– Выходного пособия хватило на участок и на постройку дома? – поинтересовалась Лена.
Володя посмотрел в сторону, а потом кивнул:
– Уважаю умных людей. Считайте, что вы стали достойным членом ершовского общества…
Зина внимательно следила за ходом рассказа. И теперь решила дополнить:
– Едва уложились. Участок обошелся нам в тридцать тысяч евро, а дом почти в семьдесят. Все сбережения кончились. Вот и думаем теперь с Володей свою охранную структуру открыть. Здесь же поселок будет, кто-то ведь должен его охранять.
– А тот, третий, – вспомнила Лена, – которого задержали, был как-то наказан?
– Нет, конечно, – покачал головой Владимир. – Потому что никто ему никаких обвинений и не предъявлял. Хотя именно этот человек был организатором аферы. Но она для него не более чем развлекуха, он серьезными делами занимается, вполне законными. Ладно, давайте о чем-нибудь более приятном побеседуем.
Лена стала спрашивать о владельцах остальных коттеджей, и Володя с Зиной охотно рассказали о каждом. Обе генеральские семьи оказались довольно многочисленными, но постоянно здесь проживали только их главы со своими женами. Академик был вдовцом, но к нему часто приезжал сын. Альберт привозил девушек, причем менял их с завидным постоянством. По словам Зины, только за последний год Алик сменил никак не меньше четырех подружек.
– Пятерых, – уточнил Владимир.
– Четырех, – возразила его жена. – Потому что блондинка и рыжая одна и та же девка, просто перекрашенная.
– Спорить не буду, – согласился бывший мент. – Теперь рассмотрим следующий дом, тот, что с отштукатуренными голубыми стенами. – Он показал рукой на коттедж на пригорке. – Живет в нем некая Валентина Васильевна, которая в данный момент почти наверняка рассматривает нас в бинокль. Она знает про всех и все. Алик жаловался, что ему приходится тщательно зашторивать окна, так как око Валентины Васильевны вездесуще. То есть сама эта Валентина Васильевна вездесуща…
Володя захохотал, а Зина посмотрела на него с укором:
– Ну вот, глупость сказал и самому смешно. Чего ты ржешь? Никто же не смеется!
Владимир тут же стал серьезным. Наклонил бутылку над рюмкой и с удивлением посмотрел на хозяйку:
– Кончается водка, а значит, продолжим нашу беседу в следующий раз.
– Так вы уже обо всех рассказали.
– Нет, – обрадовалась Зина, – еще имеются в наличии капитан дальнего плавания Чубриков с женой. Но капитан сейчас в морях, а его супруга ждет возвращения отважного морехода в городской квартире. Так что раньше окончания навигации оба здесь не появятся. Вот, пожалуй, и все наше общество. Хотя нет, не все! Есть еще этот… как его…
– Коля вроде бы, что ли, – неуверенно произнес Владимир, удивляясь своей забывчивости. – Но так про него нечего и рассказывать. Молодой мужик, даже младше Алика. Ему тридцать с небольшим, вероятно, а живет один. Женщин в дом не водит, мужчин вроде тоже. Ни к кому не заходит и к себе не приглашает. Здоровается при встречах, но так негромко, словно тебя вовсе не замечает. Странный человек.
– Даже Валентина Васильевна про него ничего не знает, – шепнула Зина. – По секрету сообщила только, что этот Коля раньше фермерством занимался, но потом разорился.
– Разорился не разорился, но нигде не работает, – уточнил Володя, – и дом свой надолго не покидает.
Сумерки навалились неожиданно, и гости поднялись, собираясь домой. Лена отправилась их провожать. Шли через поле по вылезающей из земли густой молодой траве.
Когда прощались, Владимир посоветовал отдать цыпленка Валентине Васильевне, у которой есть несколько кур, которых она, по ее словам, держит не для супа, а для компании.
– Так цыпленок дольше проживет, – уверенно заявил бывший опер.
Позже, лежа в большой чужой кровати, как-то неожиданно ставшей ее собственной, и вспоминая прошедший вечер, Лена решила, что соседи Ушатовы – люди хотя и с некоторыми странностями, но вполне заслуживающие общения с ними. Впрочем, Зина слишком явно прикидывается простушкой, вероятно, рассчитывая вывести таким образом новую знакомую на откровенные разговоры – о мужчинах, например. Зина даже перечислила возможных женихов для соседки: Алика-бабника, странного Колю и семидесятилетнего академика Андрона Акатовича, посетовав при этом на то, что выбор невелик.
– Есть, правда, еще сын академика, – добавила женщина. – И еще у одного из генералов тоже. Они хоть и женаты, но все равно держи их на прицеле.
