Сын менестреля - Джонс Диана Уинн 9 стр.


Морил кивнул.

— И сколько тебе лет, паренек? — спросил он.

— Одиннадцать, — ответил Морил.

— Одиннадцать, вот как? — переспросил мужчина. — Таких, как ты, вешают только после пятнадцати, так что тебе повезло.

Морил решил, что это шутка, и вежливо улыбнулся.

— Послушай, паренек, — сказал мужчина. — Прими добрый совет. Садись на эту свою повозку и уезжай поскорее. Ничего хорошего ты тут не добьешься.

Морил посмотрел на него с бессильной досадой.

— Но…

— Уходи! — настойчиво повторил мужчина.

В темном коридоре позади них раздавались шаги. Морил понимал, что мужчина старается ему помочь, но не сдвинулся с места. Он стал ждать, в надежде, что приближающийся человек разрешит ему увидеть Дагнера.

Пришедшим оказался один из мужчин, арестовавших Дагнера. Он взглянул на Морила без особого интереса. А потом — второй раз, уже пристально.

— Этот тоже из них, так?

— Да, сударь, — ответил стражник и бросил на Морила укоризненный взгляд, словно желая сказать: «Видишь, что ты наделал!».

— Пойдем со мной, парень, — сказал вновь пришедший.

У Морила схватило живот — даже сильнее, чем перед недавним представлением, и он пошел по темному коридору, а потом — по унылому внутреннему двору и вверх по какой-то лестнице. Они вошли в пустую комнату с желтыми стенами. У одной из них стояла скамья, на которую Морилу было велено сесть и ждать. С этим мужчина ушел, заперев за собой дверь.

Морил довольно долго сидел на скамье, чувствуя себя просто ужасно. Он пытался понять, не арестовали ли и его тоже. Было очень похоже. Он попробовал выглянуть в окно, но оно оказалось очень высоким и было забрано решеткой. Он подтащил к нему скамью, но все равно увидел только серые стены. Протиснуться сквозь прутья решетки было невозможно. Морил отодвинул скамью на прежнее место и снова уселся на нее.

А потом началось самое ужасное. Ему невыносимо было находиться в тесном помещении. Ему было жарко. Он ощущал себя загнанным в ловушку. С каждой секундой комната словно становилась все меньше и потолок наваливался на него сверху. Морил уже готов был закричать, но тут ему на глаза вовремя попалось пятно на противоположной стене, и он смог на нем сосредоточиться. Пятно очень походило на гору между Водяной Горой и Ханнартом.

Морил с облегчением скрылся в грезах. Он представил себе увенчанные снегом вершины и забыл о том, что ему слишком жарко. Он представил себе широкие долины и высокое небо над головой, и ему легче стало переносить тесноту. Он подумал о старинных зеленых дорогах Севера и о том, как по ним идут Осфамеров и Адон. Он сам стал Осфамероном. Он и его друг Адон направились в воображаемый Ханнарт. На горе на них напали враги, но они сражались и пробили себе дорогу. А потом они спустились в Ханнарт и бродили под рябинами, которые росли за стенами старого серого замка, и вместе сочиняли песню о своей победе.

Дверь открылась, и другой мужчина приказал Морилу поскорее идти с ним.

Морил вздрогнул, возвращаясь к реальности. Он был испуган, напряжен и беспомощен. Он ясно видел каждый камень, каждое пятно в этой неприятной комнатке, прожилки дерева на двери, грязь под ногтями пальцев, придерживавших дверь. Он даже знал, что на бородавке на носу у мужчины ровно шесть волосков. Вставал со скамьи, он вдруг вспомнил, как Кленнен у озера говорил ему: «Ты сейчас разделен на две половинки». Может, это и имел в виду отец?

Мужчина привел его в большую торжественную комнату, в одном конце которой стоял массивный старый стол. За столом сидел пожилой мужчина, а рядом с ним более молодой вел записи. По золотой цепи на шее пожилого мужчины Морил понял, что это судья.

— Становись напротив стола и отвечай четко, — сказал более молодой мужчина, прервал записи и наставив свое перо на Морила.

Морил послушно встал, где велено. От напряжения его била дрожь. Он видел каждый бугорок на довольно бессмысленном барельефе за спиной судьи. Он мог бы сказать, сколько морщин на лбу у судьи — пятнадцать желтоватых складочек.

Судья приподнял эти складочки и посмотрел на Морила.

— Полное имя?

— Осфамерон Танаморил Кленненсон, — сказал Морил. — Будьте добры, я хотел бы увидеть моего брата.

— Вот это имечко! — заметил судья, пока второй мужчина его записывал. — Осфамерон?

