На этот раз Вилен решил выйти попозже – надо было докоптить мясо. В полдень, отрезав кусок на пробу, парень удовлетворенно кивнул и, улыбнувшись, принялся паковать его в обёрточную бумагу. Теперь дней семь мясу ничто не грозит. Конечно, он съест его намного раньше, но всё-таки хороший запас – почти пятнадцать килограммов. Тащить, правда, тяжело, но что поделать.
– В любом случае лучше сухпая. Да, Пепел?
Пёс, сидевший подле печки и с интересом наблюдавший за хозяином своими не по-собачьи умными глазами, одобрительно гавкнул. Вилен бросил ему небольшой кусок мяса, который моментально исчез в пасти. Пепел облизнулся и ещё раз одобрительно гавкнул.
Снова шагали весь день. От дороги, которая и раньше была хреновой, осталось одно воспоминание: редкие островки асфальта в высокой траве, остовы автомобилей. Чем дальше Вилен удалялся от Москвы, тем меньше их было. В Покрове обнаружились следы людей, правда, этим следам стукнуло столько же, сколько и катастрофе, но они говорили о том, что в городе кто-то выжил, – укреплённый дом на самой окраине, вокруг которого был целый лабиринт из машин. Вилен профессиональным взглядом оценил позицию, верхние этажи превратились в огневые точки, держащие под контролем открытые участки и лабиринт. Два подъезда замурованы, центральный – отведён для входа. Правда, защитникам это не помогло, огромные дыры и выбитая дверь свидетельствовали об ожесточённом штурме. В сотне метров чуть правее дома, в небольшой лесополосе, стоял танк с оторванной башней. Видимо, он и проложил путь атакующим, подавив огневые точки защитников основным калибром. Тактика старая как мир, вот только нашёлся отчаянный боец, решившийся высунуться и обезглавить танк.
Вилен поначалу хотел осмотреть здание, но передумал – его уже обыскали, и даже если бы он что-то нашёл, то не смог бы унести, рюкзак и так прилично оттягивал плечи. Пепел всё это время просидел у ног хозяина, не отходя ни на шаг. Вилен уже собирался идти дальше, когда почувствовал, как воздух вокруг него уплотняется. Он сорвал с плеча автомат и припал на колено, ища опасность. Пёс взвизгнул и прижал голову к земле, прикрывая уши лапами. Вилен повёл стволом – ничего подозрительного: мёртвый дом, пустая дорога, шумящий листвой жидкий перелесок, но то, что опасность рядом и она реальна, не вызывало никаких сомнений.
– Пепел, родной, где? – продолжая водить стволом автомата, спросил Ильич.
Пёс только снова заскулил в ответ. Вилен прислушался: тишина, ветер и поскуливающий у ног Пепел. Он явно пытался отвернуть морду от дома, видимо, источник звука, который на него воздействовал, был там.
Вилен пристально рассматривал в оптику каждое окно, каждую дыру, пробитую снарядом. На секунду показалось, что в проломе на третьем этаже словно марево поднимается, вроде как воздух горячий. Вилен сосредоточился на этом месте – точно, что-то слегка мутноватое стоит прямо в дыре, контуры человеческие. И тут же он почувствовал взгляд…
Медлить было нельзя. Выбрал угол и потянул спусковой крючок подствольника. Хлопнуло – и граната улетела к цели. Вилен считался лучшим стрелком роты из подствольника, мог забросить ВОГ в форточку на пятом этаже с первой попытки. Правда, десять лет прошло с того момента, как он проделывал подобное в последний раз, и это сказалось – граната рванула на полметра ниже цели, но дело своё сделала. Пепел вскочил и рванул прочь от дома. Ильич снова приник к оптическому прицелу. Марево исчезло.
– Сваливаем, – сказал он сам себе и рванул следом за псом, который отбежал метров на триста и злобно лаял в сторону дома. Отдышался, всё-таки рюкзак за спиной не пушинка, хоть и удобный, но тяжёлый. – Пепел, за мной, – скомандовал Вилен, пёс с готовностью пошёл рядом, изредка он поворачивал морду в сторону дома и демонстрировал клыки. – Страшный, страшный, – усмехнулся Вилен, увидев сие действо.
