— А вот здесь мы обязательно остановимся! На том постоялом дворе просто замечательная кухня!!
Ратмир быстро глянул вперед и увидел, что они въезжают в большую деревню, раскинувшуюся по обеим сторонам дороги. Третий дом с правой стороны действительно был придорожной харчевней с комнатами для проезжающих, о чем свидетельствовала огромная вывеска над воротами. Дважды посвященный волхв недовольно поморщился, но настаивать на продолжении разговора не стал — путь их был неблизким, так что случай возобновить столь интересовавшую его беседу должен был найтись обязательно!
Глава 5
Зима в землях восточных волков выдалась сложная, капризная. Неожиданные оттепели сменялись суровыми морозами, степь покрывалась ледяной коркой, а запасы корма для скота были не слишком велики. Князь Всеслав, ближние дружинники мотались по городкам и селам, по степным кочевьям, следя, чтобы стада и табуны не несли потерь, нерадивых пастухов и табунщиков наказывали плетьми, двоих запороли насмерть! Но к весне удалось подойти почти без потерь. До Всеслава доходили слухи, да и разведка их подтверждала, что у соседей дела обстояли далеко не так благополучно. Особенно бедствовала стая северных медведей — народу в этой стае было немного, территория, располагавшаяся юго-восточнее волчьих угодий, все больше безлесая, и запасов кормов к осени было сделано всего ничего! К весенней капели медведи начали голодать, да и скотины у них осталось не больше половины! Восточные рыси, жившие западнее и севернее, потерь понесли меньше медведей, но и у них было голодно!
Всеслав, ожидая набегов на свои земли, отправил к границам многочисленные заставы, а по деревням и селам разослал досмотрщиков — предстоящие пахота и сев требовали строгого глаза!
За делами князь почти позабыл про извержонка, навязанного ему братом. Вотша не попадался ему на глаза, Скал больше не докучал проблемами своего подопечного, хотя княгиня иногда, в отсутствие князя, интересовалась у Вогнара и Фрома успехами извержонка.
Вотша за это время стал в княжеском замке своим. Никто уже не помнил, при каких странных обстоятельствах попал он в замок, и не интересовался, что он тут делает. Челядь, особенно женщины, любили маленького, шустрого и смышленого мальчугана, готового в любой момент прийти на помощь. Он, когда был свободен от учебы, носил воду на кухню, помогал колоть и таскать дрова, пропадал в замковой конюшне и на скотном дворе, но особенно любил он бывать на ристалище. Приходил он всегда совершенно незаметно, сидел на дальней скамейке тихо-тихо и, не отрываясь, наблюдал за уроками Старого.
Однажды Вотша, закончив послеобеденные уроки, как обычно, пробрался к ристалищному полю. Занятия в это время как раз подходили к концу. Старый, отпустив своих молодых воспитанников, оставил четверых самых нерадивых и еще раз объяснял им особенности постановки руки при косом ударе в фехтовании на мечах. Вотша присел на скамейку и начал слушать. Уже спустя две-три минуты он понял, чего добивался наставник от своих подопечных, однако Старый все снова и снова повторял свои объяснения. Когда же наставник попросил одного из мальчишек показать, как он понял урок, тот просто со всего маха рубанул облегченным под детскую руку мечом по деревянному столбу, изображавшему противника, так что клинок намертво засел в дереве.
— Дубина безмозглая! — завопил старик-наставник, прыгая вокруг незадачливого рубаки, пытавшегося вытащить меч из столба. — Думаешь, раз сила есть, так того и достаточно?! Тебе с твоей головой не меч в руках держать, а камни в карьере ворочать — вот там твоя сила будет соответствовать твоим мозгам! Даже тупой изверг уже давно бы понял, чего я от него хочу!
Десятилетний паренек, и в самом деле крупный для своего возраста, но не слишком сообразительный, вытащил наконец-то застрявшее оружие, вытер вспотевший лоб и пробурчал ломающимся баском:
— Ничего бы никакой изверг не понял… А я делал все, как ты говорил!
— Да! Все, как я говорил! — взвился к небу визг старика. Он крутанулся на одной ноге и вдруг махнул сидящему на скамейке Вотше: — А ну, иди сюда!
Вотша встал и с опаской приблизился к наставнику.
— Ты слышал мои объяснения? — визгливо поинтересовался тот.
Маленький изверг кивнул.
— А ну-ка, покажи руки! — потребовал старик.
Вотша послушно протянул ему руки.
