- Спокойно, Барышев. «Я встретил вас, и все…»
- Тормози, я сказал! Юзом же пошла!
- Большой, а трусливый. Я же обещал к обеду вернуться. Вот и вернусь.
- Угу. На катафалке.
- Все. Город на горизонте, не канючь. Доставай свою бумажку. Сейчас будем искать улицу Строителей. Черт, бабка навстречу идет с пустым ведром!
- Это мне, а не тебе, не переживай так сильно. Может, спросим у бабки?
- Ага. Она тебя пошлет. Прямиком на улицу Строителей. Вон, девушка идет. Симпатичная. Торможу.
- Бабник!
Серебристый «Пассат» остановился возле испуганной девушки, прижавшей покрепче к груди большую черную сумку. Леонидов выскочил из машины и закричал:
- Девушка, добрый день! Можно у вас спросить?
- Ой, да я не знаю!
- Вы же еще не знаете, что именно я хочу спросить, - Алексей подошел поближе. – Где тут у вас в Барановске улица Строителей?
- В первом микрорайоне, должно быть.
- А где первый микрорайон?
Выслушав путаные объяснения девушки, Леонидов полез обратно в машину. Полчаса они колесили по городу. Достопримечательностей в нем было немного: старая церковь с новехонькими золотыми куполами, здание городской администрации с новой крышей и главный в Барановском районе рынок, обнесенный новым забором. Все три кита, на которых покоилось спокойствие и благосостояние городка, выглядели достойно.
Дом, в котором была прописана Маргарита Семенова, они, наконец, нашли. Пятиэтажный, панельный, цветом похожий на грязный мартовский снег. У третьего подъезда Барышев глубоко вздохнул и сказал:
- Давай, Леха, ты первый. На меня женские слезы угнетающе действуют.
На четвертом этаже Леонидов коротко надавил несколько раз на кнопку звонка.
- Кто там? – спросили из-за двери, обитой черным дерматином.
- Маргарита Семенова здесь прописана?
Никакого ответа. Мало того, Леонидов услышал за дверью шаги. Женщина уходила обратно в комнату. Он позвонил еще раз. Через несколько минут из-за двери раздалось:
- Вон! Убирайтесь! Я милицию сейчас позову!
- Да мы сами милиция, - вмешался Барышев. – Откройте, пожалуйста!
- Убирайтесь! – повторила женщина.
- Ваша дочь умерла! – крикнул Леонидов. – Не хотите узнать, где и как?
Дверь немного приоткрылась. Женщина лет пятидесяти, в халате из синей байки, выглянула из-за нее и с торжеством воскликнула:
- Умерла?! Слава Богу!
Оба растерялись. Барышев неуверенно сказал:
- Не хотите узнать, где можно забрать ее тело? Похоронить, ведь, надо.
- В канаву! К собакам! Где сдохла, там пусть и валяется!
Женщина с торжеством захлопнула перед носом у мужчин дверь.
Услышав, как щелкнул замок, Барышев снова потянулся к кнопке звонка. Алексей взял его за рукав:
- Подожди, Серега. Пусть остынет. Выйдем на улицу, подышим.
У подъезда двое парней допивали пиво, обсуждая какую-то Машку. Барышев неуверенно сказал:
- Может, мы ошиблись?
Алексей окликнул парней:
- Эй, мужики! Маргарита Семенова в этом подъезде жила?
Парни дружно заржали, потом один из них, поставив возле лавочки, пустую пивную бутылку похабным голосом сказал:
- Жила-то здесь, а давала в другом месте. Адресок-то вам, мужики, не тот подсказали.
- А разве она еще жива, Марго? – удивленно спросил второй.
- А почему она должна умереть? – насторожился Барышев.
- Так у нее ж СПИД нашли! От него, вроде, быстро, того… Помирают.
- Откуда известно, что у нее нашли СПИД? – быстро спросил Алексей.
- Во! Ну, вы, мужики, даете! Так весь город знает! Приезжие, что ли?
- Вроде того.
