— Знаешь, — неуверенно проговорила кошка, напряженно хмурясь. — Мне кажется, это был взрыв. И мне кажется, он произошел внизу.
Я растерянно пожал плечами в ответ, а потом опомнился и, торопливо вскочив на ноги, схватился за оружие. Тень тоже не стала медлить, быстро накинула мою рубашку, скрывшую миниатюрную кошку до колен, и, подхватив клинки, бросилась к выходу одновременно со мной. Очень хотелось попросить ее остаться здесь (или, еще лучше, вовсе запереть), но я быстро справился с этим порывом. Во-первых, это являлось самым простым способом разом перечеркнуть все достигнутое взаимопонимание, а во-вторых, в непонятной ситуации мне было спокойней от того, что Веля рядом и не надо о ней тревожиться.
Огнеяра— Кхм. Я понимаю, Лесь, что ты от неожиданности, и ни в коей мере тебя ни в чем не обвиняю, но, может, ты будешь держать под рукой в качестве средства быстрого реагирования нечто менее… эффектное? — осторожно подбирая слова, проговорила я. — Не спорю, опознать его при желании можно, но было бы неплохо еще и допросить.
— Их, — пробурчала несколько смущенная и, кажется, еще не до конца проснувшаяся ведьма. — Их было двое, я точно помню. Голова второго куда-то туда улетела. — И Листопада махнула рукой в дальний конец комнаты.
— М-да-а. Сильна, Леська! — протянула над моей головой подоспевшая Белолеса, заглядывая в спальню. Я с подругой была солидарна.
— Ингвура мне на холку! — почти синхронно высказались оба волка, тоже привлеченные взрывом. Я оказалась на месте происшествия первой просто потому, что в этот момент как раз спускалась по лестнице, а вот рыжий, задержавшийся в душе, припозднился.
— Даже не знаю, с чего начать, — проговорила задумчиво. — То ли извиниться перед тобой за разрушения, Трай, то ли высказать свое «фи» по поводу «надежных сторожевых чар».
— Давай выберем середину — ты промолчишь, — вздохнул рыжий. — А я пойду звать стражу.
— Договорились. Злат, как там княжна?
— Как-как… Догадайся! — мрачно отозвалась вторая близняшка. — В обмороке. И я не думаю, что стоит приводить ее в чувство прямо сейчас.
— Логично, — согласилась с ней. — Варс, сделай доброе дело, отнеси Леду на кухню, а? Только постарайся…
— …не наследить. С удовольствием. Веришь — меньше всего мне хочется тут на что-нибудь наступить! — качнув головой, признался Черный Коготь. Я задумчиво покосилась на его босые ноги и понимающе кивнула.
Судя по тому, как разлетелись останки, нападающие дисциплинированно вошли через дверь, то есть хотя бы по поводу отсутствия потайных ходов Трай не ошибся. Что их объявилось двое, оставалось поверить на слово ведьме: я видела только одну голову, а по кровавым ошметкам сложно было определить, одного тут размазало или нескольких. Почти целая голова принадлежала степняку, так что, по меньшей мере, один из нападающих относился к этому народу. А второй… кровь у всех такая же красная, как у нас и волков, из чего следует, что это мог быть кто угодно.
Посторонившись, мы выпустили Варса с ценной ношей, завернутой в одеяло, следом за ним вышли ведьмы, на ходу синхронно застегивавшие рубашки. Я же замкнула процессию, последней выдвинувшись в сторону кухни. Так получилось, что это помещение стало у нас вторым по обжитости после гостиной, но в гостиной присутствовали следы взрыва (дверь вела в спальню как раз из гостиной, и во время взрыва оказалась открыта). Нам было наплевать на взрыв; вид крови и того, что осталось от нападавших, никого не смутил, а вот княжне с непривычки подурнело.
— Я так понимаю, вас можно поздравить? — иронично хмыкнула я, проходя на кухню и только теперь обращая внимание на внешний вид моей вчерашней головной боли и ее жертвы. Тень в сползающей с узких плеч мужской рубашке и владелец оной рубашки, одетый в одни только брюки, вместе смотрелись очень органично. Варс в ответ отмахнулся, а Вета ответила:
— Пока еще нет, но… мы над этим работаем. Ты больше не сердишься? — уточнила девушка, неуверенно улыбаясь.
— Не сердится, — раздался над моей головой голос Трая. — Так что вы у меня в долгу. Зря я, что ли, всю ночь страдал?
— Стража где, страдалец? — мрачно оборвала я сольное выступление рыжего.
— На подходе, — отмахнулся он, и я почувствовала, как сильные руки мужчины осторожно сжали мои плечи. — Нирь, прости, я просто глупо пошутил, — тихо проговорил рыжий мне в макушку. И как только заметил мое настроение, стоя за спиной и не видя выражения моего лица?
