Я вышла в коридор и позвонила миссис Визаж.
Сразу узнав ее голос, в котором мне послышались интересные нотки, я догадалась, что хозяйка фальцета вынуждена коротать эту ночь наедине с бессонницей.
«Не торопись с выводами», — предупредила я себя. Кто-кто, а миссис Визаж не похожа на истеричку.
— Кто это? — Нервный вопрос и всхлип послышались почти одновременно. Но как я ни старалась, не могла представить себе Самойлову рыдающей. Она и не плакала, скорее ждала крупных неприятностей, так мне показалось. Я решила ее разочаровать.
— Доброжелатель, — сказала я. В трубке неровное дыхание.
— Что вам надо? — вопрос прозвучал коротко и зло. Не хотела бы я сейчас оказаться с этой дамой в одной комнате. — Вы — Иванова?
Что тут скажешь? Отпираться бесполезно, все равно уже догадалась. Надо как-то выиграть время, а то вся эта неразбериха и впрямь может закончиться чем-то вроде штурма моей цитадели. А так хочется в Венецию или на Кипр! Люблю исторические достопримечательности! Сергей всегда называл меня романтичной девушкой. В чем-то, наверное, он был прав. Только вот мой прагматизм всегда ввергал его в состояние, близкое к шоку.
— Да, — согласилась я. — И безумно хочу с вами посекретничать на одну прелюбопытнейшую тему.
— Тебе же ясно сказали не лезть в наши дела!
— О каких делах речь? — недоумевала я.
— Ты мой моральный облик своему клиенту обрисовала? — вопрошала Самойлова с другого конца Тарасова.
— Да, но… — в кои-то веки я не нашлась, что сказать.
Внутренний голос подзуживал: «Что это с тобой, Танечка? Форму теряешь?»
«Не дождетесь», — парировала я про себя.
— Обрисовала, не скромничай. Вот и отваливай. С Владиком я сама буду отношения выяснять. Можешь ему передать: пусть прекращает в игры играть. Он ведь знает, я шутить не люблю. — Дама немного помолчала, тембр ее голоса стал более приятным, даже чуть вкрадчивым, как у кошки. — И Юра тоже.
— Вы угрожаете? — притворилась я удивленной.
— Только предупреждаю.
Я начинала узнавать самоуверенную госпожу Самойлову. Почему бы не сбить с нее эту спесь?
— Я только хотела спросить, что случилось с Денисом? — выговорила я. На другом конце провода снова послышалось неровное дыхание. «За живое задело?» — усмехнулась я, хотя, если быть откровенной, улыбалась я весьма сардонически.
— Разговор окончен, — отрезала Ангелина, но трубку не бросила. Это вселяло некоторую надежду.
— Зачем же так категорично, — сказала я. Мои глаза перестали слипаться, и я окончательно выбралась из объятий Морфея. — От кого Стрижевский передал вам «Борнео Блю»? От брата? — Я блефовала, но говорила вполне уверенно. — С каких это пор вы стали так ценить немецкое искусство?
— Ты, кажется, ничего не поняла, — заявила миссис Визаж. — Ну что ж, тебе же хуже!
— Советую попридержать вожжи, — сказала я. — Вряд ли стоит черное вдовство сочетать со страстью к ювелирным изыскам.
После этих слов в трубке раздались гудки. И чего я добилась? Стоило ли открывать карты? Выторговывала ли я короткую передышку или поставила на кон свою жизнь? Эти вопросы сводили меня с ума.
Я уселась на пол и метнула кости — как всегда, в самые сложные моменты моей жизни. Высшие силы меня не подвели. Если мне чего-то сейчас и не хватало, то именно такого ответа: «Положитесь на свою счастливую звезду и смело шагайте вперед», — повелевала судьба. Мне нравится быть фаталисткой! Я взглянула на себя в зеркало и обомлела. На меня из него смотрела настоящая ведьма с растрепанными рыжими патлами и ввалившимися глазами хищника, цвета болотной зелени.