Пёс снова оскалился, соглашаясь с хозяином.
Ближе к вечеру парень натолкнулся на кострище, которому было от силы несколько месяцев. Настолько свежие следы ему ёще не попадались. Он потратил двадцать минут, ползая кругом на карачках, но так ничего и не нашёл. Уже вечером у костра Ильич принялся анализировать события последних дней.
– Все следы людей старые, кроме кострища, – вслух размышлял он. – Новые поселенцы, типа меня самого и уголовников в Москве, не в счёт. Похоже, кто-то тогда всё-таки выжил. Если искать этих людей, то вдалеке от городов, тем более крупных. В каждом городе, через который мы проходили, был мутант, а то и несколько, причём мутации развивались по-разному, сказывалась доза облучения. Правда, теперь у нас есть след, несвежий, но след. Куда шёл человек, разводивший огонь? В Москву или из неё? Был ли это твой хозяин, Пепел? Был ли это вообще человек? Интересно, могут ли мутанты разжигать огонь? Вопросов много, ответов мало или нет совсем, но одно ясно – здесь, помимо нас и пришлых уголовников, есть местные или те, в кого они превратились.
Пепел на его монолог принялся чесаться. Вилен улыбнулся.
– Естественный отбор – антагонизм в действии. Выжили сильнейшие. У человека не было шансов против мутантов, обладающих сверхспособностями. Чего стоил один Прыгун. Видимо, когда его поймали, мутация уже шла, но способность ещё не проявилась или была неуправляема. Но, когда Прыгун осознал свои возможности и вырвался, а следом атаковали и остальные, они легко смели защитников дома. С того момента прошло больше тридцати лет – вывод? Вывод прост – слабые ушли.
Пепел гавкнул, вроде как соглашаясь с размышлениями хозяина. И принялся грызть ногу животного, убитого пару часов назад. Видимо, раньше это был заяц. Тварь оказалась стремительной, но всё-таки медленней пса. Правда, умудрилась в последние мгновения жизни разодрать бок своему убийце. Рана была не слишком опасной – сантиметра два в длину и глубиной столько же, коготки у белого и пушистого оказались коротковаты, а густой мех и крепкая шкура пса помешали нанести более серьёзные повреждения.
Вилен подсел поближе и раздвинул слегка окровавленный мех, чтобы осмотреть рану.
– Неопасно, – подвёл он итог. – Даже жировую прослойку не пробил.
Но что его поразило – прошло всего несколько часов, а рана уже не кровоточила, и её края вроде бы стягивались, во всяком случае, она стала меньше. Если так пойдёт, к утру останется только шрам. Пепел извернулся и лизнул его в лицо, Вилен рассмеялся и потрепал пса по загривку. Пёс же принялся зализывать поврежденный бок.
Вилен закурил. Мир, в котором ему теперь предстояло жить, был жестоким. Уголовников он не особо опасался, сталкивался с ними на гражданке. Солдаты из них никакие, только против слабых и беззащитных они могут быть королями, но, получая отпор, уматывают, вытирая кровавые сопли и грозя издалека. Разве что пулю в спину всадят. Вот это будет проблемой.
А вот если представить человека, который с момента катастрофы выживал в подобных условиях… разведчик не хотел бы оказаться его врагом. Скорее всего, приспособившийся человек, это тот же мутант, сохранивший изначальный облик, как та девчонка с волчьей пастью.
К Владимиру Вилен подошёл в сумерках четвёртого дня. Ночью лезть в город было не очень умно, поэтому он обосновался на старом полуразрушенном посту ДПС в паре километров от города. В его родном мире этот пост был одноэтажный, здесь же – в два этажа, что позволяло обозревать больший участок дороги. Зданию досталось: стёкла выбиты, стены выщерблены пулями, дверь сорвана с петель. Возле поста проржавевшая от времени «девяносто девятая», больше напоминающая решето, салон выгорел. Пёс обежал блокпост и, задрав голову, предупреждающе залаял.
