Беликов Александр ПОДЗЕМНОЕ ОЗЕРО
Началась эта история с простого телефонного звонка от моего друга детства Владьки. Он всегда в нашей компании являлся заводилой, и поэтому я ничуть не удивился, услышав его предложение:
— Санька, если ты что-то запланировал на майские, отменяй, едем смотреть подземное озеро. Недавно по телику показали. Вода там чистая, может понырять удастся.
Владька как раз недавно увлекся фридайвингом, и теперь ему лишь бы понырять.
— Какое еще озеро?
— Старый графский замок начали реставрировать и нашли подземелье, ведущее к озеру. И это всего в двухстах километрах от нас. Мы с Риткой уже позвонили и обо всем договорились. И насчет экскурсии, и где остановиться. Гарик со Светкой едут с нами. Вот, привет тебе передают.
Гариком мы называли Игоря, третьего нашего друга. Среди нас он считался самым умным. Он и учился хорошо, в мединститут поступил, сейчас врачом работает. Для меня это всегда оставалось загадкой: почему Гарик, хоть и умнее, но всегда поддерживает Владьку во всех начинаниях?
Идея посмотреть подземное озеро мне понравилась, поэтому утром следующего дня я стоял с рюкзаком у своего подъезда.
Когда мы съехали с трассы, проселочная дорога долго петляла по серпантину и наконец вывела нас к озеру. Перед нами открылся вид на ту самую графскую усадьбу. Да, умели же строить наши предки! Замок возвышался на скале в окружении редких сосен, и все это великолепие отражалось в спокойных водах озера.
На въезде в усадьбу нас встречала женщина лет пятидесяти.
Невысокая, скромно одетая и непримечательная. Тем не менее, представилась она очень гордо:
— Алевтина Игнатьевна, директор музея и экскурсовод.
Рядом с ней топтался рыжий мужичок лет шестидесяти. Алевтина представила и его:
— А это Иван Никодимович. Сторож усадьбы и завхоз. Все хозяйственные вопросы — к нему.
Мужичок улыбнулся хитрой беззубой улыбкой и пригласил нас:
— Добро пожаловать в наш музей-заповедник. Тут у нас еще не все оборудовано, так что жить будете у нас в доме, мы для этого три комнаты подготовили, как и обещали. Столоваться тоже тута, с нами.
Моя жена Алевтина знатно готовит, такого ни в одном ресторане не отведаете. А завтра можно и баню сообразить. Но это уже за отдельную плату. Ну, что, айда заселяться.
Он повел нас к дому, стоящему на въезде в усадьбу. Тут я по достоинству оценил смекалку хозяев. Двум нашим парам досталась одна комната, наспех разделенная перегородкой. А меня поселили в каморке, сооруженной на чердаке дома. Все сляпано на скорую руку и оклеено дешевыми обоями. Но это не помешало им заломить цену, как за номера люкс!
Мы оставили вещи и пошли на экскурсию. Перед замком мы остановились полюбоваться прекрасным видом на озеро и дорогу, по которой приехали. Владька на это смотреть не стал, а пошел играть с огромной псиной, прикованной на цепи к стене замка. Ритка это увидела и закричала:
— Владька, прекрати! Если такая собака тяпнет, то насмерть!
— Вот еще, — засмеялся Владька, — это же алабай! Самая добрая собака на свете!
— А она с цепи не сорвется? — спросила Светка.
— Ну что вы, — улыбнулась наша хозяйка, — вы видите какой там костыль из стены торчит? Его же не вбивали, а сразу во время строительства замуровали. Его и трактором не вырвешь! Раньше к ним лошадей привязывали. А потом, Гера очень добрая собака, никого зря не обидит.
Алевтина повела нас в развалины замка на экскурсию. Сначала она очень подробно и нудно стала рассказывать историю графской семьи.
Владька не вытерпел:
— А когда мы пойдем смотреть подземное озеро? Мы ведь только ради него сюда и ехали.
— Когда дослушаете мою лекцию, — отозвалась Алевтина, — я попрошу моего мужа показать вам лаз. Проход к озеру нашли совсем недавно и его в основную экскурсию еще не включили.
И она продолжила свой рассказ. Какими замечательными людьми, с ее слов, были эти графья! О простом народе заботились! Школы и больницы строили! Оброк брали небольшой. А уж как их крестьяне любили, просто души не чаяли!
Владька лекцию не слушал, а шнырял по закоулкам, пытаясь найти вход в подземелье. Но никаких намеков на тайный лаз нигде не встречалось. Алевтина это замечала, но не подавали виду.
В подвале наша хозяйка показала комнату, где последний граф занимался спиритизмом и алхимией. Тут она сообщила нам очень странные сведения. Прожил последний граф сто пятьдесят лет, потомства не оставил. А во время революции его повесили на сосне.