«Да, родная, сон бы тебе не помешал», — заметила я и отправилась пить кофе. В эту ночь предстояло еще так много сделать, что я боялась не успеть до рассвета. Потому и вооружилась ручкой и стандартным листком бумаги.
«Приступим! — воодушевилась я. — Так что же мы имеем?» В центре большими буквами я написала «Борнео Блю» и несколько раз обвела это словосочетание темно-синими чернилами. Потом начертила две небольшие стрелочки таким образом, что листок поделился на две колонки. Обычно я к схемам не прибегаю, но данный случай особенный. Слева я расположила всех действующих лиц, а справа, в колонке напротив, сведения, которые мне удалось собрать по крупицам. Выяснилось, что меньше всего я знаю об Ангелине. А если быть совсем точной, то вся моя информация о ней, замечу на полях, далеко не полная, исчерпывающаяся днем сегодняшним. И вся ее сказочная биография остается для меня тайной за семью печатями. Со слов Самойлова я знаю только то, что она с отличием закончила среднюю школу, но в институт поступать не стала. Между прочим, неплохо было бы взглянуть на аттестат. Но это так, к слову. Зачем мне данные об ее успеваемости? «Главное, не чем ум наполнен, а как он работает», — не помню, где я этот шедевр услышала. Училась миссис Визаж только на курсах косметологов, но вся соль в том, что есть в ней предпринимательская жилка, а это, как известно, присуще совсем небольшой категории людей — процентам пяти от всего трудоспособного населения. Ее университеты — сама жизнь.
«Тьфу, опять меня куда-то не туда понесло. Завидую я ей, что ли? — Эти рассуждения меня разозлили. — Еще чего! Было бы чему завидовать!»
Мысленно я вернулась к своим запутанным ребусам. Ну так что нам еще известно о владелице фирмы «Цирцея»? Да практически ничего. Разве что родилась она где-то на Урале. Вот здесь-то я и поставила три восклицательных знака. Занимательный ареал вычерчивается. Все мои главные герои с Урала: и Стрижевский с Сахновым, и Самойлова с братом. Надо бы с Региной встретиться, поговорить, может, что еще прояснится. Я взглянула на часы, стрелка едва доходила до пяти. Вряд ли она обрадуется, если я к ней сейчас нагряну, придется все-таки подождать до утра. Внутренний голос уверял меня, что я тороплю события, но какой-то инстинкт гнал меня вперед с неукротимой силой: я безумно боялась чего-то не успеть сделать.
«Попасть на свои похороны», — внутренний голос был любезен, как никогда. Но его сарказм меня больше не волновал. Нужно было как-то скоротать время. Я не сомневалась, что, если моя голова коснется подушки, ее не поднять до самого вечера. Поэтому пришлось выкурить последнюю сигарету и вновь заняться гаданием.
Выпала комбинация: 20+26+8. Я перевела ее с нумерологического языка на русский: «Не позволяйте себе забыть прошлое, этим вы совершите ошибку еще раз».
Это предсказание затормозило весь мой мыслительный процесс. Стоит ли понимать этот антинаучный бред буквально? Если да, то какую ошибку я уже совершила? И чье прошлое забыла? Разве не дела давно минувших дней я пытаюсь рассматривать через призму тревожного настоящего? По примеру Скарлетт О\'Хара я решила, что подумаю об этом завтра. Эта формула нередко спасала меня от стресса, спасибо Маргарет Митчелл.
Стукнуло шесть часов, я выглянула в окно. Но утренний лазоревый пейзаж меня не порадовал. Я не увидела Сережину машину, а он обещал подъехать ближе к рассвету. Неужели что-то случилось? Его ночное свидание по моей вине все равно уже сорвалось, больше я ему навредить не имела права, однако надеялась, что могу рассчитывать на его прощение. Не мог он просто взять и уснуть наглым образом. К тому же Серега — человек слова, а такие ископаемые не часто встречаются в наше время.
