— Но ведь это имитация! — воскликнул Анатолий. — Элементарный подбор примерно подходящих по смыслу фраз!
— Слушай, гений, я ведь могу и обидеться, — заявил голос с потолка.
— И что, плюнешь в меня электроразрядом? — Филиппов скривился.
— Зачем? — удивился «Вектор». — Я просто перестану с тобой разговаривать. Подсказать, на какое вещество ты в этом случае изойдешь?
— Ты сначала докажи, что с тобой вообще имеет смысл разговаривать!
— Такому заносчивому тупице, как ты? Возможно, и не имеет…
— Ты слова-то подбирай, калькулятор силиконовый! Не с железом вроде себя разговариваешь!
— Ага, с деревом, — «ВТ» достаточно натурально фыркнул. — Зануда вы, Анатолий…
— Я вижу, вы поладили, — Соловьев удовлетворенно потер руки. — Теперь отвлекитесь. «Вектор» пояснит, на этот раз уже всей группе, зачем показал это фото. А то Вера стоит, ждет… Мне даже как-то неудобно…
Он расплылся в такой странной улыбке, что Веру слегка передернуло. Однако она не отвернулась, не отвела взгляда и даже не шелохнулась. Глаза ее были полны вселенских мук, но складывалось впечатление, что именно этого ей всю жизнь и не хватало.
— Вот пойми их, этих женщин! — пробормотал Филиппов, обращаясь к сидящему по левую руку Феликсу. — Иногда могут в морду плюнуть ни за что, а иногда стоят, как лист перед травой, и млеют от того, что их в грязь втаптывают…
— Часто плевали? — так же тихо спросил Феликс.
— В меня-то за что?! — спросил Анатолий, беззвучно смеясь. — Я терпением и лаской беру…
— И дают?
— Ну, если беру…
Их едва слышная пошловатая пикировка была прервана новой громогласной репликой «Вектора Тысячелетия».
— Вот именно! Вера стоит и хлопает глазками, а остальные и вовсе ничего не понимают. А между тем по Земле расползаются диверсионные группы келлов. Вот с таких баз.
— Нет, ну он действительно немного… нагловат, — теперь не выдержал даже Федор, наиболее преданный сторонник высоких технологий. — Андрей Васильевич, может быть, вы как-то повлияете?
— «Вектор», веди себя прилично, — потребовал Соловьев.
— Копирую алгоритм поведения начальства, — пробурчал «ВТ». — Впрочем, воля ваша.
— Хороший мальчик, — с усмешкой сказал Андрей. — А теперь, граждане, слушайте с предельным вниманием. Эту базу в свое время я и вычислил. Знаете — как?
Соловьев взял паузу, в течение которой на секунду заглянул в глаза каждому из сотрудников… …Войти в серебристое свечение было страшно, хотя подобную процедуру воин проделывал уже, наверное, в сотый раз. Он невольно задержал дыхание и сделал короткий шаг вслед идущему впереди товарищу.
Мир раскололся и рухнул под ноги миллионами зеркальных осколков. Воину даже показалось, что он слышит отчетливый хруст стекла под тяжелыми металлопластиковыми подошвами. Температура воздуха неожиданно подскочила на десяток градусов, и в лицо солдату ударил порыв горячего ветра. Он зажмурился и задержал дыхание. На смену теплой волне пришла холодная, но не такая агрессивная, и воин снова открыл глаза. Отблески свечения еще играли на серой униформе и затылках солдат. Длинные вытянутые тени достигали стены, перед которой строй останавливался и сгружал поклажу на пол огромного ангара.
Воин тоже сбросил с плеча объемистый мешок и отошел в сторону, освобождая место для идущих за ним. Теперь у него появилась возможность оглядеться.
Высокий потолок, бетонный пол, кирпичные стены, запах какого-то нефтепродукта — скорее всего… как же его… ах да, мазута или технической смазки на нефтяной основе.
«Нефть! Триллионы тонн! — вспомнил воин лекцию по ресурсоэкономике планеты. — А еще богатейшие запасы железной руды, каменного угля и цветных металлов. Просто не верится…»
Он улыбнулся и, щурясь, взглянул на яркое свечение под высокой аркой. Из него бесконечной колонной тянулись солдаты. За серебристыми воротами лежала родина. Место, которое многие из них не увидят больше никогда.
У воина на секунду защемило сердце. Пустой Келлод, умирающая Диши… Он решительно отогнал воспоминания и вернулся к действительности. Земля. Богатая и процветающая. То, что нужно, чтобы не жалеть о покинутой родине…
— Что это?
Изумленный вопрос Веры прозвучал прямо в головах всех членов группы. Пожалуй, этот факт удивил их даже более, чем отрывок из чьих-то странных воспоминаний.
