Со стороны банка раздался звук битого стекла – это бойцы выполняли приказ пахана пробраться внутрь. Как только дорога внутрь оказалась свободной, остальной отряд, завершив погребение, двинулся к зданию, только старший замешкался у могилы.
И тут из кустов, росших у соседней пятиэтажки, к нему рванулся человекообразный мутант. Таких тварей Вилен ещё не видел. Не больше метра ростом, похож на ребенка или карлика, горбатый, передвигается на четырёх конечностях, причём имеет какое-то подобие одежды. Вилен знал, как быстр Пепел, но этот мутант был просто молнией, на расстояние в двадцать метров у него ушла всего секунда. Затем – неимоверный прыжок и удар ногами в грудь отставшего от отряда пахана. Девяностокилограммового мужика снесло на остатки асфальта, словно маленького ребенка. При этом мутант ловко ухватился одной рукой за отворот гимнастёрки, словно ковбой на родео, удержавшись на падающем человеке и занося вторую руку для удара. Вилен видел трёхсантиметровые звериные когти. Одно движение – и уже ничто не спасёт бывшего заключённого. Его бойцы ещё только начали оборачиваться, сам пахан пребывал в нокауте, а его автомат отлетел метра на два в сторону.
И Ильич решился. Едва тело человека коснулось земли, он нажал на спусковой крючок. Короткая очередь буквально снесла мутанта с поверженного пахана. Всё вокруг мгновенно пришло в движение: уголовники рванули к упавшему командиру, несколько пуль, выпущенные одним из них, разнесли голову мутанта, валяющегося на асфальте, ещё двое начали искать неизвестного стрелка, шаря стволами по домам и островкам битых автомобилей. Но Вилен и не собирался объявлять, кому именно их пахан обязан жизнью. У них своя дорога, у него – своя. Забившись под руль внедорожника, он сжался настолько, насколько это было возможно. Минут пять продолжался гвалт, потом голоса начали стихать.
Ильич аккуратно выглянул. Двое самых здоровых, подхватив главаря под руки, тащили его к банку, остальные, ощетинившись стволами, медленно прикрывали отход. Через минуту они уже скрылись в банке. Какое-то время у выбитого окна маячил один из братков, но вскоре и он исчез в глубине здания.
Вилен выждал тридцать минут и уже собирался уходить, когда из ближайшего двора вылетели трое мужиков в кирзачах и в «афганке». Они постоянно оглядывались, словно за ними гнались. Один из них указал на распахнутые ворота, и все трое ломанулись к банку. Двое были невредимы, а вот у третьего рука свисала как плеть, гимнастёрка намокла от крови. Свой автомат он держал за цевьё. «Сидоров» у них не наблюдалось. Бежавший последним высокий смугляк с маленькими щегольскими усиками накинул на ворота засов и побежал догонять напарников.
Вилен не удержался от любопытства и решил подождать развития событий. Сейчас второй отряд по незнанию влез на застолблённую территорию, и Ильичу было жутко интересно, договорятся они или начнут стрелять друг в друга. Он просидел в джипе ещё двадцать минут, но так и не услышал ни единого выстрела. Либо новичков взяли в ножи, либо они договорились. Но позиция Вилена не изменилась: даже если договорились, это ничего для него не меняло, в Москве он не желал оставаться. Слишком большой город, слишком много мутантов.
Выбравшись, он ещё раз внимательно осмотрел здание банка и, не заметив никаких наблюдателей, что есть духу рванул по мосту. Через минуту Ильич был уже на другой стороне. Отдышавшись и бросив прощальный взгляд на банк, Вилен потрепал пса по загривку. Тот пошёл возле ноги, не отходя ни на метр. Пройдя метров двадцать, парень почувствовал на себе пристальный взгляд. Резко развернувшись, он вновь посмотрел на банк. И на этот раз рассмотрел человека. В открытом окне четвертого этажа стоял мужчина, пристально глядя в его сторону. Ильич вскинул автомат и быстро навёл оптику на вероятного противника. Узнал пахана, главаря первой группы, которому спас жизнь. Тот спокойно, не дергаясь, смотрел на уходящего незнакомца. Вилен опустил ствол и, прощаясь, поднял руку.
