Что ж… Значит, тогда, в их прошлую ссору, Лия не ошиблась: он подозрительный по характеру. И, значит, все к лучшему: нельзя связывать себя отношениями с человеком, который будет постоянно подозревать ее и всех вокруг в злом умысле! Очень вовремя эта странная история случилась, потому что Лия уже начала в него влюбляться… Просто знак свыше!
Хорошо, что у нее есть Арс. Верный, преданный друг.
И еще работа. Она приносит радость. И помогает отвлечься.
Реставрация мебели дедушки Арсения подходила к концу, но у Лии уже возникли новые заказы от членов клуба коллекционеров антиквариата — можно даже без преувеличения сказать, что к ней образовалась очередь. Если так и дальше пойдет, то она сумеет отправить папу на лечение за границу! Ох, милый Лев Давыдович, спасибо вам!
Зазвонил мобильный. Лия вытерла руки тряпочкой с растворителем, стирая остатки клея на пальцах, и посмотрела на дисплей, надеясь увидеть номер Феликса…
Но нет, это был Арсений.
— Я собирался заехать к тебе в конце рабочего дня, но вспомнил, что ты сегодня встречаешься с папой… Ты говорила, что идете в шесть в кафе лопать мороженое.
— Ага, итальянское, — мечтательно улыбнулась Лия.
Она обожала эту заведенную отцом еще в ее детстве традицию: сбегать иногда из дома, от запаха маминых лекарств, и лакомиться мороженым вдвоем. Сейчас, пожалуй, это послужит ей утешением.
— Ну, тогда я к тебе завтра заскочу. Привет папе передавай. А где у нас в Москве итальянское мороженое дают? Я бы и сам не отказался. Обожаю его.
— На Пушкинской. В «Дольче вита» [8]. Арс, а хочешь, приезжай, я тебя с папой познакомлю?
— Да нет, неудобно… Зачем я буду вам мешать…
— Папа любит, когда я его с друзьями знакомлю.
— Ты уверена?
— Ты очень деликатный, — улыбнулась Лия.
— Не смущай меня. — Он помолчал. — Ладно, я, может, подскочу после шести, если освобожусь. Тут кое-какие дела наметились. Я ведь не предполагал, что удостоюсь столь лестного приглашения!
Как нередко случалось, Лия, погруженная в работу, потеряла чувство времени. Когда она посмотрела на часы, было уже полшестого, а ей до Тверской добираться минимум сорок минут, да еще в мастерской все привести в порядок!
Она вскочила, оттерла руки, закупорила свою «химию» — лаки, краски, клей и прочее, — все эти летучие вещества, которые быстро испаряются и сохнут. Сняла очки (работать она предпочитала в очках), затем быстро вставила линзы — сегодня она выбрала голубые, — переоделась, закрыла мастерскую и помчалась к метро.
— Папа? Ты уже едешь? Извини, я опоздаю немного… — проговорила она в трубку на ходу.
— Не волнуйся. Я подожду тебя в кафе, закажу сок какой-нибудь. Буду там минут через пятнадцать.
Георг, в отличие от дочери, всегда приходил на встречи немного раньше назначенного времени.
— Только мороженое без меня не ешь! — хихикнула Лия. — Я уже вхожу в метро! — приврала она.
…Почему-то она сразу поняла, что беда случилась именно с папой. Конечно, «Скорая помощь», стоявшая у кафе, могла приехать за кем угодно — тут тысячи людей, на этой площади! — но в груди у Лии глухо ударило: папа.
Она вломилась в дверь кафе. Навстречу ей везли каталку, а на ней…
— Папа!!!
Кислородная маска прижата ко рту; лицо, как восковая маска; глаза полуприкрыты; тело напряжено и подергивается под простыней. Толстый белобрысый санитар прижимает его пятерней к лежаку. На его огромных пальцах густо торчат светлые волоски.
— Что с ним?!
— Судороги. Это ваш отец? Он страдает эпилепсией?
— Нет, Паркинсон…
— А-а-а. Ну, хрен редьки не слаще.
— Папа, ты меня слышишь? — Лия погладила его по щеке. — Папочка, пожалуйста, ответь мне!
— Вы отойдите, девушка, не мешайте. У папани вашего судорожный приступ, ему ща не до вас… Ну чего, Коль, — обратился белобрысый к коллеге (фельдшер, наверное), помельче ростом и потемнее мастью, — в какую неврологию повезем?
— А у него страховка-то есть?
Неожиданно на плечо Лии легла рука. Она возмущенно обернулась — толпа любопытных окружила каталку, загораживая проход, и ей хотелось их всех перестрелять! Но увидела она встревоженное лицо Арсения. Он приехал!
— Арс! Тут… тут…
Она так ему обрадовалась, что у нее выступили слезы.
— Я правильно понял, это твой отец?
