– Я с тобой, – прошептал он.
– Ноа, – прошептала она в ответ, не двигаясь, не открывая глаз.
– Да. Я. – Он чувствовал, как усталость давит ей на плечи, и радовался, что она лежит не шевелясь. Он снова поцеловал ее в щеку, потом в шею и застонал, когда она, сжав обеими руками его блуждающую ладонь, положила себе на грудь.
Пальцы ласкали твердые соски, губы скользили по шее к самым плечам, сдвигая одеяло, так что он мог склониться над ней и рассмотреть то, что открывалось его взгляду. И совершенно растаял при виде ее бледных грудей и своих собственных пальцев, играющих с ее возбужденными сосками. Тогда Ноа решительно сдвинул одеяло вниз, открыв роскошное тело Бейли Синклер до самой талии.
Правда просто сразила его – чем больше он видел, тем больше жаждал видеть еще и еще и тем сильнее распалялось его желание овладеть этой женщиной.
В чем тут дело?
Этого Ноа не знал, но и противиться своему желанию тоже не собирался. Он желал ее безумно, и это открытие распаляло его еще сильнее.
– Боже, как ты красива.
В ответ она нырнула назад под одеяло, и теперь Ноа мог видеть лишь облако рыжеватых волнистых прядей. Но… она не отпустила его руку. Напротив, потянула ее вниз, а он едва сдерживался, чтобы не истекать слюной, не умолять ее позволить его руке трогать ее, потому что эти соски были самыми восхитительными сосками из тех, что ему доводилось видеть в этой жизни.
Но там, куда она тянула его руку – вниз по трепещущему животу, в скользкий атлас и меж ляжек, тоже было интересно. И он растопырил пальцы, чтобы трогать везде, куда только мог дотянуться.
Она издала призывный стон, который вместил в себя его имя, отчего Ноа чуть не кончил прямо здесь и сейчас.
– Ноа, – выдохнула Бейли, выгибая спину дугой, когда его пальцы ускорили ритм. Боже, он никак не мог ею насытиться.
Все еще укутанная в пуховое одеяло с головы до пят, Бейли перевернулась на спину, предоставляя Ноа новые возможности.
Которыми он с радостью воспользовался.
Не отрывая ладони от ее лона, он нырнул с головой под одеяло и прижался губами к ее плечу. Работа его пальцев тем временем заставила женщину забиться как в лихорадке. Еще один тихий стон вырвался из ее горла. Конечно, это был призыв, если он хоть что-то понимал в женщинах. И Ноа откликнулся, впившись губами в ее сочные губы.
Застонав, она раздвинула ноги – для него, и Ноа не стал медлить, пробежавшись языком по ее нижней губе, накрывая ее ртом, лаская и посасывая ее снова и снова, скользя пальцами по упругой плоти. Внутрь.
Она выдохнула его имя, и Ноа склонился к ней, вдыхая ее аромат, наслаждаясь близостью нежного тела Бейли. Ее взволнованным дыханием, которое отдавалось в его ухе. Ощущением жадных губ, не размыкающих поцелуя, как будто он был для нее спасительной соломинкой. Или, быть может, это Бейли вдруг сделалась такой соломинкой для него, Ноа?
Ее дыхание превратилось в заклинание, где снова и снова повторялось его имя, и он усилил напор своих пальцев, заставив женщину вскрикнуть. Этот требовательный, умоляющий крик отдавался в его паху. Одеяло соскользнуло к ее плечам. Глаза Бейли были открыты – томные, затуманенные то ли сном, то ли желанием – неважно. Ноа поцеловал ее снова.
И снова.
Ее лицо алело, губы увлажнились от поцелуев, и влажной она была не только здесь. Влага сочилась из нее – от его ласк, и Ноа вдруг испытал такой прилив наслаждения, что не смог сдержать стона. И не смог остановить игру настойчивых пальцев в скользкой глубине ее плоти.
