— Не города, а отдельные объекты, и необязательно бомбить, можно просто заложить заряды и аккуратненько взорвать, — заявил Безносов. — А обозначить это можно как борьбу с террористами. К таким операциям люди уже привыкли.
— К чему они привыкли?! — снова взорвался Иван Павлович. — К милицейским рейдам «Ураган-антитеррор»? К тому, что где-то на юге страны идет затяжная партизанская война?
— К периодическим взрывам домов тоже.
— Не периодическим, а спорадическим! Ты в курсе, чем отличаются эти термины? Иногда где-то что-то взрывается! Иногда! А тут получится, что сразу по всей стране на воздух взлетит больше сотни объектов. Да это же будет настоящая катастрофа!
— Возможно, кое-что удастся взять без шума.
— «Кое-чего» мало! Без шума надо брать все, а уже то, что не удастся, — штурмовать, но тоже силами спецназа, а не ударной авиации!
— Ты как был чекистом, так им и остался. Они тоже давят. Все требуют проверить и перепроверить…
— И они правы! Надо оцепить переходы и провести комплекс разыскных мероприятий, ведь значительная часть келлов растворилась среди людей. Военные операции — это не выход.
— Выход — не выход… все уже решено без нас, — Безносов в очередной раз хлопнул по столу. — Полная секретность, никаких намеков на то, что идет отражение внешней агрессии, особенно в прессе. Борьба с террористами, и все дела.
— Моя группа будет против, — упрямо заявил Сноровский.
— С твоей группы все началось, и она не может быть против, — отрезал полковник. — Все, пан Иван, иди работай! У тебя еще пятьдесят три точки под вопросом. Андрей Васильевич, тоже свободен. Или ты хочешь что-то добавить?
Соловьев молча покачал головой и вышел следом за Иваном Павловичем.
* * *Утренний сон был поверхностным, но сбрасывать его сладостное оцепенение Андрею не хотелось. Явь не сулила никаких приятных новостей. Сквозь туманную пелену слабеющих сновидений протаял образ Безносова, в сотый раз пробующего на прочность столешницу. «И аккуратненько взорвать! — полковник погрозил Соловьеву пальцем. — И без фокусов!»
О каких фокусах говорил полковник, из содержания сна было непонятно.
«Просыпайся, все равно рано или поздно придется», — пришла чья-то мысль.
«Лучше поздно», — ответил Андрей, не сразу спохватившись, что подъем объявил кто-то посторонний.
«Кто ты?»
«Мастер Снов. А если серьезно — не важно. Некто. Прямо так с большой буквы и писать, и произносить. Сумеешь?»
«Попробую. Только, чтобы написать, мне следует проснуться».
«Этого я и добиваюсь».
«Но наяву ты исчезнешь?»
«Как раз наоборот. Чтобы осознать все, что я тебе сейчас скажу, ты должен быть в форме. Бодрым и ясно мыслящим».
Андрей открыл глаза и обвел взглядом интерьер комнаты. Было очевидно, что он проснулся, но голос в голове действительно никуда не исчез.
«Так-то лучше».
«Почему-то я не удивляюсь».
«И правильно. Ведь с Иваном Павловичем ты обменивался мыслями. Сейчас происходит то же самое».
«Но ведь тебя рядом нет, значит, не совсем то же».
«Это не имеет значения. Мыслеобмен может происходить и без прямой видимости».
«А откуда ты знаешь про Ивана Павловича? Подслушивал?»
«Это тоже не важно».
«Каждый день что-то новое».
«Зато не скучно. Теперь слушай меня внимательно, Соловьев. Я не имею права давать тебе прямые указания и подробные советы, но и не предупредить тебя не могу. Ты пошел не по тому пути. Он ведет к серьезным неприятностям. И для тебя, и для окружающих».
«А, понимаю! Ты келл! Хочешь меня переубедить? Поздно, господин пришелец!»
«Я не келл, но и это не имеет значения. Я хочу уберечь тебя от крупных проблем».
«Не выйдет ничего. Да и не могу я уже повлиять на ситуацию. По тому пути я пошел или нет, я уже пошел. Возвращаться не в моих правилах».
«Упрямство не всегда полезно. Когда ты поймешь, что война с келлами — это тупиковый вариант, будет поздно что-либо менять».
«Я рискну».
«Мне остается лишь сожалеть».
«Это твое дело».