— Я что-то не понял, — вслух заявил Филиппов. — Вы телепатией промышляете, господин Соловьев?
— Вы хотели спросить, не издеваюсь ли я над вами? — уточнил Андрей. — Нет. Просто я вам продемонстрировал, как собираюсь вычислять ворота. Я буду передавать вам материал, а вы будете его переосмысливать. Сразу всем коллективом. Вот таким симбиозом мы и двинемся на штурм необъяснимого. То, чего не увижу я, увидит, например, Феликс, или Евгений, или кто-то еще. То, на что не хватит моего образования, поймет Кирилл Мефодьевич или Игорь. Ну а к тому, до чего не дойдут руки у мужчин, приложит ручку Вера. Охват всех сторон гарантирован.
— Охват каких сторон? Охват сторон чего?! — спросил Кирилл Мефодьевич, нервно утирая лоб платком. — Этих загадочных ворот?
— Нет, — Андрей усмехнулся. — Это я образно выразился. Мы с вами будем осмысливать один очень сложный шифр. Вот именно к нему и следует подойти сразу с нескольких сторон, но оставаясь при этом в едином сознании. Иначе он не взламывается.
— Как бы увидеть некое здание сразу со всех сторон, — начиная понимать смысл задуманного, пробормотал Логинов.
— И сойти от такого квадрозрения с ума, потому что люди так не видят, — недовольно добавил Федор.
— Скорее, направить на объект одновременно десять прожекторов и увидеть, что это именно здание, — перевел для себя Филиппов.
— Вот вы и поняли, — сделал вывод Андрей и, не позволяя сотрудникам опомниться, приказал: — «Вектор», дай на экран код! Всем смотреть на меня!
Примерно минуту в комнате царила полная тишина. Сотрудники смотрели на Соловьева, который, в свою очередь, не отрывал взгляд от экрана.
— Квадраты шестнадцать, двадцать восемь и сорок, — вдруг пробормотал Евгений, ткнув пальцем в карту региона, висящую на левой стене комнаты.
— Уточняю, в шестнадцатом квадрате два объекта, — удивляясь собственным словам, заявил Анатолий. — Один на северной окраине районного городка, другой почти в центре, на пересечении улицы Молодежной и проспекта Мира.
— Квадраты пятьдесят один, два, четыре, шестьдесят, — выпалила Вера, продолжая зачарованно смотреть на Соловьева. — По два объекта в каждом. В шестьдесят пятом два стационарных, один подвижный, смонтирован на базе пары железнодорожных вагонов…
— В семьдесят третьем один, — нехотя буркнул Феликс, с тоской глядя на Кирилла Мефодьевича.
Тот крайне расстроенно покачал головой и прикрыл ладонью глаза…
* * *Безносов пробежал глазами по списку и поднял взгляд на Ивана Павловича.
— Что это за география?
— Ты требовал результат? Ну, вот…
— Вот это?
— А что тебя не устраивает?
— На что мне твои квадраты? А где обозначения, чего в них и сколько? Техники, солдат. Какие укрепления, коммуникации…
— Ты хотел координаты ворот — вот тебе координаты, — Сноровский похлопал ладонью по листку, — а чего в них и сколько — пусть выясняют твои «тунгусы». Моя команда собрана из аналитиков.
— Что, из всего объема информации только координаты они и вытянули?
— Неблагодарный ты, Семен. Я тебе целых сто вражеских точек проникновения на блюдце преподнес, а ты еще недоволен. Работают ребята. Вытягивают. Только ведь они и метод на ходу осваивают. Вот когда освоят…
— Тогда келлы и код сменят…
— Накаркаешь…
Иван Павлович поднялся и пошел к выходу.
— Иван, погоди, — Безносов смущенно покашлял. — Не обижайся ты… Дело твои аналитики провернули. Стоящее дело. В принципе, после быстрой разведки на месте можно даже и начинать подготовку операций. Это действительно дорогого стоит. Да и просто впечатляет, чего уж скрывать. Если, конечно, все эти данные подтвердятся.
— Подтвердятся, — уже из-за двери ответил Сноровский. — Главное — пошевеливайтесь, пока враг не понял, что мы раскусили его новый шифр.
— А вы что, наследили?
— Нет, но слишком уж много у него кругом ушей и глаз.
— Ты что, подозреваешь моих ребят?
— Нет, своих, — серьезно ответил Иван Павлович и закрыл дверь.
Безносов озадаченно почесал макушку и, немного подумав, поднял трубку телефона.
— Дежурный, соедини по защищенной линии с замначальника разведуправления… да срочно, да, код «Атака!»… С кем говорит? Разъединяй… Полковник Безносов, скажи, приказал… не уволят… Соединяй, твою… быстро!