- Так мы вам другой адресок дадим. Там только сифилис можно подцепить. А его, говорят, того… Лечат.
Парни снова дружно захохотали. Леонидов сказал серьезно:
- Мы из милиции. Нам бы поговорить надо. О Маргарите. Говорите, весь город ее знает?
Они явно напугались, переглянулись, и тот, что еще держал в руке недопитую бутылку «Клинского», неуверенно сказал:
- А мы чего? Мы ничего. Мы сами к ней не ходили. Знаем только, что другие болтают. Она была баба того… Дорогая.
- А кто может про нее подробно рассказать?
- Ха! Начальство городское, вот кто! Только они молчать будут. Кто ж признается теперь, что с ней спал? У всех жены, дети. А у Марго СПИД нашли. Она, правда, сразу после этого быстренько собрала вещички и смоталась. Наши-то отцы города перепугались поначалу.
- Их тоже проверяли на ВИЧ – инфекцию?
- Чего? – тот, что держал бутылку в руке, одним глотком допил пиво. Потом сказал: - На СПИД, что ли? Если и проверяли, то никому об этом не докладывали. Эта, как его. Врачебная тайна.
- А почему же про Маргариту весь город узнал?
- А кто она такая? Хоть и дорогая, но обыкновенная б… - парень смачно сплюнул. – У нас в городе одна больница. Маша шепнула Даше, Даша Саше, и пошло. Марго давно у всех была бельмом на глазу. Бабы в городе если и работают, то копейки получают. А эта сыта, обута, разодета, на дорогих машинах катается, да еще и плюет на всех. В глаза ее все, конечно, ругали. Бабы, имеется в виду. Но завидовали жутко. Тайком, конечно. Говорят, девчонки в школе даже красились и стриглись «под Марго». А как нашли у нее СПИД, так на всех словно облегчение снизошло. И пошло – поехало. Каждая мамаша своей дочке приводила пример, до чего доводит такая жизнь. И выжили из города всем скопом. Марго уехала. Летом, кажется. Никто не знает, куда.
- Понятно, - сказал Барышев. – В большом городе решила затеряться. – А как же она дошла до жизни такой? До проституции?
- Погодите-ка! Вон учительница идет, Анна Афанасьевна. Здрасьте, Анна Афанасьевна!
- Здравствуй, Соловьев. Здравствуй, Мамонов.
- Здрасьте, Анна Афанасьевна! Неужели помните?
- Да уж тебя, Василий, трудно забыть. Ох, и интересно же ты на моем экзамене рассказывал комиссии, как Рахметов старуху – процентщицу топором «пришил» после того, как на гвоздях спать надоело!
- Анна Афанасьевна! Троечку же поставили!
- За цирк бесплатный. Что ж, литература тебе все равно, ведь, не пригодилась. Как дела? Работаешь?
- Все нормально. На рейсовом автобусе теперь. Вот тут милиция Марго интересуется.
- Что ж. Неудивительно.
Старая учительница прищурилась подслеповато за толстыми стеклами очков, и вдруг спросила:
- А удостоверение можно?
Потом, внимательно изучив документы Барышева, удивленно протянула:
- Из Москвы-ы? Из самой Москвы-ы? Вы не обижайтесь, что я удостоверение спросила. Маргарита такая личность, что ей кто угодно может интересоваться. И милиция, и бандиты. Упустили девочку. А, ведь, способная была, - с сожалением сказала Анна Афанасьевна.
Леонидов поежился от холода и посмотрел на пустые пивные бутылки, стоящие возле скамейки. Да, согреться бы сейчас не мешало!
- Анна Афанасьевна, а можно к вам в гости напроситься? На чай? Мы рассчитывали у матери Маргариты погреться, да туда что-то не зовут.
- А вы бы на месте ее матери как поступили? Городок маленький, все друг друга знают. Может, у вас в столице о таких вещах, как СПИД и проституция спокойно говорят, а мы тут по старинке живем. И у нас, конечно, теперь все знают, где, в каком месте, можно девушку на ночь купить, а где наркотики. Но все знают и то, у кого в городе сын наркоман, а у кого дочь проститутка. И от сплетен никуда не денешься. А насчет чая… Не больно богато я живу.
