Противник с саблей мелкими шажками подбирался к Факелову. Роман начал двигаться по окружности, отдаляя момент, когда второй сможет зайти со спины. Но долго так продолжаться не могло. Если один из них будет преграждать дорогу, а другой продолжит заходить в тыл, то Роман в любом случае окажется в проигрышном положении: либо спиной к врагу, либо прижатым к дому. Факелов отвел палаш далеко назад и сделал шаг навстречу.
– Парень, ты пойми. Пятьдесят монет тоже большие деньги, – нагловато усмехаясь, сказал первый. – Если мы тебя случайно уб-б-б…
Речь перешла в бульканье – Роман проткнул врагу горло. Кровь хлынула на снег, превращая его в оплавленный багровый ковер. Сабля выпала из рук, а через миг мертвец упал на нее лицом.
Второй головорез открывал и закрывал рот, словно рыба, попавшая в пустыню. Как и всякий нагловатый и удачливый проныра, он обомлел при виде смерти. Роман же, опьянев от легкой победы, бросился на второго врага с остервенением голодного тигра.
Противник опомнился и подставил под удар рукоять. Через миг Роман атаковал снова. В этот раз головорезу не повезло – четыре отрубленных пальца с левой руки полетели на землю. Мужик взвыл от боли, выронил молот и бросился бежать к южной стене. Роман вытер палаш о труп и снег, и быстрым шагом направился в противоположную сторону.
Из домов, к мертвецу, тут же набежали люди. Кто-то из окна орал: «Стража! Стража! Стража!», не понимая, что по традиции слуги порядка прибудут лишь для того, чтобы полюбоваться трупом.
Один из прохожих попробовал преградить Роману дорогу, но стоило Факелову выхватить клинок, как побледневший герой ретировался.
«– Безумие», – благоговейно сказал ворон.
«– Ага, переживал больше, – со смешком сказал Факелов. – Но за книгами я больше не пойду».
«– Дошло, наконец».
* * *Свернув с восточной дороги на Дворцовую улицу, Роман замедлил шаг. Одинокий прохожий взглянул на его сапоги и, изменившись в лице, обошел Факелова по широкой дуге. Роман посмотрел на обувь и чертыхнулся.
Смяв в руке снег в тугой комок, Факелов начал тереть забрызганные кровью сапоги. Каждые десять секунд Роман оглядывался назад, высматривая прохожих. Замерзшая кровь счищалась с сапог так же, как сухая корка с зажившей раны.
Перед калиткой Факелов внимательно оглядел штаны и телогрейку. Не найдя ничего подозрительного, он зашел во двор. На участке работал Игнат. Толкая перед собой широкую лопату, он сгребал снег к восточной стенке забора; когда потеплеет, вода потечет на улицу, а не будет превращать двор в озеро.
– Здрасте.
– Здорово, – буркнул садовник.
– Как жизнь?
Игнат выпрямился и с прищуром посмотрел на Романа. Не найдя подвоха, садовник ответил:
– Снежно.
Факелов хмыкнул и зашел в сени, оставив Игната наедине с лопатой.
Глава тридцать пятая
Несмотря на данное себе обещание, Роман сближался с Камиллой все сильнее. Уже через две недели не проходило и дня, чтобы они не обменялись хотя бы парой поцелуев. Воздержание, скука и запретность отношений только усиливали влечение.
На улицу Роман выходил только на казни. Остальные же дни слились в однообразную серую полосу. Это напомнило Землю, когда он ходил в ненужную школу, учил ненужные уроки и вел с родителями ненужные разговоры.
От бегающих по замкнутому кругу мыслей Факелова могло отвлечь либо фехтование, либо флирт с Камиллой. Конечно, во время разговоров со старухой Роман тоже не думал о прошлых испытаниях, но там и без этого было тяжко.
К концу четвертой недели Факелов готов был лезть на стену, стоило ему просто взглянуть на Камиллу.
«– Тяжело тебе будет в личине бога, – с сарказмом заметил Чет. – Если там действительно чувства возрастают».
Роман некстати вспомнил мифы о греческих богах, которые в основном занимались половыми утехами. Причем с фантазией психопатов-деградантов.
«– Разум тоже возрастает, – парировал Факелов. – Так что и воздерживаться проще».
«– Тогда нужно торопиться», – со знанием дела проговорил ворон.
На следующий день Роман проснулся до рассвета.
«– Доброе утро, – уныло сказал Чет. – Почему ты так мало спишь?»
Факелов не стал отвечать.
