Нина примерно представляла себе ситуацию – Глеб в ее отсутствие совсем распоясался, квасил в компании этого прославленного Бергера или того дядьки из издательства – Ивана Павловича. Или какого-нибудь бывшего однокурсника, непризнанного гения.
За двадцать лет совместной жизни Нина прекрасно изучила пишущую братию – либо пьют, либо сильно пьют. Третьего не дано. Говорили же ей раньше знакомые – не выходи, Нина, за интеллектуала-переводчика-писателя – непризнанного гения, они все запойные. Хуже деревенских мужиков. Деревенские – те денатуратом травятся и помирают быстро, а интеллектуалы – годами коньяк хлещут и жизнь своим близким портят.
«Я встретил женщину, я тебя больше не люблю», – сказал Глеб.
Если подумать, подобных высказываний он себе раньше не позволял. Спьяну всякую ерунду нес, да, но чтобы оскорблять, о других женщинах речь заводить… Такого еще не было.
«А что, если в той компании, где сейчас Глеб, какая-нибудь женщина ошивается? И она, эта гадина, глаз на моего мужа положила? Ведь бывают же такие девки, которые сами на шею мужикам вешаются?..» – озарило Нину. Ревность и ярость волной захлестнули ее.
– Скотина… хам… алкоголик… – плача, прошептала она. На ватных ногах подошла к своему ящику с лекарствами. Тут Нину ждал сюрприз.
Все лекарства лежали в беспорядке, пузырьки вытряхнуты из коробок, комом смяты инструкции и памятки к препаратам… Стеклянный пузырек с марганцовкой разбит, его содержимое смешалось с эликсиром для полоскания горла… Фиолетовые разводы, марганцовочный раствор протек в нижний ящик. А там у Нины ее белье – дорогое, красивое… теперь не отстирается… С такой любовью подобранные комплекты!
Нина с ужасом обозрела результаты мужниного вандализма.
«Чего он тут искал? Таблетки от головной боли? Алкоголик несчастный… скотина…» Женщина уже плакала в голос. С трудом откопала в ворохе лекарств флакон валокордина, накапала себе полный стакан. Выпила махом.
Затем Нина взяла сотовый, легла. Набрала номер Светы Злобиной.
– Алло, Света… Ты не представляешь, что мой благоверный сейчас учудил… Ужас. Света, мне плохо. Приезжай, пожалуйста.
Света ничего не ответила, заскрипела зубами. Все-таки какая Светка неделикатная, бесчувственная… Настоящая хабалка. Недаром ее никто замуж не берет…
– Света, мне плохо, – настойчиво повторила Нина. – Приезжай. У меня сердце болит, того и гляди помру… Хоть попрощаться успеем! – печально засмеялась Нина.
– Ладно, сейчас буду, – сказала Света и отключилась.
Нина закрыла глаза.
…Сегодня и вправду был ужасный день. Утром они поссорились с Валентином. Нет, не совсем поссорились, но Валентин тоже вел себя как последний хам. Правильно говорят, что нет идеальных мужчин…
Валентин этим утром чуть не силой выпихнул ее из квартиры. Под предлогом того, что должна вернуться с дачи его семья.
Не то чтобы Нина специально мешкала, но… где-то в глубине души ей хотелось, чтоб эта встреча наконец произошла. Чтобы Зина увидела ее.
Выставлять себя злой разлучницей Нина не стремилась, но вот если бы все произошло как будто случайно… идеальный вариант.
Жену Валентина Нина видела только на фото. И страшная же тетка, словно швабра… Расплывшаяся, с безобразной прической, мордатая. Зина совершенно не умела одеваться.
В этом Нина сама убедилась, как-то открыв шкаф с одеждой Зины. Жуткие платья, отвратительные юбки… Кофты из акрила, все в катышках. А белье… Нет, ну это ж надо женщине так себя не любить! О красивом белье Зина Куделина, похоже, никогда не слышала.