Странный Некто исчез из разума Андрея так же бесследно, как остатки сна. Где-то в глубине сознания Соловьева ворочалась мысль о том, что загадочный телепат прав и факты, уже давно смущавшие Андрея, на самом деле заслуживают более серьезного осмысления. Но эта мысль была пока еще неоформленной, да и неудобной. Если следовать ее подтексту, получалось, что все произошедшее за последние десять дней надо рассматривать как большую провокацию, на которую не следовало поддаваться ни в коем случае. Никому, в первую очередь Соловьеву… …Стук в дверь был громким и настойчивым. Андрей отвлекся от размышлений и неожиданно для самого себя обратился к барабанящему в дверь субъекту, не раскрывая рта.
«Кто?»
— Андрюша, просыпайся, — раздался голос Сноровского.
— Какое еще сообщение?
— В смысле? Я же пока ничего не сказал. А, ты уже начал проникал мыслью и через двери? Растешь!
— Входите, Иван Павлович.
— Я бы вошел, только дверь заперта.
— Ой, извините…
Соловьев открыл дверь.
— Сообщение по обычной сети, — входя, пояснил директор. — Неизвестные личности приглашают тебя на сепаратные переговоры. Как в шпионском романе. Одного и без оружия. Желают, чтобы ты встал у северного угла здания к лесу лицом, к крыльцу задом. И в мысли их не лез глубоко…
— Вот как? Не слишком ли много они знают о моих способностях?
— Я о том же подумал. Не иначе, Феликс сдаваться придет?
— А что, возможно. Где приглашение?
— Вот, прочти сам.
Андрей быстро пробежал глазами текст и кивнул.
— Время не обозначено, — заметил он.
— Значит, для них это не проблема.
— Это как?
— А вот так. Если они всегда поблизости, то и время выбирать необязательно. Сейчас пойдешь?
— Чего тянуть?
— Тоже верно. Я тогда в зале побуду. Не боишься?
— Захотят убить, предупреждать не станут.
— И снова верно. Ну и Тима всегда поблизости, тоже немаловажный фактор.
— Я пойду один.
— Ты-то — да, а вот насчет Феликса уговора не было. Если это он тебя пригласил, то и Бондарь на вашу встречу придет. Незаметно так, по-«тунгусски»… …К северному углу здания примыкал высокий кирпичный забор хозяйственного двора. Чтобы заглянуть на ту сторону преграды, следовало либо вскарабкаться на трехметровую высоту по неоштукатуренной кладке, либо обежать ее со стороны ворот. До них было около ста метров. Но и это не гарантировало того, что визави будет тут же разоблачен. Эта часть хозяйственного двора была заставлена какими-то ящиками. Место было выбрано грамотно.
Андрей поежился на холодном ветру и поднял воротник. Присутствие Тимофея он не ощущал, как, впрочем, не слышал он и поверхностных мыслей Феликса. Тем не менее тот, кто пожелал начать переговоры, уже стоял по другую сторону забора. Соловьев честно подавил желание изучить разум неизвестного в мельчайших деталях и ограничился легким «касанием». Незнакомец отреагировал вежливым приветствием.
«Доброе утро, Андрей Васильевич».
«Здравствуйте. Это вы связывались со мной примерно час назад?»
«Э-э, по сети?» «Нет, мысленно».
«Нет».
«В таком случае давайте начнем с главного. Чего вы хотите?»
«Я думал, вы спросите — кто я?»
«Келл. Это я уже понял, и пока этого достаточно».
«Очень хорошо. В таком случае вам должна быть понятна причина моего беспокойства».
«Да, но я вряд ли смогу остановить спецоперацию военных. Они не обращают внимания даже на возражения спецслужб. Я для них тем более не авторитет».
«Понимаю. Но я хотел поговорить с вами не об этом. Видите ли, Андрей Васильевич, во всей этой истории есть множество нюансов, как моральных, так и политических. Внутриполитических, если рассматривать ситуацию с точки зрения келла».
«Я не могу обещать вам…»
«Я не жду никаких обещаний. Переселение скорее всего приостановится, но для этого необязательно разворачивать масштабную военную кампанию. Мы можем уладить все дипломатическими методами. Например, вы прекратите работать над расшифровкой, а я остановлю переброску наших воинов на Землю».
«Не пойдет. У меня нет оснований верить вашим обещаниям. Если бы дипломатические методы были реальным оружием борьбы с вторжением, правительство бы их применило. А оно, вместо того чтобы начать переговоры, отдало приказ провести военную операцию. Почему я должен верить вам, а не своему президенту? Нет, господин пришелец, все ворота будут закрыты».
«Чтобы убедить вас в своей искренности, открою секрет. На Диши больше нет ни одного комплекта оборудования для постройки новых переходов. Наши техноресурсы исчерпаны. Однако интерес келлов к Земле не угасает. Желающих обрести новую родину очень много…»
«Можете не продолжать. Контролируя оставшиеся ворота, вы обеспечите себе немалый капитал».