Старый схватил обе его ладони, склонился над ними и забормотал:
— Так… пальцы длинные, ладонь достаточно широкая, кисть узковата и слабовата… ну да это возраст, если постоянно заниматься, года через два окрепнет…
Он крутанул ладони Вотши в разные стороны, так что тот от неожиданности чуть не вскрикнул. А наставник продолжал бормотать:
— Гибкость отличная, а при достаточных тренировках еще разовьется… Так… — Он перевел взгляд выше по руке. — Предплечье… плечо… соотношение стандартное… Мышцы… так себе, а вообще…
Он посмотрел Вотше в лицо и еще раз переспросил:
— Ты слышал мои объяснения?!
Тот снова кивнул и обвел угрюмым взглядом обступивших его маленьких многоликих.
— Как ты думаешь, сможешь ты показать то, что я объяснял?!
Последовал новый кивок.
Старик вырвал у одного из мальчиков учебный меч и протянул его Вотше рукоятью вперед:
— Бери, показывай!..
— Ой, ребята! — воскликнул один из многоликих. — Смотрите, как извержонок сейчас зарежется! — И, обратившись к наставнику, добавил: — Старый, вожак с тебя за извержонка шкуру спустит!
— А если этот извержонок сейчас все правильно сделает, я с тебя шкуру спущу! — взвизгнул в лицо шутнику старик.
Вотша между тем осторожно принял оружие, подержал его в руке, словно бы взвешивая, медленно повел клинком вправо-влево, пробуя инерцию боевого железа, а затем вдруг улыбнулся и направился к учебному столбу. Старый и четверо его воспитанников гурьбой повалили следом, причем молодежь продолжала зубоскалить насчет маленького изверга, но делала это вполголоса, чтобы не раздражать своего наставника.
Вотша остановился около столба, выставил чуть вперед, как показывал Старый, правую ногу, чуть пригнулся и взмахнул мечом.
Несколько мгновений вилась серебристая молния вокруг мертвого дерева, с которого, словно листья с осенней осины, опадали мелкие желтоватые стружки, а затем извержонок под потрясенное молчание многоликих опустил оружие.
С минуту над ристалищем висела тишина, после чего Старый совершенно спокойным тоном проговорил:
— Теперь-то ты понял, тупица, чего я от тебя добивался?
— Нет! — растерянно ответил его нерадивый ученик. — Слишком быстро он это… я ничего не разобрал!..
Старый хрипло выдохнул воздух, со всхлипом вдохнул и рявкнул:
— Все!!! На сегодня занятия закончены!!! Можете расходиться!!!
Многоликих как ветром сдуло с ристалища, а Старый протянул руку за мечом.
— Господин Старый, — дрожащим голосом попросил Вотша, — возьми и меня к себе в ученики. А?
— Я тебе уже говорил, что я никакой не господин, а просто Старый… — заворчал старик и вдруг оборвал сам себя вопросом: — Что ты сказал?!
— Возьми меня в ученики, — едва слышно повторил Вотша, отступая на шаг от старика и с ужасом понимая, что сказал какую-то страшную вещь!
Однако старик не рассердился, не начал орать, вместо этого он взял у Вотши меч и устало побрел к скамье. Усевшись, он указал мальчику место рядом с собой и долго молчал. Вотша, сидя на краешке скамьи, боялся проронить хотя бы звук. Наконец старик, тяжело вздохнув, заговорил:
— Вообще-то запрещения обучать извергов мечному или другому какому бою нет… Просто потому что никому никогда не приходило в голову это делать! Но… зачем тебе учиться владению мечом, с кем ты собираешься сражаться?
Он искоса взглянул на мальчугана и продолжил:
— Насколько мне известно, никто из извергов этим искусством не владеет, хотя оружие многие из кузнецов-извергов делают неплохое. А с людьми сражаться ты все равно не сможешь…
Старик сделал паузу в своем монологе, и Вотша тут же вставил в нее свой короткий вопрос:
— Почему?
— Потому что человек не станет сражаться с тобой, он просто повернется к Миру другой своей гранью, и твое железо ничем не сможет ему навредить… он тебя заклюет, загрызет, порвет на части… Ты беззащитен перед его клыками, когтями, клювом!
Они помолчали, а затем Вотша прошептал:
— Все равно — это так красиво…
Старик всем телом повернулся к маленькому извергу и пристально посмотрел ему в лицо. И Вотша ответил ему прямым, спокойным и в то же время просящим взглядом своих огромных голубых глаз.
— Странно… — с едва промелькнувшей улыбкой сказал старик, — …такой маленький изверг и вдруг понимает красоту боя…
И тут он махнул рукой:
— А! Давай попробуем! Только ты пока что никому ничего не говори, а то меня ребята засмеют, а твой наставник, Скал, еще, чего доброго, прибьет! Только… заниматься будем в княжеском саду, у стены замка. Там есть удобная площадка, и вечером там никого не бывает. Приходи туда… ну, скажем, послезавтра в это же время. Сможешь?