И почему Валентин так цеплялся за свою жену? Говорил, что не может бросить детей. Да кто его заставлял детей бросать?! Развелся бы, платил алименты, встречался бы на нейтральной территории со своими отпрысками… Сколько мужчин так живут! Можно же быть разведенным и одновременно хорошим отцом.
Нина знала, что Валентин отличался чрезмерной ответственностью, которая свойственна некоторым мужчинам. Нужен был какой-то толчок, сильная встряска, чтобы он ушел из семьи. Какой толчок? Разумеется, ребенок. Ребенок, которого родила бы Нина. Маленький, беспомощный, слабый. Ребенок, который нуждается в отце, в защите!
Валентин обожал детей, он тогда точно ушел бы из семьи. Все последнее время, когда Нина и Валентин снова были вместе (это года два-три последних), Нина занималась только этой проблемой. Она себе поставила цель: родить от обожаемого Вали.
Но, как назло, Валентин не шел ей навстречу.
Последние две недели – вообще ад какой-то. Мадам Куделина с семейством отправилась на дачу, и Нина сразу же переселилась к Валентину. Такое уже было пару раз. А что, где им еще встречаться?
Кстати, свидания Нины и Валентина обычно проходили на даче у Нины. Очень удобно – забор высокий, со всеми соседями Нина предусмотрительно разругалась. И периодически жаловалась мужу, какие те изверги и хамы. Даже если б соседи вздумали накапать мужу («А к вашей жене мужик какой-то ходит!»), то Глеб не поверил бы им. Сам Глеб тоже не мог нагрянуть без предупреждения, без предварительного звонка – Нина за долгие годы супружества вымуштровала мужа…
Единственный минус – Валентин не всегда мог вырваться из дома, да и времени у него было маловато… А дорога до дачи Нины неблизкая, еще и пробки!
На дачу к Валентину было нельзя – там постоянно проживали его тесть с тещей.
Съемные квартиры? Гостиницы на час? Фи, гадость.
Уж лучше, когда есть возможность, провести время у Валентина дома. Правда, Валентин все время дергался, переживал, что Зина вернется без предупреждения…
Был даже один неприятный момент, неделю назад. В дверь позвонили! Старший сын Валентина. Вернулся с дачи за теплыми куртками. Нина все это время, пока Валентин трясущимися руками собирал сумку с одеждой, сидела в спальне. Она очень хотела, чтобы его сын вошел в спальню и увидел ее. Но нет, не вошел. Подхватил сумку и отбыл обратно к мамане, мадам Куделиной…
Нина боялась скандала и хотела его – одновременно. Затевать скандал первой ей было не с руки – Валентин давно и очень жестко заявил, что расстанется с Ниной, если та влезет в их с мадам Куделиной семейную жизнь.
Нина и не влезала, она хотела сохранить любовь Валентина. Поэтому вся надежда была на будущего ребенка… Тогда бы Валентин сам ушел из семьи, а Нина, как уже говорилось, не выступила бы в роли злой разлучницы, сохранила бы лицо.
Но после визита старшего сына Валентин места себе не находил. Все просил Нину уехать… Тут не до любви. И буквально вытолкал ее взашей этим утром.
Господи, как это все ужасно, тяжело, грустно…
Был бы хотя бы нормальный муж! Но нет, и тот алкоголик…
Лежа на диване в ожидании лучшей подруги, Нина тихо плакала. Ее жизнь – настоящая драма.
А началось все много-много лет назад, в школе. Нина только что освободилась от опеки тетки, вымолила себе право жить одной, в Москве. Девятый, десятый класс – самое счастливое время. Именно тогда начался ее бессмертный роман с Валентином. Первые поцелуи, первые свидания…
Когда Нина вспоминала о тех годах, сердце ее переполняла удивительная нежность. О, какое счастье… Они с Валентином любили друг друга так, что разрывалось сердце, что все им завидовали.
Она – юная, тоненькая, с гривой черных волос до поясницы («цыганка Аза» – ее прозвище), и он, Валечка, со светлыми кудрями, плотный, сильный, крепкий, – настоящий герой из русских былин.