Когда мимо проходил Артур, он притворился спящим. Роман слышал, как старуха давала ему распоряжения, а через минуту Артур вышел на улицу. Факелов вскочил с кушетки и забежал в комнату Камиллы.
Ночная сорочка едва прикрывала бедра, оставляя открытыми стройные смуглые ноги. Камилла только что встала и сонно смотрела на Романа.
– А если… – начала она.
– Тише, он ушел, – перебил Факелов и поцеловал ее.
Роман зашел сзади и обнял ее одной рукой за живот, а другой начал давить на спину, заставляя нагнуться. Камилла поддалась и застыла, упершись ладонями в край кровати.
За секунду до того, как Роман вошел в нее, медальон раскалился и вновь стал прохладным.
Не прошло и десяти минут, как Факелов покинул комнату под горячий шепот Камиллы: «Я люблю тебя». Роман ответил ей той же фразой и вернулся на кушетку. Сердце колотилось так, что казалось, будто оно сейчас проломит ребра.
«– Это испытание получилось одно из самых искренних», – ехидно проговорил ворон.
«– Тебя я кокнул тоже чисто по-дружески, – напомнил Роман. – Почти бескорыстно».
В комнату вошел Артур и жизнерадостно спросил:
– Как спалось? Госпожа уже ждет.
– Как обычно, – поднимаясь, ответил Факелов. – Уже иду.
– Давай, – похлопав по плечу, сказал Артур. – Потом приходи на кухню. Фрося такой пирог смастерила!
– Хорошо, – отрешенно произнес Роман. В душе творилось что-то странное. Факелов смотрел на улыбающегося Артура, но казалось ему, будто на него глядит голодный ребенок, у которого он забрал последний кусок.
«Жена – моя единственная отрада», – вспомнил слова Артура Факелов. И он эту радость забрал.
С каждым новым шагом по Пути апатия усиливалась, былой подъем и энтузиазм давно испарились. Появилось новое, доселе неведомое чувство – отвращение к себе. Рос страх за последнее испытание, трепет перед неподвластной Роману неизвестностью. Словно он был на самом важном в жизни экзамене, где все зависит лишь от самодурства преподавателя.
– Ты чего? – обеспокоенно спросил Артур, выводя Романа из прострации.
– Задумался, – тряхнув головой, пробормотал Факелов.
– Ты как будто умер, – с детской непосредственностью заявил Артур.
– О пироге замечтался, – выдавив из себя усмешку, сказал Роман и направился к старухе.
Остановившись в коридоре между арками, Факелов взглянул на медальон. Внизу, четвертая слева «ресница» загорелась багровым светом. Теперь серыми оставались лишь три полоски.
Если восьмое испытание было в процессе выполнения, то над седьмым Роман ломал голову постоянно. «Сатана представляет человека всего лишь еще одним животным, иногда лучшим, чаще же худшим, чем те, кто ходит на четырех лапах; животным, которое вследствие своего «божественного, духовного и интеллектуального развития» стало самым опасным из животных!» Что здесь можно придумать? Факелов раз за разом перебирал сложившуюся обстановку и свои возможности, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку.
Показать, что человек не так опасен как животное? В голову сразу приходили мысли использовать кухарку или Артура. Но как – Роман пока не знал. Или совершить что-нибудь совершенно противоестественное для животной сущности человека? Таким способом тоже можно пойти наперекор заповеди.
Факелов решил думать в этих двух направлениях.
«– Что-то ты несильно рад», – осторожно заметил Чет.
Роман сделал несколько глубоких вдохов. Затем шагнул в апартаменты княжны и, все-таки решив ответить, сказал:
«– Рано еще радоваться». – Доброе утро, госпожа.
– Где ведро?
– Простите, сейчас принесу.
Через пять минут, морщась больше по привычке, Роман вышел на улицу. Помыв ведро, и хорошо умывшись, Факелов вернулся к старухе.
– Что-нибудь еще, княжна Инесса?
– Как-то ты странно на меня смотришь, – наклонив голову чуть набок, сказала старуха.
Роман развел руками.
– Что вы, госпожа. Нет.
– Сколько ты у меня работаешь?
– Месяц, княжна Инесса.
– Хорошо работаешь?
– Это вам судить, госпожа.
Старуха пожевала губами.
– Ты несколько раз отлучался без моего разрешения.
Факелов стоял, опустив голову.
– И как тебе работа?
– Ухаживать за вами – большая честь, – посмотрев в бесцветные глаза, сказал Роман.
– Я не вполне довольна.
– Я исправлюсь, госпожа.
– Попробуем еще месяц, – благосклонно сказала стархуа. Об оплате я подумаю позже.
– Как скажете, госпожа.