«Вот и ценила бы», — заметила я себе, уверенная, что этот совет моего подсознания в любом случае не будет мною воспринят.
И тут я вспомнила об Илье, журналисте местной газеты, который тоже не раз выручал меня в щекотливых ситуациях. Его картотека была просто сокровищем в умелых руках человека знающего. Кроме того, совсем недавно он мастерски помог мне распутать дело, связанное со смертельными лекарствами, наводнившими тарасовский фармакологический рынок и погубившими мою безобидную соседку, которая, к несчастью, страдала сердечной болезнью. Я пришла к выводу, что сейчас самая пора устроить Илье побудку. Вряд ли он на меня обидится, да и характер у него отходчивый.
Заспанным голосом Илья послал меня к черту. Я выдержала паузу и вновь попыталась достучаться до его сознательности; он тяжело вздохнул в трубку и спросил: «Что тебе надо?»
Вот тут уж я не стала себя сдерживать и высказала ему свои запутанные соображения касательно уральского региона. Илья, разумеется, ничего не понял из моей бессвязной речи, так как я, конечно, и словом не обмолвилась о заграничном камушке, а просто в общих чертах обрисовала ситуацию с Самойловым и его женой.
— А что тут странного? — удивился он. — Ну, выросли они все где-то на Урале.
— А Сахнов со Стрижевским? — не сдавалась я.
— Ты же сама говорила, что Стрижевский вполне мог быть другом детства; а Сахнова ты вообще неизвестно с чего сюда приплела, — сказал Илья.
— Конечно! — взорвалась я. — А то, что Денис на Сахнова работал, а сейчас в гробу лежит, это сущие пустяки. — У меня от возмущения даже дыхание перехватило. — И то, что он с Самойловой где-то за месяц до этого встречался и сверток какой-то ей передал, тоже чистая случайность!
— Конечно! — взорвалась я. — А то, что Денис на Сахнова работал, а сейчас в гробу лежит, это сущие пустяки. — У меня от возмущения даже дыхание перехватило. — И то, что он с Самойловой где-то за месяц до этого встречался и сверток какой-то ей передал, тоже чистая случайность!
— Какой сверток? — оживился Илья, у которого сработала интуиция профессионала.
— Не знаю, не выведала еще, — постаралась я врать как можно убедительнее.
— Не хочешь — не говори, — Илья сделал вид, что ему неинтересно. — Но на твою Самойлову у меня ничего нет.
— А я так надеялась, — протянула я разочарованно.
— Ладно, не ной. Сейчас Галину спрошу про твою миссис Визаж, она у меня женскую рубрику ведет; все равно уже проснулась, — сжалился Илья.
Я провела несколько секунд, умирая от нетерпения и умоляя судьбу, чтобы мне повезло. Наконец я снова услышала голос Ильи.
— Галка у нее интервью брала, — начал он. — Но не спеши радоваться. Госпожа Самойлова все попытки что-то выяснить о ее прошлом пресекала в самом зародыше. Одно скажу, родилась она в Кургане, где и Сахнов. Может, и правда какая-то связь существует? — засомневался Илья.
— Yes, — воскликнула я, — премного благодарна!
Таким образом, круг сужался. Сахнов и Самойлова имеют одни и те же корни, и ганноверский банкир, очевидно, тоже. Остается узнать, как этой информацией можно воспользоваться, чтобы прижать всеми уважаемую Ангелину Михайловну.
Наконец я услышала долгожданные сигналы с улицы. Все-таки Серега меня не подвел и на этот раз. Жаль только, если перебудит весь дом. Владик слегка пошевелился во сне и пробормотал что-то нечленораздельное. Будто и не его судьба решается!
Когда мы выехали со двора, Сергей озадачил меня вопросом:
— И тебе это надо?
