— Ладно, — повторил он, — попробуем… что из этого выйдет. В общем, попробую изложить. Может, в самом деле как-нибудь устаканится. Правда, я до сих пор не понял, кто вас нанял, но, я так понимаю, вы в этом деле должны отстаивать мою сторону, я правильно понимаю? Раз уж вы меня так упорно разыскивали и все такое…
— Я слушаю.
— Позавчера вечером я и мой друг Алик Мышкин отправились в казино. Честно говоря, я и сам не понял, как нас туда занесло. Мы… выпили, в общем, неплохо, а в казино еще и добавили. Ага. Я вот недавно демобильнулся из армии, так что… вот что. Не рассчитал усилий. Алик, ну что ты там пасешься? Давай сюда!
Последние слова были обращены к высокому худому парню, который уже пару раз заглянул в комнату, но войти не торопился. Когда его громко назвали, он вошел и уселся в кресло, разглядывая меня со сдержанным любопытством.
— Да, нас туда вообще-то затянул Корнеев, — продолжал Сережа, — редкая сволочь. Но нам было все равно, так что мы с Корнеевым пошли. Как оказалось, зря. Он меня подпоил какой-то гадостью, в результате чего я стал просирать деньги направо-налево. Тем более что деньги были большей частью не мои. Сорвался. Причем ничего не помню. Оказалось, что проигрывал я там деньги под заклад вот этой квартиры. Не слабо, да?
— Да ничего хорошего, — сказала я. — О таких надувательствах-обувательствах хорошо известно. Вот в «АиФ» есть специальная рубрика: «Уголок О. Бендера» называется. Вам ее полезно бы почитать, Сережа.
— Да читал я, — махнул он рукой, — читал. Я, значит, только одного не пойму: там, в «О. Бендере», чужие обувают чужих. А тут… не могу сказать, что Женька Корнеев наш товарищ, но, однако же, он со мной вот с таких лет знаком, когда еще пешком под стол ходили, — нервно дернул плечами Сережа Воронов. — А теперь такой сволочью оказался, квартиры отжимает у старых знакомых.
— У одноклассников! — злобно уточнил Мышкин.
— Очень интересно, — сказала я. — В особенности интересно то, как это Женя Корнеев тебя, Сергей, одурачил. Значит, он тебе подсунул какой-то препарат, который толкнул тебя на рискованные шаги? Собственно, в этом ничего нового нет. Обычный психостимулятор. А вот сам факт того, что он тебя так ловко подставил, меня смущает. Кто такой этот Корнеев. Что он собой представляет?
— Да ничего особенно! Мелкая сошка. Я не знаю, что это его так занесло, но только раньше он на такие пируэты не решился бы. Конечно, за ним кто-то стоит. Только кто? Не знаю, кому я понадобился и зачем отнимать у меня квартиру? — пробормотал Сережа Воронов. — Думаю это след из доармейского прошлого, потому что накосячить так, чтобы у меня захотели отнять квартиру, я просто не успел бы.
— А ты поинтересуйся у своего одноклассника Корнеева. Может, он тебе что скажет, — кивнула я. — Не думаю, что он устроил тебе попадалово по собственной инициативе. Спроси, Сережа.
— Так он и ответил! К тому же, — Воронов понизил голос, — мне так кажется, что он и сам толком ничего не знает. Он в этом казино «шестеркой» трется. И есть никто! И звать никак. И его дело было — меня облопушить, а потом о должке и кидалове в известность поставить. Не верю я, что это заварили из-за одной только квартиры! — выкрикнул Сережа с нотками, уже довольно истеричными.
— А ты не скажи, — рассудительно откликнулся из угла Мышкин, — квартира великое дело. Еще у Булгакова о квартирном вопросе сказано. А твоя квартирка, какая бы она гнилая ни была, все-таки остается жилплощадью в Москве. Пусть и дом не элитный, и на окраине, а только московская квартира! Так что… ну откуда ты знаешь, что у них не налажена система по таким кидкам, на который вот тебя поставили, а, Серега?
