– Вить, ты чего?
– Беда, Ингуля! Большое горе!
– Да что стряслось?
– Никита погиб!
Никита Юрышев был близким другом Виктора и коллегой.
– Как?
– Да непонятно еще, что там случилось, но я должен срочно принять партию. Послезавтра рано утром вылетаю в Хабаровск.
– Надолго?
– До поздней осени, я теперь начальник партии.
– А как же… Как же свадьба?
– Ингуля, придется перенести свадьбу-то, дело такое. Ну, не плачь, никуда я от своей девочки не денусь. Как приеду, сразу распишемся, я завтра заеду в ЗАГС с командировочным предписанием, и они все просто отложат, а вовсе не отменят. Назначим свадьбу на первое ноября, к тому времени я уж точно буду в Москве. А хочешь, как сдашь сессию, приезжай ко мне, я тебя возьму лаборантом, будешь получать, правда, сущие гроши, но зато будем вместе…
– Комаров кормить?
– Ничего, намажем тебя диметилфталатом… – грустно улыбнулся Виктор.
А Инге стало страшно.
– Вить, а все же, что случилось с Никитой?
– Да вроде подрался с бичом…
– Вить, я боюсь.
– За меня боишься? Зря, я бичей в партии держать не буду, это мой принцип. Я уж подрядил трех студентов. И потом, я начальник строгий, а Никита был не строгий, а вздорный. То большую оплошность не заметит, а то за мелочь какую-нибудь взыщет… А так в партии нельзя. Дисциплину никто не отменял, но она должна на уважении держаться, а вовсе не на панибратстве. Сколько раз я говорил Никите… А, что теперь… Нету его…
– Жалко, – всхлипнула Инга.
– Значит, ты не обижаешься, что пришлось отодвинуть свадьбу?
– Да нет. Если человек умер…
– Я знал, что ты у меня хорошая… Душевная, все понимаешь. А я тебе знаешь, что привезу к свадьбе?
– Что?
– Горжетку из соболя.
– Витя!
– У охотников достану, всего-то и надо две шкурки…
– Ох, это так шикарно…
Инга ничего не смыслила в мехах, но у их педагога по вокалу Ираиды Сергеевны была небольшая соболья пелеринка, предмет зависти всех женщин института, студенток и преподавательниц. Когда-то эту пелеринку ей подарил ее муж, генерал авиации. Инга очень ясно представила себе, как она придет в этой горжетке в институт и все ахнут… Хотя к чему я смогу ее надеть? Нет у меня пока такой вещи. Но я что-нибудь придумаю!
И Виктор улетел.
Наши дни
Захар проснулся от удушающей жары и сразу включил кондиционер. Над морем висело желтоватое марево. Хорошее дело, ноябрь на дворе, а тут такое. Черт, забыл, как это называется… ах, да, хамсин. Интересно, как там Рита? Вчера он отвез ее в отель, который оказался совсем близко от его маленькой гостиницы. Этот мерзавец, ее хахаль, на отель не поскупился. Звонить матери было еще рано. Он принял душ и спустился в ресторан к завтраку. Есть не хотелось, хотя после самолета у него маковой росинки во рту не было. В помещении работал сильный кондиционер, но он чувствовал давящую духоту и здесь. Было как-то не по себе. Он даже не стал пить кофе. Давление, что ли, поднялось? И тут позвонила мать.
– Захар? Ты нормально добрался?
– Да, все в порядке.
– Сегодня хамсин.
– Да, я заметил. Я скоро выезжаю, но адреса не знаю. Можно скинуть на телефон.
– Да, да, я сейчас скину. Когда тебя ждать?
– У меня есть еще одно дело, но это, скорее всего, ненадолго. Буду выезжать, позвоню.
– На чем ты собираешься ехать, сегодня суббота. Кроме такси, нет транспорта. Я сама за тобой приеду.
– Нет-нет, я взял напрокат машину. И доберусь по навигатору.
– Ты сообразительный. Весь в деда.
– Хорошо, я позвоню, когда буду выезжать. До встречи.
– Да-да.