Вотша молча кивнул, и на его лице расцвела счастливая улыбка.
С этого дня начались еще одни, самые любимые и самые тайные занятия маленького изверга, и его жизнь наполнилась смыслом. Довольно скоро Скал узнал о новом увлечении своего подопечного, но отнесся к этому совершенно спокойно, рассудив точно так же, как и Старый, что, раз запрета на такие занятия нет, пусть малец тренируется.
Княжну маленький изверг теперь встречал довольно часто. Лада относилась к нему снисходительно-покровительственно, очень любила подтрунивать над ним и веселилась, когда он смущался. Узнав, что Вотша любит читать, она достала из княжеской книжни и передала ему под большим секретом толстую книжечку в черном кожаном переплете, назвав ее странным, незнакомым для мальчика названием — «куртуазный роман». Книга была написана несколько странным стилем и не очень понравилась Вотше, кроме, пожалуй, стихов, которых в книге было очень много. Вначале он даже не понял, как возможна такая игра словами, а затем очень увлекся этой игрой. Ладе он не сказал, что книга не понравилась ему, но девчонка и сама, видимо, об этом догадалась, во всяком случае, больше она ему книг не приносила.
Узнал извержонок и всех учеников мэтра Пудра, хотя встречался с ними очень редко. Княжеские отпрыски самых разных стай презрительно не замечали маленького изверга и не снисходили до бесед с ним. Кроме черноволосого, косоглазого Юсута — старшего из них. Ирбис почему-то яро возненавидел Вотшу и при каждой встрече давал понять, что готов разделаться с ним. Однажды Вотша подглядел, как княжата занимались на ристалищном поле. Юсут был и сильнее всех, и быстрее. Он хорошо владел коротким мечом, южной саблей, коротким копьем, прекрасно стрелял из лука. Все остальные старались с ним не связываться, и только Сигрд везде сопровождал ирбиса, но держался отстраненно-насмешливо. И Юсут терпел такое отношение, более того, ему, казалось, оно нравилось.
Схлынула весенняя вода, солнце подсушило землю. Как-то раз, когда Старый уехал по княжеским делам из замка и вечерних занятий у Вотши не было, он оказался в замковой конюшне. Ничего необычного в этом не было, «княжий извержонок», как чуть насмешливо называли его конюхи, псари и пастухи, частенько забегал сюда и не отказывался помогать обихаживать лошадей. Но сегодня в конюшне была какая-то странная лихорадочная суета. Вотша постоял в сторонке, пытаясь самостоятельно разобраться, что же, собственно говоря, происходит, а затем, улучив момент, обратился к одному из старших конюхов:
— Дядя Палей, что у вас тут творится?..
Пожилой изверг повернулся на голос мальчика и, увидев Вотшу, улыбнулся:
— Да вот, малец, коней в степь на молодую травку выводим… Первый раз после зимы, да на всю ночь, оттого и суета!
— Дядя Палей! — взмолился мальчишка. — Возьмите меня с собой в степь!! Я вам мешать не буду и все, что скажете, сделаю!
Конюх удивленно посмотрел на Вотшу, а потом пожал плечами:
— Да я не против тебя взять, только вот отпустит ли тебя твой наставник?
— Я сейчас! — воскликнул Вотша и стремглав бросился в ратницкую, где отдыхал только что вернувшийся из поездки к южной границе Скал.
Дружинник еще не спал, возле его кровати собрались человек пять и внимательно слушали рассказ о встрече волчьего дозора с каракалами — незнакомыми раньше степными рысями, пришедшими откуда-то с востока.
Извержонок замер на пороге, не смея перебить говорившего Скала, но тот сам заметил мальчика и, поняв по его виду, что тот очень возбужден, спросил, прервав свой рассказ:
— В чем дело, Вотша?..
— Дядя Скал, можно мне поехать с конюхами на ночь в степь?
Несмотря на свое возбуждение, Вотша высказал свою просьбу спокойно и неторопливо, сохраняя собственное достоинство. Скал улыбнулся мальчишеской выдержке и в свою очередь поинтересовался:
— А кто ведет табун?
— Я… не знаю, — растерялся Вотша, — мне Палей сказал, что если мой наставник отпустит, то он возьмет меня с собой!
— Табун ведут Искор и Медведь… — вмешался в разговор Чермень, здоровенный черноволосый дружинник, старый знакомый Вотши, — …а с ними четверо старших конюхов и мальчишки.