— Тоже вариант, — сказала я. — Впрочем, ладно. Ты, Сережа, не тушуйся пока. Помочь не обещаю, но что смогу, сделаю. А там, быть может, и перекрутишься как-нибудь. Сколько ты денег-то ухнул?
— Пятнадцать «тонн» в долларах, — мрачно буркнул Воронов.
— Н-да! Это тебе не фантики от жвачки «Турбо». Серьезная сумма. Ладно, не грусти. У тебя какой срок для отдачи долга-то?
— Н-неделя.
— Неделя, значит. Ну ладно. Это еще куда ни шло. За неделю можно многое сделать. Вот Наполеон Бонапарт за неделю без единого выстрела вернул себе императорскую корону. Ты, конечно, не Наполеон, только ведь и корона стоит посущественнее, чем пятнашка. Ладно. Пока. На случай осложнений оставляю вам визитку. Звоните.
— Я так и не понял, чего она приходила, — буркнул Мышкин, когда хлопнула входная дверь. Воронов сумрачно глянул на него и ничего не ответил.
Ладно, — примирительно сказал Мышкин, — давай лучше MTV посмотрим. Сейчас там по программе «10 лучших клипов клипмейкера Кирилла Ясина». Клевые клипы, кстати. И клипмейкер ничего. Я его мельком как-то раз видел, даже хотел автограф стрельнуть, да охрана оттеснила. Ну и черт с ним.
— И с тобой тоже, — сказал Воронов и завалился к стене, уткнувшись в нее лицом.
9
Я сидела на лавочке и наблюдала за подъездом, к которому подкатила белая «десятка», довольно основательно забрызганная грязью. Из машины не спеша вышел молодой человек среднего роста, с длинным носом и весьма высокомерным выражением лица. Это я могла заметить даже с того расстояния, на котором я находилась: примерно семьдесят метров.
Я поднялась и медленно направилась в его сторону. Он шел к подъезду, крутя на пальце связку ключей. Я приостановилась и чуть склонила голову набок, соображая.
— Женька!! — вдруг окликнул его кто-то, и я увидела, что к парню идут трое, приветственно размахивая жестяными банками с коктейлем. — Корнеев, мы к тебе! Пошли выпьем.
— Я домой, — донесся до меня ответ Корнеева.
— Ну так мы к тебе домой и пойдем.
— Идет.
Я вздохнула. На этот раз беседа по душам с Женей Корнеевым отменялась.
Я вернулась в офис и застала босса не одного, а вместе со Светланой Андреевной. Особенно удивило меня, что они пили коньяк, при этом не выдерживая щадящих доз. Светлана Андреевна была определенно под хмельком, и ее покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что она недавно плакала.
Босс поднял на меня взгляд.
— Ничего, — быстро ответила я. — Я хотела сказать: ничего определенного. Ну, виделась я с Сергеем. Он уверен, что его крупно подставили.
— Что? — широко раскрыла глаза Светлана Андреевна. — С ним что-то случилось? Что?
— У него могут отнять квартиру, — ответила я и коротко изложила суть своего разговора с Вороновым.
Босс подпер щеку и ненадолго задумался.
— Так, — сказал он наконец. — Дело не то чтобы ясное, но, во всяком случае, масштаб неприятностей представить себе можно. И я сильно сомневаюсь, Светлана Андреевна, что все эти неприятные для вас, а теперь, как выяснилось, и для вашего сына происшествия имеют место быть из-за того, что кто-то хочет навредить вам. Простите, Светлана Андреевна, но я буду говорить прямо: вы и ваш сын не такие крупные фигуры, чтобы ставить вас в центр таких интриг. А что касается квартиры… да, можно предположить, что хотят отнять квартиру у Сережи. Но вы знаете, Светлана Андреевна, люди, которым нужна дорогая жилплощаль, действуют совсем по-иному. Редко так бывает, чтобы в этих делах засвечивались близкие знакомые, как этот Корнеев. Нет. Если бы квартира была целью, действовали бы по совершенно иной методе, и вовсе не обязательно несчастного парня тащить в казино и пичкать там психостимуляторами. Для Сережи можно было бы подстроить пьяную драку или несчастный случай, тем более что, как я усвоил из затребованных мною из его бывшей школы и части, в которой он служил, личных дел вашего сына, Сережа человек горячий, вспыльчивый. Достаточно взрывного нрава.