Разбудил ее птичий голос за окном. Птицы пели, свистели, щелкали, чирикали. Сначала Лена не поняла, что происходит и где она. Открыла глаза – и тут же зажмурилась от ударившего в них солнца. Его яркий свет заливал комнату, отражаясь в большом зеркале и стеновых панелях, ламинированных пленкой под беленый дуб. Пришлось встать и задернуть льняные шторы, но те лишь ненамного уменьшили яркость лучей, наполнявших спальню. Лена осмотрела комнату, увидела свое отражение, подошла ближе и пригладила волосы. «И чего Роме не хватало? – подумала она. – Кристина, правда, немного выше меня ростом, зато и весит на десять кило больше».
И почему вдруг ей вспомнился бывший муж?
– Все! Начинаю новую жизнь! – произнесла Лена вслух и открыла дверь в столовую.
Цыпленок каким-то образом выбрался из обувной коробки и теперь изучал рисунок паркетных досок. Взяв на руки, Лена погладила его и вместе с цыпленком вышла на крылечко. На капоте «Вектры» сидела сорока. Возле мангала, оставленного соседями, крутился ежик, нисколько не смущаясь того, что человек внимательно наблюдает за ним. Кричали и пели птицы, легкий ветерок гладил распускающиеся ромашки – жизнь была совсем не похожей на ту, к которой Лена привыкла. Но теперь то, что в данную минуту открылось взору, будет встречать ее каждое утро, одаряя красотой и спокойствием. Она будет сидеть на ступеньках крылечка и одна восхищаться совершенством природы… Одна! И это, конечно, очень-очень печально.
Лена спустилась к речке. Когда подошла ближе, из-под берега веером бросились врассыпную мелкие рыбешки. Солнечные блики танцевали на поверхности воды, на искрящемся песчаном дне сверкали разноцветные камешки. Может, прав бывший опер, что здесь рай земной?
Но было только семь утра, впереди предстоял долгий летний день, и заняться было нечем. Нет, конечно, дела есть: надо навести в домике порядок, заняться двором, придумать, как распланировать его, где что посадить. Но сейчас ничего не хотелось делать. Лена расстелила на траве плед и легла загорать. Подставила солнцу спину, положив перед собой книгу, которая не интересовала ее вовсе, потому что изучать открывающееся ее взору пространство было куда интереснее.
Вскоре из своего дома вышел бывший опер и начал рубить дрова. За распахнутым окном второго этажа коттеджа Валентины Васильевны блеснули стекла: понятно, женщина наблюдает за новой соседкой в бинокль. На балконе дома Альберта стоял шезлонг, в котором, вероятно, расположился хозяин. Когда он появился – непонятно, но вечером, по уверению вчерашних гостей, его здесь не было.
Так прошел час или немногим больше… Потом Лена уловила слабый звук шуршащих о траву шин, сообразила, что это проезжает по дороге автомобиль. Но звук приблизился, Лена обернулась и увидела остановившийся рядом с ее «Вектрой» большой черный внедорожник. Задняя дверь открылась, из автомобиля вышел мужчина в белом костюме. Незнакомец сделал паузу, давая возможность Лене накинуть на плечи парео, и только тогда направился к ней.
– Заехал познакомиться, – произнес он, – мне уже доложили, что здесь появилась новая весьма симпатичная жительница.
– Вы знакомитесь только с симпатичными? – поинтересовалась Лена. – Или со всеми?
– Стараюсь знать про всех все.
Из «Гелендвагена» вышел крепкий парень в темной майке, плечо его было перетянуто ремнем кобуры. Человек в белом костюме махнул рукой, и телохранитель вернулся в автомобиль.
– В крайнем доме проживает бывший майор полиции, уволенный за неблаговидные поступки, – начал рассказывать гость. – Он приходил ко мне и просил разрешения открыть со временем здесь охранную фирму. Ничего он, разумеется, не откроет, но на работу я его все же возьму. Жена у него бывшая учительница физкультуры, была когда-то мастером спорта по легкой атлетике. Дом по соседству принадлежит профессору Сурину, который некогда возглавлял кафедру научного коммунизма, потом был деканом факультета политологии, а теперь… – Незнакомец посмотрел на прикрытые парео плечи Лены и спросил: – Вам неинтересно?
– Мне все равно, кто у меня соседи.
– И напрасно. Валентина Васильевна, например, в советские годы была директором универсама. Потом, разумеется, приватизировала его вместе с коллективом, но очень скоро стала единоличной владелицей, потому что каждого готова была уволить за малейшую провинность. Оставляла работника только в обмен на его акции. Спустя некоторое время у нее начались проблемы – проверки, долги, сокрытие доходов, бандиты опять же… Чтобы подольше прожить, Валентина Васильевна обменяла свой универсам на участок с домом и некую сумму, позволяющую ей существовать на небольшую ренту…
– Мне все равно, кто у меня соседи.