Вилен вскинул автомат, взяв дверь на прицел, но тревога оказалась ложной. Полтора десятка мелких тварей, чуть побольше кошки, вылетели из окон. Отчасти они напоминали птиц, отчасти – летучих мышей. Каждая тварь слегка светилась в темноте бледно-зелёным светом, словно вымазанная в фосфоре. Большего Вилен рассмотреть не успел – слишком быстро они унеслись прочь. Похоже, в отличие от своих московских товарок, они были не слишком агрессивны или же знали человека и его возможности?
– Ну и летите, – ничуть не расстроившись, прокомментировал Ильич бегство летучих тварей.
Вступать с ними в бой всё равно, что с комарами воевать – возможности неизвестны, количество приличное, так никакого боезапаса не хватит.
Пепел несколько раз победно гавкнул вслед сбежавшим противникам и спокойно вошёл внутрь следом за хозяином. Разместиться на втором этаже оказалось плохой идеей: видимо, твари здесь гнездились годами – всё было настолько загажено, что даже ногу некуда поставить. Среди помёта белели кости, но они принадлежали каким-то небольшим зверькам, человек был явно крупноват для «летучих мышей». Зато нижний этаж – по сути, бетонная коробка с камерой предварительного заключения (хотя камера – слишком громкое слово для клетки, сваренной из толстой арматуры и вделанной в стену) – был вполне чист. Вилен быстро набрал дров, рядом с постом хватало поваленных деревьев, в основном дубы. На окраине располагался городской парк, плавно переходящий в дубраву, любимое место для проведения первомайских шашлыков и пьянок молодежи прилегающих микрорайонов. Вскоре в углу, на импровизированном очаге, выложенном из шести кирпичей, горел костёр, на котором закипал котелок с супом. Точнее – с простой похлёбкой из копчёного мяса и грибов, собранных по дороге. Сбор данного ресурса в этом мире представлял собой довольно простой процесс. Нужно просто идти по обочине и смотреть под ноги. Ильич брал только белые и подосиновики, они были большими и чистыми, скорее всего, мутация коснулась и их, поскольку за всё время Вилен не видел ни одного червивого. Жаль только, что эксперименты приходилось проводить над собой, но другого выхода не было, рисковать и пробовать консервы, попадавшиеся в пустых городах и разменявшие почти сотню лет, Вилен считал более опасным.
Пепел хрустел костями крысы, которую Ильич подстрелил в соседнем городке, считающемся микрорайоном Владимира. Поначалу он опасался, что возникнут сложности с кормлением такой большой собаки, но всё оказалось на удивление просто: либо пёс сам добывал себе ужин, либо довольствовался тем, что подстрелит хозяин. А поскольку различные твари атаковали человека довольно часто, то недостатка в трофеях не имелось. Но каждое нападение заставляло тратить бесценные патроны, которые исчезали, словно конфеты из буфета. Если Вилену не удастся в ближайшее время найти боеприпасы, то вопрос его выживания будет стоять очень остро. Ильич с сожалением вспоминал брошенные в Волоколамске трофеи. Пять цинков пятёрки и три семёрки плюс россыпью в магазинах – всё это богатство осталось под завалом. А сколько там было великолепных стволов: «Винторез» и «Вал», СВД, пулеметы… Вилен тяжко вздохнул и помешал варево. Ещё минут десять – и можно будет поесть, потом сделать себе горячего сладкого чая и лечь спать.
Ильич прикурил и, подхватив автомат, вышел наружу. Чужое звёздное небо простиралось прямо над головой, казалось, вытяни руку – и достанешь светящийся шарик. Владимир уже скрылся в темноте, но он был там, город детства. Город, в котором знакома каждая улица, каждый дом, ну или почти каждый. Вилен не был здесь три года, с тех пор как умер дед. Хотя нет, это же в другом мире… Хотя здешний мир и был почти зеркальным отражением земного, но всё же парень замечал небольшие различия. Например, в названиях деревень, или в их месторасположении.