— Медведь? — задумчиво протянул Скал, но Чермень, уловив сомнения своего старшего товарища, вдруг встал на сторону Вотши:
— Да отпусти мальца! Ну что ему Медведь сделает при Искоре да при конюхах?! А мальчишке в замке-то за зиму уж тошно, поди, стало! Пусть прогуляется на воле!
Скал покрутил головой и поднялся с кровати.
— Пошли к твоему «дяде Палею», — проговорил он, направляясь к выходу, и с порога бросил остававшимся в комнате дружинникам: — Я сейчас вернусь…
Когда Скал со своим воспитанником подходили к конюшням, лошадей уже выводили во двор и десятками вели к южным воротам замка. Палея они нашли быстро, тот явно поджидал Вотшу и, увидев подходящего Скала, подбежал и быстро поклонился:
— Будь здрав, господин!
Дружинник строго посмотрел на коренастого, начинающего седеть изверга и строго проговорил:
— Я мальчишку отпускаю… с тобой! — Последнее слово он подчеркнул, так что сразу стало ясно, с кого взыщет Скал, если с Вотшей что-то случится.
Но Палея это не испугало:
— Не сомневайся, господин, с мальчонкой все в порядке будет! И я присмотрю, и господин Искор его в обиду не даст. А ему… — конюх кивнул в сторону Вотши, — …что жеребенку, после зимы по воле побегать надо!
Скал положил свою большую ладонь на белую голову Вотши и строго проговорил:
— В степи не озоруй, от табуна далеко не отходи, Палея слушай, что можешь — помоги!
— Понял, дядя Скал, — кивнул мальчишка, сияя улыбкой во всю физиономию.
Дружинник еще раз взглянул на конюха, кивнул и молча отправился назад, в ратницкую. Палей подхватил Вотшу под мышки и усадил на свою кобылу перед седлом. Затем он занял место в седле и двинулся вслед за последним десятком лошадей в сторону южных ворот.
Табун из четырех десятков лошадей переправили через реку и погнали в зазеленевшую, исходящую легким теплом степь, над которой уже начали носиться мелкие птицы. Впрочем, далеко от реки решили не уходить — травы и здесь пока еще хватало. Двое конюхов принялись разводить костер, а остальные, включая и помощников-мальчишек, разъехались по степи, наблюдая за лошадьми.
Весенняя ночь подошла быстро. Едва солнце скрылось за горизонтом, как подступавшая с востока темнота накрыла примолкшую степь, и даже алая полоса низких облаков, прикрывших западную часть горизонта, не могла долго бороться с наваливавшейся на нее чернотой ночи. Словно из прорвавшегося кошеля по угольно-черному небу рассыпались поблескивающие жемчужины звезд, а повисшая над горизонтом Волчья звезда казалась рассерженным, налившимся кровью Оком Мира… Мира, готового нанести сокрушительный удар… Кому?!
Вотша сидел у костра, наслаждаясь идущим от него теплом, — с приходом ночи в степи заметно похолодало. Над огнем был подвешен большой котел, в котором уже закипала вода, а рядом, присев на одно колено, Палей строгал сушеное мясо. Недалеко, в темной массе замершего в ночи табуна, звонко заржала кобыла. Палей повернул голову на этот звук, перекрывший стрекот цикад, а затем, краем глаза уловив багровый блик восходящей Волчьей звезды, тихо проговорил:
— Ишь… следит…
Вотша, не отрывавший глаз от пляшущих языков пламени, поднял голову и чуть испуганно спросил:
— Кто следит?
— Да вон… Волчья звезда, — кивнул изверг в сторону багровевшей над горизонтом звезды. — Каждый изверг у нее под присмотром.
— Как это? — не понял Вотша.
— Да так… — чуть понизил голос Палей. — Все мы у нее под присмотром. Говорят, далеко на востоке есть земля, где нет многоликих, вот только добраться до нее невозможно, пока эта звезда смотрит с неба! Сбежит кто-нибудь из нашего брата лучшей доли поискать, и в первую же ночь настигнет его погоня волчья! А почему?! Потому что стоит волхву узнать о побеге, как он тут же обращается к Волчьей звезде, и она ему все про беглеца расскажет — кто он, куда путь держит да как быстро передвигается! И даже если он спрячется в самом темном лесу, на самой высокой горе, все равно волки его отыщут!
— А если на коне?! — шепотом спросил извержонок, загораясь странным, горючим азартом. — На коне небось не догонят!
— Догонят… — покачал головой Палей. — И за покражу коня клеймо поставят!
— Клеймо? — с ужасом прошептал Вотша. И чуть помолчав, выдохнул еще тише: — Клеймо…