Захар вышел на маленькую терраску, покурить. Господи, что за кошмар! Хотя идти до отеля Риты минуты три, но по такой жаре… Он изумленно взирал на прохожих, идут себе как ни в чем не бывало. Привыкли. Неужели к этому можно привыкнуть? Захар неоднократно бывал в Средней Азии, даже летом, но такого ужаса не помнил. Ну да, там жара сухая, а тут влажная…
– Ничего, к вечеру сломается, – произнес по-русски пожилой охранник.
– Что сломается? – не понял Захар.
– Так шараф.
– Что?
– Да хамсин.
– А! Что значит сломается?
– Ну, пройдет… А вы первый раз в Израиле?
– Да. Ночью прилетел. А вы здесь давно?
– Да уж лет двадцать.
– Привыкли к хамсинам?
– Привык, куда денешься… А вот жена у меня никак не привыкнет. А вы бы пошли искупаться, тут обычно волны сильные, а в хамсин море как зеркало. И вода сейчас хорошая, градуса двадцать три – двадцать четыре. Легче станет.
– Думаете?
– Да проверено уж. Вы ж еще совсем молодой!
– Да, пожалуй, стоит искупаться…
– Вы на рецепшн полотенце возьмите.
– Спасибо большое, так и сделаю!
В самом деле, что я, старик, рассыплюсь от хамсина? А Рита наверняка еще спит. Небось долго заснуть не могла, а к утру ее сморило… Он думал о ней без всякого волнения, просто как об одном из своих подчиненных, вернее, как о каждом из членов своей команды. Он сколачивал эту команду пять лет, путем проб и ошибок, и сейчас ему казалось, что группа работает как хорошо отлаженный механизм, за которым, разумеется, надо ухаживать, вовремя смазывать и тестировать. И этот механизм уже дает неплохие результаты… Да, надо написать Армену, чтобы вторую серию опытов начинали без меня. Вот и поглядим, не слишком ли распляшутся мыши в отсутствие кота…
Вода в море казалась просто прохладной по сравнению с воздухом. Какое блаженство! Он поплыл. Ах, хорошо! Купающихся было немного. Он заплыл далеко, до волнореза, и повернул обратно. Прямо перед ним было безвкусно раскрашенное здание отеля «Дан», где остановилась Рита. А зайду-ка я к ней прямо с пляжа, пока прохлада еще ощущается. Так он и сделал.
– Простите, – обратился он к портье на своем безупречном английском. – Мисс Метелёва в каком номере?
– Одну секунду, – вежливо улыбнулся портье. – Как вы сказали, мисс Метелёва?
– Маргарита Метелёва.
– А она выехала.
– Как выехала? Она же только ночью заселилась?
– Да. А в семь утра вышла с вещами, вызвала такси в аэропорт и уехала. Ваше имя… Захар?
– Да.
– Мисс оставила для вас письмо. Вот оно.
– Спасибо!
Захар отошел от стойки портье, сел в кресло и открыл незапечатанный гостиничный конверт.
«Огромное Вам спасибо за все, Вы мне очень помогли, я все поняла. Вы были правы, надо жить дальше. Но не здесь. Вы очень хороший человек. И дай Вам Бог счастья! Рита».
Захар ощутил вдруг неимоверное облегчение. Он ей ничего не должен, он все-таки ей помог – и прекрасно. Он больше не отвечает за нее, она вне его команды, вне его жизни, а он все-таки не мать Тереза! Он вышел на улицу. И его неудержимо потянуло опять в море. Хотелось смыть с себя всю эту историю с Ритой.
Еще через час он взял телефон, чтобы позвонить матери, но предпочел отправить ей эсэмэс: «Выезжаю. Захар». По крайней мере можно обойтись без обращения и не выглядеть хамом.