— Я так и поняла, — еще мрачнее сообщила ему. — Руки убери, пока по-хорошему прошу.
Самое смешное — я ведь действительно прекрасно поняла, что никаких гадостей он говорить не хотел, просто сорвалось с языка для красного словца. Да даже если бы сказано было всерьез… ну, надоело — надоело, разошлись и забыли; хвала богам, уж с самолюбием у меня полный порядок, и никакой душевной травмы пара гадостей нанести не может, равно как и стремительный разрыв с очередным любовником.
Вот только это никак не вязалось с рухнувшим ниже уровня пола настроением, и без того не радужным после утреннего покушения на княжну. Понимание — пониманием, а по всему выходит, глупость Трая меня задела. И это уже повод задуматься: почему?
Только задуматься мне не дали.
— Давай лучше сразу по-плохому, — вкрадчиво мурлыкнул над ухом рыжий, обнимая обеими руками и крепко прижимая к себе. — Ты мне как следует врежешь, расскажешь, какой я кретин, спустишь пар и перестанешь сердиться.
— Ты мазохист, что ли? — задумчиво уточнила я.
— Нет.
— Пусти. На дурака сердиться — попусту время терять, — проворчала, чувствуя не столько раздражение, сколько неловкость. Особенно при виде преувеличенно бодро обсуждающих утренние события товарищей, старательно не глядящих в нашу сторону.
— Сердишься. Я же чую, — прошептал он, спрятав нос у меня за ухом и щекоча чувствительную кожу дыханием. — Не злись. Пожалуйста. Знаешь, сколько раз я получал за то, что язык прежде головы мелет? Только все равно не помогает.
От дальнейшего развития темы меня спасло появление стражи. Причем не просто патрульных, а сразу — следственной группы. Видимо, потому они и задержались с визитом. Трай с явной неохотой выпустил меня из охапки и начал исполнять обязанности хозяина дома, объясняя командиру, что где случилось, какая защитная магия работает в доме и дальше в том же духе. Поскольку большинство присутствующих, в том числе и я, не могли дать никакой полезной информации, кроме общей на всех фразы «услышали взрыв, пошли выяснять», оставалось только наблюдать за происходящим со стороны и не путаться под ногами.
Вот только лично у меня с наблюдением сейчас все было из рук вон плохо. Гораздо сильнее занимала сцена на кухне, и дополнительно раздражал тот факт, что я понимала всю глупость собственной реакции. И чем больше я об этом думала, примеряя к себе и Траю всевозможные мотивы, тем настойчивее в моей голове вертелся простой вопрос: «Уж не угораздило ли тебя, мать, влюбиться?!»
Ничем иным я собственную внезапную ранимость объяснить не могла. Вернее, могла, но отчетливо понимала, что все это — попытки убежать от очевидного ответа.
— Слушай, Варс, вот ты в политике понимаешь, объясни мне, зачем степнякам убивать княжну? Они что, кого-то из своих пытались князю сосватать, а он отказался? — поинтересовалась я, стараясь отвлечься от опасной темы.
— Сомнительно, — поморщился Черный Коготь. — Это были изгои, отбросы. Безродные, отлученные от семьи, кицаши — в нашем языке нет точного перевода. У степняков изгнание из семьи — самое страшное наказание. Многие предпочитают свести счеты с жизнью, но некоторые находят свое место в мире. Правда, обычно они находят его на самом дне, в роли специалистов по грязной работе. Если надо кого-нибудь припугнуть, избить, убить, но не хочется марать руки или светиться, пользуются их услугами. А у вас их нет?
— Степняки до нас не добираются, им у нас холодно. — Я пожала плечами. — А как ты по одной голове определил, что он отлученный?
— А это только по голове и можно определить. «Кицаши» — дословно «безухие». Степняки вот здесь, на завитках ушей, — он пальцем очертил собственное ухо, — указывают, к какому роду и семье принадлежат, а на мочках перечисляют своих детей. Если кого-то изгоняют, ему эти части тела отрезают, чтобы каждый видел, с кем имеет дело. Собственно, обычно только кицаши и расползаются по соседним странам: дома им житья нет, а за его пределами они пользуются определенным спросом. Им нечего терять, у них нет никаких принципов, и за деньги они готовы на все. Так что чисто теоретически нанять их мог кто угодно. В Вереле степняков немного, но если задаться целью, можно на них выйти, а при наличии объемного кошелька можно даже пригласить откуда-нибудь с границы. И я более чем уверен, что эти ребята именно оттуда привезены специально для этой операции, здесь при желании слишком легко найдутся все концы. Гораздо интересней другой вопрос: как они попали в дом? Тут действительно серьезные охранные чары, и для их взлома нужен специалист очень высокого класса.