«Можете не продолжать. Контролируя оставшиеся ворота, вы обеспечите себе немалый капитал».
«Исключительно политический!»
«Охотно верю, хотя вижу в ваших мыслях, что не только политический, но и обычный. Вы хотите, чтобы я убедил военных в невозможности найти оставшиеся пятьдесят три точки, а вы бы преподнесли это соотечественникам как свою дипломатическую победу. Верно?»
«Да. В этом случае я стану национальным героем и видным политическим деятелем, а вы получите полный контроль над процессом переселения… ну и прибыль. Простейший способ — ввести для келлов систему виз».
«Рэкет?»
«Ну… я бы не стал называть это рэкетом…»
«Визы — это прерогатива государства, а когда такими делами занимаются частные лица — это уже вымогательство».
«С точки зрения землян. Мы относимся к подобным деловым инициативам проще. Это обычный бизнес. Дело, которое не укладывается в рамки несовершенного законодательства, вовсе не является заведомо аморальным».
«Я не намерен поступаться собственными убеждениями. Предлагаю вам следующий вариант. Вы сдаете мне оставшиеся ворота и получаете взамен исключительное право распоряжаться… тремя из них, но работать они будут только в направлении Диши. Как в этом случае вы ухитритесь заработать политический капитал — ваше личное дело. На освобождении из плена и отправке домой выживших воинов или на обмене информацией между разлученными судьбой родственниками, думайте сами. Если вас не устраивает такой вариант, пакуйте чемоданы. Я найду все переходы, дайте только время, и вы будете вынуждены сделать выбор: убраться на Диши или остаться на Земле в качестве компонента ее плодородного слоя. Жить и процветать на моей планете вам не суждено».
«На вашей планете?»
«Вот именно».
Андрей внезапно ощутил волну странных эмоций. Горечь, обида, безысходность — все это было связано с воспоминаниями незнакомца о Келлоде, но почему-то родная планета в мыслях келла словно бы слилась с образом Земли, какой она видна из космоса. Что это была за трансформация и почему она произошла, Андрей не уловил. То ли чужак успел настолько привыкнуть к Земле, то ли Келлод был действительно очень похож на планету людей…
«Я подумаю над вашим предложением, — наконец заявил пришелец, прерывая раздумья Соловьева. — До свидания».
Чем был хорош прямой обмен мыслями, он не давал никаких шансов дипломатическим уловкам. Вся скрытая за ними суть лежала прямо на поверхности. В принципе, при желании можно было увидеть даже больше. Келл еще сомневался, но Андрей уже отчетливо сознавал, что иного выхода из ситуации чужак все равно не видит…
— Как ни ерзал, а сдался, — подытожил Иван Павлович краткий отчет Соловьева о переговорах. — Кто это был, установил?
— А вы на что? Не Феликс — точно.
— Это я и сам знаю. Извне сюда вряд ли кто смог бы пробраться. Значит, это кто-то из группы. Четверых человек в тот момент в поле зрения не было. Игоря, Федора, Жени и этого, философа…
— Кирилла Мефодьевича?
— Вот-вот, его.
— Женю исключаем, Федора, пожалуй, тоже. Остаются Игорек и профессор. Почему, кстати, «ВТ» выбрал именно его, Кирилла?
— Ты же сам просил нестандартно мыслящих. Этот профессор бросил свою кафедру, место хлебное и непыльное, и пустился в мир дикого предпринимательства. Организовал какую-то производственную фирму…
— Случайно не по выпуску слесарного инструментария?
— Кирилл?!
— Вот именно.
— Второпях народ набирали, без глубокой проверки, — перед кем оправдывался Иван Павлович, было непонятно. Скорее всего перед самим собой. — Надо же, как прокололись!
— Не казните себя. Вы бы проверку все равно делали по линии безопасности, так? А там Феликс.
— Нет, а каковы наглецы?! Прямо в логово внедрились!
— Так мы же сами их, получается, пригласили, — Андрей усмехнулся. — Вот они и воспользовались гостеприимством. Тем более что терять им уже нечего. На Диши возвращаться, как я понял, для них хуже смерти.
— Странно, тебе не кажется? Ну понятно, плохо там, голодно и холодно, но ведь это все равно родина. Хорошая — плохая, но родина!
— Значит, не просто голодно им там, а еще и страшно. Вы же знаете, как трясутся они, когда вспоминают о своем прошлом. Проклятие, зло, сущность какая-то ужасная… Будем брать?