Когда-то
Инга неплохо сдала сессию и задумалась, что делать дальше. То ли поехать домой, к родителям, то ли податься с девчонками в Коктебель. Виктор оставил ей не так уж мало денег, а у Таньки Маркарьян была маленькая дачка в Коктебеле, и она звала подруг поехать туда на две недели. Инга никогда еще не была в Крыму, да и вообще на море. Хотя только последняя дура может сомневаться, куда ехать – в продымленный паршивенький городишко или же в Крым! И она написала родным, что ее пригласили на съемки, правда, в массовке, но зато в Крым!
Таня Маркарьян, Оля Колобаш, Нина Федотова и Инга собрались дома у Оли и решали вопрос, как добраться до Коктебеля. Билетов ни у кого не было, и достать их в разгар сезона не представлялось возможным.
– Может, попробуем уговорить проводников? – без всякой уверенности предложила Таня.
– Безнадега! Сейчас таких уговорщиков на каждую проводницу не меньше дюжины, а у нас денег мало, – заметила рассудительная Нина, – мы по-любому в проигрыше. На самолет тоже билетов не купить. Думайте, у кого есть хоть какой-то блат.
– Или кавалер с мотором, – хмыкнула Оля.
– Легко сказать, кавалеры-то разные есть, моторизованные в том числе, а вот такого, чтобы согласился вывезти на Юга четырех красавиц, что-то не наблюдается, – засмеялась Оля. – Тань, а у тебя, случайно, нет горячего армянского парня с машиной?
– Горячий есть, а машины у него, увы, нету!
– Девчонки, а давайте автостопом! – предложила Инга. – Вчетвером не страшно! Главное, не соглашаться, чтобы нас по двое брали. Просто будем добираться на грузовиках, только и всего.
Девушки переглянулись.
– А что, – сказала храбрая Нина, – по-моему, самое оно. Надо только не говорить, что мы артистки, а…
– Я знаю! – воскликнула Таня. – Мы будем говорить, что учимся в Тимирязевке, на зоотехников. Представим себе, что мы на съемках, играем сельских девчат… Будет весело!
Идея всех привела в восторг.
– Только никаких чемоданов, рюкзаки, кеды, чем затрапезнее, тем лучше!
– Девчонки, а давайте автостопом! – предложила Инга. – Вчетвером не страшно! Главное, не соглашаться, чтобы нас по двое брали. Просто будем добираться на грузовиках, только и всего.
Девушки переглянулись.
– А что, – сказала храбрая Нина, – по-моему, самое оно. Надо только не говорить, что мы артистки, а…
– Я знаю! – воскликнула Таня. – Мы будем говорить, что учимся в Тимирязевке, на зоотехников. Представим себе, что мы на съемках, играем сельских девчат… Будет весело!
Идея всех привела в восторг.
– Только никаких чемоданов, рюкзаки, кеды, чем затрапезнее, тем лучше!
– Ясное дело!
– Надо разработать маршрут, – сказала Инга.
– Какой еще маршрут? – удивилась Оля.
– А ты что, выйдешь на Садовое кольцо, остановишь полуторку и скажешь: дяденька, до Коктебеля не довезете? – рассердилась Инга. – Надо все продумать.
– Правильно! – кивнула Таня. – На электричке доедем до самой дальней станции, а уж оттуда начнем голосовать.
– А по какой дороге?
– Я думаю, по Киевской, мы ж на поезде через Украину едем, – заметила Таня.
– Да, точно! Ой, девчонки, надо бы с Васькой Гавриленковым посоветоваться, он в прошлом году добирался в Крым автостопом, – вспомнила Нина. И залилась краской. Она была по уши влюблена в Васю Гавриленкова.
– Точно! – обрадовались все. – Васька посоветует.
– А он, по-моему, уже куда-то умотал.
– Нет, я вчера его в общаге видела.
– Девочки, у моего Вити полно карт, сами проложим маршрут.
– Нужна карта автомобильных дорог!
– Нет, чего нет, того нет, – развела руками Инга.
– А у нас должна быть! – вспомнила вдруг Оля. И в самом деле, принесла потрепанный «Атлас автомобильных дорог».
И они взялись за дело! При этом все веселились, шутили, подкалывали друг дружку и вскоре почувствовали, что вполне смогут достаточно дружно преодолеть долгий путь.
