Продолжая молоть языком, я взяла большие ножницы, разрезала бумагу и вытряхнула содержимое в вазочку для конфет. Как я и предполагала, это оказались жуки из мармелада – длинные, толстые. Но не разноцветные, как положено сладостям, а светло-коричневые, что делало их до противности похожими на настоящих.
– Уфф, – сказал Лео.
– Фу, – подхватила я, – какая мерзость! Интересно, много ли найдется людей, способных засунуть себе в рот такое кондитерское изделие? Хотя недавно в одном магазине я видела леденцы с гусеницами внутри. Но…
Язык прилип к небу, я уставилась на вазочку. Мне показалось, или одно тело шевельнулось? А теперь дергается второе, третье… Они живые! Я взвизгнула, схватила Лео и, в два прыжка преодолев коридор, оказалась на лестничной клетке. Больше всего на свете я боюсь насекомых. Хотя можно ли отнести жуков к их семье? Не знаю, мне внушают ужас не только те, кто летает, но и те, кто ползает.
Лео чихнул, закрыл глаза и мирно задремал у меня на руках. Я позавидовала здоровой нервной системе котопса и трезво оценила ситуацию. Убегая, я забыла взять ключи, но слава богу, дверь в мою квартиру не захлопывается. И что прикажете теперь делать? Позвонить никому не могу, мобильный остался на кухне, а я ни за какие пряники не войду в помещение, где находятся отвратительные твари.
В полной растерянности я села на ступеньку. И тут загрохотал лифт. Двери подъемника открылись, оттуда вышел сосед Андрей Звягинцев и, не заметив меня, подошел к своей двери. Потом остановился.
– Господи! – вдруг громко сказал он. – Вот жалость! Не повезло бедняге!
– Андрюша, – тихо попросила я, не вставая с места, – вы не могли бы мне помочь?
Сосед вздохнул, обернулся и спросил:
– Кто тут?
Я выглянула из-за шахты лифта и помахала ему рукой:
– Добрый вечер!
Звягинцев уронил портфель и судорожно заморгал.
– Не узнал? – заулыбалась я. – Виола Тараканова. Как дела?
Андрей взвизгнул и начал звонить в свою дверь, затем он забарабанил в нее руками и ногами, а когда его жена Наташа наконец приоткрыла створку, ввалился в квартиру со скоростью кошки, за которой гонится пчелиный рой. Я лишь изумленно присвистнула, недоумевая, что случилось с воспитанным, интеллигентным, всегда приветливым соседом. Может, он переутомился на работе? Никогда не замечала за Андреем ничего странного!
Раздался скрип, из своей квартиры высунулась Наташка.
– Эй, – шепотом сказала она, – есть тут кто? Отвечай немедленно, а то милицию вызову!
Я вышла из-за лифта.
– Добрый вечер.
Наташа перекрестилась.
– Ты живая?
– Отличный вопрос, – хмыкнула я. – В принципе, да. А что, у тебя есть в этом сомнения?
Соседка стала тыкать пальцем куда-то вбок.
– Там… стоит…
– Кто? – удивилась я.
– Сама посмотри.
Прижимая к себе храпящего Лео, я сделала пару шагов и увидела венок из еловых ветвей, прислоненный к противоположной стороне шахты лифта.
– На ленте написано, что он для тебя, – перешла на напряженный шепот Ната.
– Мне подарок привезли, – попыталась объяснить я, – на Новый год от подруги…
– Похоронный венок? – подпрыгнула Наташа. – Однако у вас, писателей, все так странно… А ты точно живая? Честно? А то Андрюша очень испугался. Он в метро в газете прочитал про твою кончину.
– Не понимаю, о чем идет речь, – удивилась я.
– Секундочку! – воскликнула Ната и шмыгнула назад в квартиру. А через мгновение вернулась с «Желтухой». – Вот, вечерний выпуск.
