«Дорогая Нина!
Ты так ласково приняла нас с Виолой, с таким радушием приютила посторонних, что я чувствую себя неблагодарной скотиной. Но прочитай мою исповедь до конца и тогда поймешь, что поступить иначе я просто не могла. Мы с тобой близкие родные, меня зовут Светлана Петровна Тараканова. Я жена твоего брата Олега. Нашему браку семь лет, но поверь, я не знала, с каким мерзавцем живу. Клязино недалеко от Москвы, слух о нашем позоре мог уже дойти до твоих ушей. Олег вор, его посадили за кражу. Он никогда не думал о семье, не заботился о ребенке и не любил меня, свою жену. Нас связывала лишь общая комната. Я наивно считала, что Виоле нужен отец. Но теперь задаю себе вопрос: хорошо ли девочке иметь отца уголовника? Я еще молода и могу найти свое счастье. Мне не хочется посвящать свою жизнь преступнику, поэтому я решила уехать. К сожалению, у меня нет денег и работы, я отправляюсь буквально в никуда, но попытаюсь устроиться. Виолу не могу взять с собой, ребенку нужны хорошие условия и уход. Доверяю дочь тебе временно, как только обустроюсь на новом месте, тут же заберу девочку. Извини, я прихватила твои валенки и ватник. Оставлю вещи на станции у кассира. Метрика Виолы на столе под сахарницей. Мой муж урод, пьяница, бабник и вор. Несчастная Света».
Можете себе представить, как «обрадовалась» Нина! Продавщица сначала растерялась, потом покормила крохотную девочку и спросила у нее:
– Где ты живешь?
– Дома, – спокойно ответила малышка.
Похоже, крошка была очень уравновешенной, увидев, что мамы нет, она не стала плакать, с аппетитом выпила молока и обрадовалась печенью.
– Можешь сказать название улицы? – попыталась узнать адрес Нина.
Девочка молча набивала рот, и на секунду Нине показалось, что ребенок долгое время не ел досыта, но она отмела это предположение.
В деревне слухи разлетаются мгновенно. Стоило девчушке первый раз выйти во двор погулять, как к Нине тут же прибежала соседка Раиса, вроде как за солью. Получив просимое, Рая без всякого стеснения спросила:
– Откуда у тебя девочка?
– Дачницу я взяла, – улыбнулась Нина.
– Зимой? – поразилась Раиса. – Такую маленькую? Без родителей?
– Шучу, – быстро изменила «показания» Нина. – Это моя племянница, дочь Олега.
– Ну надо же! – всплеснула руками Рая. – То-то смотрю, она с тобой на одно лицо. А как там твой брательник?
– Замечательно, – лихо соврала Нина, – живет отлично!
– Чего же девчонку прислал? – не отставала соседка.
– Жена Олега бросила, второй раз замуж вышла, дочь ей не нужна, – объяснила Нина.
Раиса потерла подбородок.
– Сирота, значит, получилась. Ой-ой-ой, достанется же ей в жизни колотушек! Без мамочки родной трудно. Ой-ой-ой!
Малышка, до той поры сидевшая тихо, вдруг чихнула и заревела в голос.
– Ты соли хотела? – разозлилась Нина.
– Ага, – кивнула Рая.
– Получила? Вот и уходи, у меня дел полно, – отрезала Нина и бесцеремонно вытолкала любопытную Раису.
Через час все Клязино знало новость, в избу к Нине потянулись люди. В деревне мало развлечений, а тут такой поворот…
Спустя неделю, оставив подкидыша на попечение болтливой, но доброй и ответственной Раисы, Нина подалась в Москву.
– Девочку Олег в дорогу собирал, – объяснила она соседке. – Сунул в пакет одни трусики да запасную футболку, ни колготок, ни платья, ни игрушек не положил. Надо мне вещи племянницы забрать.