- А мы сейчас в ближайший магазинчик заглянем. Ведь Маргарита у вас училась?
- У меня. Литературе в старших классах.
- Ну, вот и расскажите нам, что это была за девушка.
… - Интересная была девушка. Высокая, красивая, - вздохнула старая учительница, аккуратно выкладывая в хрустальную вазочку печенье из красивой импортной коробки. Сказала с гордостью: - Ученики подарили. Вазочку. И весь этот хрусталь.
Она с улыбкой обернулась на старый сервант, заставленный целиком всевозможной посудой.
- Дочери говорю: «Возьми хоть часть. Куда мне?». Да она все по частным квартирам живет. В столице. На двух работах работает. Крутится, как может. А я вот одна. Да. А на Маргариту бы никто не подумал, что у нее такая судьба. Знаете, есть такие вульгарные девицы, каких сразу видно. Курят, учатся плохо, уроки прогуливают, косметикой злоупотребляют. А Маргарита училась очень неплохо. Отличницей, конечно, не была, но в институт бы она поступила. Если бы школу закончила.
- А почему она ее не закончила? – спросил Алексей, прихлебывая чай.
- Ребенка родила, - очень спокойно сказала Анна Афанасьевна.
- Ребенка?!
- Да, девочку. Ей сейчас уже лет одиннадцать, наверное.
- А от кого?
- Вот это до сих пор загадка. Ведь Маргарита была девочка гордая. К ровесникам относилась снисходительно, а со взрослыми мужчинами ее никто не видел. Тихая, скромная девочка из порядочной семьи. И вот, как гром среди ясного неба: беременна! Полагаю, если и был у нее с кем-то роман, то этот мальчик, наверняка, учился с ней в школе. Думали на одного, но Маргарита категорично сказала, что это не он. Мальчик тоже их хорошей семьи, родители очень приличные и уважаемые люди. И, если бы это, действительно, был он, нет никаких сомнений, что их бы расписали.
- А тест на установление отцовства?
- Молодой человек, это было начало девяностых. И провинция – не Москва. И потом: Маргарита категорически сказала, что отец ее ребенка уехал из города.
- А что за мальчик?
- Коля Суханов. Отличник, талант, гордость школы. И, знаете, он, действительно, многого в жизни добился. Окончил школу с золотой медалью, сразу же после школы поступил в престижный институт. И его закончил с красным дипломом. Живет сейчас в Москве, работает в солидной фирме. Он приезжал недавно на такой машине! Вы себе даже не представляете!
- Отчего же, - усмехнулся Леонидов. – Представляю. А вдруг это все-таки, был он?
- Что вы, что вы! – Анна Афанасьевна даже руками на него замахала. – Маргарита же категорически это отрицала!
- Ну а если бы это был он, история с беременной девушкой могла как-то повредить его, скажем, дальнейшей карьере? Медаль ему без проблем дали?
- Ну, как вам сказать. С моим предметом у Коли были проблемы. Русский и литература. Это вопросы этики, я бы сказала. Его сочинения были несколько суховаты. И мысли в них, скажем, не совсем верные. Для того времени. Нет, сейчас, конечно, это актуально. Индивидуализм, расчетливость, полная концентрированность на собственном «я», желание, во что бы то ни стало сделать карьеру. И даже не в мыслях дело. В конце концов, за мысли можно поставить и отличную оценку, главное, что человек умеет мыслить.
Она замялась:
- Не хотелось бы мне об этом говорить. Стыдно. Но, ладно уж, сколько лет прошло! Словом, я исправила в его экзаменационном сочинении пару ошибок. Синей ручкой.
- А это возможно? – удивился Леонидов. – А комиссия?
- Ну, комиссия закрыла глаза. Уважаемая семья, мама – работник РОНО. Ведь без этой золотой медали ему пришлось бы сдавать все вступительные экзамены в институт. А конкурс был просто огромный.