– Надо еще продумать, что из жрачки взять с собой, – заметила Нина.
– Только не «завтрак туриста», – закатила глаза Таня. – Этого я не переживу!
– Да, рассчитывать на придорожные забегаловки нельзя, отравимся на фиг! – кивнула Инга. – Надо наварить яиц, купить плавленые сырки…
– У меня есть батон сухой колбасы! – заявила Оля.
– Класс! – обрадовалась Инга. – Ну там огурцы-помидоры по дороге купим, соль, спички, концентраты…
– Какие концентраты? – испугалась Таня.
– Ну, бульонные кубики, какао…
– И хватит с нас… Да, а хлеб?
– Ну, на первый день возьмем, а дальше разживемся. Да, а где мы ночевать-то будем?
– Да уж где придется! Лучше бы всего в кузове грузовичка, который повезет нас к Черному морю!
– Ой, девочки, как здорово!
… Ах, как они веселились в дороге! И в самом деле без особых приключений добрались до Феодосии. Четверых веселых хорошеньких девчат шоферы с удовольствием подвозили, иногда и подкармливали. Девчонки загорели, обветрились, сдружились. В Феодосии они первым делом купили пирожков с повидлом и отстояли большущую очередь к бочке с квасом. Один из водителей подарил им трехлитровую пластмассовую канистру.
– Берите, девчата! Винишко крымское будете покупать! Это вам за песни. Уж больно хорошо вы поете! Как говорит моя жинка, «дуже гарно»!
Наевшись пирожков с квасом, они погрузились в автобус, идущий до Коктебеля.
– Тань, а что, у тебя дом пустой, что ли, стоит? – поинтересовалась только сейчас Оля.
– Зачем пустой? Там бабушка.
– Бабушка? А она нас не выгонит?
– Да вы что! Чтобы армянская бабушка выгнала гостей? С ума совсем сошли? Она нас так кормить будет… Ну а мы, понятное дело, будем ей помогать немножко. Не волнуйтесь, бабушка у меня золотая! – успокоила девчонок Таня.
– А как твою бабушку зовут?
– Асмик!
– А по отчеству? – спросила Оля.
– Гарегиновна! Но это не нужно, зовите ее просто бабушка Асмик.
– Неудобно как-то, – засомневалась Нина.
– Очень даже удобно. Куда удобнее, чем Асмик Гарегиновна.
Бабушка Асмик оказалась невысокой, полной, совсем еще нестарой женщиной, которая страшно обрадовалась гостям.
– Таня-джан, как хорошо, что подружек привезла! Вас четверо, значит, целое купе заняли?
– Да, бабушка, целое купе! Так было весело!
Таня заранее предупредила – бабушке ни слова про автостоп.
– А что это вы все с рюкзаками?
– Да неохота с чемоданами таскаться, с рюкзаками удобнее.
– А как же вы в разгар лета билеты достали?
– А у Нинки блат на железной дороге! – нашлась Оля.
– А… Надо будет иметь в виду… – засмеялась бабушка Асмик.
А Нина незаметно показала Оле кулак.
Только Инга не принимала участия в общем гомоне. Она сидела как пыльным мешком прихлопнутая. Она увидела море. Оно было еще прекраснее, чем она могла себе представить. Синее, огромное, ни конца, ни краю! Хочу жить у моря… Просыпаться и видеть море… Что может быть лучше?
– Ну вот что, дорогие, вы мне на голову свалились неожиданно, а потому сейчас бегите-ка на пляж, а через полтора часа жду вас к обеду! Вы плавать-то умеете?
Оказалось, что все умеют.
– И хорошо! Вперед!
Как приятно было после пыльных ковбоек и треников надеть легкие сарафанчики.
Как же они хохотали, обнаружив, что у всех сарафаны сшиты из жатого ситца.
– Ишь, какие мы все предусмотрительные!