Они все время ссорились. Пылкие, страстные, безумные в своей любви.
Нине никто не мешал, тетка бывала в городе лишь наездами, притом она обожала ее, свою Ниночку, сиротку, и даже если бы узнала о романе Нины, то в любом случае не стала бы мешать.
Во время одной из ссор (как раз после окончания школы) Валентин сошелся с будущей мадам Куделиной. А та возьми и заберемени, чуть ли не после одной ночи… (Мама ее, что ли, не предупреждала – предохраняться надо! Или, как Нина, книжки нужные почитала бы…) И Валентин был вынужден жениться на Зине. Он же не подлец.
А Нина – назло – выскочила за первого встречного. За Глеба. Но разве первую любовь забудешь? А разве простишь предательство?.. Так и прошли годы, словно один день, – в любви и ненависти, в свиданиях и разлуке… Если дальше ничего не менять, то и вся жизнь так пролетит.
Трель домофона.
– Кто?
– Конь в пальто… – мрачно отозвалась Света.
…Через пару минут Света уже топталась в прихожей.
– Светка, я тут буквально умираю… – сразу же начала жаловаться Нина. – Тут такое… Он мне такое сейчас по телефону заявил…
– Кто? – буркнула Света.
– Конь в пальто! Мазуров, кто же еще… – Нина вернулась в комнату, легла на диван. – Посмотри, Свет, что тут творится…
Света прошла вслед за ней в комнату, повертела головой:
– Да, бардак…
– Что он тут делал? Не знаю… Пыли по колено, все вещи разбросаны, лекарства мои вперемешку, грязь… Я как сегодня дверь открыла, прямо чуть в обморок не рухнула. Какие же эти мужики свиньи! – пожаловалась Нина.
Света села на стул посреди комнаты, поставив сумочку на колени. Нина заерзала на диване, разглядывая подругу. Кажется, Света Злобина изменилась. Новый костюмчик. Новая сумка, волосы распустила по плечам…
– Вот взяла бы да убралась, – буркнула Света. – Чего это у тебя мужик такой неухоженный? Ты ж, милая моя, не работаешь… Совсем обнаглела.
– Свет, ты покрасилась, что ли? – печально улыбнулась Нина. На грубость подруги она не обращала внимания. Если бы обращала – Светка жила бы сейчас совсем одна.
– Нин, ты мне зубы не заговаривай. Глеб давно должен был тебя бросить.
– Что? – осеклась Нина.
– Что-что… Сволочь ты. Поэтому не удивляйся, что он другую нашел. Ты ведь у кого была? С кем?.. То-то.
– Минутку, – сказала Нина. – Ты что? Ты откуда знаешь, что он другую нашел?
Света поморгала, поправила на носу очки.
– Нин, давай по порядку. Ты видела Глеба?
– Нет… Он мне позвонил час назад и заявил, что нашел другую и что меня не любит. Пьяный в зюзю, как всегда.
– И все? Больше ничего не говорил? – удивленно спросила Света.
– Все. А что он мне должен был сказать? – Нина напряглась в каком-то нехорошем предчувствии.
– Глеб про тебя все знает. Про тебя и Вальку.
– Не может быть… – внутри у Нины все похолодело. – Откуда?
– Так я ему сама рассказала.
– Зачем?!
– Затем, что он обыскался тебя. Уже не знал, что думать… К тетке твоей ездил!
– К тетке? – пробормотала Нина. – Тетя Клава умерла, уже несколько месяцев как…
Нина не рассказала Глебу о смерти тетки. А зачем? Можно же лишний раз соврать, будто едет к тете в деревню, а самой встретиться с Валентином…
Сам Глеб познакомиться с ее деревенской родней не стремился. И это нормально. Нет, рвался пару раз сопроводить Нину в гости к тете Клаве, но Нина отвадила его, сказав, что ничего хорошего в тамошнем житье-бытье нет, что она сама ездит туда только из вежливости, поскольку тетка ее воспитывала до шестнадцати лет, и элементарная благодарность… и т. д. и т. п.