– И напрасно. Валентина Васильевна, например, в советские годы была директором универсама. Потом, разумеется, приватизировала его вместе с коллективом, но очень скоро стала единоличной владелицей, потому что каждого готова была уволить за малейшую провинность. Оставляла работника только в обмен на его акции. Спустя некоторое время у нее начались проблемы – проверки, долги, сокрытие доходов, бандиты опять же… Чтобы подольше прожить, Валентина Васильевна обменяла свой универсам на участок с домом и некую сумму, позволяющую ей существовать на небольшую ренту…
– Обо мне вы тоже навели справки?
Мужчина покачал головой, что не убедило Лену.
– Мне все равно, – сказала она.
– И напрасно. Меня зовут Леонид Петрович, и я – гарант спокойствия этих мест. Кстати, зря не огородили свой участок – рядом лес, и кто оттуда вылезет, неизвестно.
– Вы имеете в виду диких зверей?
– В первую очередь – диких людей. Со зверями проще. Прошлой зимой сюда забрел медведь-шатун. В семи километрах рядом у меня птицефабрика, и соответственно есть пометохранилище, а вокруг такого рода территорий всегда много разного зверя.
– Звери не питаются пометом, если, конечно, павшую птицу вы не закапываете в землю вместо того, чтобы сдать по акту на уничтожение.
Леонид Петрович усмехнулся:
– А чего скрывать? Падеж птицы происходит постоянно по различным причинам. Зимой сквозняки, корм опять же поставляют некачественный. Если пара сотен кур сдохнет, так что, после этого убивать остальных? Фабрику закроют на период санобработки или даже навсегда по бредовому подозрению о наличии вируса птичьего гриппа. Конечно, возле могильника обитают хищники, но зато какая охота! Зверей здесь хватает, а потому я через пару дней пришлю стройматериалы и рабочих, они вам быстро забор соорудят.
– Спасибо, я сама.
– Я предлагаю абсолютно бесплатно только то, что не стоит мне ни копейки. У меня лесоторговая база с пилорамами, нереализованная продукция захламляет территорию, рабочие простаивают, а за все их простои и за гниющие доски плачу я. Уж лучше вам отдать неликвиды – так и так убыток.
– Хорошо, – согласилась Лена, – только выпишите мне счет: я оплачу.
Нежданный гость кивнул и улыбнулся:
– Не смею больше задерживать.
Мужчина в белом костюме развернулся и направился к своему «Гелендвагену».
Лена не успела ни попрощаться, ни поблагодарить. Быстро поднялась и произнесла ему вслед:
– Меня Леной зовут.
– Я в курсе, – ответил Леонид Петрович. Остановившись, посмотрел на нее. Не мельком взглянул, а изучающе. Заметно было – то, что предстало его взору, не разочаровало хозяина здешних мест.
Через несколько минут после того, как «Гелендваген» умчался по дороге в направлении поселка Ветрово, к домику подбежал Владимир.
– Что здесь нужно было Чагину? – спросил он.
– Леонид Петрович приезжал познакомиться.
– Ну и как?
– Был вполне любезен. Предложил помощь.
– Будьте с ним поосторожнее. В былые годы сей господин был в большом авторитете.
Сразу после полудня с дороги свернула фура, груженная досками, за фурой двигался обшарпанный микроавтобус. Фура осторожно объехала «Вектру», а микроавтобус остановился рядом с машиной Лены. Из автобуса с переднего пассажирского сиденья вылез молодой человек в костюме и при галстуке, а следом стали выбираться смуглые рабочие.
Молодой человек подошел к Лене и протянул ей бланк счета-фактуры.
– Вот, оплатите материалы в любое удобное для вас время в конторе базы, это при въезде в Ветрово.
Лена взглянула на сумму, указанную в счете:
– Нет никакой ошибки? – удивилась она. – Тут указано: ровно две тысячи рублей.
– Это списанные материалы, мы их отпускаем по себестоимости. А работу оплатите отдельно. Ориентировочно получится столько же или около того.
– То есть вы хотите сказать, что за четыре тысячи у меня будет деревянный забор?
Молодой человек кивнул и огляделся.
– Колышки межевые вижу. А за домом забор к речке выведем. Не возражаете?
Лена пожала плечами.
– Как вам удобнее, так и делайте.
Посланец Чагина махнул рукой рабочим и крикнул:
– Разгружаемся! Только побыстрее!
И тут же в его кармане зазвонил телефон. Молодой человек поднес мобильник к уху и сразу протянул аппаратик Лене.
– Вас спрашивают.
Лена взяла телефон и услышала:
– Это Леонид Петрович. Насколько я понимаю, сейчас там у вас закипит работа. И, судя по всему, строители до глубокой ночи будут мешать хозяйке наслаждаться отдыхом. А потому у меня к вам предложение. Или просьба, если хотите… Только не отказывайте, пожалуйста.