— Кирилла? Возьмем. Если потребуется. Пока-то какой смысл шум поднимать? Мы лучше с Феликсом побеседуем, исходя из того, что якобы еще не догадались, кто выходил на связь. Послушаем, что споет этот птах. Может быть, у него своя версия имеется. Тут ведь любая щель лишней не будет. Глядишь, найдем такую, в которую никакой клин забивать не придется — просто ковырнем, и рассыплется вся келлская глыба.
* * *Охранник Павленко оказался глубоко не прав, когда решил, что ему по плечу любое задание руководства. Спора не было, он прекрасно стрелял, владел приемами рукопашного боя, быстро ориентировался в сложных ситуациях, и все же для идеального выполнения порученной работы этого оказалось мало. Возможно, дело было в необычном характере задания или в неблагоприятном стечении обстоятельств? До последнего момента все шло просто идеально. Скромный, недалекий сотрудник не вызывал у начальника внутренней охраны объекта никаких нареканий. Старательный, надежный служака, хорошо проявивший себя во время инцидента, когда пришлось обезвредить разбушевавшегося пленника… И вот все провалилось к чертям, причем на таком пустяковом штришке…
Передать записку старшему лейтенанту Сошникову можно было где угодно. В туалете, в столовой, сунуть под дверь комнаты, просто оставить в тайнике. Что дернуло Павленко устроить киношную передачу клочка бумаги на ходу, прямо в коридоре, оставалось загадкой даже для него самого. Импульс, ребячество?
Лежа на полу, с заведенными за спину скованными руками, размышлять можно было не спеша. Или вовсе не размышлять, но впереди маячило написание многочисленных рапортов, и заранее придумать более-менее приличные формулировки было нелишним.
С Феликсом «тунгусы» поступили более человечно. Его даже не заковали в «кандалы». Как пояснил Бондарь, поскольку он вражеский разведчик, а Павленко просто шпион. В чем заключалась разница между миссиями офицеров Федеральной безопасности, кроме даты внедрения в Управление, главный «тунгус» не пояснил. Он уселся напротив Сошникова и протянул ему сигареты.
— Ну что, Феликс Алексеевич, шифровочку вслух прочтете или прикажете еще и «Энигму» к ней разыскивать?
— Там все открытым текстом, — Феликс взял сигарету, — только шрифт очень мелкий.
— Ага, — Тимофей прищурился и поднес бумажку поближе к глазам. — Компромат… на… на кого? Смазалось… Что, в Конторе нормального принтера не нашлось? Все буквы расплылись… Ладно, эксперты разберутся. Ты сам-то, старлей, как думаешь, что тебе приказано?
— Я же мыслей начальства не читаю, — Феликс пожал плечами. — Если «компромат», то, наверное, на Сноровского или на всю группу в целом… Не нравится моим командирам ваше Управление. Борзое слишком.
— У, как мы заговорили! — Бондарь недобро усмехнулся. — Прямо как партизан в гестаповских застенках, с гонором… Только зря ты, Сошников, напрягся. Пытать тебя никто не собирается, нет надобности. Ты вот мыслей не читаешь, а у нас есть специалисты, которые это запросто делают. Даже без согласия испытуемого. Ну, да ты в курсе.
Феликс угрюмо кивнул.
— Товарищ майор, а с этим что делать? — задал вопрос один из бойцов, указывая на Павленко.
— Павленко, ты кто по званию? — Бондарь присел рядом с «охранником» на корточки.
— Лейтенант.
— А стрелять где так научился?
— Чемпион федерального округа, — пробормотал офицер, — среди наших, конечно…
— Уважаю, — признался Тимофей. — Допрос окончен. Краб, отвези чемпиона в Контору. Прямо оперативному дежурному сдай. Мы же не шпионы иноземные, нам его обменивать не на кого. Наручники снять не забудь.
— Есть, — коротко, будто что-то сглотнув, ответил Краб.
Ухватив за ворот одной рукой, он легко поставил Павленко на ноги и подтолкнул к выходу. Снимать с пленника оковы воин не спешил… …Иван Павлович и Соловьев шли из разных концов здания, но в кабинете начальника внутренней охраны появились одновременно. Самого начальника в помещении не было. Бондарь отправил его в отдел кадров перепроверять личные дела сотрудников.
— Прокололся? — с оттенком сочувствия спросил Сноровский у Феликса.
Тот криво ухмыльнулся и чуть пригнул голову, вроде как кивнул.
— Ну что за молодежь пошла! — Иван Павлович театрально всплеснул руками.
— С Келлода, — добавил Соловьев. — А ты смелый парень, Сошников. Знал же, что мы тебя подозреваем, а все равно согласился на внедрение. Или ты на что-то рассчитывал?