Типичное проявление крестьянской любви к своему графу!
Когда мы вышли из руин замка, Алевтина передала нас на руки Никодимычу. Он пригладил рыжеватую бороду и начал:
— У меня лекция дополнительная, неофициальная. И, стало быть, отдельно оплачиваемая. По двести рублей с носа. С вас ровно тысяча!
Владька отдал деньги, и Никодимыч продолжил:
— Про эти дела, что здесь есть тайный ход и озеро подземное, все давно знали. Но при живом графе искать боялись. Так как он всех, кто его секреты выведать пытался, казнил собственноручно.
— А ведь добрейшей души человек! — не удержался я.
— А как крестьян любил! — поддакнул Гарик.
— И подати низкие брал! — улыбнулась Светка.
Рыжий обвел нас долгим взглядом:
— Вам смешно? Алевтина может рассказывать только то, что ей в отделе культуры утвердили. А я — сторож. С меня взятки — гладки, и поэтому я вам все как есть расскажу. Этот последний граф был просто зверюга! Народу загубил — без счету!
— А эти сведения откуда? — спросила Светка.
— Предки мои вон в той деревне, за лесом жили. И этому графу прислуживали.
— А что-то никакой деревни там не видно? — удивился я.
— Не верите — сходите и проверьте. А не видно деревни, потому что специально так строили. Чтобы холопские трущобы благородного взора не смущали. Так вот, про подземное озеро все знали. А когда графа порешили, весь замок перерыли, но ничего не нашли! Вы ведь тоже в замке побывали, видели вход в подземелье, или водоем какой? То-то и оно, что в замке прохода к подземному озеру отродясь не было!
— Как? — возмутилась Светка.
— Так вот! Тайный лаз граф прятал вон в той беседке. Ходил он туда не часто. Где-то раз в двадцать лет. Как состарится, так и идет, а оттуда тридцатилетний приходит.
— То есть, это озеро возвращает молодость? — загорелась Ритка.
— Графу это не просто так давалась. Он тут с восемнадцатого века запрещенным колдовством занимался, много людей в своем подвале сгубил, покедова не придумал как молодость себе вертать!
Поговаривали, что он душу дьяволу продал в обмен на это озеро.
— Прямо-таки ему самому? — хмыкнул Владька.
— Я рассказываю, как у нас говорят. А уж верить или нет, это как хотите. После каждого такого омоложения он все злее становился.
Поэтому народ его с великой радостью и повесил. Из замка все ценное вынесли, а усадьбу спалили, чтобы чертово семя дальше не проросло.
Теперь пойдем за мной.
Никодимыч завел нас в беседку, которая больше напоминала далеко вынесенный флигель. Одна из плит пола оказалось разбитой, открывая вход в подземелье. Пролом загораживала решетка из арматурных прутьев. Наш проводник отомкнул замок и стал опускаться вниз.
— Тут реставраторы работали, каким-то прибором нашли, что под плитой пустота, и вскрыли пол. Хотя, механизм для открытия лаза работал исправно. Только они секрета не знали. Да и торопились изрядно. Думали, там сокровища спрятаны. Осторожно, тут еще ничего не оборудовано.
Я уже спустился в пролом и помогал спускаться остальным. Наверху кто-то спросил:
— А откуда эти слухи про подземное озеро, если все так скрывалось?
— Как-то двое пацанов выследили хозяина, когда он пошел омолаживаться. Спустились за ним в лаз и увидели, как старый граф разделся, залез в ледяную воду и сидел в ней почти час. А в глубине озера появился новый хозяин. Молодой граф выплыл и задушил старого.
— Прямо так и задушил? — ужаснулась Ритка.
— Натурально. Старый как стоял в воде окоченевший, так и не пошелохнулся. А новый граф схватил старого и потащил на дно. Пацаны это увидели и деру оттуда!
— А они куда-нибудь в полицию заявили?
— Какая полиция? Здесь только одна власть имелась: графская.
Потом хозяин откуда-то прознал, что его выследили. И тех двоих подростков собакам на растерзание отдал. А потом казнил всех тех, кто пересказывал эту историю.
— Графа за это судили? — спросила Ритка.
— Где вы суд здесь видели? Я же говорю, весь суд вершил граф. А он после каждого омолаживания все больше зверел.
— Уважаемый, а вам не кажется, что вы уж слишком привираете? — возмутился Гарик.
— Я говорю как мне это сказывали. Я уж и так не все подробности рассказываю, чтобы барышень ваших в обморок не вводить. А не верите — сходите в деревню и поговорите с людьми. Они до сих пор этого места как огня боятся.