— Он мой предок, — ответил Морил. Заметив, что желтые складочки судьи выгнулись с легким интересом, он объяснил: — Меня назвали в его честь. И разрешите мне увидеть Дагнера, пожалуйста. — Желтые складки сдвинулись теснее. — Это мой брат, — терпеливо пояснил Морил.

— Твой брат? — сказал судья.

Второй мужчина передал ему стопку бумаг, и тот стал просматривать их, сморщив складки на лбу так, что они стали похожи на сборки.

— Здесь еще одно имечко.

Морил с упавшим сердцем понял, что на бумагах, видимо, записаны ответы Дагнера на вопросы, которые ему задавали. Он не знал, что именно отвечал брат, — и очень жалел, что не знает. Ведь если его собственные ответы будут отличаться от ответов Дагнера, то судья сможет признать Дагнера виновным в вещах, которых он вовсе не совершал.

— Мы зовем его Дагнер для краткости, — осторожно пояснил Морил. И мне хотелось бы его увидеть. Пожалуйста.

— Ты сможешь увидеть его в свое время, если ответишь на мои вопросы правдиво, — сказал судья. — Вы — из семьи странствующих музыкантов, так?

— Да, — ответил Морил.

— И вы ездили с отцом, устраивал представления?

— Да, — снова подтвердил Морил.

— Как давно вы этим занимаетесь?

— Одиннадцать лет, — ответил Морил.

Молодой человек подался вперед.

— Старший парень сказал — десять лет.

Судья нахмурился, глядя на Морила — должно быть, прикидывал, сколько ему лет. Вид у чиновника был усталый и проницательный, и Морил был для него только сомнительным фактом. Морил понял, что следовать совету Брид и говорить о своем родстве с графом и Ганнером было бы бесполезно, совершенно бесполезно. Он знал, что Брид это сделала бы, но сам даже пробовать не собирался.

— Я был совсем маленький, когда мы уехали, — объяснил он.

— Из Ханнарта? — резко спросил судья.

— Да, но я не помню, — сказал Морил, прекрасно понимая, что если бы он признался в том, как на самом деле относится к Ханнарту, то предал бы и себя, и Дагнера. — Мой отец говорил, что поссорился с графом Керилом.

Судья и секретарь сверились с ответами Дагнера — и Морил с облегчением заметил, что все вроде в порядке. Но вид у них был недовольный, а дальнейшие расспросы их недовольство только усилили.

— Где вы давали представление перед тем, как приехать в Нитдэйл?

Морил задумался. Казалось, это было так давно! Фледден? Да. Оттуда они сразу поехали в Маркинд, а в Маркинде уже представлений не давали. Именно во Фледдене Линайна заштопала Киалану куртку.

— Во Фледдене, — сказал он.

— С кем твой брат разговаривал во Фледдене?

— Ни с кем, — ответил Морил.

Он это хорошо запомнил, потому что к Дагнеру не подошли обычные девицы, так что он сам разговаривал с Дагнером.

— Но ты ведь не был с ним все время, пока вы оставались во Фледдене, так ведь? — спросил более молодой мужчина.

— Нет, был! — возразил Морил. — Видите ли, мы все были в повозке. В городах отец всегда заставлял нас оставаться в повозке, всех вместе.

— Всегда? — переспросил судья, сурово сдвинув свои складочки. — Ты же не хочешь сказать, будто твой брат никогда не уходил куда-то один?

Морил понял, что если не будет осторожен, то Дагнера смогут обвинить в браконьерской охоте на кроликов.

— Никогда, — сказал он. — Дагнера мало что интересует, кроме его песен. — И чтобы отвлечь чиновников от мыслей о браконьерстве, он добавил: — Дагнер не сделал ничего, за что его можно арестовать. И наша лицензия в полном порядке, честно!

Судья раздраженно вздохнул.

— Меня не интересует ваша лицензия, паренек. Твоего брата арестовали за передачу незаконных сведений…

— Что?! — ахнул Морил.

— … и я хочу знать, откуда они у него, — докончил судья. — Это тебя удивляет?

— Еще бы не удивляться! — сказал Морил. — Этого не может быть! Вы наверняка ошиблись.

— Наши агенты — люди очень надежные, — сказал судья. — Почему ты думаешь, будто это ошибка?

— Потому что Дагнер не стал бы этого делать. Ему интересно только сочинять песни. И потом — ему просто неоткуда брать эти сведения! — в отчаянии добавил Морил.

— Такие утверждения бесполезны, — заявил судья. — Сдается мне, что вы, два брата, что-то скрываете. Ты говоришь, что в последний раз вы давали представление во Фледдене. Это должно было быть неделю назад. Где вы были все это время?

— В Маркинде, — ответил Морил, недоумевая, почему Дагнер этого не сказал. — А потом приехали сюда через Синдо.