Роман глубоко поклонился, и в этот же миг медальон раскалился и вновь стал холодным.
– Я жду завтрака.
Факелов еще раз поклонился и вышел.
«– То по три месяца испытание выполняешь, то в один день – два шага по Пути», – игриво произнес Чет.
«– В смысле «один день»? – поднял брови Факелов. – Я целый месяц за ней дерьмо выносил».
«– Я имел ввиду…»
«– Вот думай в следующий раз, прежде чем болтать», – сурово заявил Роман.
* * *Пирог действительно оказался вкусным. Сегодня, впервые за много дней, Факелов ел с аппетитом. Камилла, приписав эти изменения к своим заслугам, кушала с блаженной улыбкой. Артур же, видя счастье жены, сиял пуще обычного.
Роман поблагодарил Фросю и вернулся в комнату. Уже через час тень хорошего настроения слилась с царившей в душе Факелова ночью. Он вновь задумался о седьмом испытании.
– Последний шажок, – пробормотал Роман. «– Но куда шагать – непонятно. Даже кобра в своей безграничной ненависти проста и понятна. Я не согласен с Сатаной! Человек – не животное! Человек намного ужаснее животного!».
«– За примером далеко ходить не надо», – усмехнулся Чет.
«– Совершить что-нибудь… – Роман на миг прервался. – Я и так столько страшного сделал».
«– Может нужно совершить что-нибудь именно для этого испытания? Ведь когда ты насиловал княжну, тебе девятое испытание не зачлось. Хотя она была чьей-то невестой».
«– Наверно», – протянул Роман.
«– Эх, не прогадал я, когда с тобой пошел. Арет хоть и сильнее, да совестливый больно».
«– Я сразу решил, что цель оправдывает средства, – поделился Факелов. – И еще. – Роман надолго замолчал. Чет терпеливо ждал. – После второго испытания я понял, что останавливаться нельзя. Иначе ничто и никогда не сможет меня оправдать».
«– Понятно. А Хедрику бы ты смог рассказать обо всех испытаниях?»
«– Чтоб он меня прирезал? – хмыкнул Факелов. – А когда стану богом, я вряд ли захочу вспоминать о Пути. Тем более намеренно».
«– Оби жалко, – неожиданно вспомнил ворон. – Он такую книжку написал бы!»
«– Сам напишешь», – скривил губы Роман.
«– Тогда торопись, пока я все не забыл», – со смешком сказал Чет.
«– Я только и думаю об этом! Как пройти седьмое испытание!»
Роман резко встал и заходил по комнате.
«– Есть у меня одна идейка по поводу Фроси», – уже спокойнее продолжил Факелов.
«– И ее тоже?!» – пораженно воскликнул ворон.
«– Что?»
«– Ну, – замялся ворон, – как Камиллу».
«– Придурок?» – со смехом спросил Роман.
«– От тебя что угодно можно ждать, – оправдался Чет. – Я ж не знал…»
«– Научись слушать, – посоветовал Факелов. – Кухарка очень добрая. Что если создать ситуацию, когда она сделает что-то страшное? Словно кролик загрыз медведя».
«– Ты впервые делишься планами».
«– Я впервые в большом ступоре. Так что скажешь?»
«– Интересно. Но как осуществить – ума не приложу».
«– Туманные наметки есть, – неуверенно сказал Роман. – Но все равно, если что придумаешь – говори».
«– Хорошо».
«– А я уже не могу об этом думать. Пойду, развеюсь».
«– Снова в город?!»
Факелов покачал головой.
«– Без надобности – я туда ни ногой».
В коридоре Роман столкнулся с Камиллой.
– Куда ты? – спросила она. Карие глаза сияли, словно первые звездочки, загоревшиеся темной ночью.
– Поупражняться, – хлопнув по ножнам, ответил Факелов.
– Я приду посмотреть.
Роман кивнул и, молча, двинулся дальше.
Мороз за последнюю неделю сильно ослабел. Несмотря на голые деревья и покрытые снегом дороги, дворы и крыши, незримый дух весны витал в воздухе. Низкое пасмурное небо все чаще сменялось ясным и бесконечным, от чего воробьи и синички заливались радостным чириканьем.
Факелов зашел за дом и, на ходу выхватив палаш, принялся парировать атаки невидимого врага. Понятное дело, что перед тренировкой лучше разогреться, но если на тебя напали – тут уж не до разминки. Роман сконцентрировался на движениях и дыхании. Делая каждый последующий выпад резче и сильнее, он старался не запыхаться. Факелов хмыкнул, увидев, что Камилла пришла вместе с мужем.
