Женщина в который уже раз очень внимательно взглянула на офицера:
— Никаких «если что» произойти не должно! Вы вернетесь, я уверена! — И обратилась к внуку: — Ну, а ты, невежа, почему дяде Саше даже спасибо не сказал?
— Ой, извините, совсем забыл! Спасибо, дядь Саш!
— Катайся в свое удовольствие.
Вернулись в горницу.
Лидия Тимофеевна положила на стол небольшой сверток.
— Саша! Вы ведь, наверное, увидите Соню?
Калинин ответил:
— Обязательно увижу!
— Не передадите ей посылочку? Там кое-какие вещи! Она не тяжелая!
— Ну какие разговоры, Лидия Тимофеевна? Конечно, передам.
— И вот еще что… Я сказала Сереже, что вы служите недалеко от госпиталя, где работает его мама, так он письмо ей написал. Я тоже. Их передадите?
— Ну зачем вы спрашиваете?
— А вас на границе проверять не будут?
— Ерунда! Давайте и посылку, и письма!
К Александру подошел Сережа:
— Дядя Саша, вы когда увидите маму, скажите ей, что я веду себя хорошо, ладно?
— Обязательно.
— И что очень жду ее!
Калинин потрепал парнишку за волосы, такие же шелковистые и густые, как у его матери.
— Передам, Сережа! Ну что ж! Как говорится, даст бог, свидимся?
— Свидимся, Саша, — уверенно заявила Лидия Тимофеевна, — всенепременно свидимся.
— Тогда пошел я?
Сергей, вдруг прильнув к Александру и подняв заплаканные глаза, попросил:
— Вы следующим летом приезжайте! Пожалуйста! Может, и мама приедет, а?
И вновь на Александра смотрели глаза Сони. Старший лейтенант прижал к себе парнишку:
— Я постараюсь, Сережа!
Через несколько минут он шел по улице. Усиливающийся дождь бил ему прямо в лицо. Но Александр не прятался от дождя. На душе у него стало очень тепло и хорошо. И он жаждал того момента, когда спустится с трапа транспортного борта в Уграме. Ведь там Соня! Его Соня! И неважно, что она ненавидит его, главное, что он любит ее! В этом теперь старший лейтенант Калинин был абсолютно уверен.
Глава 12
Двадцать первого июля Александр вылетел в Ташкент. Несколько дней пробыл на «пересылке», и только двадцать пятого числа транспортный «Ил-76» доставил старшего лейтенанта в Уграм. Сойдя с трапа, Калинин огляделся. Те же горы, видневшиеся в стороне со своими снежными шапками, та же пыль… та же жара. Обычно к борту подходил автобус или бортовой автомобиль парашютно-десантного полка. Вот и сейчас Александр пытался разглядеть машину десантников, но увидел командирский «УАЗ» своего батальона. Это было странно. Хотя если Глобчак по каким-то делам приехал в штаб дивизии, то мог заскочить и на военный аэродром. Калинин сообщил из штаба округа о дате своего прибытия. Но вместо командира на бетонке появился новый замполит, майор Соловьев.
Он подошел к старшему лейтенанту:
— С прибытием тебя, Калинин!
— Спасибо! По какому поводу эта встреча?
— Есть повод, старший лейтенант, есть! Отойдем-ка в сторону.
Александр ничего не понимал. Но замполит очень быстро внес ясность. Он рассказал Калинину о том, что произошло на следующий после его отлета в Союз день. Александр был шокирован:
— Как семь человек?
Замполит поведал подчиненному только об убитых в том бою в Кидрабском ущелье, о пропавшем же сержанте умолчал, так как имел на этот счет указания представителя особого отдела.
— А вот так, Александр! Короткий бой — и треть взвода полегла.
— Нo… но этого не может быть! Получается, взвод работал, расчлененный и разбросанный по отделениям?
— Да! Так оно и было! Кстати, и взвод Листошина примерно в то же время, но в соседнем ущелье встретился с духами.
Александр все еще не мог прийти в себя.
— В обоих ущельях банды?
— Не совсем так! Душманы также атаковали высоту у Аяда, следовательно, продвигались и по Аядскому ущелью.
— Но… но… почему мой взвод столь странным образом занял позиции при столкновении с боевиками? Гудилов не должен был так рассеять людей, что они не могли прикрыть друг друга.
Замполит вздохнул:
— Должен, не должен, но все произошло так, как произошло. Старший лейтенант Гудилов, а с ним еще шесть бойцов погибли, уничтожив десяток духов.
— Нет. Не могу поверить!