Лия кивнула.
— Не паникуй, — шепнул он. — Я все устрою… — Он протиснулся вперед, к каталке. — Везем туда, куда я скажу! — громко произнес Арсений, вмешавшись в беседу санитаров.
— А вы кто такой?
— Тот, кто платит.
— А, вот это разговор. Уважуха. Говорите адрес.
В дорогой частной клинике, куда привезли папу, приступ быстро купировали. Он пришел в себя, порозовел, открыл глаза, взял дочь за руку. Лия гладила его по щеке, на которой уже выступила щетина, с трудом сдерживая слезы.
Врач посоветовал Лие оставить отца на несколько дней для более детального обследования, которое позволит подобрать индивидуальное лечение болезни Паркинсона. Болезнь прогрессирует, переходит на новый, более серьезный этап, — объяснил доктор, — о чем свидетельствуют сегодняшние судороги. Без срочного вмешательства, без правильно подобранного лечения судороги будут повторяться… И могут убить ее отца, если рядом не окажется врач!
Лия прикинула: клиника жутко дорогая, но денег, которые она заработала за последнее время, должно хватить на несколько дней… А там она выполнит новые заказы (еще раз спасибо, Лев Давыдович!) и, будем надеяться, сумеет оплатить сиделку для мамы, арендную плату и всякое прочее…
— Мы согласны, — вдруг произнес Арсений. — Давайте оформлять бумаги.
Как ни возражала Лия, но Арсений оплатил все расходы. Под ее напором он отшучивался, смеялся: «Хоть раз в жизни потрачу деньги на что-то стоящее! Я ведь игрок — играю в бизнес не ради денег, а для удовольствия. Когда деньги приходят, я толком не знаю, что с ними делать! Не согласишься — в казино спущу!»
Уже выйдя из клиники, на крыльце, они договорились: Лия ему все вернет, как только у нее образуется нужная сумма без ущерба для повседневной жизни. Но она чувствовала: деньги он не возьмет. Согласился для виду, чтобы ее успокоить…
Она потянулась к нему, поцеловала в щеку. Как жаль, что он гей. Такой легкий, обаятельный, красивый! И щедрый, и добрый. Таких больше нет! Да вот не судьба.
Арсений удержал ее. Взял за лицо, приблизил губы…
— Боже, что это? — Лия с трудом оторвалась от его губ. — Арс, ты все это время с кем-то тренировался, что ли? Ты научился целоваться с женщиной!
— Да с какой!..
Он целовал ее снова и снова, его руки беспорядочно и горячо бродили по ее спине, талии… Лия чувствовала, как поднимается в ней ответное желание, как хмелит и кружит голову. Где-то на периферии туманящегося сознания мелькнула мысль о Феликсе — мстительная мысль. «Вот так-то, понял? Ты… ты меня отверг! Но я плакать не собираюсь, ясно?!»
…Наконец Арсен разомкнул объятия.
— Поедем?.. — выдохнул он охрипшим голосом. — Куда-нибудь, где можно побыть наедине… А то за нами уже подсматривают из окон клиники.
Лия рассмеялась. Все это очень смешно… забавно… странно… И приятно. К тому же она может спасти Арсения. Он станет нормальным, он сможет наладить свою жизнь!
И он этого заслуживает.
— Поедем!
Она чуть не сказала «ко мне». Но мысль о том, что всего несколько дней назад она была там с Феликсом… Нет, нет. Нехорошо.
Конечно, Феликс сам виноват — это он ее прогнал! Из своей квартиры, из своей жизни! И все же, и все же… Лия не смогла бы сейчас лечь в ту постель, где…
— Давай ко мне! — произнес Арсений. — Рванули?
И она согласно кивнула.
Глава 31
В машине Арсений переплел свою руку с Лииной, словно хотел удержать магию, не дать ей развеяться. Пока все складывалось наилучшим образом. Именно так, как он мечтал, как желал и планировал.
В прошлый раз поцелуй вызвал у него лишь слабое желание, но сегодня… Он был восхищен. Самим собой. На этот раз возбуждение было сильным, чистым, как раскаленное золото.
Может, потому, что сегодня она надела голубые линзы?
Или потому что он чувствовал себя героем, совершив доброе дело?
Надо пометить где-нибудь, чтоб не забыть: добрые дела возбуждают. Они возносят тебя над людьми, которым ты помогаешь, они дают ощущение власти… Ты — бог. Они — те, кого ты облагодетельствовал, — готовы целовать твои следы на земле. Это шикарно. Обязательно надо будет сделать еще какие-нибудь добрые дела.
В данном высокоморальном раскладе абсолютно ничего не менял тот пустячок, что судороги у Лииного отца вызвала небольшая добавка в его сок. Небольшая, но рассчитанная с фармацевтической точностью. Это делать он умел: готовить вытяжки из растений, их дозировать. Его фирма выросла на этом искусстве.