– Пожалуйста! – жалобно выкрикнула она прямо возле его губ, покачивая бедрами в такт движению его пальцев, подсказывая ему ритм, но он уже знал его. Каким-то образом Ноа уже угадал его, угадал, как заставить эту красавицу стонать от удовольствия, как превратить ее стоны в призывный крик. Он заставлял ее взлетать выше и выше, пока ее тело не напряглось, напряглось еще сильнее, а руки не схватили его руки, будто из страха, что он остановится.
Вот уж чего он не сделает. Ноа был с ней заодно, усиливая нажим и ускоряя ритм так, как она хотела. Сдернул одеяло, чтобы видеть – и зрелище едва не свело его с ума.
Ее глаза были закрыты, а рот приоткрыт – она жадно хватала воздух, груди налились тяжестью, соски встали торчком. Живот вздрагивал в такт движениям его руки, скользящим то по ее коже, то в ее глубинах. Склонившись к ней, Ноа взял губами сосок и стал сосать, не прекращая движений руки. Ее тело напряглось, как тетива лука, и взорвалось.
Он не мог отвести от нее глаз. Этот взрыв сотрясал пространство вокруг. Это было самое горячее, самое эротичное переживание в его жизни, а ведь его-то самого даже не приласкали.
Ритм ее бедер замедлился, и Бейли отпустила его руку – вероятно, реальность происходящего достигла ее рассудка. Она вскрикнула – в этом вскрике отчетливо звучало смущение. Не глядя на Ноа, повернулась на бок, спиной к нему.
Он реагировал не так быстро, как она, и не сразу отнял свою руку – сначала погладил ее по бедру, по ребрам, провел подушечками пальцев по нижнему закруглению грудей. Все было кончено. Меньше всего хотелось ему это делать – однако он укрыл Бейли одеялом, укрыл и ее, и себя. И к тому времени, как он уткнулся лицом в ее спину, она уже крепко спала, блуждая в стране снов, где, надо надеяться, не было парней с оружием. Вполне вероятно, и самому Ноа там не нашлось места.
Из-под одеяла виднелась только ее макушка, но в нем еще жило ощущение каждого дюйма ее шелковистой кожи. Его тело не осознавало, что ему не суждено получить ту же разрядку, какую получила она.
Но это ничего не значило.
Ему хотелось перевернуть ее к себе, чтобы поговорить, чтобы заставить доверить ему все свои тайны. Хотелось заставить снова испытать высшее наслаждение, много-много раз, а потом нырнуть в нее так, чтобы на свете остались лишь он и она. Она могла бы забыться в нем. Как и он в ней.
Ее дыхание замедлилось, сделалось ровнее – это был крепкий сон. «Ей необходимо поспать», – напомнил себе Ноа. Сделал глубокий вдох, затем другой, третий, вызывая в уме мрачные мысли – пусть помогут ему прогнать желание. Например, о событиях, что начались в доме на Бербанк-Хиллз и закончились тем, что Ноа очутился в этой постели.
Да, это действовало отрезвляюще. Но не вполне, потому что волосы этой женщины по-прежнему щекотали его лицо, а губы хранили на себе ее вкус. Он тонул в ее аромате, а желание клокотало в нем даже в этот момент. С тяжелым вздохом он погрузил лицо в водопад ее волос и попытался последовать за Бейли в страну снов.
Бейли не могла отдышаться. Она бежала, бежала изо всех сил, насколько позволяла эта нелепая обувка на высоком каблуке, увязая в глубоком снегу, который забивался под одежду, набивался в сапоги, засыпал лицо и волосы. Она уже замерзала. Окоченевшее тело лишилось чувствительности.
Видеть она тоже не могла. Все вокруг заволокло густым туманом. Панический страх сжал ее в своем ледяном кулаке.
– Бейли! – откуда-то из тумана звал Кенни. Он был где-то рядом.
Ему грозила опасность, ужасная опасность. Ей не удалось удержать брата на достаточном расстоянии, как можно дальше от себя, где он был бы в относительной безопасности. Самое главное – она не сумела отыскать деньги.