– Ну, мужики, – укоризненно произнесла Рая, – безголовые совсем! Слушай, не езди никуда! У меня на чердаке чемодан стоит, там Ленкины вещи детские, постираешь, и носите на здоровье. Куклы еще остались, правда, поломанные, но какая дитю разница!
– Спасибо, – поблагодарила Нина, – только я все равно съезжу.
Координаты брата Нина выяснила легко – обратилась в Мосгорсправку и буквально через полчаса получила листочек с названием улицы и номером дома. Настороженная таким везением, женщина приехала по указанному адресу, поднялась на второй этаж и позвонила в дверь. Если верить письму Светы, Олег сидит в тюрьме. Но, может, невестка наврала? Дверь открыла седая старуха, одетая в белую шелковую блузу, назвалась она Полиной Федоровной и устроила деревенской жительнице форменный допрос. Вопросы сыпались из бабули, словно горох из порванного мешка: кто такая, как зовут, зачем приехала… Нина спокойно отвечала, показала паспорт. В конце концов Полина Федоровна смилостивилась, впустила гостью, провела ее в крохотную кухню и рассказала малопривлекательную правду об Олеге.
– Его посадили, – сообщила старуха, – за мелкое воровство. Ну никогда бы не подумала, что Олег Ефремович жулик! Они со Светой тут два года жили. Он не пил, не курил, на работу по часам уходил, в одно и то же время возвращался. На жену голоса не поднимал, девочку любил. Замечательный муж. Зарабатывал, правда, не ахти, Светка постоянно у меня деньги до получки одалживала, но как-то выкручивались.
– А что брат украл? – опустив голову, спросила Нина.
– Кошелек у женщины стащил, – пояснила пенсионерка. – Да так глупо действовал! В троллейбусе к ней в сумку залез и попался. Дали ему по первости три года. А кто тебе про его дела рассказал?
– Светлана, – ответила Нина. – Говорила, что муж неделями пропадал, обижал ее, потому они с дочкой и сбежали.
– Вот сволочь! Прости, Господи, за бранное слово… – возмутилась старуха. – Светка хитрее кошки. Свою вину на мужа перекинула! Знаешь, что мне кажется? Он из-за жены в тюрьму попал. Это она его посадила.
– Как? – поразилась Нина.
Полина Федоровна поправила воротник блузки.
– Света с виду маленькая, хрупкая, нежная, просто цветок, а на самом деле злая, как акула. А вот слушай… Работать она не хотела, все повторяла: «Я Виолу воспитываю, не сдавать же девочку в ясли». Только некоторым детям лучше находиться в госучреждении, чем при родной матери.
Едва Олег уходил на работу, Светлана закрывала комнату и упархивала. Виолу она оставляла одну, девочка с самого раннего детства привыкла обходиться собственными силами. Она никогда не плакала, не требовала к себе внимания, не капризничала, могла ползать по комнате в мокрых штанишках и не переживать по поводу неудобств.
Полине Федоровне было жалко ребенка, иногда она кормила малышку кашей или наливала ей супу. Светлана готовила редко, впрочем, и хорошо, что мамашу не тянуло к плите – еда у нее получалась на редкость гадостная. В основном Таракановы питались колбасой и сосисками. Гастрономия – не дешевое удовольствие, вести хозяйство Света не умела, поэтому денег в доме никогда не было. Однако молодая женщина не отказывала себе в модной одежде и обуви.
Один раз соседка продемонстрировала Полине Федоровне новые ботиночки и спросила:
– Красивые?
– Приятные, – одобрила приобретение пенсионерка. – Кажется, на натуральной коже.
– Самые модные, – причмокнула губами Света, – его прямо из Парижа привели.
– Кто? – удивилась бабуля.
– Фарца, – загадочно ответила соседка.
Полина Федоровна не поняла смысла слова. Она не знала, что в столице существует особая каста людей, как правило, молодых парней, которые спекулируют одеждой, парфюмерией и косметикой. У фарцовщиков можно было приобрести все: дорогое шампанское, французские и американские сигареты, дубленки, магнитофоны… Полина Федоровна была далека от мира женщин, желавших во что бы то ни стало приобрести роскошную сумочку и шикарное белье, поэтому старуха решила, что «фарца» – необычная фамилия подруги Светы, которой посчастливилось съездить в недоступную для простого человека Францию.