На его упаковках, будь то шампунь или крем, крупно красовалась надпись: СДЕЛАНО ИЗ НАТУРАЛЬНЫХ, БИОЛОГИЧЕСКИ ЧИСТЫХ ПРОДУКТОВ.
Этим бизнесом он начал заниматься одиннадцать лет тому назад. Он изучил не только все доступные растения России, но и дальнестранные, экзотические. Правда, поначалу его целью были галлюциногены — на них одно время была мода и спрос. Однако больших доходов галлюциногены не приносили: клиентура слишком мала. А вот где водится огромная: в косметике! К тому же конкуренции тогда почти не существовало: иностранные средства были дорогими или поддельными, а отечественная косметика не блистала инновациями и дизайном.
Он изучил рынок, зарубежную и российскую рецептуру и посадил бригаду ученых, чтобы те проверяли и перепроверяли действие алкалоидов различных растений в различных сочетаниях. Часто ядовитые, в естественной среде вызывающие ожоги, отравления и даже смерть, в определенных дозах эти алкалоиды служили стимуляторами. Для омоложения кожи, для укрепления волос… И тогда Арсений понял: не зря вложился. Спрос на натуральные компоненты — в этом мире, перепуганном насмерть апокалиптическими прогнозами, — рос неуклонно. Слово «натуральные» обеспечивало ему прибыли. Огромные прибыли, несмотря на резко выросшую конкуренцию. Просто он, умник, умел делать такие упаковки, что глаз непроизвольно выхватывал их среди прочей дребедени. Теперь у него была сеть бутиков по всей России, в странах СНГ, и он уже мечтал пробиться в Европу…
Производитель наркоты стал, ха-ха, ботаником. Какой путь! Достойный мемуаров. Может, он когда-нибудь за них и возьмется. Получится бестселлер, железно.
И вот что забавно в этой истории: Лия тоже оказалась поклонницей его продукции. Ему не стоило труда прислать ей целую сумку средств по уходу за телом — ведь он их сам производил!
Будто знак свыше.
Да, он умел подобрать нужные растительные компоненты — и, главное, правильную дозу. Добавь он чуть больше — и сердце Георга могло остановиться. Но это Арсению не требовалось. Напротив, планировался лишь коллапс, вполне безвредный, но и вполне впечатляющий. Арсений должен был стать, по сценарию, спасителем. Героем!
И он им стал.
Был, правда, момент, когда он подумал, что все сорвется. Его человек толкнул столик Георга, опрокинув сок, и рассыпался в извинениях, желая тут же возместить нанесенный ущерб, — как и было задумано. Однако Георг отказывался столь твердо, что Арсений, наблюдавший за сценой издалека, решил: сегодня не суждено.
Но парень молодец, извинялся долго и настырно — и Георг сдался.
Неловкие люди вызывают раздражение и одновременно сочувствие. К тому же они страшно смущены сами, эмоционально и надоедливо просят прощения — разве кто-нибудь заподозрит их в дурных намерениях! Неловкая тетка оцарапала Лию в магазине, неловкий парень опрокинул сок ее отца…
В результате все сложилось удачно. Георг принял в качестве извинения новый стакан сока. Хотя соков теперь в стакане было на самом деле два: апельсиновый и еще сок (точнее, вытяжка) одного прелестного ядовитого цветка…
Превосходно.
И сейчас Лия едет к Арсению домой!
В машине Лия думала о Феликсе. И обида снова и снова вскипала в ней. Как он мог ей не поверить! Как он мог ее прогнать! Он же любит ее… Боже, они провели такую ночь! И после этого он…
Она вспомнила его побледневшее лицо, высокий лоб, светло-карие глаза, смотревшие на нее с непередаваемой горечью…
Лия для него — убийца. Убийца его любимого существа.
Бред. Полный бред. Необъяснимый.
У нее на глазах выступили слезы.
Арсений тут же обеспокоенно заглянул ей в лицо:
— Что случилось, милая?
— О Репейке вспомнила…
— Бедное животное. Но, Лия, прошу тебя, не надо так убиваться. Ты ведь ни в чем не виновата, верно! Он просто дурак, этот парень. Иди ко мне, иди сюда…
Он притянул Лию к себе так, что ее голова оказалась у него на груди. Он гладил ее по волосам, целовал макушку — о, какой чудесный запах, шампунь «Реабилитация», его шампунь!
Только б она не сбилась с нужной волны мыслями о рыжем! Надо что-то сделать, надо вернуть ее возбуждение — оно утекало, он чувствовал. Но он не умел ласкать женщину. Он никогда их не ласкал — он их брал. Заботясь исключительно о своем оргазме.