– Спасибо, – крикнул главарь и тоже поднял руку в ответ.
Ильич кивнул, он не столько услышал, сколько понял, что тот поблагодарил, и, развернувшись, решительно зашагал в сторону шоссе Энтузиастов. Если всё будет хорошо, то сегодня он покинет Москву.
Через два часа, застрелив несколько мелких мутантиков, которые кинулись на них из высокой травы, Вилен и Пепел вышли на прямую дорогу до Балашихи. Обедали в одном из газетных киосков. Годы пощадили его, витрины были целыми, дверь запиралась на замок, что дало им возможность немного отдохнуть и обдумать произошедшее. Похоже, скоро тут станет очень людно. Вилен уже прикинул: в Москву забросили несколько десятков отрядов, типа – пробная партия. Он знал минимум о трёх: первый, который сожрали, второй, за которым он шёл, и третий, который прорвался к банку следом. Хотя, теоретически, последние могли принадлежать и к разгромленному отряду. Теперь придётся удвоить осторожность, раньше в этом мире не стреляли, но всё меняется, и угодить в засаду – проще пареной репы. Люди опасней мутантов, у них присутствует хитрость, выдумка и самое главное – алчность. Для любой группы уголовников Вилен будет человеком, с которого можно снять автомат и боекомплект. Конечно, не все такие, но большинство из них не бросят своих привычек. Проще отнять то, что уже собрали другие.
Данная ситуация не радовала. Если сюда и дальше будут ссылать отщепенцев, то рано или поздно он с ними столкнётся в бою. Конечно, он лучше подготовлен, но их будет много. Остаётся всего два варианта: либо уходить в глушь, постаравшись наладить контакт с Валерой, либо примкнуть к такому отряду, выбрав наиболее приличный из них.
Выкурив несколько сигарет, Вилен посмотрел на Пепла. Тот лежал и сыто икал, пара мутантов стала для него очень неплохим обедом. Что ещё ожидать от местного пса? Естественно, он свободно мог питаться местной живностью, собака-то немаленькая и не травоядная.
– Пора в путь, друг, – погладив пса, устало произнёс Ильич, – сегодня нужно покинуть Москву.
Пепел тяжко вздохнул и нехотя поднялся на ноги. Вилен, ухватившись за прилавок, рывком встал и, передернув затвор автомата, отпер дверь.
– Давай поднажмём, друг, время уже к пяти, – обратился Вилен к своему безмолвному спутнику. – Чем быстрее выйдем, тем раньше отдохнём.
Через четыре с половиной часа Вилен, сопровождаемый Пеплом, покинул Москву. Ночевать пришлось на границе Балашихи. Соваться в город, когда на него уже почти опустились сумерки, было неблагоразумно, поэтому ночь человек и собака провели в неплохо сохранившемся фургоне «Газели». Пёс приволок в зубах какого-то небольшого зверька и быстренько съел его, хозяину не предложил, видимо, знал, что человек на добычу не позарится. Вилену пришлось довольствоваться консервами. Это начинало раздражать – Ильич любил хорошо поесть. Готовил, правда, весьма посредственно, поэтому женщины, умевшие хорошо готовить, задерживались в его доме чуть дольше тех, что не умели или их стряпня не соответствовала вкусам хозяина. В моменты одиночества Вилен просто набирал номер и делал заказ в одном из ресторанов, расположенных неподалёку. Пока Пепел ел, Ильич не стал закрывать дверцу фургона и смотрел на брошенный город, поглощаемый ночью. Вывод из созерцания был прост: никто не привезёт ему горячую пиццу или шашлык и те новомодные японские и китайские блюда, которые Вилен не переваривал.