И теперь Кенни умрет, умрет из-за нее. И как бы быстро она ни бежала, ей не суждено было его догнать.
– Я здесь! – закричала она. – Я прямо здесь! Где ты?
– Бейли?
На этот раз его голос доносился издалека. Ее сердце подпрыгнуло, и она пустилась бежать с утроенной силой. Она должна найти брата прежде, чем его настигнут они. Она обязана.
А потом она налетела на что-то – то есть на кого-то.
Протянув руку, она принялась ощупывать Кенни, рыдая от радости. Вот только… Только этот человек был крупнее и выше, чем Кенни.
Алан.
– Но ведь ты мертв, – ошеломленно пробормотала она, вглядываясь в его черты.
Он схватил ее за руки, встряхнул, улыбнулся – и зубы вылетели из его рта. Она еще не успела сделать вдох, чтобы закричать, как кожа слезла с его лица, осыпались волосы. Перед ней стоял скелет, омерзительный, жуткий скелет, и отвратительно скалился.
– Ты будешь следующей, – сказал он зловеще.
В легких нашлось воздуха, чтобы закричать, однако вместо крика получился тихий жалобный писк – ведь Алан собирался ее убить. Осознав страшную перспективу, она начала отбиваться, пинаться, кусаться и царапаться. Тогда он разжал руки, она вывернулась и пустилась бежать изо всех сил.
Она ждала, что в любую минуту пуля, просвистев, вонзится в ее плоть, и ужас подгонял, проникая ей в самое сердце. Каждый вдох звучал мольбой о помощи, о пощаде, о том, чтобы этот кошмар прекратился…
– Бейли!
– Убирайся!
– Принцесса, это я. И я рядом.
Значит, сейчас он ее схватит. Окончательно потеряв голову и ориентацию в пространстве, она стала сопротивляться из последних сил…
– Бейли!
Голос был другой, и он пробивался сквозь ее панический страх. Но этот голос принадлежал явно не Кенни…
– Все хорошо, – сказал Ноа. – И это всего-навсего я.
Судорожно вздохнув, Бейли открыла глаза. Но это не помогло. Окружающее тонуло в угольно-черном мраке. Охваченная паническим страхом, она вскочила и врезалась лбом в подбородок Ноа. Посыпались искры, и Бейли рухнула на подушки.
– Иисусе! – Судя по голосу, ему здорово досталось.
Но, по крайней мере, он был жив. И Ноа доказал это, навалившись на нее своим большим сильным телом.
– Поговорите со мной, – приказал он.
Глава 12
Поговорить с ним… Именно этого ей делать не хотелось. Не сейчас, когда она задыхалась после кошмарного сна. Не сейчас, когда из глаз сыпались искры, потому что она здорово ударилась головой. Бейли ничего не видела перед собой на расстоянии вытянутой руки, и это тоже не утешало.
С другой стороны, она еще сохранила способность ощущать. Чувствовать, как на нее навалилось сильное тело Ноа. Бейли чувствовала, как напряжен и настойчив Ноа, слишком настойчив, чтобы это прошло незамеченным, хотя она как раз и хотела бы ничего не замечать, потому что не желала с ним говорить.
И обсуждать что бы то ни было.
Это было уже слишком. Просто невыносимо, и Бейли попыталась столкнуть Ноа с себя. Ей нужно свернуться в комочек и зализать свои раны – в уединении.
– Бейли, – прошептал он, прижимаясь к ней. – С вами все в порядке. – Его руки гладили ее тело.
Ее обнаженное тело.
О господи. Она позволила ему – и при этом воспоминании Бейли вскрикнула. Какое унижение! Впрочем, Ноа, кажется, решил, что она кричит от страха, потому что начал шептать:
– Это всего лишь сон. – Он держал ее крепко и не отпускал. – Всего лишь сон…
– Нет, не сон! – Отвратительно, что ее глаза жжет, что горло сведено судорогой так, что нельзя вздохнуть. – Здесь был Кенни, ему было больно, а потом Алан…
– Сон, – снова сказал Ноа твердо. – Клянусь вам.