Роман поупражнялся еще полчаса и направился в дом.
– Потрясающе, – с уважением сказал Артур.
– Спасибо, – притворившись уставшим, ответил Факелов. – Пойду, искупаюсь.
Через четверть часа, наскоро обмывшись, Роман зашел к княжне. Старуха дремала прямо в кресле, и он на цыпочках покинул апартаменты.
Факелов с ненавистью осмотрел комнату и лег на кушетку. Утро еще не закончилось, и спать не хотелось совершенно. Но думать о чем-то – тем более. Последовав примеру хозяйки, Роман задремал.
* * *Вновь потянулась серая полоса унылых дней, в ожидании непонятно чего. Если раньше, словно тлеющий уголек, грела мысль о выполнении восьмого испытания, то сейчас погасла и эта головешка. Теперь бессмысленность идущих дней Роман ощутил воочию. Каждый час безделья причинял все большую боль. Хотелось действовать. И не просто наобум, а по четкому плану. А осознание того, что он бездействует только по своей вине – убивало еще сильнее. Словно Роман пытался найти корни нерешаемого уравнения, и до него никак не могло дойти, что нужно всего лишь на всего решать иным способом. Или взяться за другой пример.
Роман помог старухе перебраться на кровать и, забрав поднос, отправился ужинать сам. Затолкав в себя пару картофелин, Факелов оперся локтями на стол и сонно уставился на Камиллу. Спал Роман по десять-двенадцать часов в сутки, отчего ходил вялый и меланхоличный.
– Ты не болеешь? – с беспокойством прошептала Камилла.
– Хандра, – признался Факелов. – Ничего, скоро пройдет.
– Я постараюсь помочь.
Роман вымученно улыбнулся и ответил:
– Ты и так помогаешь. – Затем он поднялся и добавил: – Пойду спать.
– Доброй ночи.
Возившаяся с посудой кухарка с подозрением уставилась на Факелова.
– Спокойной ночи, Ефросинья, – сказал он, словно не замечая ее взгляда. – Благодарю за ужин.
– Съел-то, – махнула рукой кухарка. – Княжна наша больше кушает.
– Хандра, – повторил Роман и вышел из кухни.
* * *Проснулся Роман от едва слышного глухого стука, за которым тут же последовал сиплый вопль старухи. Выдернув палаш из стоящих рядом с кушеткой ножен, Факелов бросился в апартаменты хозяйки. Старуха лежала на полу лицом вниз и подвывала. Роман положил клинок на ковер и, взяв княжну подмышки, усадил на кровать.
Факелов скользнул взглядом по поблескивающему палашу и посмотрел на старуху. Из разбитой правой брови сочилась тонкая струйка крови, заливающая глаз и щеку. Тут же пришло воспоминание о впервые увиденной казни. Точнее, о произнесенном на ней приговоре. Мысль, словно вспышка молнии, озарила разум. Роман улыбнулся с мрачным удовлетворением и произнес:
– Сейчас я вам помогу.
В эту секунду в комнату вбежали Фрося, Артур и Камилла со свечками в руках.
– Госпожа упала с кровати. Дайте чистую тряпку – нужно перевязать голову, – сказал Факелов.
– Да скорее же, – всхлипнула старуха.
Через полминуты Камилла вернулась с длинным узким лоскутом ткани, сделанным специально для перевязок. Фрося принесла мокрое полотенце и отдала Роману. Слуги сгрудились вокруг и застыли. Никто и не подумал прикасаться к старухе. Факелов скривил губы и вытер хозяйке глаз, щеку, а затем промокнул и бровь. Княжна зашипела, судорожно вдыхая воздух через сжатые зубы.
– Потерпите немножко, – сказал Роман. – Сейчас перевяжу, и вам станет легче.
Факелов обмотал лоскут вокруг головы княжны. Сделанная с небольшим наклоном повязка закрывала лоб, раненую бровь и краешек правого глаза.
– Все?
– Да, княжна Инесса. Лягте поближе к стенке. Спите на спине.
– Кто здесь приказы раздает? – взбеленилась старуха.
– Я стараюсь для вашего блага, госпожа.
– Ладно, – сменила гнев на милость княжна, – все свободны.
Роман с улыбкой поднял палаш, внимательно посмотрел на Артура и вышел из покоев. Вернув клинок в ножны, Факелов продолжал улыбаться, сжав челюсти до боли в зубах.
«– Задумал что-то?» – то ли спросил, то ли констатировал Чет.
«– Увидишь», – вытягиваясь на кушетке, ответил Роман.
«– Снова ты за свое, – обиженно сказал ворон. – Увидишь-увидишь».