Эта ночь отличалась от предыдущих новыми для этого мира звуками. Изредка, на грани слышимости, из мёртвого мегаполиса доносилась трещотка стрельбы. Иногда она стихала быстро, а иногда перестрелка шла минут десять.
Балашиха представляла собой унылую кучу развалин, хотя здесь разрушений было намного меньше, и произошли они скорее в результате воздействия времени и природы, а не взрывов, опрокинувших Москву. Здания просто рассыпались, город мёртв, мертвее не бывает, как, впрочем, и все остальные, которыми Ильичу довелось любоваться за эти дни.
Возле КПП ОДОНа Вилен остановился. Не надо быть гением, чтобы понять – здесь вели бой. Весь пятачок от ворот до дороги завален скелетами, об ожесточенном сражении свидетельствовал ковер из гильз, буквально покрывавший округу. Хотя «завален» – это сильно сказано, скелетов было около полутора десятков. Вилен не обнаружил ничего, похожего на оружие. Значит, кто-то после того, как бой закончился, подобрал трофеи.
– Пепел, ко мне, – скомандовал он, – рядом.
Вот уже несколько дней Вилен путешествовал в компании пса и успел убедиться в том, что эта собака гораздо умнее своих обычных земных собратьев.
– За мной, далеко не отходи, – приказал Ильич и вошёл в распахнутые покорёженные ворота. Видимо, их кто-то пытался выбить, используя что-то тяжёлое. «Что-то тяжёлое» обнаружилось сразу за КПП – гружённый щебнем КАМАЗ. Время не пощадило его, за тридцать лет он прилично проржавел, кузов в нескольких местах лопнул, и щебёнка высыпалась. Вот что не пострадало от времени, так это она. Здесь тоже были трупы – не так много, как перед КПП, на глаза попалось пять или шесть черепов, не больше. Картина была совершенно идентичной – россыпи гильз, отсутствие оружия.
Вот уже несколько дней Вилен путешествовал в компании пса и успел убедиться в том, что эта собака гораздо умнее своих обычных земных собратьев.
– За мной, далеко не отходи, – приказал Ильич и вошёл в распахнутые покорёженные ворота. Видимо, их кто-то пытался выбить, используя что-то тяжёлое. «Что-то тяжёлое» обнаружилось сразу за КПП – гружённый щебнем КАМАЗ. Время не пощадило его, за тридцать лет он прилично проржавел, кузов в нескольких местах лопнул, и щебёнка высыпалась. Вот что не пострадало от времени, так это она. Здесь тоже были трупы – не так много, как перед КПП, на глаза попалось пять или шесть черепов, не больше. Картина была совершенно идентичной – россыпи гильз, отсутствие оружия.
Раньше в этой части города Вилен не бывал, но прекрасно представлял его планировку и уже через полчаса вышел к складам. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – здесь ловить нечего. На месте складов оружия и боеприпасов стояли полуразвалившиеся здания, но разрушило их не время, а серия взрывов. Правда, после тщательного осмотра выяснилось, что подорвали ангары только после того, как вывезли всё ценное. То же самое его ждало и в автомобильном парке: опустевшие гаражи, а вот, куда девалась техника, осталось загадкой.
Неожиданно Пепел сделал стойку. Втянув шершавым кожаным носом воздух, он заворчал, но Вилен уже кое-чему научился – это был не сигнал опасности, Пепел чуял добычу.
– Фас, – скомандовал Ильич, вскидывая автомат.
Пёс стрелой рванул в сторону полосы препятствий. До этого момента первый поселенец мёртвого мира даже не предполагал, что его собака может нестись с такой скоростью. Давешняя полуженщина-полуволчица по сравнению с ним была жалкой хромоножкой. До полигона примерно три сотни метров, а Пепел преодолел это расстояние меньше чем за двадцать секунд. Нечто чёрное метнулось прочь, петляя среди проржавевших и сгнивших препятствий. Но его скорость даже приблизительно не дотягивала до необходимой для отрыва от стремительного пса. Одним гигантским прыжком Пепел догнал противника и сомкнул челюсти на её шее. Вскоре он, вполне довольный собой, положил к ногам хозяина свою добычу.