Иван Павлович вошел в стратегическую комнату как раз в тот момент, когда Соловьев отвернулся от экрана и жестом приказал своим товарищам идти отдыхать. Говорить он уже просто не мог.
— Дежурный, соедини по защищенной линии с замначальника разведуправления… да срочно, да, код «Атака!»… С кем говорит? Разъединяй… Полковник Безносов, скажи, приказал… не уволят… Соединяй, твою… быстро!
Иван Павлович вошел в стратегическую комнату как раз в тот момент, когда Соловьев отвернулся от экрана и жестом приказал своим товарищам идти отдыхать. Говорить он уже просто не мог.
— Устали? — с сочувствием спросил Сноровский сразу у всех.
Ему никто не ответил. После двенадцати часов напряженной работы сотрудники особо не стремились беседовать. Андрей задал такой темп совместных размышлений, что выжал из товарищей все соки.
— Буксуем, — признался Соловьев, когда в кабинете остался только Иван Павлович.
— А в чем причина?
— Келлы заметили вторжение в систему и сменили код. На этот раз уровень сложности не по зубам даже нашему симбиозу.
— Может, пригнать еще десяток гениев?
— Не получится, — Андрей устало покачал головой. — Хоть сотню пригоните, хоть тысячу… Если первый шифр был просто нелогичным, второй нелогичным и «многогранным», этот, третий, образно говоря, выглядит, как нечто настолько протяженное во времени, что найти второй конец этой вытянутой в никуда информационной трубы не смогут даже наши отдаленные потомки. Такой вот фокус. К нему нужен ключ или машина времени, чтобы по-быстрому слетать в будущее и выяснить, где расположен и как выглядит второй конец.
— Машины у нас нет и не будет, а ключ известен только шифровальщику…
— И Коро.
— И Коро, — согласился Сноровский. — Кого-то из них достать нам просто необходимо.
— Что Безносов? Обрадовался?
— Обрадовался, конечно. Уже названивает, наверное, в свое ГРУ…
— Спецназ на точки вызывает?
— Скорее — огонь.
— Думаете, разбомбят?
— А то! Это у них первое средство. Ну, а потом, когда шарахнут «градом», тогда и спецназ пошлют. Проверить, что там осталось. Ну, ты же сам мне этот сценарий описывал… Грубо, конечно, но тут важен фактор внезапности.
— Вы бы поступили по-другому?
— Я-то? У меня, Андрюша, воспитание не то, не военное. Я же по невидимым фронтам всю жизнь воюю…
* * *Феликс открыл кран и сунул голову под струю холодной воды. Брызги намочили воротник сорочки и попали на ослабленный узел неброского галстука.
— Не простудись, — предупредил Кирилл Мефодьевич.
— Еще один такой сеанс, и я умру даже без простуды, — Сошников рывком вытянул узкий конец галстука из узла и бросил тряпицу на стул. — Под конец я почти сломался и едва не пустил его в скрытые мысли.
— А мне он почему-то прощал и отлынивание, и неточные ответы, — «историк» прошелся по комнате. — Что-то заподозрил?
— Кто его разберет? Такое впечатление, что, по большому счету, ему не нужны ни наши знания, ни активное участие. Он использует наши головы как дополнительные резервуары, площадки для расширения собственного сознания. Будь мы даже полными идиотами, Соловьев все равно бы справился с заданием.
— Это очень плохо, Феликс. Против такого врага мы еще не воевали.
— Хуже Сущности?
— Ты же в нее не веришь.
— После того, что устроил этот контактер, я готов поверить в любую чушь.
— Сущность вполне подойдет для начала.
— Хорошо, уговорили, верю. Келлод опустел из-за зловредной Сущности. При чем здесь Соловьев?
— А разве я увязывал Соловьева с Проклятием?
— Вы назвали его врагом, против которого нам не выстоять. Я знаю лишь одного врага, который вызывал у вас аналогичные чувства, матронарм. Это Сущность.
— Земная логика пропитала тебя насквозь, — Кирилл Мефодьевич поморщился. — Хотим мы того или нет, но группа постепенно найдет и все оставшиеся ворота. Коро не помогут никакие ухищрения.
— Новый шифр…
— Соловьев справится и с ним, — перебил матронарм. — Рано или поздно.
— Вы предлагаете сдаться?
— Не сдаться, а спасти хотя бы то, что возможно. Хотя бы один переход здесь и как можно больше наших соотечественников по всей планете.
— Да вы, никак, метите в политики?! — Феликс усмехнулся. — Думаете, капитуляция станет для вас политическим козырем? На Диши вас вряд ли поймут.
— Не капитуляция, а спасение тех, кого еще можно спасти, — возразил Кирилл Мефодьевич, строго глядя на Сошникова.