Судья и его молодой помощник переглянулись, и вид у них был недоверчивый. Было ясно, что они не верят в то, будто в Маркинде кто-то может получить незаконные сведения. Морил немного ободрился.

— Почему в Маркинде? — рявкнул молодой.

— Моего отца убили, — объяснил Морил, и голос у него чуть задрожал.

— Знаем. У Срединного озера. А почему вы поехали в Маркинд?

— Моя мать отправилась туда, чтобы выйти замуж за Ганнера, — ответил Морил.

— За Ганнера? — воскликнули оба и посмотрели на Морила с возмущением. — Ганнер — лорд Маркинда, — сказал судья, словно решив, что Морил этого не знает.

— Знаю, — ответил Морил. — Мать была с ним помолвлена до того, как вышла замуж за отца, и теперь она вернулась в дом Ганнера.

— Как же! — цинично сказал судья. — А тогда почему вы с братом оттуда уехали?

На глазах у Морила выступили гневные слезы.

— Потому что я увидел там одного из тех, кто убил отца, если хотите знать! А если вы мне не верите, то можете спросить у Ганнера!

— И обязательно спрошу, — пообещал судья.

Второй мужчина что-то тихо сказал ему, и они снова переглянулись. Морщинки на лбу у судьи сдвинулись плотными сборками. Морил увидел, что Брид все-таки была права, когда велела ему упомянуть о Ганнере. Но, как и Брид, судья моментально пришел к выводу, что это Ганнер подослал к Кленнену убийц. И теперь его молодой помощник выгибал брови, давая понять, что Ганнер слишком важная персона, чтобы его можно было обвинять. Судья оказался не слишком добрым и не слишком справедливым: он цинично хохотнул, улыбнулся и пожал плечами. Морилу, наверное, следовало бы радоваться, если бы Киалан оказался прав и Ганнер на самом деле не имел никакого отношения к смерти Кленнена. А потом судья повернулся к Морилу, и Морил с горечью понял, что существует один закон для Ганнера и совсем другой — для него и Дагнера.

— Твой брат говорил в Маркинде с какими-нибудь незнакомыми людьми?

— Нет, — ответил Морил. — Только с домашними Ганнера.

— Тогда с кем он разговаривал между Маркиндом и нашим городом?

— Только с нами, — сказал Морил.

— Послушай, парень, — сказал судья, — ты нам что-то совсем не помогаешь, а? Но, может, у тебя немного исправится память, если я напомню тебе, что преступление твоего брата таково, что за него его положено повесить. И следовательно, я могу посадить тебя в тюрьму за то, что ты утаиваешь нужные суду сведения.

Морила затошнило.

— Я вам помогаю, — возразил он. — Я ведь сказал вам, что это — ошибка. Но если вы готовы поверить мне, только если я скажу, что Дагнер виноват, тогда бесполезно задавать мне вопросы. Потому что он этого не делал!

Молодой человек с яростным видом привстал. Морил заморгал, ожидая, что его сейчас ударят, запрут в темницу — или сделают и то, и другое. Но они не сделали ничего. Молодой человек, выдержав для устрашения паузу, холодно приказал Морилу отойти и сесть в дальнем конце длинной комнаты. Морил послушался. Он сидел на жесткой блестящей табуретке у двери и смотрел, как те двое о чем-то тихо совещаются. За дверью раздавались шаги, так что он не мог услышать ничего, что говорили судья и его помощник, хотя ему и показалось, будто он несколько раз услышал имя Ганнера. А потом его подозвали обратно к столу.

— Мы намерены тебя отпустить, паренек, — сказал более молодой мужчина. — Мы пришли к выводу, что тебе ничего об этом деле не известно.

— Спасибо, — сказал Морил. — А мне можно теперь увидеть брата?

Более молодой человек гневно посмотрел на него, явно собираясь отказать, но судья раздраженно проговорил:

— Ну ладно, ладно. Я сказал, что ты сможешь его увидеть, если ответишь на мои вопросы. Не хотелось бы, чтобы ты вообразил, будто мы здесь не держим свое слово.

Брид, подумал Морил, дала бы на это ответ, который напрашивался сам собой. Но он не без труда заставил себя промолчать.

8

В комнату вернулся тот мужчина, который провожал Морила к судье. Теперь он отвел его вниз, в большое мрачное помещение, где у дверей стояла охрана. В центре комнаты было два ряда скамей, на расстоянии трех шагов. На этих скамьях лицом друг к другу сидели люди. Те, кто сидел на дальних скамьях, были заключенными. Морил это понял, потому что у всех них был неопрятный, мрачный, безнадежный вид и понуренные головы. Как-то раз он видел циркового медведя — у того был точно такой же взгляд. А люди на ближней скамье явно были посетителями, потому что безнадежной тоски у них в глазах не было, держались они более оживленно и больше нервничали. И казалось, повсюду находились тюремщики: они стояли вокруг со скучающим видом, и нервные взгляды посетителей были адресованы преимущественно им. Комната гудела и шелестела от шагов, шаркающих ног и печального шепота.