– Удобно же, не так мнется…
Появление на пляже четырех хорошеньких девушек не прошло незамеченным, но они, ни на кого не обращая внимания, сразу ринулись в воду. Они так пропылились и просолились в дороге… Ах, как хорошо! И я еще раздумывала, не поехать ли к родителям… Вот была бы дура… Инга поплыла, ничего не боясь, ни о чем не задумываясь. Ей никогда в жизни не было так хорошо. Солнце слепило глаза, темных очков у нее не было…
– Инга! Инга! – донесся до нее чей-то крик. – Вернись, ненормальная, в Турцию заплывешь! – Ее догоняла Таня. – Инга, с ума сошла, пограничники заловят… – хохотала она.
– Танечка, милая, если б ты знала, как я тебе благодарна!
– За что?
– А за море! За то, что позвала меня сюда… Я даже не думала, что море – это так… так прекрасно!
– На здоровье, Инга! Все, поплыли назад, а то бабушка сердиться будет. Она вас сейчас так накормит! А вечером пойдем к писателям.
– К каким писателям?
– А тут недалеко Дом творчества Союза писателей, там такие парни бывают… Пис. дети!
– Что? – ахнула Инга, ей показалось, что Таня произнесла нечто совершенно неприличное.
– Писательские дети, – разъяснила Таня. – И, кстати, знаменитые артисты тоже попадаются. А многие пис. детки учатся в МГИМО. Сама понимаешь…
– Ну, девки, вы и плаваете! – восхитилась Нина. – Мы с Ольгой тоже думали, что умеем плавать, но куда нам до вас… Инга, ты где так плавать научилась?
– Слыхала, есть такая река Ирень?
– Ирень? Нет, не слыхала. Это где?
– На Урале.
– А…
Боже, как их кормила бабушка Асмик! Ничего подобного Инга никогда не пробовала.
– Это настоящая армянская кухня? – сверкая глазами, спросила Инга.
– Ну как тебе сказать, детка, – отвечала бабушка Асмик. – Мы вообще-то тбилисские армяне, так что это смесь грузинской и армянской кухни.
– Бабушка Асмик, а вы дадите мне рецепты?
– А ты что, детка, готовишь?
– Готовит, готовит, она осенью замуж выходит, ей надо! – сказала Таня.
– Замуж? Дело хорошее. А кто же твой жених? Тоже будущий артист?
– Что ты, бабушка, у Инги жених кандидат наук, геолог…
– О, ученый, значит? Это хорошо, это дело! И я дам тебе все рецепты, какие пожелаешь!
– Знаешь, бабушка, Инга такие пельмени делает, с вилкой проглотишь!
– Настоящие сибирские пельмени?
– Нет, уральские!
– А в чем разница?
– Я даже не знаю, по-моему, у нас просто их покрупнее делают, а так…
– Меня научишь?
– Бабушка Асмик, как я могу вас учить? – зарделась от удовольствия Инга.
– Обыкновенно – покажешь, как это делать…
– Хорошо, покажу, конечно! Но и мне можно будет иногда смотреть, как вы готовите, так легче всего научиться.
– Умница, девочка!
И понеслись дивные крымские дни – море, солнце, веселье, легкое крымское вино, яства бабушки Асмик, вечерние прогулки с кавалерами… Девчонки загорели, и лучше всех загорела Инга! Она просто покрылась ровным нежным загаром, волосы слегка выгорели, глаза сияли, она была необыкновенно хороша. Таня быстро почернела, Оля обсыпалась веснушками, и только Нина страдала неимоверно. Она в первый же день обгорела, бабушка Асмик, причитая, мазала ее мацони.
– Ты что, детка, тебе нельзя на солнце.
– Что ж мне теперь, не купаться? – чуть не плакала девушка.
– Купаться можно, а сидеть надо в тенечке, накинув халатик и под зонтиком…
– Девчонки вон как загорели…
– А у тебя кожа нежная, белая, это тоже ценится. Загорелых на пляже пруд пруди, а ты дня через три будешь привлекать куда больше внимания, – смеялась бабушка Асмик.
Впрочем, Инга сообразила и сварганила для подруги красивую пелеринку, прикрыть обгоревшие плечи, в результате Нина выглядела как минимум оригинально и была страшно довольна.