Мы пошли вниз по винтовой лестнице вырубленной в скале. Никодимыч включил рубильник и лестница осветилась тусклыми лампами. Освещение тоже оказалось сделанным на скорую руку и с грубейшими нарушениями.
Провод болтался незакрепленным, а места скруток кабеля заизолировать явно забыли.
— Предупреждаю сразу. На лестнице вести себя аккуратно, провода не трогать. Перил нет, держитесь за стену. Я пойду первым, не отставать!
Спускались мы долго, минут двадцать, в полной тишине. У меня от предательских поворотов начала кружиться голова. Я уже собрался возвращаться наверх, когда снизу раздался голос нашего провожатого:
— Вот и дошли. Собирайтесь здесь на мостках, покучнее. К краю не подходите: можно в воду навернуться. Собрались? Ну тогда слухайте.
Эти мостки, или причал, сохранились так хорошо, потому как сделаны из нашей лиственницы. А на ней, кто не знает, вся их Венеция стоит, так как древесина это особая, она в воде не гниет.
— Это мы знаем, вы про озеро расскажите, — сказал Гарик.
Звуки в пещере отражались от воды и стен, и каждое слово вызывало какое-то особое эхо, похожее на гул, который замирал только спустя пару минут. Это придавало разговору ореол таинственности.
— Озеро? Вполне обычное, только подземное. Эти реставраторы, что здесь работали, как только лаз нашли, сюда с аквалангами ныряли.
Сокровища графские искали. А потом и вовсе куда-то удрали.
— А это причал для лодок? Наверное, когда-то господа здесь катались на лодках при свете факелов, — размечталась Ритка.
— Про что не знаю, врать не буду, — отрубил Никодимыч. — Пора назад вертаться, а то неровен час простудитесь.
— Как, и это все? — возмутилась Светка.
— А что вы хотели? — удивился наш провожатый. — Вот когда здесь все оборудуют, может, действительно, лодку выделят, тогда побольше и покажем. А сейчас я, считай, и так все инструкции нарушил.
Мы сфотографировались на мостках и пошли обратно. Путь наверх оказался намного проще. А когда мы вышли из беседки, то все ужасы, рассказанные нашим провожатым, показались не более чем глупыми сказками.
Никодимыч закрыл решетку на замок и подошел к нам:
— Вот и все, господа хорошие. Вы тут пока погуляйте, через часок Алька ужин накроет. А завтра после обеда, я вам баньку справлю.
За столом нас посадили в узкой проходной комнате. Тесно здесь стало, опять-таки потому, что хозяева от этой залы отгородили закуток себе. Все сидели скучные. Хотелось какого-то приключения, а ожидания не оправдались. И только Владька восхищался: какая замечательная винтовая лестница и как здорово граф спрятал проход к подземному озеру.
Я поднялся из-за стола и пошел спать к себе на чердак. Кровать оказалась мне коротка. А еще, панцирная сетка растянулась так, что провисала почти до пола. Мне с трудом удалось устроиться поудобнее и уснуть.
Ночью мне снился сон, будто молодой граф задушил старого, вылез из воды, поднялся по лестнице и прокрался в дом, где спали мы. Он стоял и выжидал удачного момента, чтобы напасть. От этого сна у меня кровь стыла в жилах, но заставить себя проснуться или пошевелиться я не мог.
Разбудил меня истерический женский вопль. Я вскочил с кровати и бросился вниз. Владька и Гарик стояли закутанные в простыни, с белыми лицами. Наверное, они натерли их мелом. Ритка их отчитывала:
— Игорь, ну мой-то придурок это ломоть отрезанный, а ты чего? Мне и так после этих рассказов не по себе, а вы меня пугать вздумали!
Вроде интеллигентный человек, а туда же!
— Вот что, господа хорошие, — кричал Никодимыч. — Мы вас как людей пустили жить к себе в дом. Но если вы тут такое непотребство вытворять станете, то я сей момент выставлю вас на улицу!
Мне стало неинтересно. Развернувшись, я пошел на свой чердак спать дальше. Остальные немного поскандалили и утихли.
Утром все поднялись поздно, злые и не выспавшиеся. Мы сели завтракать и только тут заметили, что Владьки нет. Ритка успокоила нас, сказав, что он встал пораньше и пошел к машине, что-то там посмотреть.
К концу завтрака в дом вбежал Владька и, размахивая подводным фонарем, закричал:
— Я нашел! Там, на дне подводного озера что-то есть!
Мы вскочили из-за стола и пошли на выход, не обращая внимания на увещевания Алевтины. Я поравнялся с Владькой и тихо спросил:
— Ты опять какой-то розыгрыш придумал?
— Вовсе нет, сейчас сам увидишь. Этот фонарь просто зверь: полтора миллиона свечей, не то что вчерашние лампы!