Вилену очень хотелось посмотреть на собственную квартиру. Кто там жил, была ли у него самого копия в этом мире? Или всё-таки зеркало кривое? А если копия была, то что с ним стало здесь? Вопросов накопилось много. Что в городе уцелело? Удастся ли найти боеприпасы, одежду, транспорт и топливо? Можно ли тут жить или придётся постоянно отбиваться от мутантов? Тогда точно лучше уйти в глушь, дикое зверьё всяко предпочтительнее мутантов.
Глава четвёртая Возвращение домой
Вилену не спалось. Местная кроваво-красная луна раздражала до неимоверности, в отличие от своей земной сестры, она была чуть больших размеров и словно нависала над миром. Вилен снова забрался в спальник. Очень хотелось курить, но надо экономить, лимит – не больше пяти сигарет в день. Да и вообще с этой привычкой скоро придётся распрощаться, если, конечно, не удастся найти неразграбленный склад или поле дикорастущего табака. Промаявшись ещё минут двадцать, он всё-таки уснул, усталость многочасового перехода брала своё.
Утро выдалось замечательное, впервые за три дня на небе появилось солнце. Постоянная облачность портила настроение. Поэтому солнце, вышедшее перед тем, как Вилен должен был войти в родной город, он счёл добрым знаком.
– Ну что, Пепел, вперед, – скомандовал он и уже тише добавил: – Похоже, я вернулся домой.
Городу досталось. Ещё по дороге Вилен замечал, что, чем дальше от источника заражения, тем больше разрушений и людей, погибших явно не своей смертью. Первыми пунктами назначения были батальоны ДПС и ППС, находившиеся прямо на въезде в город. Картина взгляд не радовала: площадь, на которой раньше стояли автомобилисты в ожидании техосмотра, завалена выбеленными от времени костями. Россыпи гильз, пробитые навылет черепа, переломанные кости – всё говорило о том, что здесь вели бой. Ворота батальона ППС выбиты бульдозером, который так и остался стоять в двадцати метрах от проходной, на сиденье водителя лежала кучка костей, стекло выбито, вся кабина прошита пулями, ковш, которым водитель прикрывался как щитом, словно решето. Вилен заглянул в бардачок, где обнаружил пачку сигарет.
– Здорово, – обрадовался он и сунул первый трофей себе в карман.
Пепел настороженно крутил головой, он что-то чувствовал, но пока не торопился поднимать тревогу. Вилен потрепал его по загривку и, не выпуская из рук автомат, пошёл к зданию. Видимо, нападавшим всё-таки удалось войти внутрь, но дальше дежурки они не прошли. Металлические двери были сорваны с петель, но их перегораживали баррикады, в которых пролегали аккуратные проходы. Всё ясно как божий день: отбив атаку, все выжившие ушли.
На столе в дежурке в обыкновенном пластиковом файле лежал листок из тетради в клеточку, исписанный крупным уверенным почерком:
«Город погрузился в хаос. Сохранять порядок нет никакой возможности. Людей убивают за банку консервов или бутылку воды. Трупы на улицах, разграбленные магазины, постоянные крики, стрельба. Безумие. Мы все заражены, но надеемся, что сумеем раздобыть антирадиационные препараты. Несколько наших, ушедших в город, не вернулись. В здании пятьдесят бойцов и вдвое больше гражданских. С крыши соседнего дома уже четвёртый день работает снайпер, по коридорам только бегом или ползком, но это затруднительно, много стекла. Если бы не оружейка, нас бы смяли, как дэпээсников, те и суток не протянули. Не знаю, что там случилось, но вроде бы их атаковали изнутри. Полковник принял решение: собрать все оставшиеся припасы, оружие и уходить из города. Что ж, правильно, долго в этом аду не протянуть. Мы слышим переговоры эфэсбэшников и областного УВД, их блокировали. От вэвэшников, расквартированных в Добром, уже сутки ничего не слышно, последнее сообщение было о какой-то странной твари, которую видели на крыше соседнего дома. Нам проще, пробьём ограждение в парк и уйдём. Помоги нам, Господи!»
Вилен отложил записку и нахмурился. Он не надеялся прочитать что-то иное, всё было так же, как и везде: обезумевшие люди, пытающиеся выжить. Его очень интересовал вопрос – удалось ли пэпээсникам уйти? Ильич обошёл здание, пустые гаражные боксы, несколько поваленных секторов забора.