— Я не… я не знаю, — пробормотала она. — Мария, вы его видели, да? Какой он?
Я сделала какой-то неопределенный жест. Честное слово, не хотелось описывать внешность Сережи этой женщине, которая приходилась ему родной матерью. Было в этом во всем что-то патологическое и даже жуткое.
— Не об этом речь, — властно вмешался босс. — Мы говорили с вами, Светлана Андреевна. И я уже задавал этот вопрос. Задам его еще раз, уже в присутствии Марии. Я спрашивал, есть ли у вас среди близких знакомых люди, которые сейчас являются высокопоставленными персонами, люди, на которых можно надавить развязанным вокруг вас и вашего сына круговоротом таинственных происшествий.
— В круговорот вовлечена уже и я, — сказала я. — Не забывайте этого чудного Витю Заварзина, который приковал меня наручником к батарее.
— Совершенно верно, — кивнул босс. — Что же вы молчите, Светлана Андреевна? Мне казалось, что вы хотели назвать какое-то имя…
— Да, — тихо сказала она, — просто я думала… боялась повредить ему.
— О ком идет речь?
— Десять лет назад мы поддерживали с ним близкие отношения. Потом он женился на другой, на моей, кстати, подруге, и пошел в гору. Но он хороший человек, это она, Валерка, Валерия, его окрутила. Время от времени встречаемся с ним и теперь… хотя ничего… уже ничего между нами нет. В свое время он хотел на мне жениться, разыскать Сережу и вернуть его в семью. Усыновить. И вот теперь, когда ему может повредить все, что угодно…
— О ком вы говорите?
— Его фамилия Бубнов.
Босс присвистнул и даже поднялся из кресла. Его глаза заметно округлились.
— Бубнов? Тот самый Бубнов? Геннадий Ильич? Который через месяц будет участвовать в выборах губернатора Московской области и имеет наилучшие для того шансы из всех кандидатов? Не об этом ли Бубнове вы говорите?
Светлана Андреевна провела ребром ладони по покрасневшим глазам, размазывая тушь, и протянула:
— Да-а. Это он. Гена Бубнов. Он нисколько, нисколько не изменился. Но я сейчас не хочу обращаться к нему за помощью! Быть может, именно в него и целят.
— М-м-м… сомнительно, — сказал босс. — Значит, вы продолжаете поддерживать отношения с Бубновым?
— Да. Он помогал. Он по своим каналам даже хотел отмазать Сережу от армии, но тот сам пошел. Гена… мы с ним видимся не реже чем раз в неделю.
Босс поднял брови:
— Простите, Светлана Андреевна, я понимаю, почему вы придерживали имя Бубнова и не называли его, по каким причинам. Но я все-таки задам неделикатный вопрос. Это моя профессия — задавать неделикатные вопрос. Так вот: вы с Бубновым в интимных отношениях?
Против ожидания, не возникло томительных пауз, ломаний и недомолвок. Быстро, громко и отчетливо Светлана Андреевна ответила:
— Да.
Я переглянулась с Родионом Потаповичем.
— Да, — продолжала Светлана Андреевна. — Конечно, я сейчас уже не та, как десять лет назад. Но мне кажется, что он даже этому рад. Он всегда боялся этой моей яркой внешности. Как он выражался, «ультрафиолетовой». И то, что я поблекла, даже делает его ближе. У него… у него нет жизни с женой. Лерка всегда была стервозная баба. А с возрастом превратилась в редкую дрянь.
