«Я вынула из сумки пакет с платьем, и, наверное, кошелек при этом случайно выпал на сиденье! А может, скатился на пол?»
– Деньги в машине, – сказала она, пытаясь сохранять независимый вид. – Сейчас принесу.
– Так не пойдет. Дождитесь менеджера! – Охранник впервые вмешался в разговор, голос у него оказался сиплый, будто простуженный. – Вернитесь в отдел и ждите.
Девушка хотела возражать, спорить, доказывать, что нелепо устраивать целое разбирательство из-за грошовой бутылочки, но, взглянув в красное, плоское лицо охранника, вдруг чего-то испугалась и последовала его приказу. Вернувшись в зал, она встала сразу за кассой, опасаясь углубляться в дебри магазина. У нее не выходили из головы тяжело раненые люди, которых она встретила, Майя больше всего боялась вновь увидеть маленького мальчика, безвольно повисшего на руках у отца.
– Рядом случилась какая-то катастрофа? – обратилась она к кассирше, похоже, задремавшей с открытыми глазами от духоты и безделья.
Та вздрогнула и очнулась:
– Рядом?
– Ну да, – девушка облизала сухие губы. – В зале – пострадавшие. Разве им не вызвали «скорую»?
– Я ничего не знаю, – неприязненно ответила женщина.
– Да как же они прошли мимо вас? Или работает другая касса?
Майя очень надеялась услышать утвердительный ответ. У нее мигом созрел план бегства. «Главное, незаметно удрать отсюда, а уж на другой кассе меня не остановят, больше я здесь ничего не брала!» Но кассирша покачала головой, и девушка поняла, что ее надежды напрасны. «И правда, зачем открывать еще одну кассу? Этот гигант работает вхолостую… В зале множество брошенных тележек с продуктами, и хотя кое-какие покупатели там бродят, сюда никто что-то не подходит!»
Она ждала, тянулись минуты, и ей казалось все более странным, что никто, кроме нее, не стремится к единственному выходу из зала. «Они что, просто гуляют здесь?» – недоумевала девушка. Майя видела в отдалении медленно бродившие фигуры, и их бесцельное движение напоминало танец пылинок, хаотично перемещающихся в солнечном луче. Вот в середине длинного ряда внезапно возник мужчина с мальчиком на руках, которого она так боялась снова повстречать. Ему навстречу двигалась пожилая супружеская пара, толкавшая перед собой полупустую скрипучую тележку. Не обратив на жертву аварии ни малейшего внимания, муж и жена прошли мимо. Колесико их покосившейся тележки продолжало жалобно пиликать мелодию из двух нот.
«Они видели его в лицо и даже не оглянулись?!»
– Где ваш менеджер? – нервно спросила она кассиршу. – Его кто-нибудь вообще позвал?
Та невнимательно кивнула и демонстративно открыла новый журнал, сняв его со стойки перед кассой. Майя, быть может, решилась бы на простое, наглое бегство под носом у апатичной кассирши, но охранник, будто угадав ее намерения, практически перекрыл собой выход. Он не глядел в ее сторону, но девушка чувствовала, что стоит сделать неверное движение, как тот отреагирует молниеносно. «Никогда в жизни не была в таком идиотском положении!»
Спустя несколько минут она вновь напомнила о менеджере, но на этот раз кассирша вообще не обратила на нее внимания. Майя не чувствовала ног, мучительно хотелось напиться чистой холодной воды, чтобы уничтожить ядовитый вкус во рту. Но прежде всего девушке не терпелось уйти из магазина. У нее возникла идея, продиктованная отчаянием. «Можно попросить денег у кого-нибудь из покупателей. На десять минут, взаймы!»
Она резко отвернулась от кассы и пошла прочь, углубляясь в лабиринт торговых рядов. Ее никто не окликнул, не остановил, а Майя этого очень боялась. «К кому обратиться? – лихорадочно соображала девушка. – И как попросить? Мне и нужно-то всего рублей двадцать!»
– Наконец я вас нашел!
Испуганно обернувшись, она увидела Павла Сергеевича. Его спутница стояла в десятке шагов от них, разглядывая витрину с сувенирными керамическими кружками. Первым движением девушки было отскочить в сторону и убежать от сумасшедшего преподавателя. Но уже в следующий миг она обрадовалась и быстро, горячо заговорила:
– Понимаете, тут такая смешная история! Кошелек остался в машине, а я здесь откупорила бутылку воды, и теперь меня не пропускают через кассу! Жду какого-то менеджера, но его, кажется, тут вообще нет.
– Вы еще ничего не поняли… – Мужчина смотрел на нее с жалостью и тревогой. Его голубые глаза померкли, переносицу разрезала глубокая, как шрам, морщина. – Вы отсюда не выйдете.
– Как?! – Майя содрогнулась. Она по-прежнему страдала от духоты, но ей вдруг стало зябко.