— Ну, думаю, на этот вопрос ответят ваши следователи. Или там такие следователи…
— Нет, почему? У Полумесяца в вотчине всегда полный порядок, — пожал плечами Варс. — Что я смешного сказал? — Он обвел растерянным взглядом захихикавших нас.
— Имена у вас — закачаешься, — за всех ответила я. — Впрочем, после Белой Звездочки я уже ничему не удивляюсь.
— А, вы об этом. — Он чуть наморщил нос. — Главное, при нем не захихикайте. У Давра нет чувства юмора, и закончится подобное… плохо.
— Да мы уже поняли, что у местных альф чувство юмора — большая редкость, — отмахнулась Белка.
— И много вы альф видели для таких выводов? — иронично уточнил Варс, но продолжить весьма содержательную беседу мы не успели: в кухню вошел молодой волк, работавший в группе на подхвате.
— Здесь сейчас присутствуют все оставшиеся обитатели дома, кроме хозяина и тех двойняшек? — уточнил он, окидывая нас взглядом.
— Ну да. — Я пожала плечами. — А! Нет, не все, еще есть Инра, бабушка хозяина.
— Разумеется. — Он улыбнулся уголками губ. — Всем придется по очереди побеседовать со следователем, я вас провожу. Наверное, стоит начать с княжны? — предложил парень. — О! Может, мне принести обувь? — смущенно уточнил он, обнаружив, что кутающаяся в одеяло Леда сидит с ногами на стуле не только потому, что ей так удобнее.
— Да ладно, еще бегать туда-сюда, — отмахнулась она. — Пойдем.
— Прошу, вот сюда.
Где-то через треть часа напряженной тишины тот же юноша вернулся и попросил следующего, заверив нас, что княжна уже с ведьмами. Следом за Лебедяной в порядке моральной поддержки и усиления была отправлена Белолеса, а я решила идти замыкающей. Как и положено командиру: либо впереди, вдохновляя примером, либо сзади, подпирая отстающих.
Варс с Велесветой сидели на соседних стульях и молчали, думая о своем, но мужчина грел в ладонях женскую руку, и было непохоже, чтобы тень возражала. Меня даже язвить на эту тему не тянуло; наверное, на что-то подобное я и рассчитывала, вываливая на Черного Когтя всю информацию разом. Он, конечно, зануда, но мужик правильный и надежный, Вету не бросит, даже если она будет на этом настаивать. Если не будет — тем более можно пожелать обоим семейного счастья!
Забавно посмотреть на Велесвету в роли прилежной волчьей домохозяйки и матери семейства. Интересно, она сама-то понимает, с кем связалась? С этим договориться не получится, и прогибаться придется именно ей. Оглянуться ведь не успеет, как окажется окружена оравой волчат и начнет готовить мужу супы, ожидая его со службы. Причем не заметит, как это случится, Черный Коготь все-таки дипломат, и не наивной тени с ним бодаться.
Впрочем, может, ей в самом деле так лучше? Из отряда Вету и так придется исключить, а в случае, если исключить ее придется замуж… Не думаю, что Черногор настолько разозлится, что потребует от местного князя ее голову. Право слово, не та величина личности и не тот масштаб трагедии, чтобы идти из-за этого на скандал с волками. Отсидится за широкой спиной Варса, а через пару лет даже сможет съездить на экскурсию в Старгород. Главное только, хозяину города на глаза не попадаться, но с этим проблем быть не должно.
С чужого личного мысли снова перескочили на свое, и я раздраженно поморщилась. Открытие оказалось неожиданным. А если подумать еще и проанализировать реакцию рыжего на мою обиду, возникало новое открытие: уж не настиг ли его тот же недуг? Как я не должна была обижаться на глупые слова, так Трай не должен был трогательно уговаривать меня не дуться.
Что со всем этим делать и как на это реагировать, даже не представляла. Последний раз я влюблялась лет тридцать назад, тогдашние свои ощущения помнила смутно и ориентироваться на них не могла. С другой стороны, особенной трагедии тоже не помнила, все остыло само собой, и мы спокойно разошлись, выкинув друг друга из головы. Так, может, и сейчас стоило плюнуть, расслабиться и оставить все как есть?
За этими мыслями время прошло незаметно, а к моменту собственного допроса я умудрилась окончательно успокоиться и взять себя в руки, так что перед следователем предстала спокойной, умиротворенной и пребывающей в полной гармонии с собой, что не могло не радовать.
Волк был безукоризненно вежлив, подчеркнуто холоден и невозмутим. Будь на его месте мой сородич, это смотрелось бы довольно смешно, но тут я бы не удивилась, окажись он таким по жизни, а не только на службе. Так что пришлось прикусить язык, удержаться от посторонних язвительных замечаний и смиренно отвечать на вопросы.