— Поня-атно, — протянул Шульгин. — Спасибо, Светлана Андреевна. Это уже что-то.
После ее ухода он сказал:
— С самого начала я думал, что неприятности у Анисиной возникают не из-за нее самой. Стоит она того, чтобы ставить ей «жучок»! А вот Бубнов — это персона совсем другого калибра. Как бы к ней, то бишь к этой персоне, подобраться?
Я загадочно заулыбалась. В кои-то веки у меня появилась возможность уязвить моего босса, который часто мнил себя всезнающим и всемогущим.
— Это очень просто.
Он с живостью обернулся.
— Что значит — очень просто?
— А то и значит.
— Нет уж, ты будь любезна выражаться яснее.
Я некоторое время держала паузу. Мой босс сам любил такие театральные эффекты, так что я отплатила ему той же монетой. Лишь удостоверившись, что он уже выдвинулся из кресла и смотрит на меня с нетерпением, переходящим непосредственно в недовольство, я произнесла:
— Хорошо. Родион Потапович, вам известна такая фамилия: Ясин?
На его лбу возникли вертикальные складки. Почти тут же они переконвертировались в горизонтальные. Затем босс вышел из-за стола и заходил по комнате.
— Тэк-с, — протянул он. — Ясин. Да мало ли Ясиных на белом свете… Но тут ты, верно, подразумеваешь какого-то крупного Ясина, иначе не стала бы говорить о нем с таким торжественным видом.
— Ну, хорошо. Так предположите!
— Бывший министр экономики?
— Ну что вы! Подсказка: послезавтра ему исполняется тридцать лет.
— Тэк-с. Ну… певец, что ли, какой-нибудь или модельер?
— Вы не гадайте. Вы припомните.
— А! — воскликнул Родион Потапович. — Ну конечно! Такой налысо бритый, с бородкой. Видеоклипы снимает и ведет передачу на СТС. Только вот какую передачу, хоть убей, не помню!
— А это и необязательно. Вы верно вспомнили. Кирилл Ясин, клипмейкер. Хороший клипмейкер, между прочим. Я с ним знакома, хорошо знакома. Большее того, я приглашена к нему на юбилейную вечеринку в ночной клуб. Говорят, будет грандиозно.
— Тэк-с. А какое отношение ко всему этому имеет Бубнов?
— Да почти никакого. Если не считать одного нюансика: Бубнов тоже приглашен на юбилей Ясина.
Шульгин привстал и с крайне комичным видом хлопнул себя ладонью по затылку…
10
«Светская тусовка столицы оживится еще одним мероприятием: сегодня в тесном кругу друзей свое тридцатилетие отмечает известный клипмейкер, продюсер и телеведущий Кирилл Ясин», — проговорила с экрана зубастая блондинистая девица, манерно зачитывающая так называемые светские новости Москвы.
Я встрепенулась. Конечно, я не забыла, что на сегодня приглашена к довольно известному в московской и питерской тусовке клипмейкеру Кириллу Ясину, который родился в провинции, в Ярославле, но предпочел быстро слинять с малой родины в столицу, сделал весьма неплохую карьеру и теперь прослыл одним из наиболее продвинутых деятелей шоу-бизнеса. Впрочем, такой жизненный путь характерен для многих сильных мира сего. Практически вся интеллектуальная элита родом из провинции, и лишь около четверти от общего числа властителей умов родилось в Златоглавой. Вот и Кирилл Ясин осчастливил человечество своим появлением на свет в провинции.
Накануне я видела его в состоянии загула — звезда уже около недели отмечала свой тридцатилетний юбилей. Начал он акцию в Питере, потом пожаловал в родной город осчастливить своей блинообразной физиономией многочисленных родственников и друзей. Следующий этап — Москва.
К числу друзей относилась и я, потому и получила приглашение в ночной клуб «Ариэль», абонированный на вечер и ночь господином Ясиным.