А Павел Сергеевич, бросив взгляд в сторону кассы, уверенно повторил:
– Там вы уже не выйдете.
– Что… Почему…
Она не стала бы спорить с человеком, которого объявили сумасшедшим, но все, что девушка видела в магазине, внушило ей мысль, что обычная логика жизни действует не всегда. И Майя, с трудом переведя дух (ей вдруг показалось, что у нее останавливается сердце), заговорила:
– Вы что-то знаете? Объясните! Тут бродят люди, которые явно побывали в автокатастрофе. Мужчина с мальчиком и еще одна женщина… Почему им никто не помог? Как это возможно…
– Тут все – после катастроф, – перебил ее Павел Сергеевич. – Не только те трое, о ком вы говорите.
– То есть… Вы хотите сказать…
– Тут все – в коме.
Майя с ужасом огляделась и наконец поняла, что блуждания странных покупателей между полок с товарами не просто казались бесцельными, а были таковыми. Никто ничего не собирался покупать, тележки наполнялись продуктами и вещами без толку, без смысла, и бросались, где придется, вдали от кассы. И было еще кое-что, чего девушка до сих пор не понимала, но подсознательно ощущала все время и оттого терзалась смутной тревогой с момента появления в магазине. Сквозь тихую, монотонную мелодию, звучавшую в торговом зале из динамиков, не пробивалось ни единого человеческого голоса. Звуковой фон, свойственный большим магазинам, отсутствовал.
– А если сомневаетесь, – продолжал Павел Сергеевич, – тогда посмотрите, что вы там видите?
Он указывал на стеклянную стену магазина, ту, где находился вход. Майя взглянула и обнаружила, что за стеклами повисла кромешная тьма. Яркие луны фонарей погасли, настоящей луны тоже не было видно в небе. Стекла казались закрашенными черной краской от пола до потолка.
– Где мы? – вырвался у нее странный вопрос. Девушке вдруг показалось, что магазин перенесся с обочины шоссе, по которому она проезжала десятки раз, в какую-то черную неведомую страну.
– Нигде и везде, – немедленно ответил мужчина.
– Значит, со мной что-то случилось… И я… уже не выйду отсюда? – Отчаяние почти лишило Майю голоса. Она сама едва расслышала себя. – Но как же так? А этот менеджер, которого они позвали, разве он не может меня выпустить?
– Они никого не звали. – Павел Сергеевич смотрел в сторону кассы, где маячили фигуры кассирши и охранника. – Они никого не способны позвать. Тот, кого они считают менеджером, приходит сам. Здесь все его ожидают. И он совсем не то, что вы думаете увидеть.
– Он… Смерть? – безголосо спросила девушка.
– Он Смерть и Жизнь, и Ничто, в зависимости от того, каким лицом к вам повернется. Вы хотите его дождаться?
– А разве есть выбор?
– Я могу вас вывести через ход, которым сам сюда вошел. – Мужчина протянул ей худую загорелую руку. Звякнули талисманы, обмотанные вокруг запястья. – Если получится.
Майя предпочла не спрашивать, что или кто может им помешать. Она торопливо схватила его руку, поразившись тому, какой холодной та оказалась. Павел Сергеевич молча повел ее в дальний конец магазина, широко шагая и не обращая внимания на безмолвные тени, то и дело попадавшиеся им навстречу. Майя тоже старалась ни на кого не смотреть. Уставившись в пол, она считала шаги, и хотя от волнения постоянно сбивалась, это помогло ей выбросить из головы страшные мысли, которые высасывали из нее последние силы.
Она думала, что пересечь огромный торговый зал не удастся и за час, но уже спустя несколько минут ее спутник остановился. Подняв глаза, девушка убедилась, что они находятся в другом конце зала. Касса, видневшаяся далеко позади, казалась крохотным комаром, людей рядом с ней и вовсе не было видно.
Они стояли у белой крашеной двери с лаконичной табличкой «Только для персонала». Майя с надеждой взглянула на своего провожатого.
– Да, вы можете попробовать выйти отсюда, – ответил он на ее немой вопрос.
– Попробовать? – тоскливо переспросила девушка.
– Я вас впущу, и вы пойдете по коридору, в конце которого увидите дверь. Открыта она будет или закрыта, я не знаю.
– А если закрыта?
– Тогда вам придется вернуться сюда и ждать…
– Менеджера?! – Она замотала головой, в то же время понимая, как нелепо это отрицание неизбежного.
– Если дверь окажется открыта, вы попадете прямо на стоянку. Идите к своей машине. Смотрите все время на луну. Если она только будет в небе… – добавил он будто с неохотой.
– Попробовать? – тоскливо переспросила девушка.
– Я вас впущу, и вы пойдете по коридору, в конце которого увидите дверь. Открыта она будет или закрыта, я не знаю.