Я выхватила у нее газету. «Великая Арина Виолова убита нынче ночью своим любовником», – значилось на первой полосе. В горле будто заворочался острый нож. С трудом проглотив его, я впилась глазами в текст. «Наша любимая детективщица Арина Виолова пала жертвой рук маньяка. Смерть настигла обожаемую народом писательницу в канун Нового года, в ее день рождения. Ничто в то утро не предвещало беды. Арина готовилась к празднику, который запланировала устроить для тысячи приглашенных в самом элитном ночном клубе Москвы. Красный „Феррари“ привез именинницу, одетую в ярко-синее платье от Роберта Бовалли, босоножки от Луччи и драгоценности ювелирного дома „Кривалов“, ровно в семь часов, оркестр сыграл туш. Вечеринка завершилась под утро. Арина и ее бойфренд Евгений Растов уехали в новые, только что купленные нашей самой модной писательницей апартаменты. И там случилась трагедия. В припадке ревности Растов убил лучшую детективщицу Европы – задушил ее голыми руками и убежал. Преступник до сих пор не пойман. Мы просим всех, кто что-нибудь знает о происшествии, позвонить в издательство „Элефант“. Похороны Арины Виоловой планируются в космосе, корабль поднимет урну с прахом над землей, действо можно будет наблюдать с Красной площади, билеты на церемонию приобретайте в том же „Элефанте“.
Я икнула, потрясла головой и сказала:
– Тут нет ни слова правды!
– Сейчас канун Нового года, – дрожащим голосом заявила Наташа.
– Верно. Но мой день рождения приходится на лето, я не справляла его в клубе, не звала тысячу гостей и не надевала дорогих нарядов! Только посидела с парой приятелей в небольшом ресторане. Была вечеринка накануне Нового года, и все! Кстати, Женя арестован, и он признался в убийстве.
– Чьем? – впала в еще большее изумление соседка.
– Виолы Таракановой, – не подумав, ляпнула я.
Наташа взвизгнула, присела на корточки и прошептала:
– Так ты мертвая?
Я наклонилась к соседке.
– Живее всех живых. Погибла моя тезка, отсюда и путаница.
– А ты не врешь? – поинтересовалась соседка.
Я прислонилась к лифту и, опустив некоторые подробности, рассказала Звягинцевой, как прошел мой вчерашний день.
Наташа встала.
– Чего на лестнице прячешься? – сердито спросила она. – Андрюшка чуть инфаркт не получил! Сначала статью прочитал, потом венок увидел.
– Жуков боюсь, – произнесла я.
На лице Наташи появилось выражение крайнего удивления.
– Кого?
– У меня на кухне жуки. Можно попросить Андрюшу их выбросить?
Наташины глаза стали круглыми.
– Твой муж рыбак, – затараторила я. – Он же не испугается симпатичных жуков? А? Пожалуйста!
– Дюша, живо сюда, – позвала мужа соседка.
Когда Звягинцев очутился у лифта, Наташа попыталась растолковать ему суть проблемы:
– Вилка живая, «Желтуха» все наврала, венок – подарок на Новый год.
– Ну-ну! – обалдел Андрей.
– Зайди к Таракановой и забери жуков, – приказала Наташа.
Звягинцев кашлянул, затем переспросил:
– Жуков?
– Да, – подтвердила я.
– Их много? – уточнил сосед.
– Ну… я не считала. Лежат в вазочке для конфет, в кухне на столе.
Андрюша взъерошил волосы и забормотал:
– Она не умерла, еловые лапы с лентой – сувенир под елку, а на столе, на тарелочке, жуки?
– В вазочке, – поправила я.
– Может, нам в «Скорую» позвонить? – предложил сосед.
– Пожалуйста, сначала загляни в мою квартиру, – взмолилась я, – а потом можешь сдать меня в психушку.
– Ну ладно, – вздохнул Андрюша, – пойду проверю.