К слову, одним из совладельцев «Ариэля» он и являлся, через доверенных лиц вел бизнес и здесь. Ясин был оборотистый молодой человек. Правда, говорили, что на самом деле клуб почти полностью принадлежит Геннадию Ильич Бубнову, чья фамилия профигурировала недавно в разговоре между мной, боссом и Светланой Андреевной Анисиной.
— Ты не забыла, Мария? — спросил Шульгин. — Признаться, приглашение твоего друга Ясина — как нельзя кстати, потому что на этой тусовке будет присутствовать и Геннадий Ильич Бубнов. (Дошло!!) Геннадий Ильич, если говорить откровенно, человек весьма интересный, а шанса приблизиться, подобраться к нему лучше, чем пойти на эту вечеринку, я пока что не вижу. Не забыла?
— Конечно, конечно, я не забыла, — ответила я и взглянула на часы. — Сейчас начну собираться.
Родион хитро прищурился и проговорил:
— Я тут навел кое-какие справки… Только не обижайся. А что, правда, что этот Ясин в свое время был к тебе неравнодушен и чуть ли не предлагал руку и сердце? А, Мария? Ты у нас девушка скрытная, загадочная.
— Тем больше удивляет, что при всем при том, что я скрытная и загадочная, вы, Родион Потапович, умудрились узнать, что Кирилл Ясин ко мне неравнодушен. По крайней мере, был.
— Так это правда?
— …И ничего, кроме правды, — укрылась я за стереотипом. — Конечно, нет. По крайней мере, мне хотелось бы так считать: нет, это неправда.
— Гм, — протянул босс и добавил невесть к чему: — Забавно… гм.
Я еле заметно пожала плечами. То, о чем спросил Родион, действительно имело место, но во время предложения «руки и сердца» замечательный клипмейкер Ясин был обдолбан кокаином, как последний нарк. Впрочем, нет — последний нарк не станет употреблять в таких количествах столь дорогостоящий наркотик, как «кокс»: попросту не хватит денег.
Я встала с кресла и, поднявшись по лестнице на второй этаж, направилась в свою комнату — как говорится, выбирать туалет для праздничного вечера.
— Сегодня приходили мои пенсионерки-осведомительницы, — кричал мне вслед босс, — проследили за дедом Воронова и самим мальчишкой. Сказали, что дед — еще тот тип. Тоже любит заложить за галстук, как и Сережины приемные родители. Дед употребляет самогон. К тому же Ариадна Никифоровна, главная моя сыщица вне штата, выяснила, что две недели назад дед приводил новую сожительницу, и эта вот сожительница вышвырнула его в окно. Если бы он не был чудовищно пьян, то разбился бы к чертовой матери. А так только нос поцарапал да руку немного повредил, — с живостью продолжал Родион Потапович сагу о приключениях родственника Сережи Воронова и нашей клиентки. — И это, учти, с пятого этажа.
11
Когда я подъехала к «Ариэлю» (насколько я знала, ночной клуб получил свое название по настоянию самого Ясина, который в детстве любил книги фантаста Беляева и конкретно его роман про человека, который научился летать), все подъезды к клубу были забиты разнообразнейшими машинами — от навороченного представительского «Линкольна» до занюханного старенького «Москвича».
Моя машина находилась где-то посередине этих двух полюсов автомобильного благосостояния. Впрочем, я никогда и не жаловалась — с моим родом занятий постоянное пользование и «Линкольном», и старым «Москвичом» смерти подобно. А Родион вообще предпочитал машину не водить, хотя права имел, и пару раз — в ситуациях практически экстремальных — я была свидетельницей того, как он блестяще справляется с машиной.
Клуб был густо оцеплен охраной. Еще бы — сегодня здесь собирался городской бомонд… ну, за исключением, конечно, госструктур. Хотя кое-кто и из этих небожителей наличествовал. По крайней мере, машины с престижными номерами и маячками у клуба я заметила.