– А если закрыта?
– Тогда вам придется вернуться сюда и ждать…
– Менеджера?! – Она замотала головой, в то же время понимая, как нелепо это отрицание неизбежного.
– Если дверь окажется открыта, вы попадете прямо на стоянку. Идите к своей машине. Смотрите все время на луну. Если она только будет в небе… – добавил он будто с неохотой.
– А если ее не будет?
– Если луна окажется темной, тогда вам тоже придется вернуться и ждать.
– А если я все же пойду к машине?
Мужчина закрыл глаза, показывая, что не желает спорить, и Майя сама поняла, что задает пустые вопросы. У нее внутри дрожала каждая жилка, вместо сердца образовалась сосущая пустота.
– Если луна будет полной, не сводите с нее глаз все время по пути к машине. Вам покажется, что вы слышите вопрос…
– Да-да, со мной это уже было сегодня! – не выдержала девушка. – А какой вопрос?
– Не знаю, но он будет важным для вас. Если ответите правильно, луна вас пропустит. Если не дадите ей ответа, вам придется вернуться сюда и ждать.
– Правильно? – Майя провела по лбу рукой, пытаясь унять хаос обезумевших мыслей. Они как будто болели, до того сильным было напряжение, в котором она пребывала. – Что значит – правильно? Как я пойму, какой ответ правильный… для луны?
– Толкования этой древнейшей части Упанишад очень сложны и сильно различаются между собой. – Теперь мужчина снова смотрел на нее сияющим, ясным взглядом, и, поймав его, Майя внезапно ощутила облегчение, хотя он не сказал ничего утешительного. – Возможно, «правильный» – значит просто правдивый ответ. Вы поймете, что ответили верно, если пойдет дождь.
– И… что тогда?
– Садитесь в свою машину и уезжайте.
Павел Сергеевич протянул руку и толкнул дверь. Та приоткрылась, и Майя увидела в образовавшейся щели слабо освещенный коридор.
– Идите скорее, – ей почудилось волнение в его голосе, – идите, пока можете.
Девушка, однако, колебалась. Теперь, когда рядом был дружественно настроенный человек, магазин не казался таким ужасным, а вот неизвестность, полная препятствий, пугала. Ей вдруг захотелось остаться, хотя несколько минут назад такое желание показалось бы девушке безумным. Майя уже притерпелась к жаре и духоте, смутные фигуры вдалеке перестали ее пугать, апатичный покой этого места усыплял. Она чувствовала страшную усталость во всем теле, нежелание двигаться. Мужчина пристально взглянул на нее:
– Ну же?
– А где та женщина, которая была с вами? – спросила Майя, не из любопытства, а скорее, чтобы потянуть время.
– Где-то в зале.
– Вы пришли сюда вместе?
– Нет, она попала сюда одна… – Его голос сделался тише и будто тусклее. – Я навещаю ее во время медитаций, каждый раз пытаюсь увести через этот ход, но каждый раз она здесь остается.
– Она в коме? – догадалась Майя. – Давно?
– Скоро год.
– И вы ничем не можете ей помочь?
– Дело в том, что она сама, кажется, уже не хочет возвращаться. – Павел Сергеевич отвел глаза, словно опасаясь, что Майя прочтет в них слишком многое. – Я не знаю, какие вопросы ей задают и пытается ли она на них отвечать… Знаю одно – до сих пор ей не удавалось пройти до самого конца.
– Когда мы встретились на стоянке, луны не было, – припомнила Майя.
– Я увидел вас там и не поверил глазам, – с горечью продолжал мужчина. – Я помню, как встретил вас в институте, после лекции. Вы были такой живой, любопытной, веселой… И вот вы тоже здесь…
– А что со мной случилось? – почти беззвучно спросила девушка.
– Вы сами узнаете, если вернетесь туда. А если останетесь здесь, вам очень скоро станет все равно… Как всем им!
Мужчина обернулся и широким жестом обвел ряды. До Майи донесся визгливый скрип колесика. Где-то неподалеку бродили со своей тележкой пожилые супруги. Где-то там, среди полок с плюшевыми медведями, стоял молодой мужчина, баюкающий своего сына. И женщина, которую Майя встретила первой, механически наполняла одну тележку за другой и бросала их где придется. И где-то рядом блуждала спутница Павла Сергеевича, которую Майя откуда-то знала, но спрашивать о ней подробнее почему-то боялась.
– Я пойду. – Майя сделала шаг, с тревогой глядя в щель приоткрытой двери.
Ее спутник промолчал и лишь протянул руку, указывая путь. Девушка толкнула дверь и, сделав пару шагов, резко обернулась. Ей почудилось, что дверь захлопнулась у нее за спиной, но она была открыта, и в ней по-прежнему маячила фигура в ярко-оранжевом хитоне. «Но он как будто стал намного дальше, чем я ушла!» – отметила Майя. Павел Сергеевич виделся теперь на расстоянии нескольких метров. Он повторил указующий жест, и девушка, поняв его как приказание, двинулась вперед и больше не оглядывалась.