– Сколько стоит обувка? – проявила неприличное любопытство бабушка.
Света вытянула вперед правую ногу, любуясь обновкой, и хвастливо ответила:
– Сто двадцать рублей.
– Сколько? – ахнула соседка. – Это ж больше моей пенсии!
– И что? – усмехнулась Светлана.
– Такие деньги – на баретки, – укоризненно сказала Полина Федоровна. – Вот уж неразумный поступок! Можно ведь подешевле полусапожки купить.
Света ткнула пальцем в сторону вешалки:
– Вроде ваших говнодавов?
– Вполне приличные ботинки, – обиделась старуха. – На резиновом ходу, устойчивые, теплые.
– Лучше умереть, чем такие носить! – воскликнула Света. – Я не привыкла в дерьмо одеваться!
– Эх, милая, – протянула Полина Федоровна, – этак ты постоянно в долгах ходить будешь. Сама не работаешь, один кормилец – муж, и девочка подрастает. Лучше бы ты ребенку новую шубку справила, старая ей совсем мала.
– Незачем девчонку баловать, – отрезала Светлана, – и так походит. А насчет кормильца вы правы, Олег должен больше работать, чтобы обеспечить семье приличное содержание.
Полина Федоровна только вздохнула. Встречаются же на свете такие вертихвостки!
Глава 11
Вскоре после того разговора Полина Федоровна заметила, что у соседей творится неладное. Олег мрачнел с каждым днем, а Светлана обнаглела и порой приходила домой около десяти вечера. У нее стали появляться дорогие красивые вещи и золотые украшения, однажды она пришла в симпатичной новой шубке.
Полина Федоровна только вздохнула. Встречаются же на свете такие вертихвостки!
Глава 11
Вскоре после того разговора Полина Федоровна заметила, что у соседей творится неладное. Олег мрачнел с каждым днем, а Светлана обнаглела и порой приходила домой около десяти вечера. У нее стали появляться дорогие красивые вещи и золотые украшения, однажды она пришла в симпатичной новой шубке.
В тот день, когда на вешалке повисло манто, у Полины Федоровны ночью разболелся желудок, и старушка, боясь разбудить соседей, в одних носках на цыпочках отправилась в кухню, чтобы заварить себе лечебный чай. Путь ее лежал мимо комнаты Таракановых, а дверь к соседям оказалась приоткрытой. Оттуда послышался злой голос Олега:
– Прекращай по мужикам бегать!
– Ты мне не указ, – нахально ответила Светлана.
– Попадешь в беду!
– Ерунда.
– Не стоит привлекать к себе внимание.
– Чье?
– Да хоть соседей!
– Старая хрычовка ни о чем, кроме анализов, не думает, – засмеялась Света, – хочет прожить триста лет.
– Пожилые люди очень внимательны. Вдруг она заинтересуется, откуда у тебя обновки?
– И чего? – не сдавалась жена. – Мне ее муж купил.
– Я не зарабатываю на шубы.
– Накопил!
– С каких доходов? Ты же не ходишь на службу.
– Наследство мне досталось!
– Ой, прекрати.
– Сам перестань.
– Нам нужно вести себя скромно, а ты… Мало того, что по мужикам шляешься, так еще и деньги берешь. Знаешь, как такие бабы называются?…!
Света тихо засмеялась:
– Спасибо за комплимент. Больше всего я боюсь перестать мужчинам нравится.
– Заткнись! – рявкнул Олег.
– О! Какие мы сердитые, – засмеялась Света, – какие страшные, злые и ужасные…
– Значит, так, – громко сказал Олег, – прекращаешь хвостом по чужим постелям трясти, занимаешься ребенком, сидишь дома. Или я уйду!