Начал он формально и издалека, с цели визита, сроков, количественного состава делегации и прочих мелочей, которые слышал сегодня уже семь раз из разных уст. Да в общем-то и все остальные ответы слышал. И на вопросы о чем-нибудь подозрительном, происходившем с нами в городе (я не могла не припомнить советника с его «теплой» встречей), и на вопросы о сегодняшнем утре и вчерашнем дне. Но это все было ожидаемо, а странности начались, когда с темы хозяина дома следователь плавно перешел к Инре Белая Звездочка, ее отношениям с Траем и со всеми нами. Здесь я уже насторожилась, а потом и встревожилась, потому что вопросы не кончались.
— Да при чем тут эта старая стерва-то? — не выдержала в конце концов.
Волк смерил меня задумчивым взглядом и огорошил новостью:
— Мы нашли ее мертвой. Вероятнее всего, убийство.
— И что, ты думаешь, ее Трай убил? Или кто-то из нас? Больно надо, — возмущенно фыркнула я.
— Что я думаю, к делу не относится, — поморщился собеседник. — Пока факты утверждают обратное, так что не стоит беспокоиться. Всего доброго, — сообщил он и недвусмысленно кивнул на дверь, собирая свои записи. Осталось только пожать плечами и удалиться: не ругаться же с ним в самом деле.
Всю компанию я опять обнаружила на кухне, в уже значительно более приличном виде. В том смысле, что все были полностью одеты и обуты, а не сидели в том, в чем прибежали на шум.
Точнее, не всю компанию.
— Хм. А где рыжий?
— Не знаю, — пожала плечами Белка. — Но он был здесь. В том смысле, что его не взяли под арест, он сам куда-то ушел.
— Нирь, найди его, пожалуйста. — Мрачный Варс поднял на меня очень серьезный взгляд.
— Поясни, — растерянно уточнила я.
— Я ему ничем помочь не могу, а ты — можешь, — с той же серьезностью ответил волк.
— Почему ты думаешь, что ему нужна помощь? — Я удивленно вскинула брови. — Тем более моя?
— Я не думаю, я знаю. Нирь, пожалуйста, — с нажимом повторил он.
Я хотела съязвить в ответ, но неожиданно для себя осеклась и, замешкавшись на пару секунд, все-таки вышла. Было сейчас во взгляде Варса что-то… эдакое, над чем совершенно не хотелось смеяться. Не типично альфячья попытка приказать, а искренняя и очень серьезная просьба.
Хозяин дома обнаружился именно там, где я и ожидала его увидеть: на скамейке, на верхней террасе. В отличие от всех остальных, он так и оставался в одних штанах, не подумав переодеться и обуться. Сидел, ссутулившись, опираясь локтями о расставленные колени и обхватив ладонями голову, а в траве перед ним стояла бутылка.
Странная картина, от которой мне стало всерьез не по себе. Слишком не вязалась она с привычным обликом рыжего.
— Трай, — тихо окликнула я. — Все в порядке?
— Да. Я просто хочу побыть один. Можно? — отрывисто проговорил он, не глядя в мою сторону.
Я замешкалась. Прошлый жизненный опыт и все попытки примерить на себя шкуру, в которой нынче находился мужчина, единодушно требовали удовлетворить эту просьбу и оставить рыжего один на один с его мыслями. Против этого были только серьезный напряженный взгляд Черного Когтя и крошечный упрямый червячок сомнения, утверждавший, что это мне лучше остаться одной в такой ситуации, но подобное совершенно не обязательно работает со всеми. Несколько долгих секунд я стояла в раздумьях, но потом все же решила прислушаться не к себе, а к окружающим в лице Варса: волк волка, пожалуй, поймет гораздо лучше.
— Нельзя, — спокойно возразила я. Подошла ближе и неуверенно замерла рядом с не шелохнувшимся мужчиной, потом все-таки протянула руку, погладила кудрявую макушку. От этого прикосновения рыжий вздрогнул всем телом, будто забыл о моем присутствии, но тут же поймал ладонь. А потом вдруг быстрым порывистым движением обхватил обеими руками за бедра, крепко прижал к себе, прислонившись щекой к моему боку. Я опять замерла в растерянности, неловко приподняв руки и не зная, куда их деть.
Теперь уже даже мне было очевидно, что Трай не в себе. Только непонятно почему? Из-за смерти старухи? Так он вроде ее терпеть не мог. Или нет?
Я неуверенно обняла его плечи, мягко погладила по голове — раз, другой. Руки мужчины, сжимавшие меня почти до боли и не удивлюсь, если еще и до синяков, в ответ на эти прикосновения ослабили хватку, так что, видимо, действие было правильным. Некоторое время мы провели в том же положении: Трай обнимал меня, а я продолжала его гладить. Потом мужчина распрямился, откинулся на спинку скамейки, не выпуская меня из объятий, так что пришлось устроиться у него на коленях. Сейчас уже стало не до собственных неудобств и привычек — понять бы, что это!