кофе у тебя всегда был отличный, что век, что два назад. Но вот насчет того, что ты создала эту страну, я с тобой не согласен. Россия была бы, даже не захвати ты власть.
– Ах, оставь эти споры историкам, – Екатерина мягко улыбнулась. – Россия была бы, но что от нее осталось бы после mon mari est fou[2]? Вряд ли он сумел бы одержать семьдесят восемь побед и увеличить доходы казны вчетверо, построить флот и полторы сотни городов.
– Это всего лишь цифры, – Олег пожал плечами. – За ними можно спрятать все что угодно.
– Да, так и есть. – Екатерина заулыбалась, и Игорь невольно подумал, насколько эта женщина привлекательна.
Властность в ней удивительным образом сочеталась с женственностью, а сила – с мягкостью.
– Спасибо за кофе. – Олег поставил чашечку на стол. – Но мы пойдем. Когда будет ясно с датой и местом – я позвоню. И будь осторожна.
– Постараюсь. – Екатерина встала. – Хотя мои мальчики меня берегут пуще, чем зеницу ока.
Игорь вскочил со стула, и они пошли к двери. Екатерина проводила гостей до приемной, кивнула на прощание. Прошли мимо негромко журчавшего фонтанчика, спустились по лестнице.
– Все прошло удачно, – сказал Олег, когда они вышли на улицу и зашагали в сторону Тверского бульвара. – Я даже не ожидал такого.
– Ага, – вяло кивнул Игорь. – Но мне-то что теперь делать? Знаешь ли, мне не хочется погибнуть… А те парни, ваши враги, меня не убили, хотя имели такую возможность. И, может быть, мне вернуться?.. Ну, домой… Ведь мне теперь, как я понимаю, ничего не угрожает?
– Не знаю, но решать тебе, – голос Олега стал очень усталым. – Понятно, что это не твоя война, что ты можешь отступить и просто жить, глядя, как гибнет страна и вымирает народ. А можешь попытаться помочь нам, дать России шанс вернуть себе силу и славу…
– Помочь? Я? – Игорь рассмеялся. – Я же ничего не умею, даже стрелять. Чем я могу быть полезен тебе и остальным?
– Дело всегда найдется. Я не буду тебя удерживать, если ты уйдешь. Но если ты сейчас отступишь, то это будет значить, что твоя жена погибла зря. Прошлое не вернуть, и его ничего…
Игорь ощутил вспышку опаляющего гнева. Развернулся и рявкнул прямо в лицо Олегу:
– Не смей говорить о Кате! Молчи!
Горечь утраты накатила с новой силой, так что Игорь едва не задохнулся. Закрыл глаза ладонью, чтобы сдержать слезы, и остановился. Слышал, как переминается с ноги на ногу Олег.
– Извини, – сказал он. – Я не подумал. Иногда забываешь, что вы, люди, такие вот… такие ранимые.
– Да, мы люди, – глухо ответил Игорь. – Но сегодня я должен поехать проститься с женой, а потом…
В этот момент мысль о возвращении к обычной жизни впервые не показалась ему привлекательной. Что ждет его в этом случае? Пустая квартира, где больше никогда не прозвенит Катин смех, монотонная и унылая работа, вечера у телевизора или с друзьями в баре…
Стоит ли это того, чтобы за него цепляться?
Но что ожидает в том случае, если он согласится помогать Олегу? Встречи с теми, кто давно умер, и полная неизвестность относительно того, чем все закончится – успехом или отрезанной головой…
И тут Игорь понял, что ему нравится ощущение того, что впереди нечто новое, неожиданное, непредсказуемое. Самым натуральным образом будоражит кровь, вызывает чувство радостного предвкушения, словно в детстве утром первого января, когда еще не знаешь, что положили под елку родители.
За последние дни, наполненные очень странными событиями, что-то изменилось внутри Игоря, что-то сломалось.
– Это… хорошо, – сказал он и облизал пересохшие губы. – Я готов поехать с тобой, но должен проститься с Катей.
– Я рад, – проговорил Олег. – Я виноват в том, что твоя жизнь рухнула. И я попытаюсь сделать так, чтобы у тебя появилась новая.
Игорь только улыбнулся.
– Я говорю серьезно. Я готов нанять тебя на работу. Временно, конечно. В качестве, скажем, секретаря. Или финансового консультанта. Как работодатель я компенсирую расходы и после завершения синклита заплачу… Сколько точно, сказать не могу, но поверь мне – немало. Идет?
Игорь подумал и решительно кивнул:
– Идет.
На Тверском бульваре они поймали такси, и он назвал адрес. Всю дорогу молчал, и Олег не пытался нарушить тишину. Когда вылезли из машины около дома, Игорь ощутил неожиданно острое, сильное волнение.