– Но все случилось именно так. Алан и вправду оставил меня во всем этом дерьме, и так будет продолжаться дальше, неужели вы не понимаете? Так будет продолжаться, пока я… не найду деньги.
Бейли стиснула зубы. Неужели она не отыщет путь к спасению? Что-то же должно вытащить ее из этой кошмарной ситуации!
Ноа гладил ее волосы, и она закрыла глаза. Пусть гладит. Может быть, остаток ночи она сможет делать вид, что ничего такого не происходило. Что они с Ноа были вместе лишь потому, что хотели этого.
И что она в безопасности.
– Это будет продолжаться до тех пор, пока вы… что, Бейли?
Он не мог ее видеть, и все же она энергично замотала головой. Она не может ему сказать. Чем меньше Ноа знает, тем лучше. Ее грудь до сих пор ходила ходуном, будто она и вправду неслась через лес, как сумасшедшая, спасаясь от Алана. Все казалось таким реальным, но по правде говоря… Сейчас она лежала в постели с Ноа, прижимаясь к его большому, сильному и теплому телу. Не Алан угрожал ей, в опасности оказалось ее сердце.
Ноа отвел волосы от ее лица. Бейли по-прежнему не могла его видеть, да и зачем? Она его чувствовала. Этот мужчина держал слово, она была под его защитой. Маленькое чудо, исключительно для ее удовольствия.
Он провел носом вдоль ее щеки к уху, где его теплый выдох произвел в ней несколько иной эффект – дрожь во всем теле, что не имело ничего, совершенно ничего общего с чувством страха.
Чудо, но отнюдь не маленькое, поправила она себя, когда ощутила нечто, вжимающееся в ее бедра. Большое чудо. И большое, крепко сбитое тело, готовое сделать все, что требовалось.
В том числе то, что требовалось ей. И, против собственной воли, ее тело загорелось чувственным воспоминанием.
– Здесь вам ничто не угрожает, – сказал Ноа. В темноте его голос звучал словно ниоткуда. – Поверьте мне.
– Я верю. – Ее голос был хрипловатым. Похоже, она спала долго и крепко. Поразительно. С тех пор как умер Алан, ей не удавалось спать ни долго, ни крепко.
Его пальцы зарылись в ее волосы. Подушечки больших пальцев гладили лоб.
– Должно быть, здесь болит, – заметил он, и ей показалось, что он криво улыбнулся в темноте. – Вы здорово ударились о мой подбородок.
– Даже искры посыпались, – призналась она.
– Но вы знаете, что здесь вы и вправду в безопасности, – продолжал он, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно.
Она многое отдала бы за толику этой уверенности.
– Тем не менее мне пора уходить. Я должна…
– Сейчас только пять. Поспите еще. Потом я отвезу вас, куда захотите.
– Пять часов… утра?
– Точно.
Вскрикнув, Бейли оттолкнула его и села на постели.
– Значит, мы проспали всю ночь?
– То, что от нее осталось.
Бейли почувствовала, как подался матрас, когда он протянул куда-то руку. Потом услышала резкий щелчок, и комнату залил мягкий свет. Это стало началом нового кошмара. Спасаясь бегством во сне, она сбросила с себя одеяла. Так что сейчас ее покрывала гусиная кожа, и ничего больше.
Бейли поспешно схватила край пухового одеяла, чтобы натянуть на себя, однако Ноа оказался проворней и отодвинул одеяло подальше, разглядывая тем временем ее грудь и живот. Его зеленые глаза потемнели.
Но не это заставило ее горло сжаться, а соски отвердеть…
Просто Ноа был совершенно обнажен и прекрасен в своей великолепной наготе. И возбужден.
О, этот мужчина был возбужден больше некуда и был уверен в себе и своей готовности действовать, что привело бы ее в восхищение, не чувствуй она себя такой уязвимой и несчастной, как сейчас.
И сгорающей от страстного желания.