– Похоже, прорвались, – подвел он итог. – Интересно, куда они подались и получилось ли у них уцелеть?
Пепел предостерегающе гавкнул в сторону парка. Вилен напрягся, вскинув автомат, – в деревьях что-то двигалось.
– Отходим, – скомандовал он и начал медленно пятиться.
До штаба оставалось ещё два десятка метров, когда в проломы забора хлынула волна зверьков размером с крысу. Их было так много, что даже не имело смысла стрелять. Всё равно, что камешек в прибой кидать. Пепел, не дожидаясь приказа, рванул и одним прыжком заскочил в здание через разбитое окно. Вилен мгновение медлил, после чего помчался следом, на ходу сбрасывая рюкзак. Он успел в последний момент. Забросив своё имущество в окно, парень подпрыгнул и лёг грудью на подоконник, подтянулся и забрался внутрь. Одна из тварей совершила героический прыжок и успела вцепиться пастью, полной зубов, в его ботинок. Но жёсткая кожа оказалась ей не по зубам. Вилен достал «Гюрзу» и, аккуратно прицелившись, выстрелил. Тяжёлая пуля, пробивающая средний бронежилет навылет с пятидесяти метров, разнесла зверька в клочья. Вся территория до забора была покрыта ковром тварей. О том, что удастся выбраться этим путём, и речи не шло, сожрут моментально. Чтобы пройти, нужен огнемёт, причём не ручной типа «Шмеля», а ранцевый, который на полсотни метров струю напалма выплевывает.
Вилен спрыгнул внутрь и осмотрел помещение. Маленькая бытовка, в которой стоял одинокий стол и металлический шкаф, дверь закрыта. Ильич подергал ручку, заперто. Мощный удар ногой – открыто.
– Пепел, хватит лаять, давай за мной.
Пёс, стоящий на задних лапах у окна и облаивающий крысоподобных тварей, последний раз гавкнул и пошёл следом за Виленом.
В дежурке было спокойно, выход на улицу чист. Твари умели переть только напролом, такое понятие, как обходной манёвр, в их маленьких мозгах не укладывалось. Уже больше двух недель Вилен провёл в этом мире и усвоил одну истину – самый опасный противник – человеческий мутант, все прочие твари были куда примитивней. Например, большие крысы могли далеко прыгнуть, но их легко сбить в прыжке, поскольку твари, пока летели, представляли собой классическую «тарелочку» со стрельбища. Другие брали скоростью, третьи – силой, но все они не умели думать – сплошной голый инстинкт, а на нём далеко не уедешь, особенно если твоим противником является хорошо подготовленный боец.
Ильич с Пеплом быстро перебежали плац, миновали ворота и рванули через площадь к разваливающимся от времени панельным девятиэтажкам. Задерживаться рядом с таким количеством хоть и мелких, но шустрых тварей было не с руки. Город, как и все, через которые он прошёл, был мёртв. Но если остальные погибли быстро, то этот явно какое-то время жил.
А вот что Вилену не понравилась, так это новенькая гильза под винтовочный патрон, лежавшая посреди дороги. Вилен поднял зеленоватый цилиндрик и понюхал его. Порохом уже не пахло, но гильза могла лежать здесь как пару дней, так и пару недель. Судя по чистоте, по-любому не больше недели. Вывод? Вывод прост – здесь кто-то живёт или проходил, как и Вилен, из пункта А в пункт Б. Конечно, здесь уже могли появиться уголовники. Ильич успел догадаться, что портал теперь открывается не только в «его» лес, но и в любой другой точке. Похоже, за это время детище Валеры Рябова довели до ума. Теперь «соотечественников» можно было встретить где угодно, вот только Вилен не слишком жаждал этих встреч, во всяком случае, пока что. Но что-то ему подсказывало – тут стреляли не они. Манеру ведения боя зэками Вилен уже видел, им нужно выпустить максимум пуль в надежде, что через этот ливень никто не пробьётся. Здесь же был другой почерк – один-единственный выстрел с большой дистанции с поражением. Что говорило о профессионализме стрелявшего.