Нина такими красками живописала Глебу существование скучное, бессмысленное и тяжелое – среди пьющих поселян и коров, с полным отсутствием горячей воды и прочих удобств, – что Глеб перестал даже вспоминать о том, что у Нины есть родня. Лишь изредка, увидев на столе посылку из деревни с грибами-огурцами, вежливо передавал «привет тетушке».
Представить, что Глеб – сам, по своей воле, один – зачем-то отправился в ту деревню?! Невероятно. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.
– Глеб хотел знать правду о тебе, – жестко произнесла Света. – Ты что, думаешь, он совсем слепоглухонемой маразматик? Он живой человек, он догадываться стал…
– Догадываться? – ошеломленно произнесла Нина. – А о чем он мог догадаться? Он либо работал, либо пил…
– Нина, это твой муж! – сердито закричала Света. – Родной тебе человек! И очень хороший, между прочим! Он тебя любил, а ты… Это ты превратила его в зомби, из-за тебя он пил! Да и не так уж много он пил, не ври!
– Он гулял от меня, – возразила Нина, плача.
– Не ври! Ты совсем уж завралась… Меня тоже за дурочку держала… Больной прикидывалась… Ты чудовище, Нина, – шепотом произнесла Света, лучшая подруга.
– Почему?
– Потому что не любила его. Глеба…
– Я любила его! – закричала Нина. – Я его и сейчас люблю! Я не виновата, что и Валентина тоже люблю! Это трагедия, Света, это драма всей жизни… моей и Валькиной!
– Любовь… – презрительно повторила Света. – Ты что, думаешь, любовью можно любое скотство назвать?..
– А что ты знаешь о любви? – Нину уже трясло. – Ты… Ханжа. Лицемерка! Ни богу свечка, ни черту кочерга! Старая дева!
– Я? Я знаю, что такое любовь! – Света Злобина вскочила со стула. Ее тоже всю трясло. – Я его любила… Глеба твоего! Но ни единым словечком себя не выдала. Ни одного лишнего слова, ни одного лишнего взгляда… Я чужого брать не собиралась. Умру, но не возьму.
Нина с изумлением и гневом смотрела на подругу. Она, конечно, догадывалась, что Светка неравнодушна к Глебу, но чтобы вот так…
– Чужого не беру… – помедлив, передразнила Нина. – Да кто бы тебе дал? Ты на себя-то посмотри! Даже если бы вы с Глебом жили на необитаемом острове, он бы и то смотреть на тебя не захотел. Ты не женщина, Света, ты пугало огородное!
– Неправда, – быстро произнесла подруга. – Вот он-то как раз меня за женщину и считал. За человека. Он… он необыкновенный.
– Так что же он с тобой роман не закрутил, а?..
– Глеб другую полюбил. Сердцу ведь не прикажешь, – вздохнула Света. И, опустив глаза, продолжила: – Мы с ним на днях тут долго говорили… По душам. Он такой… он камень с моего сердца снял. Я вот с ним пообщалась и с тех пор словно летаю… Так легко мне стало, так свободно! – Лучшая подруга подняла голову и улыбнулась. Но улыбнулась не Нине, а словно кому-то невидимому в комнате.
– Он тебя не любит, а ты вся счастливая… – пробормотала Нина. – Свет, ты себя-то слышишь?.. Это же бред.
– Ты не поймешь.
– Кто она? Кто она, эта его баба новая? – мрачно спросила Нина.
– Не знаю. Она фотограф или кто… Евгенией зовут. Творческая личность, а не какая-то там домохозяйка, – ехидно добавила Света.
Нина пропустила эту шпильку мимо ушей.
– Давно они вместе?
– Не знаю.
– Вы с ним столько говорили, и ты ничего не знаешь? – рассердилась Нина. – Сколько лет, месяцев – они встречаются?