— А придется, Александр Иванович, придется. И не только поверить, но и ответить на вопросы старшего оперуполномоченного КГБ по нашей дивизии. Собственно, поэтому я здесь. Мне приказано с аэродрома доставить тебя в штаб соединения!
— К особистам? Меня в чем-то подозревают?
Майор взял старшего лейтенанта под руку:
— Знаешь, Саня, ты уж извини, что вот так не по субординации, но в этом деле с разведвыходом 7-го числа и в том, что за ним последовало, очень много странного. Я бы тебе объяснил, но мне запретили это делать.
Александр посмотрел на замполита:
— Вы сказали: и в том, что последовало после трагического выхода. Что означают ваши слова?
— Все тебе объяснят! Но ты особо не переживай. Работа у контрразведки такая. Они в каждой мелочи предательство и заговор видят. Выслушаешь их, ответишь на вопросы, и отпустят. Предъявить-то им тебе нечего, иначе не я встречал бы тебя, а караул комендантской роты, если бы вообще на «пересылке» не повязали. Так что спокойней!
— Да мне плевать на особистов. Неужели вам не понятно, майор? У меня люди погибли в обычном по сути разведывательном рейде. В любом случае, с какими бы силами духов взвод ни столкнулся в ущелье, он не мог понести такие потери! Ведь наверняка у Листошина этого не произошло?
Замполит подтвердил:
— Да, у Листошина бой закончился благополучно.
— Вот видите! Черт! И кто только перенес мой отпуск? Я должен был выводить в горы ребят, я!
— Успокойся, Саш! Я понимаю тебя, но ничего уже не изменишь. Ребят похоронили, твой взвод доукомплектовали. Он ждет тебя. Прошлое надо помнить, но жить следует настоящим. Возьми себя в руки! На войне и не такое бывает. Я тоже не первый год здесь и знаю, что говорю. Бери сумки, поехали в штаб. Приказы мы обязаны выполнять!
Александр взялся за баулы и вспомнил про сверток с письмами для Сони. И тут же страстное желание увидеть ее пересилило все другие эмоции. Тем более и повод был. Он обернулся к замполиту:
— Товарищ майор! Сделайте одолжение!
— А что такое?
— Мне надо в госпиталь заехать, передать одной женщине посылку и письма. Кто знает, когда потом смогу сделать, а я обещал.
Соловьев на секунду задумался, потом решился:
— Хорошо! Только постарайся побыстрее!
— Конечно! Спасибо!
Все же новый замполит был нормальный мужик. Не то что Трофимов! Тот уперся бы обязательно. Приказ есть приказ. Все остальное по хрену. Соловьев не такой. И это хорошо. В боевом коллективе должна быть сплоченная команда.
Сели в «УАЗ». Майор приказал водителю:
— В госпиталь!
Тот тронулся с места.
Калинин обратил внимание, что Соловьев прибыл на аэродром без охраны. Отчаянный малый. Мало кто решился бы вот так разъезжать без сопровождения, даже на территории военной базы. И это говорило в пользу замполита. На территорию военного госпиталя въехали беспрепятственно, командирские машины всех рангов имели специальные пропуска.
Майор обернулся с переднего сиденья:
— Куда конкретно подъехать?
— К хирургическому отделению!
Водитель остановил машину возле длинного барака и ряда больших палаток за ним, помеченных большими красными крестами на белом фоне. Это для духов. Хотя им без разницы, что обстреливать. Колонну ли, боевую группу, штаб или госпиталь. Наши, в отличие от них, если выходили на полевые медицинские пункты моджахедов, их не трогали. Это был негласный закон, и ему следовали.
Выходя из «УАЗа» с пакетом, Александр думал об одном. Лишь бы сейчас Соня была свободна, лишь бы не на операции. В противном случае придется оставить посылку, а когда он затем увидит женщину? И каким образом встретится с ней?
Он вошел в приемный покой. За окошечком сидела миловидная девушка.
Поздоровавшись, Калинин спросил:
— Скажите, пожалуйста, могу ли я увидеть Волкову?
— Соню?
— Да.
— Наверное, сможете, ее бригада утреннюю операцию закончила, и сейчас должен быть перерыв. Я постараюсь ее вызвать. Как вас представить?
— Представьте как офицера, доставившего ей посылку от матери и весточку от сына.
— Так вы из Союза?
— Да, только что прилетел!
— Ну, тогда найду ее. Подождите на диване, пожалуйста.
Александр присел на потертый кожаный диван. Его охватило волнение. Такое, которого он никогда не испытывал в бою. Он страстно желал увидеть Соню и одновременно боялся этой встречи. Ждать пришлось недолго. Открылась боковая дверь, и в небольшое помещение приемного покоя вышла ОНА. Соня, увидев Александра, остановилась. В ее глазах мелькнуло изумление. Она посмотрела вокруг, но в комнате находился один Калинин.