Несколько минут мы с Натой стояли молча, потом перед нами возник страшно довольный Андрей с хрустальной «лодочкой» в руке.
– Слушай, где ты их откопала? – радостно закричал он. – Суперэкземпляры!
– Ой, ну и мерзость, – отскочила от супруга Наташка.
– Их мне прислали в качестве презента, – хмуро сообщила я.
– Прикольно! – заржал Звягинцев. – У тебя классные приятели: то венок, то насекомые. Можно я их себе заберу?
– Пожалуйста, – кивнула я, направляясь домой, – спасибо огромное за помощь.
– Вилка! – крикнул Андрей. – Если еще такое притащат, я живу рядом.
– Надеюсь, что данный случай единичный, – ответила я и вошла в свою квартиру.
Так, где телефон?
– Владимир, – слишком бойким для ночного времени голосом отозвался менеджер.
– Виола Тараканова, – заорала я, – ваш курьер оставил венок на лестнице.
– Да, да. Нет смысла таскать композицию, – зачирикал парень, – мы, естественно, завтра доставим вам торт, а веночек решили подарить. Пусть он вас радует!
Я набрала полную грудь воздуха:
– Кому пришла идея прислать мне жуков?
– Понравился сувенир?
– До жути! Теперь хочу знать, кто у вас в фирме такой креативный человек.
– Вы получили кумусов. За ними народ в очередь пишется!
– Кого я получила?
– Кумусов.
– Это кто такие?
Владимир засмеялся.
– Удивительные создания. Вытряхиваете их на своих шести сотках, кумусы расползаются по кустам и деревьям, пожирают вредителей, в результате вы собираете богатейший урожай. Настоящие кудесники! Кстати, они дорогие и не всегда бывают в продаже. Но я решил, раз мы слегка провинились, то вы должны получить самое лучшее из нашего ассортимента. Я прав? Кумусы – лидеры среди заказов.
– Спасибо, – сквозь зубы процедила я, – очень мило, но впредь я не хочу получать никаких милых пустячков. Идет?
– Спасибо, – сквозь зубы процедила я, – очень мило, но впредь я не хочу получать никаких милых пустячков. Идет?
– Вам не понравилось? – чуть не заплакал Владимир.
На глупого парня невозможно было долго злиться.
– Замечательные жучки, просто мне их негде использовать.
– А на даче? – приободрился менеджер.
– У меня нет фазенды.
– У всех есть шесть соток.
– Очевидно, я исключение.
– Хорошо, понял. Торт приедет завтра вечером.
– Мерси, – вздохнула я и отправилась спать.
Будильник прозвенел в семь, я с огромной неохотой выпуталась из одеяла и посмотрела в окно. Дождь лил стеной! Очевидно, на Новый год не будет сверкающих под солнцем сугробов. Зевая, я пошла на кухню, покормила Лео, выпила кофе, оделась и побежала к машине. Клязино, где провела детство Оля, находится не так далеко от Москвы, но дорога может занять несколько часов – ситуация на шоссе у нас непредсказуемая.
Самые худшие мои ожидания оправдались полностью. До небольшого поселка, отупев от пробок, я добралась около одиннадцати. Припарковалась возле магазина, вошла внутрь и спросила у продавщицы, полной девушки в футболке, расшитой золотыми нитками:
– Простите, не знаете ли вы Нину Тараканову?
Продавщица абсолютно не удивилась вопросу. Обернулась и заорала пронзительным дискантом:
– Тетя Нина, выйдите!
Из подсобного помещения показалась симпатичная, совсем не пожилая смуглая кареглазая шатенка и строго сказала:
– Ты зачем, Алла, так кричишь? Я не глухая.
– Вас спрашивают, – Алла бесцеремонно ткнула в меня пальцем.
– Вы Нина Тараканова? – растерялась я.
Нет, так не бывает! Вот так сразу нашла тетку Оли!
– Да, – кивнула женщина.