Вилен погладил пса и присел рядом, пытаясь определить, что же такое добыл его спутник. Млекопитающее – тут вопросов не возникло, но Вилен затруднялся определить вид. Больше всего зверь напоминал крота, правда, размером с хорошо откормленного чау-чау. Гладкий чёрный мех, на лапах коготки, усики возле носа – определенно, это был крот. Ради интереса Вилен дошёл до полосы препятствий, дабы подтвердить свою теорию. Он оказался прав, Пепел догнал свою жертву возле гигантской норы, уходящей вертикально вниз. Пёс тем временем, взяв свою добычу в пасть, вышагивал рядом с хозяином.
– Молодец, – похвалил его Вилен и почесал за ухом. – Есть будешь?
Пепел радостно гавкнул и завилял хвостом. Вилен достал нож и приступил к разделке. Крот был очень большим, килограммов пятнадцать, и, хотя Ильич совершенно не представлял, как разделывают подобных тварей, минут через двадцать он избавил мутировавшего зверька от шкуры. Выпотрошив тушку, Вилен стал срезать мясо и кидать Пеплу, который ловил куски на лету и глотал, не жуя.
– Смотри, подавишься, – предупредил он, бросая новый кусок.
На замечание пёс фыркнул и разгрыз кость, буквально за несколько секунд перемолов её. Через час после охоты от добычи осталась только голова, которую похоронили в кротовом лазе.
Пепел сыто облизнулся, вполне довольный жизнью. Вилен погладил его по загривку и встал. Пока пёс расправлялся с тушей крота, он сумел быстро перекусить банкой консервов, правда, греть не стал. В холодном виде они были не такими вкусными, но по-прежнему вполне сытными.
– Ну что, идём дальше?
Пепел гавкнул и, тряхнув мордой, чихнул.
– Тогда пошли.
До вечера им удалось сделать почти сорок километров, лишь немного не дошли до Покрова. Незадолго до привала на дорогу выбежало несколько кабанчиков, каждый – размером с матёрого яка. Последний был подранком, едва передвигал копытами, кто-то не менее большой выдрал из него приличный клок мяса. Вилен не позволил хряку сдохнуть своей смертью и короткой очередью добил животное. Остальные, на мгновение замерев, рванули прочь, что первого поселенца пустой планеты совершенно устраивало. Ещё в Балашихе по наитию Вилен запасся в супермаркете пластиковыми пакетами. Он отделил обе задние ноги, каждая из которых весила килограммов двадцать, вырезал особо сочные части и распихал мясо по пакетам.
– Пепел, ко мне, – позвал он пса. Тот оказался рядом, едва фраза была закончена. – Поработаешь носильщиком? – спросил Ильич, устраивая на спине пса своеобразные седельные сумки. – Половина твоя.
Пёс гавкнул и уже более покорно подставил спину.
– Жаль, ты говорить не умеешь, – посетовал Вилен.
Оставшуюся до ночлега часть пути они шли рядом, при этом Ильич заметил, что ноша не слишком обременяет его спутника. Правда, стало очевидно, что пластиковые пакеты не слишком удобны для этого, а так, по сути, Пепел не возражал. Ещё в супермаркете, помимо пакетов, Вилен нашёл две бутылки сухого молдавского вина. Тот, кто грабил магазин, их просто не заметил, они закатились под один из стеллажей. Прямо на месте разделки Вилен нарубил в котелок килограмма полтора мяса и залил его вином, которое от длительности хранения превратилось в уксус, вполне годный для маринования шашлыка. Жаль, конечно, что не нашлось лука, зато остался перец из рационов, так что ужин обещал выйти знатным. Консервы надоели. А остальное мясо Вилен планировал закоптить, соорудив для этого примитивную коптильню.