Он не был тут с утра субботы, а чувство возникло такое, словно прошло несколько месяцев.
– Похороны уже прошли, – сказал Игорь, когда они вошли во двор и стали попадаться лежавшие на земле еловые ветви.
Обгорелый остов «Тойоты» исчез, осталось только черное пятно на асфальте.
– Ты хочешь зайти домой? – спросил Олег.
– Нет, – Игорь вздрогнул. Сама мысль о посещении пустого и мертвого жилища вызвала отвращение. – Это… может быть, потом. Но не сейчас. Сейчас мы поедем прощаться с Катей. Ее должны были похоронить на Даниловском кладбище, рядом с дедом и бабкой.
Они вернулись на Шверника и стали вновь ловить машину.
До кладбища доехали быстро. Вылезли из автомобиля у главного входа, где торговали букетами и саженцами старушки в платках. Игорь, не торгуясь, купил восемь темно-синих тюльпанов.
Когда прошли под желтой аркой входа, ощутил запах сырой земли, старых деревьев. Как всегда на кладбище, навалилась тоска, возникло тягостное ощущение собственного бессилия перед мощью смерти. Свернули налево, зашагали по дорожке между надгробиями и огромными липами.
Было тихо, лишь вверху, в кронах каркали вороны.
– Они там, на могиле, – сказал Игорь, когда впереди стала видна группа людей. – Я не хочу… не хочу никого видеть. Слишком много будет вопросов по поводу того, куда я делся, и вообще…
Душу жег стыд, мучило осознание того, что совершил подлость по отношению к любимой женщине.
Отошли в сторону, укрылись за большим надгробием из черного камня, похожим на книгу. С него грустно смотрело лицо бородатого мужчины, и горели золотом буквы имени.
Через десять минут послышались шаги. Мимо прошли несколько мужчин в темных костюмах, женщин в черных платьях, провели под руки старушку, чье лицо было красным от слез. Игорь отвернулся, чтобы не видеть мать Кати.
– Они ушли, – сказал Олег.
– Да, пойдем.
Последние пятьдесят метров до могилы жены он прошел с трудом, точно к ногам привязали каменные плиты. Вздрогнул при виде торчавшего из земли надгробия с тремя табличками.
Игорь знал, что именно написано на нижней из них.
Ветрова Екатерина Михайловна.
Олег остановился, не дойдя до могилы метров десяти, покачал головой, словно говоря – дальше ты один. Игорь на дрожащих ногах проковылял к могиле, опустился на колени. Тюльпаны легли на разрыхленную землю, от которой сильно пахло влагой.
– Прости, маленькая, – сказал он и закрыл глаза.
Попытался вспомнить все те мелкие радости, из которых состоит простое счастье: утренний поцелуй, поход в кино, вкус мороженого, что они ели на двоих, ее ладошка в его руке…
И не сумел, словно в памяти возникла огромная черная дыра.
– Прости, маленькая, – повторил он. – Я обязательно зайду к тебе. Немного позже, когда все это закончится.
Ветер вздохнул в вершинах лип, зашуршал листьями, и Игорю показалось, что краем уха он уловил слабый, еле слышный шепот. Словно та, что лежала под землей, пыталась докричаться до него.
– Пошли, – сказал Олег. – Мертвые заслуживают уважения, но ни к чему зря терять свою силу.
Игорь поднялся с колен, отряхнул с джинсов налипшую землю, и они зашагали обратно. От кладбищенской церкви донесся мощный, раскатистый звон, и от него чуть заметно вздрогнула земля.
– Теперь отправимся ко мне, – проговорил Олег, когда вход на кладбище остался позади и они вышли в Духовской переулок.
– Да, – кивнул Игорь.
На душе после прощания с Катей стало немного легче, но зато вернулись сомнения – правильно ли поступил, решив помогать Олегу? Или стоит вернуться домой, попытаться склеить осколки прежней жизни?
Остановили машину и сели в нее.
Доехали неожиданно быстро. Прошли через знакомый до последней ступеньки подъезд и оказались в полутемной, но уютной квартире. В прихожую заглянул Саныч, приветственно махнул хвостом.
Игорю достался сердитый взгляд желтых глаз.
– Ты что-то там говорил насчет того, что стрелять не умеешь? – спросил Олег, когда они разулись и вошли в комнату.
– Говорил.
– Стрелять я тебя подучу, а для начала подарю тебе оружие. – Олег прошел на кухню, а вернулся оттуда с маленьким пистолетиком, больше похожим на игрушку. – Называется «ПСС», стреляет совершенно бесшумно, носится в любом кармане. Давай посмотрим, как с ним обращаться. Бери его, да не пугайся, не укусит…