Александр встал:
— Здравствуй, Соня! Это я жду тебя!
— Вы?!! Но мне сказали, офицер от мамы и сына! Так…
— Да! Это я приехал передать то, что просили доставить Лидия Тимофеевна и Сережа.
Соня была в замешательстве.
— Ничего не понимаю! Давайте выйдем.
И пошла на выход. Калинин последовал за ней.
Сбоку от входа в приемный покой стояла скамейка. Она присела на нее. Александр протянул женщине пакет, в котором лежали сверток и письма.
— Извини, Соня! У меня, к сожалению, мало времени, машина ждет, в штаб надо. Сережа на словах просил передать, что он ведет себя хорошо, и это правда, я сам убедился. И еще… что очень ждет тебя!
— Но каким образом вы встретились с мамой и сыном?
— Это долгая история, а я тороплюсь. Расскажу все в другой раз! А сейчас, честное слово, у меня считаные секунды.
— Хорошо! Но все это невероятно!
— Для меня встреча с твоими близкими также была неожиданна. Но, как оказывается, в жизни все бывает. И еще, Соня, перед тем как уйти, прошу простить меня за тот чудовищный вечер. Прости, если сможешь, конечно. Если бы ты знала, как я раскаиваюсь.
Водитель «УАЗа» подал сигнал.
Калинин не услышал ответа.
Он встал, бросил:
— До свидания!
И поспешил к машине, оставив женщину задумчиво сидеть на скамейке. Старший лейтенант чувствовал на себе ее взгляд. И он жег ему затылок. Но в нем не было ненависти, уже не было, и это тоже чувствовал офицер. Он хотел обернуться, но сдержал себя. Лишь из окошка задней дверки посмотрел в ее сторону. Соня глядела на машину.
Водитель развернул «УАЗ» и по команде замполита взял курс к штабу мотострелковой дивизии.
В Особый отдел зашли вместе с Соловьевым.
Встретил их капитан. Это был лощеный тип с тонкими усиками, ухоженной прической, облаченный в безупречно выглаженную форму. Всем своим видом он старался показать, что является не каким-то там войсковым офицером, а сотрудником КГБ, представителем службы армейской контрразведки.
Замполит представил ему Александра:
— Перед вами старший лейтенант Калинин.
— Так-так-так, ну и где ваше «здравия желаю», товарищ старший лейтенант?
Этот тон вызвал раздражение у командира взвода. Он ответил грубо:
— Там же, где и ваше приветствие старшего по званию. — Он указал на Соловьева.
Наверное, не следовало так вести себя с особистами, но Александр не привык просчитывать варианты поведения с любым начальством, а всегда оставался самим собой.
На его ответ капитан удивленно поднял брови:
— А вы у нас, оказывается, ершистый?
— Какой есть, товарищ капитан!
Особист повернулся к Соловьеву:
— Товарищ майор, вы можете ехать к себе в часть, Калинин останется у нас как минимум на сутки.
Замполит спросил:
— Позвольте узнать, почему?
— Не все и не всегда можно объяснить! Так что езжайте, мы сообщим вам, когда сможете забрать своего взводного.
Но Соловьев уперся:
— И все же, капитан, я хочу знать причину столь длительной задержки своего подчиненного. В конце концов вы не прокуратура и даже не прямое командование, чтобы без ведома непосредственного начальника задержать кого-либо!
Капитан, поняв, что его синие просветы на погонах и кант на брюках никак не действуют на майора, недовольно объяснил:
— Ну, хорошо. К старшему лейтенанту у нас есть ряд вопросов. Беседу с ним должен был провести майор Гуреев, но, к сожалению, он отсутствует и будет только утром. Так что мне поручено предварительно переговорить с Калининым, ну а завтра с ним потолкует Гуреев. Этого объяснения достаточно? И никто, майор, вашего офицера не собирается задерживать. Пока, по крайней мере. Ночь он сможет провести в офицерской гостинице штаба соединения. Хотите — можете и вы остаться, только вот при разговоре с Калининым вы присутствовать не будете!
Замполиту пришлось согласиться:
— Ладно! Но утром жду вашего звонка! У нас взвод без командира и работы много.
На что капитан заметил:
— У нас ее тоже много! Не смею вас задерживать, товарищ майор!
Соловьев повернулся к Калинину:
— Давай, старший лейтенант, оставайся! Как освободишься, я пришлю за тобой транспорт. Удачи!
— До свидания, товарищ майор.