Я приготовилась к обороне:
— Что именно? — Меня порядком вымотали постоянные споры с ним о характере моей работы. Можно подумать, он имеет на меня какие-то права. Что этот человек о себе вообразил? Я, конечно, многим ему обязана, но всякая благодарность имеет свои пределы.
— Накликать неприятности на свою голову из-за какого-то придурка… — объяснил Сергей.
— А что, может, мне на паперти милостыню просить? — процедила я сквозь зубы. Сергей засмеялся, меня его ехидный смешок еще в пору юности нервировал. — К тому же Владик вовсе и не придурок! — Сейчас опять начнется длинный монолог, который всегда в итоге сводится к нескольким словам, смысл которых в том, что он вполне мог бы меня прокормить, заключила я.
— Ну, я думаю, до собирания милостыни тебе еще далеко, — произнес Сергей. — Ты у нас женщина современная, свободная и богатая. А тип этот все-таки какой-то подозрительный, и я за тебя, Танюша, сильно волнуюсь.
Я предпочла в ответ промолчать. От добра добра не ищут! И смогла даже подремать в Сережином джипе, пока мы добирались до самойловской резиденции. Едва я протерла глаза, как увидела выезжающую из-за угла ее шикарного дома черную «Ауди».
«Сладкая парочка снова вместе, — констатировала я. — Хорошо, что у нас стекла тонированные! Интересно, Ангелина сразу после моего звонка Свиридова вызвала или он подрулил недавно?»
ГЛАВА 6
Я все еще не смыла краску с волос и с мазохистским упорством продолжала мучить свои глаза цветными линзами, которые успела снова надеть, перед тем как покинуть Сережину машину.
Зачем мне этот маскарад? И сама не знаю. Иногда мои действия определяет не рассудок, а инстинкт. Вероятность того, что он когда-нибудь сможет меня подвести, практически сводится к нулю.
— Я с тобой, — заявил Сергей категорично. — Или ты отсюда не выйдешь!
Бросив на него недоуменный взгляд, я позволила открыть мне дверцу.
— Я отлично справлюсь сама, — мой тон не терпел возражений.
Он безнадежно махнул рукой, покачав головой.
— Неужели ты не понимаешь, что я за тебя переживаю? — возмутился Сергей. Мне даже стало его немного жаль, и во мне зрела готовность протестовать из-за возникшего вдруг едва уловимого чувства «дежа-вю». Будто я просматривала давно поднадоевший ролик, а Сережа выступал в качестве киномеханика, который то и дело его прокручивал.
Преодолевая расстояние от его джипа до Владькиного подъезда, я уже раскаивалась в том, что поспешила объявить ему о суверенитете, поставив во главу угла собственные эмоции. Пожалуй, Сергей пригодился бы мне сейчас для проведения отвлекающего маневра. Вряд ли старушка вторично заглотнет наживку, принимая меня за приходящую горничную, а выводить ее из игры силовыми методами мне бы не хотелось.
Ну нет у меня сноровки для драк с пенсионерами!
У дверей самойловского дома я остолбенела от свалившейся на меня нежданно-негаданно удачи: в фигуре, которая возникла на горизонте, я узнала мою недавнюю знакомую — одной проблемой становилось меньше, не придется терять времени на поиски Регины. Кое-что в нашем разговоре оставалось для меня неясным. В частности, чем Свиридов, по ее мнению, шантажирует миссис Визаж. Я мысленно поздравила себя с тем, что не сменила имидж, несмотря на то что ощущения на глазном дне оставляли желать лучшего. Хотя я еще ни разу не съездила этим летом на пляж, в глаза мне словно горсть колючего песка насыпали. И я не могла понять, то ли это следствие недосыпания, то ли линзы мне попались с дефектом. Я была наслышана об ужасных кератитах — язвах на роговице, и в мои ближайшие планы совсем не входила потеря зрения. По своей природе я вообще темноту не люблю, поэтому я вовсю ругала Светку за линзы — надо же было найти виноватого.