– Куда?
– Неважно, – мрачно ответил муж, – на кудыкину гору.
Тут Полина Федоровна неудачно переступила с ноги на ногу, под ступней скрипнул паркет.
– Кто там? – моментально отреагировал Олег.
Старушка, боясь быть застигнутой за подслушиванием, опрометью кинулась к себе и, не снимая носков и халата, нырнула под одеяло. Не прошло и минуты, как дверь осторожно приоткрылась и Олег прошептал:
– Баба Поля! Эгей!
– Она спит, – сказала из коридора Света, – всегда в девять молоко выпьет и в койку.
– А кто по квартире шастал?
– Тебе показалось.
– Я слышал скрип.
– Тише, – шикнула Света, – еще ее разбудишь! Дерево рассыхается, отсюда и звук. Пошли, хватит полуночничать.
…Полина Федоровна примолкла, а потом уставилась на Нину.
– Поняла? Олег решил, что ему в тюрьме лучше, чем с такой женой, вот и спер кошелек. Знаешь, как Светка тогда поступила? Ей из милиции позвонили и сообщили: супруга за кражу взяли, приезжайте, привезите ему вещи да поесть прихватите. А она свои шмотки в чемодан покидала, Виолу подхватила и сказала мне: «Пока, Полина Федоровна, поехала я к своей маме в Крым, там хорошо, не то что в Москве. Море, фрукты…» Я ей в ответ: «Зима на дворе, сейчас не покупаешься».
Только Светлану слова старухи не смутили.
– Лето придет, – оптимистично заявила она.
– А как же Олег? – попыталась вразумить беглянку Полина Федоровна.
– Мне он не нужен, – отрезала Светлана и унеслась…
Нина попыталась трезво оценить ситуацию. Светлана в своем письме сообщила об ужасном поведении мужа, его любовницах и пристрастии к выпивке. Но их соседка утверждает обратное: исчадием ада была мать малышки, а Олег настолько устал от постоянных измен жены, что предпочел сесть в тюрьму, лишь бы избавиться от супруги, которая из корысти не желала давать ему развод. И кому верить?
– А в их комнату можно войти? – спросила в конце концов Нина.
– Не заперто, – пожала плечами Полина Федоровна. – А тебе туда зачем?
Продавщица рассказала про подброшенную девочку.
– Вот кукушка! – возмутилась старуха. – Ступай, конечно. Только у ребенка особых нарядов не было, только жалкие тряпки.
Нина открыла дверь, осмотрела двадцатиметровое помещение, распахнула шкаф и подавила вздох. На плечиках висели две неглаженые рубашки и одна пара сильно потертых мужских брюк, чуть поодаль – детское платьице из ситца и простенькая кофточка. На полках нашлось заштопанное бельишко и пара дырявых колготок. Остальное пространство здоровенного гардероба оказалось порожним, но по множеству свободных плечиков Нине стало понятно: еще недавно шифоньер полнился Светиными нарядами.
Увидав, что Нина выходит из комнаты соседей с пустыми руками, Полина Федоровна покачала головой:
– Решила не мараться?
– Вы правы, – кивнула Тараканова. – Я у нас в районе продавщиц из «Детского мира» попрошу, отложат мне обновки. Даже в деревне стыдно девочку в такие лохмотья одевать. Просьба у меня к вам…
– Какая? – прищурилась Полина Федоровна.
– У меня работы много, – вздохнула Нина, – надолго магазин не бросишь, да и с Олегом мы давно не общались. Короче, не хочу я в милицию ходить.
– А и не надо, – пожала плечами старуха. – Что ты там забыла?
– Но нельзя брата без помощи бросить, – протянула Нина, – я вам продуктов из своего магазина привезу и заплачу за услугу. Отнесете передачу?
– Почему нет? – согласилась Полина Федоровна. – Мне Олег нравится, хороший человек, а времени свободного у меня много.