Как заботиться — о ней? Что сделать — поцеловать в губы, пощипать за сосок, сунуть руку ей в трусики? А если не сработает?
И вдруг его осенило. Он наклонился к ее ушку и начал тихо напевать своим ломким голосом: «Я на солнышке лежу и на солнышко гляжу…»
На словах «Крокодил-дил-дил плывет» Лия уже улыбалась. Он правильно выбрал стиль «милого чудика». Он ее неизменно умилял.
Финал песни увенчался нежным поцелуем и нежным взглядом. Дружеским — но ему и не нужна любовь Лии. Ему нужен секс, нормальный. И он очень надеется, что Лия ему такой секс подарит.
…Она не успела рассмотреть его квартиру на Новослободской — они почти бегом направились в спальню, — но мельком отметила, что живет Арсений очень скромно. Хоть и дорогая новостройка, но всего две комнаты, в обстановке никаких излишеств, мебель по стилю похожа на «Икеа», функциональная и недорогая. Лие это понравилось. При его деньгах он мог бы «крутить пальцами», как делают все поголовно. Но этот парень, умея зарабатывать деньги, не сотворил из них себе кумира.
…Феликс тоже хорошо зарабатывает… И тоже не делает культа из денег…
Но он ведь ее прогнал!!!
— Сокровище мое, Лия, ты даже не представляешь, как я счастлив… Благодаря тебе! — шептал он в постели, жарко обнимая ее.
— Я тоже счастлива, что помогла тебе…
— Ты чудесная… самая лучшая… единственная… Твои душистые волосы, твои голубые глаза…
— Ты же знаешь, это просто цветные линзы!
— Не надо, не говори ничего, прошу тебя… Не разрушай магию… И родинки, какая прелесть эти родинки, я поцелую, можно? А они что-нибудь чувствуют особенное?
Арсений ласкал ее так неумело и отчаянно, будто старшеклассник свою первую девушку. Собственно, Лия и была у него первой. Он ведь девственник!
И смех и грех.
Лия чувствовала себя немного подвижницей. Спасительницей заблудшей души и особенно тела. И еще училкой, которая грешит со старшеклассником.
И смех и грех…
Но это обостряло ощущения.
— Научи меня… — шептал он, — вот так хорошо? Тебе нравится? А так?..
— Да… — шептала она в ответ. — Смелее, не бойся! Мне кажется, ты уже готов…
— Но ведь сначала должна быть прелюдия! Я знаю, я книги читал.
— Мы ею уже занимаемся, — рассмеялась Лия.
— Точно. Тогда… Пора, да?
Он выпрямился, будто собирался духом перед прыжком.
Ну что вот с таким делать, спрашивается?
Лия улыбнулась ему ободряюще. Затем, чуть помедлив, закинула ноги ему на плечи. Красивые ноги, красивым движением. У малыша-старшеклассника должно дух захватить.
Он обвел взглядом ее тело, лицо…
— Я боюсь. Ты слишком… ты ослепительна. А вдруг ничего не получится?
— Получится. Просто не думай ни о чем.
…Они говорили совсем о разном. Лия занималась «благотворительным сексом», наставляя девственника, — ей и в голову не могло прийти, что под словом «получится» он разумел получить оргазм, не убив при этом ее.
Но в своей дружеской заботе о «милом чудике» она произнесла фразу, которая, возможно, спасла ей жизнь.
— …Просто не думай об этом, Арс! Положи руки на мои ноги… Да, вот так… Тебе они тоже послужат опорой, когда начнешь двигаться… Ну, смелей!
Арсен сжал ее лодыжки и не отпускал их до конца, до самого последнего содрогания.
Лия потом растирала их и, смеясь, говорила, что будут синяки.
Она не знала, что ей невероятно повезло. Синяки на лодыжках не так фатальны, как синяки на горле.
Глава 32
Они проснулись поздно. Неудивительно: ночь провели почти без сна. Арсений все никак не мог успокоиться, все гладил ее, целовал, бормотал слова признательности и благодарности…
Холодильник оказался пустым, и Арс вызвался сбегать в магазин, чтобы купить продукты для завтрака. Лия не возражала: она пребывала в блаженном состоянии. Чего в нем было больше — удовлетворения от секса или гордости за то, что она сумела «исправить» гея? Она не знала и копаться в своих чувствах не собиралась. Все было чудесно, точка. А Феликс — он сам виноват! Он ее изгнал!
Лия погрузилась в ванну, в ожидании обещанного завтрака. На угловой полке стояли флаконы и коробочки, и она узнала свою любимую марку. Удивительное дело, Арсений тоже любит ее! Хотя ничего удивительного, если подумать: это была линия косметики на натуральных ингредиентах, при этом очень качественная и современная, в отличие от продукции бывших советских фабрик. И дизайн упаковок, и запах, — все так душисто и изящно, что само просится в руки.