- А если бы вы знали, что он – отец ребенка Маргариты?
- Ну, во-первых, это был бы скандал на всю школу. И многие учителя взглянули бы на Колю по-другому.
- И не видать ему тогда ни золотой медали, ни серебряной. И жениться пришлось бы. А маленький ребенок и неработающая жена, которых надо кормить, не способствуют успехам в учебе. Он сейчас женат?
- Да, конечно. Ходили слухи, что на его свадьбу даже близких родственников не позвали. Она была в Москве, в каком-то шикарном ресторане.
- Большая родня?
- Но он и сам очень достойный молодой человек.
- Не сомневаюсь. Значит, Коля Суханов уехал в Москву, навстречу блестящей карьере и выгодной женитьбе, а Маргарита Семенова стала проституткой, так?
- Ее родители люди небогатые, - замялась Анна Афанасьевна. – А Маргарита всегда была девушкой немного странноватой. Знаете, в тихом омуте… И вот этих чертей словно бы всех разом выпустили наружу. Знаете, она пользовалась большим успехом. Недаром школьницы пытались ей подражать. Такое может быть, только если кумир – сильная личность. Ведь она сумела и торговый техникум закончить, и однокомнатную квартиру себе купить. Там, говорят, такие ужасные оргии происходили! – в голосе Анны Афанасьевны прозвучало явное любопытство.
- А ребенок? – спросил Алексей.
- Девочку взяла к себе мать.
- Скажите, а этот Коля Суханов знает, что у Маргариты нашли СПИД?
- Да кто ж в городе об этом не знает? Он же приезжает к матери. Редко, но все-таки приезжает. Пока, - не удержалась от усмешки старая учительница.
- Значит, если бы они вдруг встретились в Москве, он стал бы ее сторониться, словно чумной, - задумчиво сказал Леонидов. – А могли они, интересно, встретиться?
- Ну что между ними может быть общего? – спросила Анна Афанасьевна. – Она же так низко пала! И, кстати, я так и не выяснила, почему именно вы ей интересуетесь? Она что-то серьезное натворила?
- Не знаем пока. Но ее убили, - сказал Барышев.
- Господи, какой кошмар! – охнула Анна Афанасьевна.
- Что ж, спасибо за чай. И за интересную историю.
Алексей поднялся и кивнул другу на дверь. Потом вдруг спохватился:
- А школьных фотографий у вас нет? Маргариты и этого… Коли?
Старая учительница не спеша, достала несколько альбомов из книжного шкафа:
- Вот, пожалуйста. Вот Маргарита, а вот Коля, – она показала на симпатичного парня, который Леонидову, тем не менее, сразу не понравился. Может, из-за рассказа Анны Афанасьевны?
- Мы возьмем одну фотографию? С возвратом? – И уловив согласный кивок, он спросил: - А как отчество этого Суханова, не подскажете? И год рождения?
- Отца Кириллом звали. Хотя, постойте. Приемного отца звали Кириллом. Его мать второй раз вышла замуж. Какое отчество взял себе Коля, когда получил паспорт, я сейчас не вспомню. По именам-то не всех теперь назову, а уж отчество… А год рождения семьдесят третий. Как и у Маргариты.
- Ладно. Найдем, если надо будет, - сделал пометку в блокноте Барышев.
А на улице спросил:
- Ну что с матерью-то ее будем делать? Зайдем еще разок?
- Давай.
Но дерматиновая дверь на четвертом этаже так и не открылась, хотя за ней улавливались явные признаки жизни. Мать Маргариты была там, но разговаривать о своей дочери ни с кем не собиралась. Барышев нацарапал на бумажке свои координаты, просунул листок под дверь, громко крикнув:
- Надумаете – позвоните.
Возле машины он спросил:
- Ну что, родителей Суханова будем искать?
- Зачем? – удивился Алексей.
- Да у тебя по глазам видно было, когда ты на фотографию смотрел, что этот парень попадает в подозреваемые.