– Нина Ефремовна? Сестра полковника Олега Ефремовича?
Глаза женщины сузились.
– Допустим, – коротко ответила она. – А вы кто?
Я искоса глянула на Аллу, которая, приоткрыв рот, самозабвенно слушала не предназначенную для ее ушей беседу, и попросила:
– Лучше нам поговорить с глазу на глаз.
– Пойдемте в кабинет, – предложила Нина и посторонилась.
Сев за письменный стол, женщина положила перед собой руки и спросила:
– Ну?
– Вы знаете Виолу Тараканову? – Я решила постепенно подготовить родственницу к печальному известию. – Правда, она представляется всем Ольгой.
– Конечно, она моя племянница. А что случилось?
Я замялась.
– Говорите! – потребовала Нина.
– Оля скончалась, – выдавила я из себя, – примите мои соболезнования.
Нина взяла лежавшую на краю стола папку с бумагами, открыла ее, потом захлопнула и спросила:
– Вы кто? Что случилось с моей племянницей?
Я вынула паспорт.
– Вот.
– Однако… – покачала головой Нина, изучив документ. – Очень редкое совпадение.
– Отчество и год появления на свет у нас разные, – уточнила я. – Работаю помощником следователя, мне поручили заниматься убийством Ольги.
Нина встала и открыла окно, в крохотную комнату хлынул свежий воздух.
– Как она погибла?
Я рассказала о палке для занавесок и звонке на мобильный телефон.
– Нет, нет, – сразу отреагировала Нина, – мать Оля звать не могла. Это исключено.
– Почему? Многие люди в момент опасности совершенно машинально произносят: «Мама!», – не согласилась я.
Нина снова села в кресло, потерла виски руками и спросила:
– Вы же не имеете права рассказывать посторонним то, что узнаете в процессе расследования?
– Информация распространяется только среди специалистов, а они умеют держать язык за зубами, – мигом ответила я.
Нина поежилась.
– Конечно, неохота перед вами грязное белье перетряхивать. С другой стороны, вы начнете проверять семью и наткнетесь на правду. Ладно, все покойники, хуже им уже не будет, а мне все равно. Никогда сплетен не боялась, ради Оли молчала. Слушайте…
Глава 10
Олег Ефремович никогда не был полковником, более того, он даже не служил в армии. Еще в призывном возрасте у него обнаружилось плоскостопие, что в советские годы было веской причиной для получения белого билета. Но юноша совсем не обрадовался. Олег мечтал вырваться из деревни, а солдатская форма была пропуском в большую жизнь. Когда в Клязине устроили проводы новобранцев, брат сказал Нине:
– Все равно я отсюда убегу.
– А как же мама? – напомнила сестра.
– И что, мне теперь из-за старухи в навозе гнить? – окрысился Олег. – Жениться на какой-нибудь местной дуре, настрогать детей, спиться и умереть лет в сорок? Ну уж нет! Хочу в Москву!
– Так тебя там и ждут, – фыркнула не по годам рассудительная Ниночка.
– Посмотрим, – на полном серьезе ответил Олег.
Осенью парень, к огромному изумлению Нины, уехал в столицу учиться.
– Как ты вступительные экзамены сдал? – поразилась сестра, узнав о его поступлении. – Одни тройки в аттестате.
– Надо знать, куда с документами соваться, – засмеялся счастливый первокурсник. – На медсестер одни девки поступать идут, любого мужика, если он ближе чем на десять метров к двери училища приближается, хватают. И экзамены для таких – просто формальность.
– Здорово, – улыбнулась Нина, – теперь будет кому маме давление мерить и уколы делать.
– Я устроился жить в общежитии, – поспешил сообщить Олег. – Не мотаться же каждый день в Москву!