– Блин, нахожусь по факту в полной ж*пе, – заметил он вслух, – а мечтаю о шашлыке и копчёной свинине.
Через два часа Вилен поставил палатку чуть в стороне от дороги, между жидким перелеском и заросшим густым бурьяном полем, и расположился на отдых.
– Приступим, пожалуй, – доставая мачете и направляясь к сухой поваленной берёзе, оптимистично заявил он.
Набрав дров и разведя приличный костёр, Ильич нанизал мясо на проволоку, которую нашёл по дороге и которая превосходно годилась на роль шампуров. Пепел на еду хозяина не претендовал, обгладывая кабанью ногу весом килограмма в четыре. Вилен принялся сооружать коптильню. Идеально для этого подошла промоина в дорожном полотне в пяти метрах от палатки. Всё просто: разжёг огонь в промоине, дал хороших углей, наломал веток от трухлявой берёзы, гореть будет слабо, а вот дымить хорошо, да и слегка сыровата после дождя, прошедшего здесь накануне. С энтузиазмом поперчил мясо, затем подвесил его на крючья, стараясь, чтобы куски были не слишком большими и коптились легко, и разместил всё это над костром. Много дыма и запах мяса, конечно, могли привлечь хищников или мутантов, но Вилен рассчитывал на то, что его спутник предупредит заранее о незваных гостях. Шашлык вышел удачным, не хватало только лука.
«Не судьба, – подумал Штирлиц и сел в сугроб», – процитировал известный анекдот Вилен и принялся за пышущее жаром и брызжущее соком мясо. Пёс съел один кусок с руки Вилена и вернулся к своей кости, отдав предпочтение сырому мясу. Впервые за много дней Ильич смог поесть нормально – сухпай ещё не застревал в глотке, но уже порядком надоел. Ещё больше надоело одиночество. Собака, конечно, хорошо, но не заменит человека с нормальной живой речью, пусть даже эта собака гораздо умнее некоторых людей.
– Знаешь, Пепел, был у нас во взводе парень с Украины. Приехал он давно и русский знал нормально, но предпочитал разговаривать на мове. Доставал всех этим, половина пацанов его просто не понимала, вторая – недолюбливала.
Пёс, лежавший у ног, услышав своё имя, поднял голову и повел ухом, но команды не последовало, и он снова положил голову на передние лапы.
– Я его не любил. Чудной он, болтал постоянно. При этом ему было насрать, что собеседник чаще всего его просто не понимает. Ничем его не заткнуть было. И знаешь… хоть и не любил я его, а всё равно хотел бы, чтобы он оказался здесь.
Пёс никак не прокомментировал спич хозяина, за три дня он привык к тому, что иногда человек обращается к нему, но ничего не требует. Наевшись, он заслуженно отдыхал.
– Ладно, спать надо.
Вилен потрепал собаку за ухо и, услышав в ответ довольное урчание, полез в палатку. Впервые за последние дни он имел возможность выспаться в относительном уюте в палатке, вытянувшись в спальнике, не боясь, что укрытие затопит или в его убежище ворвутся голодные московские мутанты. Кузов фургона не в счет, спать неподалеку от Москвы можно было только вполглаза. Хотя – сегодня придётся спать так же, коптившееся неподалёку мясо Вилен ни с кем делить не собирался.
Ночь прошла спокойно, несколько раз он просыпался и добрасывал в коптильню новую порцию сыроватых веток. Один раз поднял тревогу Пепел. Вилен вскочил, схватил автомат, готовый отразить нападение, но, видимо, грозный рык его спутника спугнул злодея. Пёс успокоился и снова улёгся у входа в палатку, охраняя сон хозяина. Вилен погладил его, поблагодарив за бдительность, и снова забрался в спальник.