Вернувшись в Клязино, Нина сошла с электрички и двинулась к концу перрона.
– Эй, Тараканова! – высунулась из окошка кассирша Жанна. – Тут твоя приятельница валенки и тулуп оставила. Давно лежат. Почему не приходила? Я уж думала – не нужны тебе шмотки.
– Давай вещи, – устало сказала Нина.
– Держи, – засуетилась баба. – Странная у тебя знакомая. Появилась тогда под вечер, с последней московской электрички сошла, и давай в стекло стучать. Я ей и говорю: «Гражданочка, касса заперта до завтра. Поездов больше ни в одну сторону не предвидится. К шести подгребайте, тогда первые составы пойдут». А она как заплачет: «Помогите Христа ради. Можно у вас чемодан оставить? Я к подруге приехала, до деревни еще дойти надо. Вдруг ее дома нет? Заплачу вам за хранение». Ну я и согласилась. Утром она прибежала, схватила свою поклажу, оставила тебе валенки с тулупом, и фью! Чего она, только на ночь приезжала?
– Угу, – кивнула Нина.
– Вот дурная! – возмутилась Жанна. – Она чуть на поезд не опоздала. Когда он подкатил, проводники не все вагон открыли. Знаешь ведь, они то в четные впускают, то в нечетные. Так твоя подружке давай в стекло колотить да кричать. Я ей говорю…
– Погоди, – перебила Жанну Нина, – какие проводники в электричке?
– Так дамочка в скорый поезд билет купила. Дорогой взяла, купейный, не плацкарту.
Нина поразилась еще больше.
– На Москву до восьми ни одного пассажирского нет, а тот, что в девять ноль пять, едет мимо без остановки.
– Кто тебе сказал, что она в столицу уехала? – поразилась в свою очередь Жанна. – Села на поезд до Перми, совсем в другую сторону торопилась.
Через три года брат приехал в Клязино. Очевидно, он где-то разжился деньгами, потому что на нем были хороший костюм и добротное пальто. Повзрослевшая Оля не узнала отца, спряталась за Нину.
– Ну, ну, не дичись, – велела тетя, – выходи. Я же тебе сто раз рассказывала, папа – военный, служил на Севере. Он тебе подарки привез.
Оля высунулась из-за ее спины.
– Правда? – с интересом спросила она. – А какие?
Олег развел руками и посмотрел на Нину. Сестра погладила воспитанницу по голове.
– Конечно, папа привез куклу. Но только как можно новую игрушку грязными руками трогать? Смотри, у тебя пальцы просто черные. Беги быстро на кухню и вымой ладошки с мылом.
Оля убежала, Нина достала из комода пупса и протянула брату.
– На! Приготовила ей к Новому году, ну да еще успею другой подарок купить. Что же ты к дочке с пустыми руками?
– Не подумал, – признался Олег.
Счастливая Оля схватила лялю и побежала хвастаться перед подружками, брат с сестрой остались вдвоем.
– Света не появлялась? – спросил Олег.
– Нет, – сердито ответила Нина.
– Не писала?
– Нет.
– Денег не присылала?
– Нет.
– Вот…! – подытожил Олег.
Нина вспылила:
– Мой дом не зона, держи язык на привязи!
– Извини, – сказал брат, – случайно вырвалось.
– И ты тоже хорош – о дочке забыл, – укорила его Нина, – мы ни гроша и от отца не видели.
– Я исправлюсь, – пообещал Олег, – через месяц заберу Олю и тебя отблагодарю.
– Ну-ну… – не поверила Нина.
– Что же ты ей о родителях рассказывала? – вскинулся брат.
– Про себя небось слышал, – подняла брови сестра, – нового ничего не изобрела: ты офицер на службе. А про мать сообщила, что она от болезни умерла.
– Надеюсь, Свету поездом задавило, – зло сказал Олег. – Выпила из меня крови ведро и денег вагон унесла. Ну ничего, начну новую жизнь. Смотри, не проговорись ребенку про тюрьму.