Свет горел, и Бейли чувствовала себя такой… незащищенной. Она прикрыла грудь рукой и закрыла глаза, сосредоточившись на необходимости дышать ровно. Только бы не думать, какое зрелище она сейчас для него являет.
Но его руки легли ей на плечи.
– Бейли!
– Нам не следовало ложиться вместе…
– Мы оба замерзли, и вы просто падали в обморок. Нужно было, чтобы вас кто-нибудь согрел.
Она снова почувствовала, как прогнулся матрас под его тяжестью, а потом ее снова накрыло восхитительным теплом, живым теплом его сильного тела.
Мягкая, податливая – это о ней. А он был ее противоположностью.
– На вас ничего нет, – беззвучно сказала она.
– Я промок с головы до ног. Не мог же я спать в сырой одежде.
Ни сожалений, ни извинений.
Он разделся и забрался в постель, чтобы ее согреть, а она ему это позволила. Бейли зажмурилась покрепче, понимая, что он смотрит на нее, а она совсем, совсем обнажена.
Он молчал. Когда молчание затянулось до невыносимого, Бейли осмелилась приоткрыть один глаз.
И встретила жаркий взгляд его зеленых глаз. Он смотрел на нее, но не на ее тело! Он смотрел прямо в ее открытый глаз, и Бейли вдруг поняла, что не сможет отвести взгляд даже ради спасения собственной жизни.
– Одеяло, – сказала она.
– Вы хотите спрятаться?
– Мне холодно.
– Тогда я вас согрею. – И с этими словами Ноа, не сводя с нее взгляда, медленно, но решительно привлек Бейли к себе, несмотря на тот факт, что она слегка сопротивлялась – но только слегка, потому что сопротивляться едва ли имело смысл. В конце концов Ноа сел, прислонясь к спинке кровати, а Бейли очутилась у него на коленях.
И лишь тогда он взял одеяло, чтобы натянуть на себя и на нее, однако к тому времени Бейли больше не нуждалась в пуховом тепле. Тело Ноа излучало жар, и ее собственное тело загорелось ответным огнем. Этот огонь занялся внутри, но рвался наружу.
– Так хорошо? – спросил он.
Ее груди снова распластались о его твердую грудь, напомнив – в который раз! – какая она мягкая и женственная, а он мускулистый и твердый, словно железо. Ее рука оказалась прижатой к боку, а другая упиралась ему в брюшной пресс. Под ягодицами ощущалось…
– То ли вы все еще таскаете фонарь, – едва слышно сказала она, – то ли…
– …пришел в восторг, глядя на вас, – сухо закончил он. – Догадайтесь сами.
Ее тело было точно в огне – красный сигнал тревоги, восторженные соски да сполохи фейерверков между бедер. Она этого не хотела. Право же, не хотела, но возбужденно заерзала, совсем несильно, но достаточно, чтобы из его горла вырвался тихий хриплый стон. И «ручной фонарик» превратился в горящий прожектор.
– Ничего себе, – прошептала она.
– Вот что вы со мной делаете, Бейли, – сказал Ноа, прижимая ее крепче к себе, не позволяя освободиться. – Я не могу сдержать реакцию, но не причиню вам вреда и не стану принуждать к тому, чего вы делать не хотите.
Неожиданная нежность послышалась в его голосе, и она взглянула ему в глаза. Медленно протянув руку, он вытер слезу с ее щеки – Бейли и не заметила, как она скатилась с ее ресниц.
– Может, поговорите со мной? – тихо спросил он.
В горле перехватило, так что Бейли могла только смотреть на него. Ни разу в жизни не доводилось ей так остро ощущать присутствие мужчины. Она жива, и мужчина рядом – и то, и другое прекрасно.
Как это все странно! Чтобы попасть сюда, Бейли совершила преступление. Еще она солгала. Ноа знал и о том, и о другом – однако именно он стал жертвой. Он пал жертвой ее действий. Когда все это закончится – если предположить, что она выйдет живой из этой переделки, – их внезапно вспыхнувшее влечение друг к другу не будет иметь продолжения.