– Лет… Нет, они, по-моему, только-только познакомились, – сказала Света. – А ты им не мешай, Нин. Пусть он будет счастлив.
– Счастлив?! Ты спятила… Это со мной он счастлив! – закричала Нина. – Я же с ним, как с ребенком… Чуть не облизывала… Не пилила никогда… Мы ни разу с ним не поскандалили серьезно, можешь себе представить?.. Да лучше меня жены не найдешь!
– Вот и плохо, что не скандалили, – упрямо возразила Света. – Никакой откровенности. Двадцать лет вранья! Он сказал, ты аборты делала…
– Кто? Глеб сказал? – побледнела Нина. Она даже вообразить не могла, что Глеб вдруг окажется таким осведомленным. Но откуда он мог знать про аборты? Она ведь даже Светке об этом не рассказывала… Об этом, кроме докторов, знал только один человек – Валентин. Единственный, родной, вторая половинка Нины… От него Нина практически ничего не скрывала.
– Глеб так и сказал, что ты сделала четыре аборта, – сурово произнесла Света. – Дура, что ли? А вдруг детей совсем не будет? Хоть бы одного родила… да я бы даже без мужа родила, честное слово!
Нина молчала. Цифра эта «четыре» – окончательно убедила ее в том, что Глеб знает все. Откуда, как узнал – уже, наверное, и неважно…
Хотя, конечно, знать все он не мог. Например, про часы, которые она ему подарила. Нина хотела поразить Глеба своей щедростью, бескорыстием и любовью, и ей это удалось. Ей подвернулась очень хорошая копия швейцарских часов. Практически такая же хорошая и надежная, как сам оригинал. Но – раз в десять дешевле… Нина не просто подарила мужу эти часы, она еще рассказала о подробностях покупки, о магазине на Никольской, о разговоре с продавцом и т. д. и т. п. Она учла все мелочи, все нюансы. Глебу даже в голову не могло прийти, что жена подарила ему подделку.
Нина даже обговорила с Глебом заранее, если часы вдруг сломаются, она сама понесет их в мастерскую. Таким образом, муж никогда не узнал бы, что часы являются всего лишь копией (ну а уж на самый-самый крайний случай можно было разыграть сцену, что Нине в дорогом магазине всучили подделку – такое ведь тоже случается сплошь и рядом).
И еще у Нины был дальний план – в перспективе она собиралась тайком взять у него часы и выбросить. А затем представить дело так, будто Глеб потерял подарок жены. Дорогой подарок! Глеб часто бывал пьяным, он вполне мог обронить их в таком состоянии… Какой негодяй, какой растяпа. А любимая жена его бы даже словом не попрекнула, лишь тихо плакала бы…
Нина уже давно заметила, как Глеба терзает любая вина перед ней. Она несколько раз проделывала подобные «операции» – с вещами ли, с чем-то еще…
Муж, когда чувствовал себя виноватым, был беспомощным, абсолютно управляемым. Если б Нина могла, она посоветовала бы подобные приемы всем замужним женщинам.
– Чего молчишь? – сурово спросила Света.
– Это все вранье, – быстро произнесла Нина. – Никаких абортов я не делала.
– Сама ты завралась, милочка! Глеб к доктору ходил, доктор ему все выложил… – ехидно возразила Света Злобина.
«Доктор. Ясно. Рощин, наверное… В суд подам на него!»
– Ах, доктор! – воскликнула Нина. – Доктор не имел права рассказывать о болезнях своих пациентов, об абортах и прочем. Я не знаю, откуда пошла эта ложь. Либо доктор наврал Глебу, либо Глеб придумал про доктора… Короче, это все вранье. Я бы на твоем месте не была столь доверчивой, Света.
– Просто поразительно. Глеб – такой демон, а ты – ангел, получается…
– Я не идеал. Но, Света… Ты даже не представляешь, что это такое – семейная жизнь. Что это такое – столько лет жить с таким мужчиной, как Глеб… Ты все идеализируешь, Светка, это типично для старой девы, ты уж извини за грубость…