- Почему попадает? Во-первых, не факт, что Маргарита от него родила, во-вторых, при чем тут тогда две другие женщины? Ты не в глаза мне смотри, а рот. А рот что говорит? Поедем, Серега, домой. Время уже к обеду.
- Хорошо. Я вернусь в этот Барановск один, - упрямо сказал Барышев.
- Как хочешь.
В машине они долго молчали. Алексей минут двадцать что-то обдумывал, а потом спросил:
- А, знаешь, что можно сейчас сделать?
- Ну?
- Заехать к Анашкину в изолятор и сказать ему, что у Маргариты был СПИД. Как тебе идея?
- Да ты что, Леша! У него же нормальная семья, жена-красавица. Думаешь, он к Маргарите ходил?! Но зачем?
- Дурак ты, Барышев. Абсолютно безгрешны только ангелы и ты. И то до поры до времени. Я не про ангелов, про тебя. Человек просто не может не делать пакости. И если дома он держится, то делает это на стороне. Ну, что, заведем к Анашкину?
- Заедем, - мрачно сказал Серега. – Но, если он ходил к Маргарите…
… На вопросы Барышева Анатолий Анашкин долго не реагировал. Сидел, бессмысленно уставившись в одну точку, и думал о чем-то своем. Леонидов не выдержал первым:
- Маргарита Иванова, с которой вы, как утверждаете, не были знакомы, оказалась заражена СПИДом.
- Что?! – очнулся, наконец, Анашкин.
- Вирус иммунодефицита. Слышали о таком? А о том, что проститутки принадлежат к группе риска?
- Вирус и… Ерунда какая! Полная ерунда… Но я всегда надевал презерватив?! Слышите вы?! Я всегда …
Он сломался окончательно, потому что через несколько минут без конца повторял уже только одно:
- Я хочу сдать анализ на СПИД… Возьмите у меня кровь… Я хочу сдать…
- Да успокойся ты! – Сказал Барышев. – Пиши признание, и беги сдавать анализы.
- В чем?! В чем признание?!
- Во всем. Лилию кто убил?
- Какую еще Лилию?! Мне врач нужен! Я хочу сдать кровь! Я хочу убедиться в том, что абсолютно здоров!
- Да что ж так дрожать? Ты же сам сказал, что всегда презерватив надевал?
Анашкин обхватил голову руками. Потом пробормотал:
- Воды… Воды дайте.
Судорожно глотнул из стакана и спросил:
- А как он еще передается? А? Как предается? Это ж можно по-разному? О-о-о! Зачем? Рита, зачем?
И, внимательно глянув на Анатолия Анашкина, Алексей тихо сказал:
- Барышев, бери ручку, бумагу. Пиши…
- Я люблю свою жену, - начал Анашкин. – Слышите вы? Я люблю свою… О-о-о!
… все цветы мне надоели
Мою жену тоже зовут Маргаритой. Только она Рита, а не Марго. Она самая красивая женщина из всех тех женщин, которых я встречал в своей сорокадвухлетней жизни. Именно поэтому я на ней и женился. Она показалась мне принцессой. Спящей красавицей, которая живет в заколдованном хрустальном замке. Вернее, не живет. Спит. И стены этого замка я так и не смог разбить.
Те несколько раз, что я добился от нее ответа, можно пересчитать по пальцам. Два из них приходятся на наших детей. После рождения второго она сказала, что сполна выполнила свой супружеский долг. И я не стал спорить, потому что люблю свою жену. Она прекрасная мать, и отличная хозяйка. Она хорошая жена, потому что каждое утро меня ждет на спинке стула чистая, выглаженная белая рубашка. Потому что мои костюмы и галстуки безупречны, а в ужине столько калорий, сколько положено для того, чтобы я не слишком растолстел. Она соблюдает диету и ходит в бассейн. Она безупречна, спокойна, без меркантильной расчетливости холодна и умудряется никогда не просыпаться и не покидать стен своего хрустального замка. А у меня по-прежнему нет мужества их разбить. Потому что я люблю свою жену.