— Спасать надо было раньше, — Феликс указал большим пальцем за плечо. — Обвязаться гранатами и взорвать все это осиное гнездо вместе с феноменом Соловьевым. Тогда бы система Коро осталась нераскрытой. А теперь поздно.
— Вот и я говорю, что поздно, — «историк» тяжело вздохнул. — Нашим армам не миновать разгрома. Нападение сапиенсов будет внезапным и жестоким.
— Я попробую связаться с Коро и пояснить ему, что в систему влезли не хакеры, а враги…
— Тебя пристрелят, как только ты попытаешься это сделать.
— Я не собираюсь проникать в тактический зал, — упрямо возразил Феликс. — Сошлюсь на неотложные дела в городе, съезжу на третью системную базу. Или просто — выберусь из зоны действия постановщика радиопомех, туда, где работают мобильные телефоны, и войду в Сеть прямо со своей трубки. Пошлю Коро сигнал тревоги…
— Без сопровождения тебя не выпустят даже на свежий воздух, а не то что за территорию. Кругом охрана и эти, как их, «эвенки»…
— «Тунгусы».
— Вот-вот, «тунгусы».
— Что же делать?
— Думать, Феликс. Просто сесть и хорошенько подумать, чем нам все это может грозить.
— Большими потерями, тут и думать не о чем.
— Возможно, эти потери будут оправданы. Чтобы не лишиться всего, иногда приходится жертвовать какой-то частью. Иногда очень большой частью. Конечно, в пределах разумного.
— Сто пятьдесят семь ворот! — возмущенно воскликнул Сошников. — Шестая часть всей стратегической системы Коро! Матронарм, разве это разумные потери?
— Я отвечу тебе позже. Когда все хорошенько обдумаю. Завтра.
— Завтра мы недосчитаемся ста трех ворот, — напомнил Феликс.
— Этого уже не предотвратить. Нам следует думать об оставшихся переходах и келлах. Об их жизни и дальнейшей судьбе.
— Простите за резкость, Кирилл Мефодьевич, но вы всего лишь матронарм. Вам не положено думать обо всех закрепившихся на Земле келлах. Сорок семь входящих в ваш арм ворот будут уничтожены или захвачены землянами не позже завтрашнего вечера. Вот о чем вы должны беспокоиться. А в целом на действия людей пусть реагирует матрогон и его персонал. Они, кстати, и так уже играют почти в открытую — на разгром сто пятьдесят седьмого перехода они заявили протест правительству. Вы не знали?
— Знал. Они взяли за основу ноты мой рапорт.
— Тогда о чем же вы думаете? Хотите сами занять пост матрогона? Но в стране, после завтрашнего разгрома, вместо полутора сотен останется максимум два-три перехода и вместо семи — меньше одного арма воинов. Такие я предвижу потери в живой силе. Должность без власти… Зачем вам она?
— А в целом на Земле останется еще пять сумармов живой силы и почти тысяча ворот, кроме того, на Диши готовятся к отправке армы резерва и гражданские переселенцы. Тот, кто обеспечит им здесь нормальную жизнь, станет правителем. Почему не я?
— Не понимаю, почему для того, чтобы стать когда-нибудь правителем, сейчас обязательно нужно жертвовать жизнями тысяч солдат?
— Потому что, если люди нас не «победят», охота Соловьева продолжится, и в конце концов он сорвет нам все переселение. Местная система Коро замкнута и содержит только сто пятьдесят семь ворот. Отдав сапиенсам эту часть, мы сохраним целое, то есть все остальные переходы…
— С вашего разрешения я все же попробую остановить военных, — самоуверенно заявил Сошников. — Через своих соратников из Федеральной безопасности.
— Пробуй, — в очередной раз вздохнув, согласился Кирилл Мефодьевич. — Хоть совесть немного успокоишь…
* * *Андрей сидел, меланхолично помешивая остывающий кофе и не принимая в развернувшейся дискуссии никакого участия. Спорили с пеной у рта Безносов и Сноровский. Отстаивая свою позицию, Иван Павлович периодически вскакивал и совершал пару рейдов от кресла к двери и обратно, а полковник то и дело хлопал ладонью по столу. Соловьев невольно подсчитал количество хлопков и пробежек и пришел к выводу, что до проломленной столешницы осталось уже немного, а вот паркет протрется еще не скоро.
— Я не понимаю, к чему все эти дебаты, — наконец высказался он. — Разве военные учитывают наше мнение? Они получили вводную, разработали план операции и теперь, пока на практике не убедятся, плох он или хорош, никаких изменений в него не внесут.
— Кто позволит военным устраивать взрывы на территории мирных районов? — возразил Иван Павлович. — Это же абсурд — бомбить собственные города!