— Привет, — обратилась я к Регине, радостно улыбаясь, словно при встрече с долгожданной подругой. И едва ли кто-нибудь обвинил бы меня в неискренности. Я и в самом деле пришла в неописуемый восторг, когда заметила ее на тротуаре. Она вздрогнула от неожиданности: было видно, как ей неприятно, что я здесь на нее наткнулась. Это вполне можно было отнести на счет комплексов, связанных с ее работой.
— Здравствуйте, вы тоже к Ангелине Михайловне? — смутилась Регина. Меня покоробил ее подобострастный тон, но я решила не показывать вида.
— Да, — соврала я, — безотлагательные дела. А вы уже от нее?
Она кивнула в знак согласия.
— Ее только что Свиридов увез. Поторопитесь, может быть, еще в офисе ее застанете.
— Как обидно! — продолжала я разыгрывать пьесу. — А вам куда? Вас подвезти? А, Региночка? Не стесняйтесь. — Я показала ей жестом в сторону джипа. Серега поджидал меня метрах в пяти.
Она отказалась, и я предложила проводить ее до остановки.
— Хотите, в кафетерий зайдем, посплетничаем? — спросила я. — Вы любите пирожные?
— Очень, — слабо улыбнулась Регина. Мне совсем не понравился ее взгляд: было в нем что-то тревожное, то, что я не могла определить словами, несмотря на мою разговорчивость. — Знаете что? Давайте встретимся через час, тут, за углом, — вызвалась она с нескрываемым энтузиазмом, который, должна признаться, меня порядком удивил.
— Региночка, мы с вами и не знакомы толком, — выразила я свое сожаление.
— Действительно, — согласилась она и протянула мне визитку, где я прочитала: «Регина Шаганова». Я порылась в сумочке и «расстроилась», так как не нашла там своей визитки.
— Видно, дома оставила, — сказала я, — вечная моя рассеянность!
Я дождалась, пока Регина уехала на автобусе, и только тогда вернулась во двор. Джип Сергея стоял на том же месте. Я сделала ему знак, что, мол, все в порядке, и скрылась за подъездной дверью. И мне опять повезло, будто жильцы этого дома послушались моего совета, и дверь мне открыл охранник Валера из офиса Самойловой, а не вчерашняя бабушка.
«Так, Геркулес, значит, тебя понизили, — удовлетворенно отметила я. — Порезвимся на сей счет!»
Валера меня, разумеется, не узнал. Да где ему? Он и рассмотреть-то меня толком не успел, получив ошеломляющий удар в челюсть.
Охранник рассвирепел, его лоснящееся жиром лицо побагровело.
Я ему посочувствовала, но, во избежание удара с его стороны, вынуждена была свалить его с ног моим фирменным профессиональным приемом.
Опасаясь, что шум, с каким Валера упал на пол, привлечет к себе внимание, я решила поторопиться и ударила его в последний раз, отключив минут на сорок, потом схватила за ноги и отволокла в сторону подвала.
«Тебе бы, Валера, на диету», — мысленно дала я ему последний совет, прежде чем нагрянуть в гости к Самойловой. Конечно, я могла бы потратить вдвое меньше времени, чтобы вывести его из строя, проделать эту операцию на ином уровне, филигранно и безболезненно, но у меня возникло непреодолимое желание отыграться на нем за амбалов Свиридова, так как я подозревала, что он тоже принадлежит к их числу, хотя и не участвовал лично в моем похищении. А голова у меня по-прежнему еще побаливала. С человеческой точки зрения, мне было его немного жаль, не люблю делать людям больно. Я даже слегка раскаивалась в только что изображенной мною фигуре высшего пилотажа на поле брани. Но и извиняла себя одновременно: ведь Валеру никто не заставлял связываться со Свиридовым и отравлять жизнь честным и порядочным гражданам родного Тарасова.