Это был широкий коридор, обшитый белыми пластиковыми панелями несвежего вида, захватанными и обшарпанными. Майе то и дело попадались составленные одну на другую картонные коробки с надписями на разных языках, пластиковые ячейки из-под фруктов, груды сорванного с упаковок целлофана. Осторожно продвигаясь по коридору, девушка спрашивала себя, что она будет делать, если вдруг наткнется на того самого менеджера, о котором так зловеще говорил Павел Сергеевич? Время от времени ей попадались двери – то справа, то слева, плотно прикрытые, но, кто знает, запертые ли? Майя не прикасалась к ним, полагая, что «дверь в конце», которую она искала, должна располагаться в торцевой стене, напротив той двери, в которую она вошла. Проход, с первого взгляда показавшийся ей прямым, все время плавно загибался справа налево, отчего ни начала, ни конца своего путешествия девушка не видела. «Наверное, коридор идет вокруг всего торгового зала, опоясывая здание! – сообразила она. – Какой же он должен быть длины?!»
Если в магазине стояла духота, то в коридоре – прямо-таки адская жара. Кондиционеров не было. Майя услышала бы их шум, потому что оглушительная тишина нарушалась только легким звуком ее шагов. Сандалии почти бесшумно касались цементного пола, и все же девушка различала тихий скрип песчинок, попадавших под ее подошвы. Майя остановилась, глотая горячий воздух, чувствуя металлический вкус во рту и спрашивая себя, не потеряет ли она сознание на полпути?
Редкие лампы дневного света под потолком горели тускло, угрожающе мерцая и потрескивая. Когда Майя оглядывалась вокруг в поисках подходящего ящика, чтобы присесть и передохнуть, ей в глаза бросилась надпись на одной из коробок. «ВСЯКОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ ЕСТЬ СТРАДАНИЕ» – гласили жирные черные буквы на боку огромной коробки, испещренной также незнакомыми девушке буквами-червячками. Русских слов было всего четыре, и они показались Майе знакомыми. Вспомнив, где она слышала их пару часов назад, девушка в изнеможении прикрыла глаза. Та, прежняя жизнь, в которой был невозможен чудовищный супермаркет, казалась ей смутной, иллюзорной, почти совсем не бывшей. Все, чего она сейчас желала, – присесть и немного подремать, избавиться от тягостной усталости, терзающей каждый сустав, каждую клетку мозга. «Немного поспать, совсем немного. Здесь страшно жарко, но такая удивительная тишина… Павел Сергеевич ничего не узнает…»
Но мысль о человеке в оранжевом хитоне подстегнула ее, заставив двинуться дальше. Стоило вспомнить, что он тревожится за нее, ожидая исхода их предприятия, как сонливость прошла. Теперь Майя двигалась быстрее, надеясь одолеть навалившуюся слабость и прогнать одурь. Она принялась считать шаги, больше не глядя по сторонам, и не успела перевалить за вторую тысячу, как оказалась перед дверью, которой заканчивался коридор.
Девушка резко остановилась, слушая биение собственного сердца, отдававшееся у нее в ушах. Узкая облупившаяся дверь, некогда выкрашенная белой краской, оказалась закрыта. Ручка с нее была снята, вместо нее виднелся крохотный стальной штырь, за который Майя не смогла бы даже ухватиться, не то что повернуть.
«Возвращаться?» – с трепетом спросила она тяжелую, давящую тишину коридора. Ей бросилась в глаза исцарапанная наклейка, украшавшая дверь. Это была цветная фотография на клейкой пленке – грошовое рыночное изделие. На картинке красовались синие горные цепи и снежные вершины на фоне арбузно-розового неба. «Гималаи, наверное», – решила Майя, и в следующий момент, будто неслышно ободренная кем-то, толкнула дверь.
Та отворилась наружу, послушно и бесшумно, и девушка едва не задохнулась от потока свежего воздуха, внезапно хлынувшего в коридор. Только сейчас она поняла, какой удушливой смесью дышала до сих пор. Ее легкие наполнились до отказа впервые за время пребывания в магазине, и Майе послышался собственный счастливый стон, донесшийся будто откуда-то очень издалека.
Не колеблясь больше ни секунды, она переступила порог и оказалась на стоянке перед магазином. Первым делом Майя бросила взгляд на небо и отыскала среди затянувших его туч луну. Полная, яркая, та сверкала, растолкав тяжелые темные облака, и девушка снова набрала полные легкие воздуха. Он пьянил ее, как вино. «Только бы тучи не закрыли луну!» – думала она, двигаясь к своей машине.