Замполит вышел, особист с Александром остались вдвоем. Капитан предложил старшему лейтенанту стул возле стола. Калинин присел. Особист устроился напротив, спросил:
— Вы в курсе, что произошло седьмого июня в квадрате 36–17 Кидрабского ущелья возле брошенного кишлака Карах?
— Я знаю, что там мой взвод нарвался на духов и в бою потерял семь человек убитыми.
Капитан уточнил:
— Восемь, взводный, восемь человек потерял ваш взвод.
Александр удивился. Замполит говорил о семи погибших.
— Не понял?
— Семь тел бойцов было найдено в кишлаке, восьмой же, а именно, — особист приоткрыл папку, которую держал перед собой, — а именно командир первого отделения сержант Сергей Волочков исчез.
— Волочков? Исчез?
— Я непонятно объясняю ситуацию?
— Понятно, но… Что значит исчез?
— А то, что после боя его не обнаружили ни среди живых, ни среди мертвых.
Это была новость! Теперь понятно, почему к нему прицепилась контрразведка. Пропасть боец не мог, он либо сам перешел к духам, либо был захвачен силой.
Капитан умел допрашивать и сейчас взял весьма уместную паузу, понимая: офицеру спецназа необходимо время, чтобы оценить обстановку. Он далее, как бы не помня грубости старшего лейтенанта, разрешил:
— Если есть желание, можете курить.
И пододвинул к нему пепельницу, сделанную из панциря крупной черепахи.
Александр повторил:
— Исчез!.. А вы не рассматривали вариант его насильного захвата, скажем, безоружным, раненым?
Особист спокойно ответил:
— Мы рассматривали все варианты. В том числе и указанный вами. Но также не исключаем, что Волочков сам перешел к моджахедам.
— И как вы это себе представляете во время боя? Как, ведя бой в составе взвода, сержант мог переметнуться к духам?
Капитан же задал другой вопрос:
— Так вы допускаете саму вероятность попытки такого перехода?
— Да что вы ловите меня на словах? Нет! Я не допускаю того, что сержант Волочков мог добровольно сдаться в плен!
— Вот как? Что ж, ладно. Насколько хорошо вы знаете своих подчиненных?
— Настолько, насколько это предписывает Устав!
— Хороший ответ, грамотный! И, главное, правильный. Вы неглупый человек, Калинин.
— Ну спасибо! Вы считаете, что среди офицеров достаточно людей глупых?
Особист умело увернулся:
— Я этого не говорил. Но ладно. В общем, мне от вас нужно немного. Это майор Гуреев будет с вами обстоятельно толковать, а для меня достаточно, чтобы вы сделали следующее.
Капитан встал, прошел к сейфу, открыл его, достал кипу стандартных листов. Положил бумагу и ручку перед Калининым.
— Вы должны составить подробные характеристики на своих подчиненных. Затем так же подробно описать все действия взвода в плане боевого применения за май месяц. Далее изложить, когда, по каким причинам, с чьего разрешения и каким образом покидали территорию части, с указанием мест, куда конкретно отправлялись в это время. С кем встречались, о чем говорили, если таковые разговоры имели место. Кто вас сопровождал в этих поездках или походах и может подтвердить правдивость того, что вы изложите на бумаге. Прошу отнестись к этому делу серьезно, стараясь не упускать никакой, казалось бы, ничтожной мелочи. Задача ясна?
Александр покачал головой:
— Задача-то ясна! Но вы сами понимаете, что одни подробные характеристики мне придется писать весь день. И для этого мне требуется журнал учета личного состава.
Капитан усмехнулся:
— А вы куда-то торопитесь? Но… хорошо, характеристики составьте краткие, но отражающие морально-политические качества, боевые возможности, профессиональные навыки и основные черты характера каждого из своих подчиненных. Погибших бойцов это касается тоже. Надеюсь, замполит сообщил вам их имена?
— Сообщил.
— Вот и хорошо! Работайте спокойно, не спеша. На обед можете сходить в офицерскую столовую или буфет. Как закончите, отправляйтесь в гостиницу. Там для вас забронировано место. Но чтобы утром, к 8.00, быть здесь. Пропуск будет заказан. Я же покидаю вас, у меня еще куча дел. Уходя, не забудьте выключить свет и захлопнуть дверь. Вопросы ко мне?
Старший лейтенант взглянул на капитана:
— А если бумаги не хватит или паста кончится?
Особист вновь прошел к сейфу, достал оттуда еще пачку бумаги и несколько стержней.
— Этого вам хватит! Да, на каждом листе не забывайте ставить свою подпись! Туалет через дверь справа. Плодотворной вам работы!
Взяв «дипломат», капитан, не прощаясь, покинул свой кабинет.