– Как я могу, когда вы оказали мне такую услугу?
– Вот и вы окажите мне услугу. То есть не услугу, а честь. У меня сегодня намечается небольшая вечеринка – человек на сорок-пятьдесят. Приходите и вы. Будут уважаемые люди, кое-кто их артистов, политиков, бизнесменов… Понравится вам или нет, не знаю, но все лучше, чем слушать стук молотков и туркменские ругательства. Я пришлю за вами машину. Два часа вам хватит на сборы?
– Вполне, – ответила Лена.
Предложение участвовать в вечеринке поступило так неожиданно, что она не успела подумать и отказаться. Выезжая за город на лето, Лена прихватила почти весь свой гардероб, и вовсе не потому, что собиралась менять часто одежду. Но ведь мама решила сдать квартиру на время своего отсутствия, и на объявление откликнулась аспирантка университета. Может, конечно, жиличка ни на что и не позарится, однако все равно лучше держать гардероб поближе, хоть он и не изобилует дорогими вещами. Теперь Лене предстояло выбрать из него то, в чем можно пойти на мероприятие, в котором наверняка будут участвовать люди, разбирающиеся в веяниях непостоянной моды и обращающие внимание на то, как и во что одеты окружающие. Нельзя сказать, что ей не в чем было выйти в свет, но если к Леониду Петровичу придут люди известные, а значит, состоятельные, Лене не хотелось выглядеть среди них белой вороной или того хуже – ощипанной курицей.
Рабочие пилили, стучали молотками, вкапывали столбы, а Лена в спальне перебирала свои вещи. Достала серые в горошек летние атласные туфельки на шпильке. Туфельки были почти новые, она пару раз только выходила в них куда-то ненадолго и то только для проверки. Хорошие туфельки, и смотрятся дорого, но подобрать к ним одежду почти невозможно.
Выручила Зина. Она появилась внезапно и спросила:
– Куда-то собираешься?
– Чагин пригласил на вечеринку.
У соседки округлились глаза.
– Да ты что?
– Теперь не знаю, в чем идти.
Зина увидела туфельки и оценила:
– Классные! Можно только в них идти, остальное уже неважно.
Затем соседка подумала немного и сказала:
– Ладно. У меня есть серое шелковое платьице в горошек и шифоновый шарфик в комплект. Я их в девяносто шестом году отхватила в Варшаве на Маршалковской в магазине итальянской моды на распродаже. Я тогда челночила, взяла комплектик на продажу, а потом решила оставить себе, но так и не сподобилась обновить. Сначала все дела отвлекали, а вскоре меня вширь понесло. Раньше-то я такая же, как ты, худенькая была.
Лена взяла свои туфельки, еще кое-что и отправилась к соседям. Зина напрасно наговаривала на себя: она не была толстой. А платье смотрелось так, словно его только что принесли из дорогого бутика. И оно оказалось Лене впору. То есть не просто подошло, а подошло идеально. К тому же выяснилось, что Зина неплохой парикмахер.
Белый «Мерседес» ехал вдоль высокой кирпичной стены, завернул за угол и остановился возле металлических раздвижных ворот. И тут же следом подлетел и резко затормозил желтый спортивный кабриолет. «Мерседес», принадлежавший Чагину, впустили на территорию без досмотра, а вот к кабриолету подошел охранник с рацией. Но девушку, сидящую в нем, судя по всему, узнал и потому задерживать тоже не стал.
Территория парковки была вымощена розовой брусчаткой. Лена вышла из «Мерседеса» и увидела вылезающую из кабриолета известную телеведущую, участницу многих протестных акций, на которых она критиковала власть в выражениях отнюдь не парламентских. Во время и трансляций, и репортажей с митингов телевизионщики не решались доводить эти выражения до слуха зрителей, а потому заменяли их попикиванием. Звезда оппозиции внимательно посмотрела на Лену, вероятно, пытаясь вспомнить, кто она. Дорогой лимузин свидетельствовал о неслучайном появлении здесь незнакомки, поэтому телезвезда улыбнулась и кивнула Лене, как старой знакомой.
На стриженой лужайке перед домом рядами выстроились столы, стоящие под навесами. Под одним из таких навесов расположился скрипичный квартет. Ненавязчиво звучала мелодия «Бранденбургских концертов».
Так уж получилось, что обе девушки направились к дому вместе.
– Нестареющая классика, – улыбнулась телезвезда Лене и показала глазами на ее платье в горошек. – Лагерфельд почти полностью повторил свою давнюю модель. Я, когда была весной в Милане на неделе моды, хотела взять именно этот наряд, но цену такую влупили, что просто…