Олег собрал вещи и пропал – несколько лет от него не было ни слуху ни духу. Нина не знала, где носило брата, и не имела понятия, чем он занимался. Жила своей жизнью – похоронила маму, стала в магазине продавщицей и совсем не бедствовала. В деревне работящему человеку невозможно с голоду умереть. У Нины были огород, корова, коза, кролики, она разводила цветы и торговала ими на станции. Продавец на селе уважаемая личность, поэтому Ниночка считала свою жизнь удавшейся. Вот только семейное счастье не сложилась. Но никаких горестных размышлений о судьбе старой девы в голове у сестры Олега Тараканова не возникло, она любила читать, смотрела телевизор, вышивала картины и никогда не горевала об отсутствии наследников. Стоило посмотреть на соседскую молодую поросль, бездельников, отнимающих у стариков-родителей последние копейки, чтобы понять: одной жить намного лучше.
Как-то раз зимним вечером, около десяти, что по клязинским понятиям является глубокой ночью, в дверь Нины постучали. Стоял сильный мороз, Нина растопила печь, пила чай с конфетами, смотрела одним глазом в телик, а другим в вышивание, и тут, нате, кому-то она срочно понадобилась.
Нина накинула на плечи пуховый платок и, отодвигая щеколду, закричала, решив, что поздний посетитель будет просить ее открыть магазин:
– За водкой не пойду! Не лекарство, не помрете до утра! Ступайте к Машке, берите там самогон!
Примерзшая створка наконец-то открылась, Нина примолкла. На пороге стояла маленькая худенькая женщина с крохотной девочкой на руках. Неожиданные гостьи были экипированы явно не по погоде. На матери было городское пальто – дорогое, из драпа, с натуральным меховым воротником. Очень красивая одежда для того, чтобы быстро добежать от работы до метро, но совершенно непригодная для деревни. Кожаные ботинки на каблучках не годились, чтобы ходить по сугробам, а перчатки были слишком тоненькие.
– Заблудились? – вежливо спросила Нина. – Из Ерофеевска на станцию идете? Так уж опоздали, последняя электричка просвистела. Поезда до полуночи ходят, но в Клязине останавливается лишь тот, что в двадцать один пятьдесят идет, другие мимо проскакивают.
– Здрассте, – прошептала женщина, – я Светлана.
– Нина, – представилась удивленная хозяйка.
– Можно войти? – спросила поздняя гостья. – Мы до костей продрогли.
И что было делать? Отказать женщине с малышкой было не по-людски, и Нина пригласила путников в дом, предложил им чай.
– Переночевать разрешите? – попросила Светлана, опустошив пятую чашку. – Нам с девочкой некуда идти.
Нина глянула на заснувшую прямо в кресле крошку и, скрывая раздражение, кивнула:
– Хорошо. Ребенок пусть тут останется, а вы идите на чердак, там раскладушка есть. Я вас в шесть разбужу, к первой электричке.
– Спасибо. Я заплачу… – засуетилась Светлана. – Сколько?
– Тут не гостиница, – остановила женщину Нина, – я денег за постой не беру.
Без пяти шесть Нина поднялась под крышу и крикнула:
– Эй! Поднимайтесь!
Ответа не последовало.
Хозяйка добавила громкости в голос:
– Пора на станцию!
Тишина.
– Просыпайтесь, электричка уйдет! – обозлилась Нина. – Следующая будет только в полдень! Или вы здесь навсегда поселиться решили?
Не услышав опять ни звука, Нина решительным шагом подошла к раскладушке и вздрогнула. То, что она издали приняла за крепко спящего человека, оказалось скатанным одеялом. Постоялица исчезла.
Сначала Нина решила, что женщина пошла в туалет. Хозяйка спустилась в комнату, обнаружила там мирно спящую девочку и побежала на кухню, где висел рукомойник. Первым, что бросилось в глаза, оказался исписанный листок бумаги на кухонном столе. Нине стало дурно, в душе возникли нехорошие подозрения. Она схватила послание, шлепнулась на табуретку и стала читать строчки, написанные красивым, почти каллиграфическим почерком.