Мужчина велел Морилу сесть на ближайшую скамью. Спустя какое-то время два тюремщика ввели Дагнера через дверь в дальнем конце комнаты. У Дагнера уже был такой же неопрятный и печальный вид. Между двумя тюремщиками он казался маленьким и щуплым.

Они усадили Дагнера на скамью напротив Морила.

— У тебя десять минут, — сообщили они мальчику и отошли, давая им поговорить.

Морил судорожно сглотнул, не зная, что сказать.

— Подожди секунду, — сказал Дагнер. — Осмотри комнату позади меня и скажи, нет ли там кого-то, кто мог бы услышать, что мы будем говорить.

Морил послушался. Ближайший тюремщик стоял довольно далеко и разговаривал с напарником.

— Нет. Они стоят от нас на расстоянии в две повозки.

Он уже собрался было обернуться, чтобы проверить, нет ли кого-то у него за спиной.

— Не двигайся, дурень! — прошипел Дагнер. — Я прекрасно вижу, что позади тебя.

— Значит, все в порядке, — сказал Морил. — Я видел судью и сказал им, что это ошибка. Они ведь не могут и правда думать, будто ты передавал какие-то сведения, правда? Это же не так!

— Так, — ответил Дагнер. — Я передавал.

Морил потрясенно уставился на него.

— Отец меня попросил, — пояснил Дагнер. — Я должен был передать послание и деньги одному человеку в этом городе. Но у меня это плохо получилось, — печально добавил он. — Я не знал точно… Короче, я, похоже, говорил как раз с тем, кто оказался шпионом. Как вспомню как я был рад избавиться от денег и записки… Ну, наверное, об этом уже бесполезно думать.

— Но, Дагнер! — сказал Морил, приходя в ужас. — Тебя же за это повесят!

— А ты что — думал, я этого не знаю? — раздраженно спросил Дагнер. — Близко все еще никого нет?

— Нет, — ответил Морил. — Дагнер, но это же неправда, да? Ты пошутил!

— Я не шучу, — отозвался Дагнер. — Если ты мне не веришь, проверь винную бутыль… если они уже не обыскали повозку. Но это не важно. А что важно это доставить Киалана на Север. Тебе с Брид просто придется ехать дальше и постараться довезти его до Ханнарта. Ты это сможешь сделать, Морил?

— Наверное, смогу, — ответил Морил. — Но, по-моему, он улизнул, когда тебя арестовали.

— Нет, не улизнул, — возразил Дагнер. — Он будет ждать за Нитдэйлом, как обещал.

— Если ты так считаешь… Дагнер, но почему это так важно?

— Спроси Киалана, — ответил Дагнер, глядя на кого-то за спиной у Морила. — Я заказал немного муки и еще овса, — продолжил он несколько вымученно. — И один из приятелей отца дешево уступил мне бекон. И лук. Хлеб сможете покупать по дороге.

— И яйца, — поддержал его Морил. — И я обещаю полировать твою квиддеру.

— Можешь не трудиться, — отозвался Дагнер. — Так, хорошо, он отошел. А теперь слушай. Мне нужно, чтобы ты передал Киалану две вещи. Первая — это что Хенда действительно назначил за него выкуп…

— Выкуп за Киалана? — изумился Морил. — Но он…

— Не важно. Просто скажи ему, — перебил его Дагнер. — А вторая вещь гораздо важнее. Граф Толиан собирает армию и…

— Толиан? Он же умер! — возразил Морил, и ему вдруг предстало странное и пугающее видение — армия призраков.

— Я говорю о новом графе. Его тоже зовут Толиан. И не прерывай меня. У тебя за спиной к нам кто-то направляется, — проворчал Дагнер. — Важно то, что на Севере никто об этом не знает и туда никто не едет, кроме тебя и Киалана. Ты запомнил эти две вещи?

— Выкуп и Толиан, — повторил Морил. — А теперь кто-то подходит сзади к тебе.

Один из тюремщиков положил руку Дагнеру на плечо.

— Пошли. Твое время истекло.

— Но десять минут еще далеко не кончились! — сказал ему Морил.

— Очень жаль. Его вызывает судья. Вставай, парень, — приказал тюремщик.

Дагнер встал и перелез через скамью. Уходя, он состроил Морилу гримасу. Морил решил, что брат пытался улыбнуться. Сам Морил, чувствуя себя совершенно подавленным, побрел к выходу, и его быстро увели к дверям тюрьмы.

— Надо же, тебя отпустили, — сказал мужчина, дежуривший у входа. — Везучий ты.

Назад Дальше