— А как ты замок на решетке открыл? — не унимался я.
— Заплатил Никодимычу еще тысячу, он и открыл. И пообещал до нашего отъезда не закрывать.
Это смахивало на правду. Уж что-что, а договариваться и давать взятки Владька умел исключительно хорошо.
Мы столпились на мостках.
— Вот, смотрите! — сказал Владька и свесившись с причала опустил фонарь в воду.
— Куда ты полез, сорвешься! — закричала Ритка, и эхо тревожно откликнулось ей в ответ.
— Не сорвусь, — отозвался Владька. — Вниз смотрите, видите, что-то блестит?
Мы подошли к краю мостков. Дно подземного озера теперь просматривалось исключительно хорошо. Вода оказалась настолько прозрачной, что стали видны все мельчайшие неровности монолитного скального дна. В глубине действительно что-то сверкало металлическим блеском.
— Похоже на монету, — сказала Ритка.
— Или на пряжку от ремня, — ответила Светка.
— А может это потеряли реставраторы, когда обследовали подземное озеро? — добавил Гарик.
Мы не успели обсудить эту находку, как Владька сорвался и упал в ледяную воду. Что она холодная, я понял по тому фонтану брызг, что обрушился на нас.
Все заорали, мы с Гариком не особо церемонясь отпихнули девчонок от края мостков, и стали вытаскивать Владьку. Но не тут-то было! Его что-то удерживало. Я подумал, что он обхватил ногами сваю, поэтому заорал:
— Не держись ногами!
Владька сквозь сведенные от холода зубы процедил:
— Я и не держусь, меня что-то схватило.
Фонарь Владька все так же сжимал в правой руке, но светил он теперь на стены и свод пещеры, поэтому разглядеть, что творилось под водой, не представлялось возможным. Мы с Гариком держали его за руки и продолжали изо всей силы тянуть вверх. Я попробовал вырвать у Владьки из руки фонарь, чтобы посветить вниз, но его пальцы вцепились в рукоять мертвой хваткой.
Девчонки пришли в себя, ухватились за нас с Гариком и стали помогать. Я ощущал, как у меня от напряжения трещат сухожилия, и орал не своим голосом:
— Отпусти ноги, баран! Не держись ногами!
Владька только мычал в ответ что-то нечленораздельное. И тут сопротивление прекратилось, мы грохнулись на мостки. Владька по инерции перелетел через нас. Фонарь ударился об камень и погас. Мы лежали, тяжело дыша, и приходили в себя. Так как Владька оказался сверху меня, я буркнул:
— Вставай, разлегся тут.
— Не могу, — отозвался Владька, — ноги свело. Причем обе. Я их вообще не чувствую.
Пришлось сваливать его с себя, как мешок с картошкой. Гарик встал и осмотрел ноги нашего горе-ныряльщика.
— Сильная судорога. Все мышцы как каменные. Сейчас попробую размассировать.
Но наши совместные попытки снять судорогу не увенчались успехом.
— Ой, — запричитала Ритка, — а что же делать, вдруг он ходить не сможет?
— Надо нести наверх, растереть водкой и переодеть во все сухое, — сказал Гарик, и уже лично Ритке добавил: — А ты не ной, от этого еще никто инвалидом не стал.
Мы с Гариком подхватили нашего ныряльщика за руки и понесли.
Ритка со Светкой шли сзади, поддерживая ему ноги, чтобы они не бились по ступенькам. Рядом где-то валялся провод с оголенными скрутками, но мы не обращали на это внимания и со всех ног неслись вперед.
Наши хозяева куда-то ушли, поэтому мы беспрепятственно пронесли Владьку в дом. Только собака, прикованная на цепи, непрерывно лаяла.
— Что это алабай так разошелся? — прохрипел я, неся Владькину тушу. — Вчера еще хвостом вилял.
— Может, он считает, что это мы нашего друга так замочили? — отозвался Гарик.
Мы рассмеялись, и как-то сразу стало легче. В доме Гарик безжалостно разрезал Владькины штаны, и перевел на него почти бутылку водки. Когда мышцы размякли, мы передали горе-ныряльщика в Риткины руки.
Та, не долго думая, заставила мужа выпить остатки водки, и после этого выпроводив нас, пояснила:
— Самая лучшая грелка для мужчины — это жена. Сейчас я лягу с ним, и он окончательно согреется.
Мы вышли на улицу и не спеша стали спускаться к лесному озеру.
— Ритка права, — сказал Гарик, — только не обязательно жена. Для человека лучшая грелка — это другой человек.
Когда мы отошли от усадьбы, лай алабая затих. Свежий воздух и прекрасные виды нас успокоили. Все-таки сосны на скалах и озеро — это неописуемая красота!